Что делать? Вечный глупый вопрос. Риторический. Практически любой глагол подходит ответом под него. Тогда лучше конкретнее: что делать, ему, Борису в сложившейся ситуации? С ответами не легче…
Он мог разорвать контракт, и устроиться на работу в своем городе. Нет, не мог! Потому что тех копеек с натяжкой хватало несколько лет назад на их троих. На четверых не хватит никак.
Он мог продать квартиру и переехать в Москву. Как делают многие. Теоретически - мог. А практически - нет… Потому что цена одной их квартиры – пятая часть однушки на окраине столицы. Хорошо, если пятая… Но где взять остальные – то части? Жить в кредит? Ещё не легче…
Он мог переехать за границу. Контракт расторгать там никто не собирался: Бориса ценили. Жилье найти – не такая проблема, по крайней мере, домик там стоил примерно столько же, сколько трёхкомнатная квартира в Москве. Мечта о своём домике согревала Бориса. Она появилась у него ещё очень давно, слабым намёком отметилась в студенческие годы, и разрослась, когда Борис с Ольгой поженились. Они тогда жили с родителями Ольги… Недолго, правда. Потом они ушли, оставив им маленькую хрущёвку и скромный завет любить друг друга… Потом появился Антон. А Бориса сократили – потому что наступил кризис. Нет, не полностью сократили, конечно, просто сильно урезали зарплату, оставив ему одну должность преподавателя. Он устроился тогда на вторую работу, хотел выкроить время для третьей… Пока их с Олей не пригласили работать по контракту в Европу.
Сейчас в России его ничто не держало. Ничто, кроме своей семьи. Были, конечно, друзья, были товарищи, но ведь к ним можно приезжать. И просто достаточно знать, что у них всё в порядке… Потому что у каждого – своя семья, и она поглощает их. А как иначе-то? Да и сейчас – столько средств для общения: включаешь интернет, скайп – и вот он друг, беседует с тобой за чашкой чая, и неважно, в каком конце мира ты сейчас находишься… А если захочется приехать, навестить его – теперешняя работа приносила для него достаточно средств. А если они переедут, и будет работать Ольга – тогда со средствами вообще не проблема… Там тоже будут поездки, но Антона можно будет брать с собой. Через год. Как раз, есть время, чтобы переехать…
Но – Ольга не хотела. И Славка – куда его денешь? Про родителей его ничего не известно… Славка говорил ещё, что есть у него старшая сестра, но где её искать? А пока его не усыновили – его не выпустят из России. Да и Тошка… Тошка обиделся.
Слова сына расстроили его. Как бы это сказать? Ранили? Нет, слишком сентиментально. Огорчили? Мягко… Они впились железной иглой. И сидели внутри. И жгли его. Нет, понятно, конечно, что Антон сказал так по глупости. От обиды… От внезапности предложения, к которому он не был готов. Но… Выходит, он не дорожит их отношениями? Отцом?
Вероятно, нет. Потому что сейчас даже не подходит к нему. Будто его нет. Ну ладно, скоро он уедет… Уедет – а дальше?! Он что, будет меньше скучать по Антону? Меньше тревожиться за него? Ему что, будет легче, оттого, что он не будет видеть, как сын не замечает его? Нет. Эта холодная игла никуда не денется из его сердца. Не выдернешь её…
Воскресение, а Валера на дежурстве. А Борису очень хотелось пообщаться с другом. Поделиться. Может он сможет что-нибудь посоветовать. Валерий порою удивлял Бориса неожиданным ценным советом, своим оптимизмом… И силой своего духа, когда упорно занимался розыском потерявшегося человека и даже ночью готов был сорваться по звонку телефона.
…Ольга пила на кухне чай с супругой Валерия и о чем-то очень активно говорила. Это излюбленное хобби всех женщин, от которых их так трудно оторвать, составляло значительную часть их времяпровождения. Особенно, если эти женщины давно не виделись. "Языки завязались" - как-то брякнул Славка. Ну… Лучше и не скажешь… Пускай болтают, вероятно, сейчас для них это очень важно.
