Денис хмыкнул. Посмотрел на свои забрызганные кроссовки, машинально отмечая: хорошо, что они не промокают…
- Не, ну я понимаю, что люди дураки! Не все, конечно, - быстро поправился он, - но есть такие. Но почему, почему, Он их не остановит? Ведь так горько смотреть, как мучают другого…
- А ты уверен, что Он не пытается их остановить?
- Не знаю. А ты сама как думаешь?
- Я думаю, что пытается. Только вот мозги у человека так сразу не поменяешь… - грустно сказала Надя, - а намёки почему-то замечают не все...
- Но Он ведь всё может…
- Может... Но если бы Он так сразу перенаправлял нас – мы были бы управляемые биороботы…
Денис усмехнулся.
- А мы и так, как роботы. Особенно за телеком… Посмотришь – и как зомби потом ходишь…
- Ну… Мы же сами выбираем, что смотреть…
- Или смотреть ли вообще? Да часто человек и не думает даже! Пришёл с работы – кнопку нажал и - забыл обо всём.
- В том то и дело. А ведь Бог дал нам разум… Такую возможность думать и выбирать своим разумом. Своими мозгами.
Сумка сползла с её плеча, Надя машинально её поправила. "В который раз!" - мелькнуло у Дениса.
- Дай сюда, - сказал он, взвесил в ладонях непривычную тяжесть, - ну да… - продолжил он, - но не все видимо могут… Думать.
- Не все. Просто кто-то забывает об этом, об этой замечательной возможности... Или действует автоматически, по привычке. А потом Бога обвиняет… Это же легче всего!
- Легче, конечно…
- Странно так, - Надя усмехнулась. А глаза были грустными, - чуть что случись – сразу Бога укоряем… И забываем, что Он создал нас, дал заповеди: направление, по которому двигаться в своём развитии… Послал на Землю своего Сына, чтобы научил людей, объяснил, чтобы показал на своём примере, как нужно любить... Научил не только тех, что жили раньше, – меня, тебя… Куда уж доступнее? Совесть дал… А человек продолжает делать злые дела. И, знаешь, Денис, что самое интересное?
- Что? – откликнулся Денис. Он смотрел, как тают в тумане рубиновые кубики мавзолея.
- Когда нам хорошо, мы забываем благодарить. А плохое вспоминаем сразу…
- Это почему?
- Динька, я не знаю. Человек имеет странное свойство быстро забывать хорошее и помнить о плохом… Не все люди, конечно. Но вот даже плохие события почему-то цепляют нас больше, чем какие-то радости. Хотя радости доставляют нам больше удовольствия… Казалось бы, чего легче – поблагодарить?..
А много ли он помнит хорошего?.. Пока только Надю… А плохого? Хм: незачёт по реферату, над которым он сидел всю ночь, лес, бабули, всюду комментирующие его действия, сырость, осень, больная мать, напрягающая своей обязательностью работа…
Он встряхнулся и сказал упрямо:
- Я бы дал по шапке. Если бы видел несправедливость…
Она засмеялась. Ой, как же он любил её смех!
- Иди, дай!
Нет, всем сразу не получится… Денис вздохнул в окружавшей его синеве. ГУМ ярким радостным пятном светился среди остальных продрогших зданий-дворцов.
- Надя, зайдём в ГУМ? Перекусим?
- Давай! – обрадовалась она.
…Тепло, шумно и – празднично - суетливо. Денису нравился этот маленький городок в центре Москвы с его высокими балкончиками, соединённых мостами, неустанными эскалаторами, неспешными и суетящимися, такими разными людьми. Какой-то он был старинный и немного сказочный, несмотря на изобилие выхоленных кричащих и обижающих своей ценой бутиков…
Больше всего людей скопилось у фонтана: правда, сейчас это был не фонтан, а пирамида сладостей. Ну что ж, тоже неплохо. Хотя шелестящие брызги были веселее…
Поднялись на третий этаж, с высоты разглядывая яркие магазинчики, разноцветные игрушечные деревья, шарики и прочие занимающие взгляд приятности. Надя с удовольствием осматривалась вокруг, а Дениса эти приятности мало интересовали: он хотел есть.
