- Антон… - Славка уже с беспокойством вглядывался в лицо брата.
- Славка… Слушай, давай, когда в другой раз у вас не будет урока и ты соберешься в гости или ещё куда, ты мне позвонишь? Хорошо?
Славка закивал.
- Позвоню! Антон, я хотел позвонить, но у меня аккумулятор разрядился на телефоне. А потом я и забыл уже…
- Давай, если в другой раз у тебя батарейка сядет или если ты телефон дома оставишь, то ты у ребят попросишь?
Славка кивнул.
- Славка… - как вот ему сказать, чтобы он не обиделся, - Славка, пойми же ты… - тихо сказал Антон, - я же не просто так…
- Да я понимаю, Тошка. Я не буду больше. Честно! То есть буду звонить.
Добавилось ему лишняя капелька тревоги. Или она не исчезала никуда? "А что ты хочешь? – сказал он себе, - все малыши вырастают… И становятся самостоятельными… И иногда даже очень…".
Славка высунул из кармана свою ладошку. И крепко взял Тошкину руку. Как раньше…
Глава 4
Ночной разговор
За окошками детской музыкальной школы густели лиловые сумерки. "Интересно, а почему они лиловые, - подумал Тошка, надевая куртку, - ведь днём же небо было серым. Откуда синева взялась?". Рядом, завязывая шнурки на ботинках, пыхтел Кеша Сорокин, его одноклассник. В обычной жизни человек неповоротливый и медлительный, но очень способный в музыке. На фортепиано он играет здорово! Тошка мечтал научиться играть так же… "Как его пальцы, которые так быстро летают по клавишам, не справляются со шнурками?" - удивился Антон – "Человек – существо загадочное… И непредсказуемое…". Занятия музыкой как-то сами собой располагают к философским вопросам, про которые в повседневных делах почему-то забываешь…
- Антон, ты в среду на репетицию придёшь? – спросил Кеша, выпрямляясь.
- Нет. Я уезжаю.
- Куда уезжаешь? – испугался товарищ.
- К другу, куда… На каникулы.
…Ого, пока они играли, на улице уже шёл снег! Белые мелкие хлопья кружились и сразу таяли на чёрной холодной земле. Вертелись возле фонарей. Щекотили нос. "Ничего, - обрадовался Тошка, - скоро всё наконец-то будет белым-белым!". Зиму он любил. А осень – нет. Особенно такую: сырую, пасмурную и с голыми деревьями без листьев...
Ой, что это? Тошка заметил на скамейки две очень знакомые фигурки: одну маленькую в синей курточке и шапке, а вторую – высокую, в тёмных брюках и чёрном пальто, с серебристой шевелюрой густых волос… И забыл про Кешу.
- Папка!
Он уже и забыл, как крепко умеет обнимать его папа! Надо же… А мама говорила, что…
- Пап, а мама говорила, что ты завтра утром приедешь!
- А я раньше!.. – отец всё смотрел на Антона. Как будто не видел его очень давно. И улыбался из-под усов... – Как ты, сын? Славка мне тут уже рассказал, что вы к концерту готовитесь? И что ты даже с двумя четвёрками четверть закончил?
- Ага, готовимся… - Антон вспомнил про Кешу, обернулся: тот стоял в сторонке, - помахал ему. – Пап, как ты съездил? Расскажешь?
- Расскажу. Только не сегодня. Я устал немного…
… Дома Тошка включил компьютер. Залез в "контакт". Днём ему так и не удалось побывать в интернете, зато сейчас есть немного времени… Нашёл на страничке Шурку - Сашу Карандашина, написал ему:
"Шурка, мы приедем! Завтра мама пойдёт за билетами, значит, в субботу вечером или в воскресение мы будем у тебя. Я тебе ещё позвоню. Славка очень соскучился. Я тоже. Папа тоже приедет!
ЗЫ: я прочитал про твой самолёт. Мне кажется, что двигатель у него нужно поменьше сделать. Потом объясню, почему. Да и вид красивее будет… Ты успеешь его дорисовать?"
И нажал кнопку "отправить".
…Как же всё-таки здорово осенним вечером осознавать, что ты дома! И чувствовать себя счастливым… Наверное, самым счастливым человеком на свете… Завтра - пятница, а потом – целая неделя каникул!.. Славка утащил папин телефон – сопит тихонько и быстро жмёт на кнопки: играет… Мама кормит папу жареной картошкой, за который ему сегодня так не хотелось идти… А он тут, в интернете. Ой, фотки кто-то из ребят выложил. С моря, нужно глянуть. Тошке так и не довелось там побывать – летом всё-таки решили купить компьютер. Ну и ладно, съездить он всегда успеет. Это не главное… Так, интересно…
… Ночью Антон проснулся оттого, что захотелось пить. Он слез с кровати, мельком глянул на Славку: тот сладко спал без одеяла, раскинув руки. И такое беззаботное было у него выражение лица, что Тошка не смог сдержать улыбки: какой же он всё-таки ещё малыш… Братишка.