Славка остался с Борисом: он не любил кино. Странно, обычно мальчишки с удовольствием туда идут, особенно если это 3Д, и особенно, если какой-нибудь новый мультик. Может он просто чувствовал, что Борису плохо? Или просто устал и хотел побыть дома…
- Что-то Антона долго нет… - вздохнул малыш и посмотрел на Бориса. Серые глаза его темнели ожиданием. И тревогой за брата.
Где же мальчишки? Борис вздохнул, набрал номер Шурки. Потому что у Антона телефон не отвечал. Ох, по шее ему надо бы дать… Хотя – как? Нелепая ситуация с этой ссорой, как же её решить?
У Шурки в трубке длинные губки. Через минуту на телефоне высветилось сообщение: "Мы в кино. Ещё не закончилось. Всё нормально".
"Я вас встречу" - оправил ответное сообщение Борис и поднялся с дивана.
- Куда? – вопросительно посмотрел на него Славка.
- Пойду, встречу мальчишек. Темень такая…
- Я тоже, – вскочил было малыш.
- Нет, Славка. Ты сиди дома. Там дождь опять, простынешь ещё… Не обижайся, - он взлохматил малышу светлые, пушистые, такие же как у Антона волосы, - тебе кукурузных палочек купить?
Славка сердито нахмурился, потом посопел:
- Купить. И побольше. А может, я всё-таки с тобой схожу?
- Не надо, Славка. Я быстро.
Оставаться дома он всё равно не мог. Мысли просились на воздух. Да и за ребят он почему-то беспокоился…
Он заглянул на кухню. Оживленная беседа затихла. Так сразу… Интересно, вспомнят ли они то, о чём говорили до этого?
- Оль, Алина, я пойду встречу мальчишек. Что-нибудь купить?
Оля поднялась с табуретки, подошла к мужу. Посмотрела в его глаза. Их тревога поглощала сияние её глаз.
- Борь, ничего не надо. Давай приходи скорее!
… Выходной. Как об этом узнать, не глядя в календарь? Правильно. Повеселевшие компании на детских площадках, которых как-то не смущает дождь. Очередь за спиртным. Пьяные возгласы из тёмных дворов.
Дождь был не сильный, но такой, что давал о себе знать. Он растопил снег, и повсюду были большие холодные лужи. "А вот, если бы не подмосковная экология, то сейчас бы шёл снег… Белый. А теперь такая погода до декабря. Как здесь живут Шурка с родителями?". Борис выучился в Москве, но такую осень не любил. Вот эта тёплая сырость в середине декабря и даже сейчас, в начале ноября, была просто невыносимой… Хорошо, что это - не вечно. Сейчас он встретит мальчишек, доедет с ними до дома… Конечно, он возьмёт такси – не месить же обратно эту слякоть… А там и Валера вернётся с дежурства, можно будет поговорить с ним. За чашкой крепкого ароматного кофе, который сварит какая-нибудь из женщин. Или за бокалом хорошего пива… Нет, лучше кофе, наверное: он горячий, холодного пива не хотелось в такую погоду… Нужно ещё у Валеры спросить, что он будет, позвонить из магазина.
По шелестящему асфальту неслись мокрые автомобили. Останавливаясь на светофорах, мокрыми фарами слепили глаза, высвечивая россыпи мельчайших капель. Блестели дымом топлива в свете этих фар. Брызгали мокрыми колёсами. Одна из машин нарушала дождливый шум ревом охрипших динамиков. Знакомая мелодия: Борис автоматически прислушался.
"Город - сказка, город – мечта" - разносилась в осенней темноте песня о дорогой столице. Или не столице? По словам – очень похоже. Борису песня нравилась, потому что такое вот жизненное описание казалось ему очень близким к правде. К его правде… Неважно, главное, что сейчас музыка зацепилась в мозгу и теперь сопровождала его мысли.
"А есть ли он вообще, этот город – сказка?". Опять риторический вопрос. Но ведь так отчаянно хотелось, чтобы он был! Для каждого – он свой, этот город… Город детства… Город, где находится твой дом… Город, где ты нашёл любимую… Или просто город – где ты счастлив… И где счастлива твоя семья…
У Бориса это всё было в разных городах. Но ни в одном из них – не было последнего. Счастье – это ощущение, это не материя, не какая-то вещь. Но не было у него этого ощущения. Или нет, было? Хм, в те моменты, когда они были вместе - короткий миг, который сопровождался чувством предстоящего расставания… А если учесть, что жизнь, она сама по себе короткая, то этот миг… Сводился к атому. Но именно из-за него Борис и жил.
