Словом, присмотрелись к обзорам Руго - действительно, предсказывает то спад, то кризис, то перепроизводство, то рабочий конфликт - всякие мрачные вещи. И что уж совсем непростительно - все прогнозы оправдываются. Вот Руго с Мазеролли и поменяли местами. Ты его обзоры читаешь? Нет, конечно! Словом, если их читать, нет счастливей нашей страны, нашего города, нас с тобой на свете. Всё хорошо, всё надёжно, а потому тащите деньги в банк его тестя!
Руго опрокидывал очередную рюмку, Его суховатый, небритый кадык ходил, он приглаживал редкие сальные волосы, украшавшие продолговатый череп.
- Да, так вот, парень. Дальше Руго и из заведующих попёрли. "Что у вас за информация? - Дон мне говорит. - Вы что, её нарочно отбираете? Больниц не хватает, школа сгорела, банк лопнул, цены повысились. У нас, Руго, газета честная, объективная, демократическая, а не коммунистическая, понятно? Можно подумать, что вы работаете на радиостанции "Правдивые вести", где собрались все эти анархисты, коммунисты, подстрекатели! Так и идите к ним". Ругал, ругал, но всё же не выгнал. Имя у меня есть кое-какое, и писать я, в отличие от этих мазероллей, могу. И стал я заведующим отделом происшествий. Заведую. Конечно, там трудно ко мне было придраться. Но не нравилось, что я на начальство плюю, самого Дона критикую. Придрались, что меня полиция два раза за превышение скорости останавливала. Как так - освещает работу полиции, а сам с ней не в ладах! Вот теперь я хроникёр. Пишу о том, как собаки дохнут, как проституток ловят, как пьяниц подбирают. А чтоб лучше материал знать, сам пью, сколько выдержу. Я ведь кто? Пьяница, подонок, бездельник…
К тому времени Руго выпивал десятую рюмку. С ней заканчивался и печальный рассказ о его жизни. Наступал час выводов и одиннадцатой рюмки.
Лори тянул пиво, поддакивал, кивал головой и слушал, слушал. Ему было интересно с этим длинным, костлявым, почти лысым неудачником, всегда мрачным, часто пьяным, не боявшимся ни бога, ни чёрта, ни даже самого господина Дона. Руго рассказывал интереснейшие истории, он знал все городские тайны и порой открывал такую закулисную сторону какого-нибудь происшествия или скандала, о которой Лори никогда бы не подумал.
- Ты, парень, ещё сосунок. Я в твои годы конюхом работал. Нет, грумом. Сосунок ты. Только вот пиво сосёшь, а в моё время мы на ферме молоко сосали. Я-то свою жизнь, как видишь, растерял, раскидал - ну, пропил, как Дон говорит. А ты вот постарайся поумней быть. Не гонись за правдой и справедливостью. Нет их! Я тебе сказал, что их в газетном деле нет? Так? Соврал! Их нигде нет, в нашем мире справедливости не ищи. Это джунгли! Понял? И у нас свои львы есть, как вот Дон, и обезьяны, вроде Мазеролли, и букашки - мы с тобой, Да только на всякого льва другой лев найдётся. И на нашего Дона тоже, дай срок! Дай срок! Мои прогнозы всегда сбывались, Вот я предсказываю: скоро льву Дону конец придёт. Какой-нибудь слон ему хребет сломает… Дай срок!
Глаза Руго совсем помутнели, рука, держащая очередную рюмку, начинала дрожать, расплёскивая коричневую жидкость.
- А ты нравишься мне! Не знаю почему, а вот пришёлся ты мне по душе. Ты умней других волчат. Кто его знает, может из тебя настоящий волк выйдет. Настоящий. Какой из Руго не вышел. Будь умней, чем старый Руго! Не гонись за правдой. За деньгами гонись! Понял? В наше время деньги - правда, У кого деньги, тот и прав. Так что копи. Копи… Только не воруй, А будешь воровать - не попадайся! Запомни: у нас если не попадёшься, так что хочешь можешь делать. Как миллион накопишь, так и попадаться можешь, всё равно ничего тебе не будет. У Дона миллиона пока нет, так что, дай срок, хребет ему переломят! Дай срок! - в сотый раз повторил с пьяной настойчивостью Руго.
После двенадцатой рюмки Лори отводил Руго домой, уже ничего не различая в его пьяном бормотании. Молодые газетчики посмеивались над старым репортёром, пили его пиво, слушали его рассказы. Относились к нему хорошо. А те, что поумней, вроде Лори, кое-что наматывали на ус.
Руго действительно неизвестно почему привязался к Лори больше, чем к другим, если вообще можно говорить о привязанностях старого репортёра. Во всяком случае, он приглашал Лори чаще остальных и был с ним куда откровенней.
Но однажды наступил день, когда все перестали смеяться. Мрачные прогнозы Руго оправдались-таки: "Утренняя почта" вылетела в трубу.