Посмотрел в окно: старый тополь качал голыми ветками, и казалось, что ему холодно. Кружились снежинки, укрывая озябшую траву. Это - первый снег, и он ещё растает… Но сейчас было красивым это тихое безмолвное ожидание зимы. Осень скребла листьями по асфальту и нехотя отступала. А зима застилала землю и прошлое белым, чистым покровом. Новые дела, новые мысли… Какими они будут?
Тошка тихо вышел из комнаты, прошёл по коридору и замер: щели кухонной двери светились, и из-за неё доносились голоса родителей. Он хотел уже пойти обратно в комнату, чтоб не мешать им, как, неожиданно, зацепил слух негромкий, но встревоженный голос мамы:
… - Боря, ну какая Швейцария? Это же с корнями себя выдирать…
Какая ещё Швейцария? Тошка прислушался…
- Оль, я же сказал, нам там будет лучше…
- Кому - нам?
- Тебе.
- Мне? Ты меня спросил?
- Я вот и спрашиваю… Оль, а разве нет? Ты одна здесь с мальчишками…
- А мальчишек ты спросил? Антона? Славика?
- Нет ещё. Ну, Тошка, наверное, согласится. Там спокойнее. Условия лучше. И мы же - рядом… А Славка – там, где и Антон… Но в нём-то и вся загвоздка…
- Какая загвоздка? - напряжённо спросила мама. Тошка тоже напрягся. Никогда папа раньше не делал между ними различий…
- Ну то, что мы его опекуны… Его не выпустят за границу!
Точно ведь! После долгой волокиты родителям удалось оформить только опекунство над Славкой. Потому что нет сведений о том, что Славкины родители погибли или лишены родительских прав… Но это по бумажкам только… А сейчас получается… Тошка еле сдерживал себя, чтобы не дёрнуть ручку двери…
- И что ты предлагаешь? – это мама.
- Оль, я не знаю… Я же и советуюсь.
- Я думаю, что нужно всем вместе советоваться! С ребятами…
Молчание. Потом усталый голос отца:
- Я просто не знаю, как им сказать…
- Борь, что ты не знаешь? Ты уже всё решил? Почему ты не спросил меня? Я не смогу жить в чужой стране!
- Оль, ну ведь раньше могла же.
- Раньше… Раньше я много чего могла. Сына, например, в интернате оставить… И что из этого вышло?.. Борь, да не захочет он, пойми же ты!
- Ну откуда ты знаешь? Он ведь хотел ехать со мной… Оль, я когда приезжаю в Россию, знаешь, мне так грустно становится… Загадили страну.
- Правильно, и давай отсюда смотаемся! Так, да? Пусть дальше гадят…
"Что за чушь? Какая ещё заграница? - сердито подумал Тошка, - так всё было хорошо, а тут… Чего им неймется-то?"
- Я просто думал, что нам всем там будет лучше… И мы будем вместе… Я измучился так мотаться… - тихо сказал отец.
- Борь… Я тоже хочу быть вместе. Но я не смогу так. А Славку ты куда денешь?
- Нужно искать его родителей… Только как?
"Ага, хорошо придумал, пап… А ты не подумал, как я без него там буду? И без Шурки? Ты зачем меня рвешь на кусочки?..".
Молчание нарушила мама:
- Борь, у них сегодня был медосмотр. У мальчика нашли порок сердца.
В этой тишине Тошка услышал медленные удары своего сердца. Они проваливались в пустоту и были такими громкими, что он испугался - сейчас их услышат родители… Хотя, подумаешь… То, что он услышал страшнее… Эх ты, Славка…
В тишине кто-то скрипнул стулом.
В тишине кто-то вздохнул…
Так вот, почему малыш в дороге иногда терял сознание! Так вот, почему Тошка так боялся за него… Но он ведь не знал, что в любую минуту Славки могло не стать… Откуда ему знать это?
- У кого? – бесцветно нарушил тишину отец.
- У Славика.
Снова молчание. А Тошке почему-то ужасно захотелось лечь в постель и уснуть. Чтобы наутро проснуться и понять, что всё это – сон.
- Борь, там не так всё опасно. Я уже звонила их доктору, спрашивала. Операцию можно не делать… Сказал, что нужно беречь ребёнка. С такими вещами доживают до старости…
- Оль, что ж ты молчала?
- А что, это разве что-то изменит? – мама говорила так тихо, что сложно было разобрать слова, - тебя изменит? Твоё решение?