И для тех, для кого он, этот миг, был чуть дольше… Чтобы сделать его чуть дольше… Потому что Тошка – счастлив дома, рядом с матерью и Славкой, пускай и отец далеко. Славка – ему нужен дом и брат… Правда, Антон, говорил, что Славка всё же надеется разыскать свою мать, но ведь пока даже так для него лучше, чем одинокое прошлое… И он радуется всему и всем. Смеется и своим озорным смехом - радует остальных… Это тоже его маленькое счастье. Ольга… Она, кажется, счастлива просто оттого, что все живы и здоровы. Да, он далеко, но она же знает, что он вернётся. И ещё, судя по её словам, жена очень привязана к своему дому…
Он живёт, греясь осознанием того, что хоть кому-то в этом мире не так горько, как ему. Ну и да, того, что у него есть те, кто его ждут… Как был бы он счастлив, если бы они были рядом! Всегда… Чтобы, каждый вечер, возвращаясь домой, видеть, как в родном окошке горит свет. И слышать торопливые шаги в коридоре…
Где же найти такой город-сказку? Да и есть ли он?
Или даже если допустить такую мысль, что он существует, есть ли уверенность, что всем там будет хорошо? Или опять чего-нибудь будет не хватать?
Потому что, в прошлом году для него единственным желанием было разыскать сына живым. А в этом – ещё и быть вместе… А что ему захочется через год?
…Ой, он уже почти пришёл. Вот за этими двумя домами – кинотеатр. Борис решил пройти между ними – так быстрее. Хотя здесь нет фонарей и можно угодить в какую-нибудь холодную лужу… А если пойти подальше - там светло конечно, но вдруг у ребят уже закончился фильм, и они ждут? Да и лениво обходить как-то…
Всё же нужно позвонить Шурке, сказать, что он уже здесь. Заодно посветить телефоном вперед, а то здесь совсем темно. Борис, не останавливаясь, полез за мобильником в карман брюк, как-то не обратив внимания на хлюпающие сзади шаги. А потом… Потом вдруг – свинцовый удар и заволакивающая сознание темнота…
Он даже не успел ничего подумать. Тихо стало. И тоскливые мысли успокоились...
Глава 8
Юркин день
Юрка спешил на электричку. Очень спешил. Потому что, если он не успеет – будет перерыв, а ночью ехать в Москву совсем не хочется. И вставать завтра рано утром – тоже не хочется. Кому охота вставать в пять часов утра? А если позже – то он опоздает на занятия, конечно, можно было бы опоздать, но у них - зачёт. Да и впихиваться в переполненную электричку тоже приятного мало. И потом ещё пилить три часа, засыпая в унылой жёлтой темноте. Унылой – потому что спят все вокруг. А жёлтой – потому что яркий свет есть не во всех вагонах. Даже если сделать невероятное усилие над собой и собрать остатки воли, и встать пораньше, то… Всё равно неохота утром ехать. Поэтому лучше успеть сейчас. А завтра – подольше поспать, если, конечно, такое возможно…
И он бы не торопился, если бы не этот бестолковый рыжий кот маминой соседки. Какого, спрашивается, его понесло на дерево в такую погоду? Занесло… Юра всегда удивлялся глупости рыжих котов и их необычайной настырности. Просто гибрид какой-то… А у соседки Сони их было кажется двое… Или трое? Она, вероятно, воспитывала в себе терпение…
Конечно, так совпали звёзды, что именно Юрка проходил мимо этого злосчастного дерева. И именно он услышал вопли рыжей бедняги. И соседки. А она увидела именно его… Пришлось немножко помочь… Дав лёгкого шлепка промокшему животному и протянув его в любящие руки растроганной соседки, он взглянул на часы, и… Помчался.