В общем-то, в этом не было ничего неожиданного. Сначала когда в городе обосновалось телевидение, все воспринимали его как моду. Шло время, и телекомпания всё больше и больше проникала во все щели городской жизни. Теперь уже никто не мог обойтись без очередной порции голубого экрана. Когда же во главе компании "Запад III" стал миллионер Леви, телевидение начало решительное наступление.
Огромная башня, с венчающей её антенной, вознеслась над городом. По ночам прожектор, установленный на башне, полосовал город ослепительным, беспощадным лучом. Огненные буквы "Запад III" царили теперь на полуторастаметровой высоте. Телекомпания стала по-настоящему могущественной. Её передачи охватили весь запад, пользовались успехом в столице, ретранслировались в другие города. Она вещала по трём программам с шести утра до двух ночи. Новости подавала быстро и сопровождала изображением, реклама вклинивалась в самые интересные передачи, которые смотрели все, а конкурсы, а концерты, а всякие забавные штуки… Словом, никакие газеты не могли с ней тягаться.
Однажды группа Леви предложила хозяину "Утренней почты" продать газету. Дон отказался, С этого времени дни газеты были сочтены.
Несмотря на все старания господина Фиша, реклама тощала, банки (даже тот, что принадлежал тестю Мазеролли) отказывали в кредитах, начались судебные процессы, причём было ясно, что за спиной сутяг стоят могучие силы.
Господин Дон боролся отчаянно.
И всё же пришёл час, когда он, запершись в кабинете, продиктовал стенографистке "Слово к читателям". Оно начиналось так: "Дорогие друзья, сегодня вы держите в руках последний номер вашей любимой газеты…"
- А что я говорил, парень? - торжествовал Руго, затащив, по обыкновению, Лори в какой-то бар. - Слон пришёл! Пришёл слон и поломал льву Дону хребет! Ха! Ха! Джунгли! Джунгли! Только вместо лиан телевизионные антенны! Ха! Ха!..
Но причин для торжества не было. Теперь и Руго, и Лори, и сотни других сотрудников газеты остались без работы.
Кто был предусмотрительней, кто обладал именем, позаботился о себе заранее. Мазеролли возглавил рекламный отдел банка своего тестя. Кое-кто из обозревателей и лучших репортёров перешли в другие газеты, а иные даже в телекомпанию "Запад III", Большинство же осталось у разбитого корыта.
- А вы куда теперь, господин Руго? - спросил Лори.
- За меня, парень, не беспокойся, чего-нибудь найду. Есть у меня идейка. За правду поборолся, теперь пора отдохнуть. Вот стану подлецом и отдохну. У нас, парень, только подлецам спокойно живётся. - Руго повертел между пальцами рюмку, стёр грязным платком крупные капли пота, выступившие на лбу. - Я недаром заведовал отделом происшествий и хроникой тоже не зря занимался. Кое-что есть на примете. Конечно, грязное дело я задумал, парень, очень грязное. Зато доходное! Мне надоело самому в грязи валяться; пусть теперь другие поваляются. Раз честного пути нет, попробуем в подлецах пробиться. Есть, парень, идейка, есть. А ты куда? Тебя одного мне и жалко из всех этих…
Лори пожал плечами. Откуда ему было знать - куда?
Но случилось так, что ему лично крах "Утренней почты" принёс удачу. Фортуна оказалась к Лори благосклонной, И приняла фортуна на этот раз облик Кенни.
Незадолго до бесславной гибели газеты Кенни ушла из кафе и стала работать официанткой в новом огромном кафетерии "Запад III". Телецентр помещался в большом десятиэтажном здании, которое и венчала знаменитая башня.
Кафетерий для сотрудников располагался на десятом этаже. Это было просторное светлое помещение, где беспрестанно (студия работала почти круглосуточно) толпились дикторы, операторы, осветители, актёры, музыканты - множество людей, составлявших огромный штат телецентра.
В этом кафетерии и работала теперь Кенни. Весёлая, хорошенькая девушка пользовалась симпатией многих, не только молодёжи. И когда однажды, смущённо опустив глаза, она попросила заведующего осветительной группой, весьма благоволившего к ней; пожилого, доброго человека, взять к себе её друга ("Нет, просто друга, господин Лукач, не подумайте дурного!"), господин Лукач улыбнулся, погрозил Кенни пальцем и сказал: "Присылай!"
- Это тебе не твой жалкий листок, - воинственно объясняла Кенни, - у нас работают прекрасные люди, все хорошие, все порядочные, как господин Лукач.
- Почему это "жалкий листок"? - слабо протестовал Лори.
- Все у нас говорят! А они знают. У вас в газете только и занимались тем, что печатали всякие сплетни, поливали помоями честных людей, раздували скандалы. Одна цель была: деньги заработать, а о читателе никто не думал.
Лори молчал. В общем, всё это было правдой.