В маленькой столовой с бесхитростным названием "Столовая №1" очередь была меньше, чем в остальных. Денис взял себе большую порцию спагетти с мясными котлетками, кофе – а как же без него, и блинчики с творогом. Надя поскромничала, взяв себе только какой-то яблочный штрудель и зелёный чай.
- Возьми себе ещё что-нибудь, - предложил Денис.
- Я не хочу есть, - тихо ответила девушка. Ну ясно, стесняется…
Он выбрал одинокий столик возле детской карусели с лошадками. Уселся напротив Нади, съел одну котлетку и стал смотреть, как Надя пыталась справиться с пирожным.
- Говорил тебе, бери больше, - сказал он, высыпая все пакетики сахара в кофе, - чего ты постеснялась?
Надя покраснела:
- Да я не хочу, Денис… Спасибо! – смущенно улыбнулась она.
Крутились смешные лошади, катая ясельную мелкоту, шумела столовая, разговаривал магазин – городок… А в их с Надей пространстве было тихо-тихо. Казалось, что волшебный столик словно отгородил их от остального мира.
Надя сейчас была невероятно привлекательна… Денис так и забыл про кофе, глядя как неловко она пытается справиться с хлипким расползающимся штруделем: это было смешно и, в то же время, очень мило. Порозовевшие щеки сияли веснушками, брови о чём-то хмурились, глаз было не видно: их прикрывали волнистые пряди волос. Девушка собрала их в косичку, но непослушные кудряшки выбились из неё, мягко очерчивая круглое лицо и лишь иногда приоткрывая озорное сиянье её глаз. Видимо так они решили ещё больше восхитить Дениса… Кончик косички пушистой спиралькой ложился на вязаный воротничок радужной полосатой кофточки, которая довершала этот пёстрый, задорный и очень дружный ансамбль. А кисточка косы ходила туда-сюда по этому воротнику, поглаживая нежную шею с едва - заметной родинкой над тонкой ключицей…
Карамельный ломтик, аккуратно поддетый блестящим ножом, быстро исчез за тонкими губками и… Денис встретился со смущёнными лучиками Надюшкиного взгляда. И засмущался сам.
Чтобы растворить сковывающий студень неловкости, нужно было что-то спросить. Денис сказал первое, что пришло ему в голову:
- Надя, а что за картина у вас в универе?
- Какая картина? - удивилась девушка.
- Ну, панно. На втором этаже, напротив окон.
- А… - брови Нади дрогнули в улыбке. Заблестели в глазах весёлые травяные искорки, - если честно, то я не знаю… Наши называют её: "Кто отец?".
…Как же здорово смеяться вдвоём и слушать, как звенит её нежный голосок!
Глава 10
Надюшкин брат
Они стояли на большом мосту. Река отражала сотни огней. Эти огни делали её красивой, а мерцающая тёмная рябь – похожей на чешую диковинной рыбы. Огромным дворцом белел в темноте храм Христа Спасителя. Рядом неестественно синими неоновыми буквами красовалась огромная вывеска известной фирмы телефонов. Неслись, спешили куда-то чёрные автомобили. Торопились куда-то редкие прохожие. А они – стояли и смотрели, как переливается на реке разноцветная радуга…
И всё же Денису не давал покоя неоконченный разговор…
- Надь, а ты сама, получается, веришь, что Бог существует?
Надя кивнула. Капельки дождя блестели на её длинных ресницах, веснушками оседали на щеках.
- Я просто, чем больше изучаю, тем больше убеждаюсь в Его существовании… Знаешь, как удивительно устроен человек? - Денис покачал головой, - Динька, это такое чудо! Там всё настолько предусмотрено! Продумано до мельчайших деталей… Природа так не придумала бы…
- Думаешь?
- Ну вот, например, взять кости… Там каждая ямочка нужна, каждый бугорок, чтобы к ним прикреплялись мышцы. А в желудке – три ряда разных клеток: один их них вырабатывает ферменты, другой – кислоту, а третий – слизь, чтобы ферменты с кислотой не разрушили эти клеточки… Это, если навскидку… А законы, по которым развивается человек? Сам. Из одной-единственной клеточки! Но что-то же движет эти законы? Или Кто-то… Клетки делятся, разбегаются по разным направлениям, так – что из одних получаются почки, а из других – глаза. И потом, в целом - такое уникальное существо… И даже мыслящее…
- Ну… Не знаю… Зачем тогда на свете столько зла? – упрямо повторил Денис.