Выходные всегда пролетали мимо него. Зацепляя каким-нибудь маленьким краешком. А спроси его среди недели, что он делал в субботу, или в воскресение – он бы и не вспомнил. Точнее, вспомнил бы, только не сразу… Спал, что он ещё мог делать? Настолько, насколько возможно отоспаться за неделю коротких студенческих ночей…
А отдохнув – принимался обновлять дом. Ну, в смысле – менять лампочки, чинить шкафчики, поменять прокладку в кране, чтобы не капал, настроить маме телевизор… Шёл в магазин за едой, напихивал её в холодильник, то что не помещалось – съедал сам. Точнее, сначала съедал, а потом, то, что не поместилось в него – убирал в холодильник.
Вспомнил – перед тем, как улечься спать – он садился в мягкое, с детства им любимое кресло и разговаривал с матерью. Точнее больше слушал её, изредка отвечая на бесхитростные вопросы. Мама поправляла седые волосы, брала в руки извечное вязание и говорила. О чём? Да не важно, о чём… Главное, что она отвлекалась от своих мыслей… И от того занятия, которое обычно их сопровождало.
Юрка сначала ругался на неё. Даже ссорился. Он боялся за мать. Боялся её потерять. Потому что – после неё, у него никого не оставалось. Кроме Дениса, конечно… Потом понял, что бесполезно ругаться… Всё равно, пока его нет дома, одиноким осенним вечером она достанет из потрескавшегося старенького шкафчика маленькую гладкую рюмку… Нет, она не пила много. Не много. Но регулярно… Лишь, когда приезжал сын она оставляла это занятие и увлекалась заботой о нём. Жарила котлеты. Вкусные, с капельками ароматного мясного сока. Пекла пирожки… Румяные, гладенькие и такие лёгкие, что можно съесть за раз невероятное количество… Гладила рубашки… Просто слушала его рассказы, или молчаливо смотрела с ним старые фотографии…
Кресло было большое и очень мягкое. Потёртые подлокотники, казалось, ещё хранили тепло Юркиных ладошек. И ладоней брата – как они дрались с ним в детстве за право забраться на него с ногами, укрыться мягким пушистым пледом и притихнув, слушать, как о чём-то советуется с мамой отец… Сейчас Юрка думал – зачем спорили-то? Ведь совсем немного досталось нехитрой этой радости братишке… Знал бы он, что его не станет так скоро – ни за что не ссорился бы с ним из-за кресла. Знал бы… Да если б он знал – не пустил бы их в тот вечер на злополучный концерт!
…Но в это воскресение они словно сговорились не доставать фотоальбом. Да и некогда как-то было – Юрка проспал полдня. А после магазина зашёл к Денискиной маме и передал ей деньги от сына. Надо будет передать Диньке, что его мама соскучилась. Давно дружище не выбирался к ней, всё у него личная жизнь… Юрка улыбнулся, вспомнив Надюшку и её пирожки. Славная девчонка… Они с Денисом здорово смотрятся. Подходят друг другу, что ли? Она так сияет, когда смотрит на него, а Денис… Юрка давно не видел друга таким. Будто у него невидимые крылья за спиной выросли.
Радостно за него, но всё же скучно без друга ездить. Нужно в следующие выходные его подговорить. Хотя он и сам собирался, но вдруг передумает… Кто знает их, этих влюблённых? Судя по их довольным физиономиям – времени для них не существует: счастливые минуты растягиваются в бесконечность, а ожидание встречи - сжимается в вакуум. Они сливаются со временем и не замечают его невидимого течения… Поэтому его им не хватает. И Денис пытается выкроить его побольше у судьбы… Отщипнуть кусочек от общения с кем-нибудь другим…
Хорошо ему, Юрке, что он не ведает, что это за таинственная тяга – любовь. Свободный человек. Относительно свободный, если можно назвать так студента. Время, конечно, отнимает эту свободу учебой, но вот его мысли не отнимает никто.
… До вечера он провозился, пытаясь разобраться с маминой стиральной машинкой. Очень нужное, и в тоже время, загадочное произведение человеческого ума: не знаешь когда и где начнёт течь… Когда уже он совсем отчаялся найти разгадку, его вдруг осенило, и он проверил фильтр. Конечно же, он засорился… Юре – ура! Машинкам - тоже. Пусть дальше стирает, и наполняет тишину квартиры уютным шумом.
Перед выходом решил ещё раз попить чаю. А то ещё ехать сколько, да по такой погоде… Поговорили с матерью, Юрка глянул на часы и обомлел: времени хватало только если идти в очень быстром темпе.