- Многое изменит…
- Да ну, Боря… Разве тебя может что-то изменить?
Молчание… Пол такой холодный почему-то. Тошка осторожно переступил ногами.
- Ну, раз так - буду мотаться. Как раньше… Но знаешь, мне иногда так страшно за вас! Оль, я ночами не сплю, мысли всякие разные. Я даже молюсь… И так по мальчишкам скучаю… Оль, ты не представляешь, как бы мне хотелось быть с вами!
Мама молчала. А Тошка никогда не слышал такой тоски в голосе папы… Да уж… Нелегко ему…
- Борь, если хотелось бы – можно было что-нибудь придумать, разве нет?
- Вот я и думаю… Если я буду работать здесь - мы так долго не протянем… И Тошке в институт нужно будет поступать…
Какой институт?.. Это ведь через четыре года ещё! Целая вечность…
- Оль, я завтра попробую спросить у Антона, что он думает… Да не волнуйся ты! Я просто спрошу, я же не настаиваю…
- Как хочешь… Я днём пойду за билетами. Мальчишки очень соскучились по своему другу. Ты не передумал ехать?
- Нет. Я хочу увидеть Валеру… Может он чего посоветует… В следующее воскресение у меня самолёт. Вас провожу и поеду…
- Боря… Ты ведь знаешь, что я тоже очень скучаю…
- Оля, Оля… Помнишь, как девчонкой ты не хотела расставаться даже на день? Ты почему-то очень грустила тогда…
- Боря, я помню. Только, пожалуйста, давай не будем повторять прошлого?! Вспомни, к чему нас это чуть не привело…
- Оль… Да кто же спорит... Главное, что все живы и здоровы…
Почти все.
- Почти, - откликнулась мама, - а вспомни, как ты в прошлом году сам смеялся, что искали одного, а нашли двоих…
- Двоих оболтусов.
- Без которых мы не можем жить… Борь… Тебя нельзя надолго оставлять надолго, а то у тебя там всякие мысли заводятся…
- А как не оставлять-то?
Тошка уже не мог стоять, и тихо пошёл обратно. Предательски скрипнула половица под линолеумом. Ну и пусть… Он, кажется, хотел пить? В сумке же оставалась бутылка воды, что ж его понесло на эту кухню?
В его уютной комнатке царили сон и спокойствие. Малыш тихонько дышал, сложив свои ладони под щечки. Одеяло валялось на полу. Тошка аккуратно поднял его, накрыл братишку. Забрался к себе наверх и улегся на живот. Задумчиво уставился в тёмное окно. Сейчас только тополь разделял его тревогу… Обиду… Страх за Славку… Вину… Тоску по отцу и той счастливой жизни, которая так далека от него и бывает так редко… Горечь расставания... И сквозь этот комок - несмелая радость ощущения дома… И его, этого дома, может не быть?
Тошка любил свой дом. Свою маленькую квартирку. И тихий зелёный дворик, и школу, которая порой надоедала уроками и ранними подъемами тёмной зимой, но она была тоже неотрывной частью его, Тошкиной жизни. Такая цепочка из прочных звеньев: дом, Славка, родители, школа, его, Тошкин, городок… Ни одно не вырвешь! При чём тут другая страна? Зачем?!
Папа сказал, что там спокойнее. Может быть и так - Тошка там не был. Но он любил свою страну: пусть тревожную и нескладную, но его! И Шуркину… И тех ребят, которые помогали ему… Он тоже немного узнал прошлым летом о том, какая она... Когда вместе со Славкой добирался домой… "Загадили…". И что с того?…Она разная, да, его Родина, но она же - своя…
Тошка думал, что ничего не изменится уже, а ведь вот… Получается - может? Или всё же – нет?.. Неужели не бывает такого – чтобы всем было хорошо? И чтоб не уезжать никуда… А Славка, как же сделать его здоровым?
Тошка не знал… Тополь молчал… Тишина звала спать. Мысли вертелись, как неугомонные снежинки за окном. Наверное, это знает только Бог… Он ведь сейчас тоже не спит…
Глава 5
"Не поеду"
Тошка, забравшись с ногами в кресло, читал "Гарри Поттера". Не любил он сказки, но сейчас книжка поглотила его настолько, что он не мог оторваться. Чем-то близки были ему герои – такие же мальчишки, как и он сам, и их проблемы, которые можно решить с помощью волшебной палочки… Хотя, кажется, далеко не все…
Славка отправился с мамой за билетами. Папа спал, устав от дороги и ночных посиделок. А были ли они, посиделки? Сейчас Тошке казалось, что ночной разговор про переезд, про Славку - приснился… Но тянущее тоскливое чувство, с которым он проснулся сегодня утром было уж очень реальным…
И всё-таки каникулы – хорошая вещь! Немного, а уже повышают настроение. А предстоящая поездка – отвлекает от грустных мыслей. Можно будет поговорить с Шуриком о своих переживаниях… Если это, конечно, не сон.