- А ты уверен, что оно вообще есть?
Чего? Она что, не видит что ли?
- Вон, видишь, бабка стоит, милостыню просит. Это что, добро?
- Нет. Но и не зло. Она просто есть. А уж как ты решишь – так оно и будет.
- А если война?
- Война - это плохо… Денис, я, наверное, не очень хорошо сказала. Зла не существует как чего-то конкретного, зло – это сопротивление добру.
- Ага, а добро существует?
- Как свет. Если его включить – тьма рассеивается. Или как воздух. Ты им дышишь и без него – погибнешь…
Денис промолчал. Воздух…
- У Юрки отец с братом погибли в Норд-Осте… - медленно сказал он.
Щелк, Щелк – шаги по мокрому мосту. Надина рука крепко сжала его ладонь. В глазах – тревога. Нет… Они грустные… Усталые… Виноватые… Она-то здесь при чём?
- А я до сих пор не знаю, что там было… - тихо сказала она.
- Никто не знает… Говорят, что когда стали спасать – пустили по вентиляционным трубам газ. Чтобы усыпить террористов… Но неточно рассчитали дозировку. И никто не знал антидоты…
- Господи… Ужас какой… - ещё тише сказала Надя. Денису показалось, что она сейчас заплачет. – Что ж такое творится…
- Такое… А ты говоришь…
- Динька, но ведь у человека всегда есть выбор!
- Не всегда…
- Нет, всегда! Если ты осознаёшь себя в эту минуту – то всегда! Спустить курок или бросить пистолет… Ударить ребенка или обнять его… Пойти на лекцию или прогулять… Помочь человеку или пройти мимо… А про газ я вообще молчу. Когда несколько человек заранее всё обдумывают и знают, чем это может кончиться!
Он себя осознавал. Сейчас… И даже немного начинал сердиться… На кого? На Надю? Да ну… Постарался улыбнуться.
- Надюшка…
- Чего? – а она всё хмурилась.
- Просто… Ты вот лучше скажи: вот ты когда молишься – тебе помогает?
- Мне – да.
А он никогда не молился. Интересно, а о чём можно молиться? О глобальных вопросах? Или о мелочах? Или обо всём сразу…
- А почему ты думаешь, что Бог – добрый?
Надя улыбнулась. В глазах, рассеивая грусть, запрыгали искорки. Она сказала негромко, но Денис услышал:
- Да потому что есть на свете ты!
…И вот почему он не сказал это первый? "И ты…" - продолжил он…
- И я… - повторила Надя.
С этим он согласен. Это – здорово! Это, наверное, даже чудо… Денис терпеть не мог осень, а сейчас – почти не замечал её. Так же, как и не замечал усталости, бессонных ночей, скучных заданий, тревоги за мать… Исчезло одиночество, которое раньше поглощало его. И если раньше ему не хотелось просыпаться по утрам – то сейчас он вставал легко, хотя за окнами было ещё темно. Потому что было – для кого… Потому что - появилась Надя… А с ней – он забывал о времени. Даже просто быть рядом и слушать, как она дышит – уже радостно… И воспоминания о ней греют, как свет в окошке… Как ей сказать об этом? Собраться и сказать…
Надины глаза собирали свет огоньков. Они были такими глубокими и бездонными, как горизонт… Они светились изнутри. Улыбались Денису, ласкали его, отгораживали от сырого осеннего воздуха… Они молчали, впитывая удивительные картины вечернего города. Неуютного, торопливого, беспокойного, но сейчас – очень красивого. Словно ночь поглотила, прикрыла некоторые его недостатки, постаравшись высветить огнями прекрасное… И самым прекрасным было отражение. Но не вечерних красок, а отражение их самих: Денису казалось, что город дышит радостью. И осторожной любовью…
Когда мы видим что-то удивительное – хочется оставить это в памяти. Хочется запечатлеть всеми своими чувствами, чтобы спустя некоторое время – пережить эти минуты вновь. Хочется нарисовать картину… Или просто щёлкнуть фотоаппаратом.