А после кота – только на то, чтобы бегом сокращать дорогу. А то придётся завтра утром… Ох, как неохота, давай же, Юрка, быстрее. Пусть бы прибавилось мозгов у Сониного кота…
Юрка свернул за дом. Здесь он иногда срезал путь – тропинка между домами прямиком вела к станции. Летом проще – потому что светло и всё видно, а сейчас там такая темень… Но что делать, иначе он просто не успеет!
Неожиданно кольнуло его внутреннее напряжение. Что такое? Он машинально прислушался… И увидел впереди тёмную фигуру, склонившеюся над неподвижно лежащим человеком. Машинально ускорил шаг…
- А ну, стой!
Вероятно, человек, так активно рывшейся в карманах жертвы, не был готов к Юркиному появлению. Он дёрнулся, попытавшись высвободиться. Но Юра вцепился намертво, вывернув ему руку.
- Положь на место, что взял!
Парень не шевельнулся.
- Ну! Глухой что ли? – он легонько двинул рукой. Парень взвыл. Тёмный кошелёк полетел на землю и шмякнулся в слякоть. Юрка развернул вора к себе. Какие люди!
- Ты что, не нашёл себе другого дела? – Юрка узнал бывшего одноклассника… Надо же так повстречаться… Не к добру. Паша Гришкин ещё в школе сверкал своими бандитскими наклонностями. "Зверь" - такое у него было прозвище… Да Юрка и забыл о его существовании, так ведь, нет же!
- А тебя, видать, в армии не добили? – ох, как не любили они друг друга… Особенно сейчас, в этой промозглой сырой темноте, - долго ты мне ещё дорогу перебегать будешь? – прошипел Гришкин.
- Долго. Пока не это… Перевоспитаешься, - сквозь зубы произнёс Юра, - вали отсюда, пока я сам не начал тебя воспитывать! Ну? Или ментов свистнуть? У них это лучше получится! – Он приподнял Пашку за воротник. Странно, что тот сегодня без дружков… Тем лучше ему, Юрке…
- Ну, Юра… Ты сам себе яму вырыл. Считай себя покойником, – уже издали донеслось до него.
Юрка не обратил внимания на угрозу. Потому что склонился над человеком, который не шевелился. Ох, похоже на электричку он сегодня не успеет… Гадкий рыжий кот!
… - Сотрясение. Не очень хорошо, конечно… Но трещин нет, гематомы тоже… - пожилой кругленький врач пытливо смотрел из-под плоских блестящих очков на Юрку. И на сидевшего рядом мужчину. Тот сидел на кушетке, спиной откинувшись к бежевой стене, и молча смотрел на доктора. И на Юрку. К приезду скорой он уже пришёл в себя, но так и не обронил ни слова. "Странно, - подумал Юрка, - на вид ему дашь не больше тридцати пяти. Худой, жилистый, загорелый… Но почему он такой седой? Не рановато ли?".
Он уже не торопился – бесполезно. А раз так – можно и посидеть, послушать. Может быть, помочь… Что ещё можно делать в таком настроении? Юрка старался не думать о предстоящем завтрашнем дне. Потому что невидимая дрожь пробегала внутри него при одной мысли о мокрой дороге утром. Да и не поймёшь даже – утром ли? Темно… Ох…
- По-хорошему, надо бы вас оставить, но у нас больница переполнена. Сами видели, – негромко сказал врач и вернул Юрку к реальности. Ладно с ним, с завтра… Разобраться бы сейчас.
Мужчина покачал головой.
- Мне лучше домой, - наконец сказал он, и Юрка удивился, какой глубокий и приятный у него голос. Совсем не подходит его измученному виду.
- Тогда пишите расписку, - вздохнул доктор, - и помните, что если будете себя плохо чувствовать, особенно в первые пару дней – приезжайте.
Незнакомец кивнул, сел за стол.
- Вы проводите? – попросил врач Юру, - Лучше на такси. Вы кем ему приходитесь?
- Случайным прохожим, - сказал Юрка.
- Я позвоню сейчас, - сказал мужчина. Сунул руку в карман. Растерянно посмотрел на Юрку. Потом пошарил в другом кармане. Судя по всему, телефона там не было…