Почему-то захотелось вдруг горячего какао с круассанами. Странно, вроде он пообедал недавно… Тошка отложил книжку и пошёл на кухню. Заглянул в шкафчик. Какао он не нашёл, круассанов, конечно же, тоже. Зато отыскал ванильные сухарики и шоколадку. Ну и ладно, сухарики с чаем – тоже неплохо…
Славка любил грызть их так и запивать чаем, а Тошка – обязательно макать в него. Тогда они становятся мягкими и тают во рту. Жалко, что чай тогда быстро заканчивается… А французы макают круассаны в кофе. Или в какао… Кажется странным, но это вкусно, он не понимал сначала, пока сам не попробовал. И какао почему-то кончается тогда, наоборот, медленнее.
Он встал, сделал себе ещё одну чашку, задумчиво опустил туда очередной сухарик…Скрипнула дверь.
- Антон, - негромко позвал его папа. Непонятным таким голосом.
Тошка не обернулся.
- Антон…
Не получилось у него обернуться. И ответить - тоже. Колючий комок осел в горле и не давал говорить. Сухарик размяк в чае. Антон почувствовал, как тёплые ладони отца легли ему на плечи. И тогда он сказал:
- Я. Никуда. Не. Поеду.
Почувствовал, как закаменели ладони. И сам замер. Потому что по затвердевшему пространству их мира пошла слабая трещинка. Как по тонкому льду, если на него наступить краем ботинка…
Папа убрал руки с его плеч. Придвинул стул, сел напротив него. Антон поднял глаза. И испугался. Потому что в синих глазах отца увидел своё отражение.
Ну, не его конечно отражение… В смысле, не внешность. В них он увидел чувства… Вину. Тоску. Тревогу. И обиду… Всё как у него, только наоборот… Зеркало.
Папа молчал. Как в его молчании могли умещаться настойчивость и нерешительность? Или это уже Тошке показалось? Он ждал, пока отец заговорит первым. Чтобы понять, что же он хочет. И что для него важнее…
- Выходит, ты вчера слышал наш разговор? - в упор спросил отец.
Антон кивнул, не отводя взгляда. В глазах папы вспыхнули сердитые огоньки, но он ничего не сказал. Спросил:
- Ты понял, о чём мы говорили?
- Я не дурак.
- Я знаю… Антон, я хотел спросить у тебя. Посоветоваться. Я думаю, что нам там будет лучше. Потому что там обстановка в стране спокойнее, потому что там мы будем вместе, потому что там мы с мамой сможем обеспечивать вашу жизнь и будущее…
- Чье – наше? Ты же не хочешь брать Славку!
- Как не хочу? – удивился отец, - хочу…
- Но не можешь?
Папа покачал головой.
- Но эта проблема решаема. Нужно узнать, где его родители. Если мы их не найдём – думать о том, как усыновить его.
- А если найдём?!
Папа отвёл глаза.
- Я никуда не поеду!
- Антон…
- А Шурку ты тоже с собой возьмешь? И этот кусок земли с нашим домом?
- Ну, допустим, дом там будет и побольше…
- А мне не надо побольше!
- Мы сможем ездить в экспедиции.
Тошка покачал головой.
- На море… И сюда будем приезжать.
Тошка молчал.
- Ты найдешь себе новых друзей…
Этого он уже вынести не мог.
- Пап… А может ты найдёшь себе нового сына? – и замолк. Потому что папины глаза вспыхнули такой горечью, какой он ещё не видел. Он видел их разными: и счастливыми, и грустными, и тоскливыми, и даже такими, будто он увидел чудо… Но такими, как сейчас – никогда. Казалось, будто это целый океан печали…
- Пап…
Отец поднялся. Аккуратно задвинул стул. Вздохнул, глядя в окно: там плакало небо. Вчерашний снег растаял.
- Прости, сын. Я, наверное, и вправду - слишком много думаю о себе. Или о тебе… - сказал он негромко и вышел из кухни.
Тошка сжался в комок. Захотелось заплакать. "Господи… Ну и что теперь делать?". Хотелось кинуться за отцом, обнять его… Но вместо этого он, почему-то, упрямо повторил:
- Не поеду!
Хлопнула входная дверь – послышались весёлые голоса. Через минуту довольный, с мокрыми сосульками отросшей чёлки и порозовевшими щечками Славка уже был на кухне и смотрел на Тошкины сухарики.
- Антон, а мы билеты купили! На завтра!.. А ты чего, такой, Антон, – осёкся он.
Тошка встряхнулся, прижал к себе Славку.
- Ничего… Братишка…