И почему-то именно сейчас у Дениса разрядился аккумулятор! Бесполезная штука – сотовый телефон: когда он есть – ты им не пользуешься, а если вдруг он тебе понадобился – то садится батарейка, или ты его забыл дома. Досадно!
- Надя, а можно я тебя на твой телефон сфоткаю? А ты мне пришлёшь потом?
Надя открыла свою бездонную сумку. Удивительно, как быстро она отыскала там мобильник.
- Только сначала я тебя!
Денис растерялся, опёрся рукой на ограду моста. Ну не умел он фотографироваться. Надо лицо там всякое умное делать. Или бестолково и долго улыбаться…
Надя засмеялась, опустила телефон.
- Хорошо получилось!
- Да ладно?! Дай гляну?
Осторожно взял из её рук тоненький телефон. С кнопками, не сенсорный. Зато тут камера получше, чем у него… И правда хорошо вышел, фотоаппарат "взял" несмотря на темноту…
- Там ещё одна есть, - прошептала Надя.
Денис нажал кнопку. Картинка не сдвинулась. Он машинально нажал ещё пару раз. Завис…
- Сейчас, он подумает. Он иногда тормозит.
Через секунду телефон решил откликнуться и показать, как быстро он умеет перелистывать фотографии. Экранчик помигал и замер, высветив яркое изображение. Но вовсе не Дениса.
Денис почувствовал, как останавливается у него сердце. Откуда у Нади в телефоне этот мальчишка?!
- Ой… - тихо сказала она.
- Надя, кто это? – он попытался спрятать волнение.
Она молчала. Картинка запотевала от её быстрого дыхания и снова становилась прозрачной и отчётливой.
- Надя… - снова спросил Денис.
- Это мой брат, - наконец произнесла она. Ещё тише. Мягко взяла из рук Дениса телефон, выключила его. Подняла безрадостные глаза. Денис молчал, ждал ответа.
- Он пропал два года назад. Его не нашли.
- Надя… Прости… – это первое, что пришло ему в голову. Он взял её за холодные пальчики. Надя спрятала глаза, но он успел заметить какими большими и прозрачными стали они, сверкнув двумя крупными каплями.
- За что?.. Пойдём, Денис, а то холодно…
Город грустно прощался.
Небо замерло в ожидании.
Одноглазые фонари равнодушно освещали потускневшее Надюшкино лицо.
А Денис вдруг рассердился на сырую московскую осень. Ну кому он нужен, этот противный дождь?!
"А ты не отвлекайся! – одёрнул он себя, - Ну? Ты что, трус?"
"Не трус, - жёстко сказал он, - а зачем человеку дарить надежду и сразу отбирать её?"
"Ты не хочешь утешить её? Ведь невыносимо смотреть, как она плачет!"
"А толку в моем утешении? Чтобы она заплакала ещё больше? Зачем?"
"Боишься? Да ты боишься поссориться с ней!"
"Нет!"
"Трусишка зайка серенький…"
"Да заткнись ты!" - крикнул он самому себе. И посмотрел на Надю.
- Надя, - позвал он.
- Что, Динь?
- Надя…
Неужели он правда трус? Он вспомнил счастливые её глаза… Как вернуть их? Если бы он мог что-нибудь сделать…
- Надя… Твоего брата зовут Слава?
Она вздрогнула. Испуганно посмотрела на него.
- Славка, да. А что?
Нет, нет и нет! Сейчас он спугнёт эту радость, и она погаснет навсегда!
"Не хочу!"
"Ну и не надо. Скажи, что тебе показалось. Зачем мучить человека?"
А Надя молчала. И ждала.
Денис медленно, через силу, сказал:
- Прошлым летом я видел его в поезде. Он ехал с нами в одном купе.
Надя остановилась. Моргнула. Глаза молили Дениса, а он… Он сказал, перешагивая через захватывавшую его пустоту - будто прыгнул с парашютом:
- Он потом исчез на вокзале. Потерялся где-то в толпе. Мы с Юркой ходили в полицию, нам там толком ничего не сказали. И потом - тоже. Будто и не было его! Но я-то знаю, что он был! Сидел на соседней полке, задумчивый такой, ел бутерброды с колбасой. Да даже у Юрки сигареты стащил!
Нет, она не верила. Или боялась, что это окажется не он…
- Денис, постой. А ты уверен, что это Славка?
- Да, - твёрдо сказал Денис.
- Ты говоришь, что он ехал с вами? Один? Куда?!
- Сейчас, я расскажу. Давай сядем.
Лавочка оказалась мокрой. Но он тут же забыл про это. А Надя, кажется, и не заметила….
- Он зашёл к нам в купе после того, как мы уже сели. Мы ехали в военкомат, там же должны были пройти медкомиссию – почему-то собирали нас не в нашем городе, а в Краснореченске. Ну да это неважно… Так вот, Славка зашёл один. Сказал, что брат остался на вокзале, а он - уехал. Мы с Юркой очень удивились: мальчишка сказал, что адреса он не знает, что домой они доедут сами. Одежда на нём была ещё такая… Потёртая, кроссовки большие. И сам он какой-то очень тощий и замучанный. Ел так, будто его неделю не кормили!
Мы хотели найти его родителей. У меня в том городе есть знакомые в полиции. Да и в интернете наверняка же есть информация… А он исчез на переходном мосту! Я отвернулся на секунду – и его нет! Мы обошли весь вокзал и не смогли его найти. Будто испарился…
Надя молчала. Не отрывая взгляда, смотрела на Дениса. Непонятно как-то смотрела. Верила? Сердилась? Волновалась? Или ждала? Или… Денис вздохнул и продолжил:
- У меня прихватило сердце. Мы присели ненадолго, и Юрка мне рассказал всё, что узнал от Славки. Они в поезде общались, выходили из купе поговорить… Славка говорил ему, что он прошлым, а сейчас уже получается – позапрошлым летом, отстал от родителей на вокзале. Жил в каком-то заброшенном здании на стройке, чуть не умер от голода. Его нашёл мальчик, Антон. Он просто проходил мимо, услышал, как он плачет. И подобрал его. Накормил. Дал ему свою куртку, кроссовки. И сказал, что не оставит его.
- Что за Антон? - спросила Надя.
- Да я и сам толком не понял. Славка мало говорил про него Юре. Называл его почему-то братом. Хотя, понятно, ведь, что не брат… Он сказал, что Антон младше нас, но сколько ему лет – я не знаю.
- У Славки не было брата…
- Ну вот… А тот, как я понял, ехал к своим родителям, ну и прихватил Славку с собой. Да он умудрился уехать без Антона. И потом опять потеряться на вокзале…
Надя выжидательно молчала.
- Больше мы о нём ничего не слышали, - повторил Денис и опустил глаза. Застыл, прислушиваясь в тревожном ожидании: сейчас разрушиться маленький их мир… Почему же невозможно вернуть время?!
"Зачем?"
"Я бы взял в охапку Славку и принёс бы сюда… Почему не придумали машину времени? Изобретают столько не нужной ерунды?!"
"А если бы ты тогда не повстречался с Надей?"
Надя смотрела на Дениса. Нет, в её взгляде не было обиды… Что же творилось у неё в душе?
- Денис, а ты не мог перепутать? Он не говорил, как зовут сестру? Или название города? Как зовут родителей?
- Нет. Фамилию, кажется, говорил… Смешная такая… Солнцев… Нет, Солнышкин.
… В общежитии он плюхнулся животом на свою кровать. Облегченно закрыл глаза. В мышцах гудела усталость. Приятно – потому что он был дома и мог отдохнуть, собраться с мыслями… Переварить то, что он узнал сегодня. Подумать, что делать дальше… Как будто что-то зависело от него! Эх, если бы это было так…
Что бы он сделал?
А что мог сделать сейчас?
В субботу он поедет домой. С Юркой. Расскажет всё ему – вот он удивится! Может они вместе что-нибудь смогут придумать… Вместе легче решать, чем одному.
Кто такой Антон? И куда он мог ехать?
И куда исчез Славка? А жив ли он вообще?
В этот страшный вопрос упиралось всё. Не только поиски Надиного брата, но и их отношения с Денисом. Почему-то Денису так казалось. И он боялся их потерять.