- А здесь, Лори, ты сам увидишь. Здесь действительно думают только о том, чтобы зрителям было интересно. Леви - сверхмиллионер, ему доходов не нужно, он сам ещё добавляет. Знаешь, какие студии отгрохали? А посмотришь мой кафетерий…
- Ну ладно, ладно, - ворчал Лори, - рай земной… Лишь бы меня твой Лукач на работу взял.
Арк отнёсся к предстоящей работе Лори положительно:
Бог добра не забывает. Твоя Кенни - добрая душа. Смотри не обидь…
Лори махнул рукой.
- Опять запел! "Не обидь, грешно… Благодари бога, он тебе работу дал… Не греши - зачтётся". Чего нудишь? Мне главное - работу эту подучить. А Кенни… Что Кенни? Конечно, молодец! Попробуй-ка устроиться куда-нибудь! Вон все наши ребята с утра до вечера бегают - ничего найти не могут.
Лори по случаю удачи купил пива, и они с Арком отметили радостное событие.
Накануне Рой был официально зачислен осветителем в группу Лукача; получил красивую синюю робу с большими красными надписями "Запад-III" на спине и груди и пропуск в здание телецентра.
… И вот сегодня наступил его первый рабочий день на новом месте.
Потому-то, несмотря на мелкий частый дождик, на затянувшие небо тучи, на однообразный, убогий вид улицы, на которой он жил, Лори был счастлив.
Ещё бы! Он работает в процветающей знаменитой телекомпании, на интересном месте, которое позволит ему вблизи увидеть великих людей, великие события. Он будет служить с приятными, хорошими товарищами. Жалованье его чуть не вдвое больше, чем в газете, работа легче и чище.
А главное, у него есть Кенни…
Он всегда мечтал о такой жизни. Теперь он переступал порог этой мечты.
Так как же ему не быть счастливым!
Торопливо проглотив пару бутербродов и запив их молоком, он, посвистывая, вышел на улицу и побежал к остановке автобуса.
Глава вторая
ПРОСТО ЛЕМ
Минут двадцать Лори трясся в переполненном автобусе. В этом городе их было немного, половина жителей имела свои машины, а об удобствах второй половины никто не заботился.
За окнами, покрытыми косыми струйками дождя, мелькали то же скучные улицы, деревянные домики, крохотные лужайки, странно перекошенные, расплывшиеся за водяной пеленой.
Потом начался центр. Целые кварталы отелей, баров, игорных домов. Утром, да ещё под дождём, тускло и невзрачно выглядели огромные, украшавшие фасады названия всевозможные изображения всё тех же карт, игорных костей, рулеток - просто бесконечные вереницы негоревших цветных лампочек, потемневших от дождя, раскрашенных панно. За громадными стеклянными витринами виднелись застывшие ряды игорных автоматов, протянувших стальные руки-рычаги в фашистском приветствии.
Прохожих было мало. Съёжившись и подняв воротники плащей, они торопливо шли, стараясь обходись лужи.
Кончился центр, и снова пошли однообразные улицы. В конце одной из них, блестя стеклом и сталью, возвышалось десятиэтажное здание телецентра. Огромная башня, казалось, уходила под самые чёрные, рваные, стремительно мчавшиеся над городом облака.
Лори сошёл с автобуса и через боковую дверь - главный подъезд был не для мелких служащих - проник в здание. Показав и пропуск охраннику и быстро пропечатав табель в автоматических часах, он забежал в раздевалку, вынул из своего шкафчика синюю робу, переоделся и помчался в студию.
- Пришёл, - констатировал Лукач и улыбнулся. Он часто улыбался.
Лори улыбнулся в ответ. - Что прикажете делать, господин Лукач.
- А прикажу вот что, - значительно произнёс заведующий группой осветителей, словно маршал, изрекающий приказ о генеральном наступлении. - Будешь при репортёре!
Лори уважительно молчал, не очень соображая, о чём идёт речь. Заметив это, Лукач пояснил:
- Днём осветители не нужны. А вечером не нужны подручные. Обслуживаем репортёров. Всё равно в две стены работа. Гак что будешь сегодня подручным - съёмочную камеру таскать, плёнку менять когда надо. Словом, сам увидишь. Кенни твоя - хорошая девушка, - Лукач весело подмигнул, - надо её дружку помочь. (На всякий случай Лори потупил взор.) Я тебя прикрепил к Лему. И учти: он требует, чтоб его все, даже подручные, звали просто Лем. Ясно? Никаких "господин Лем". Просто Лем! Отличный парень. Далеко пойдёт. По части полицейских репортажей лучше не найдёшь. У него многому научишься. Вот. Я тебя к нему прикрепил.
- Спасибо, господин Лукач! Большое спасибо! - горячо воскликнул Рой.
Он подумал, что в "Утренней почте" его наставником в жизни последнее время был судебный хроникёр. И теперь на новом месте он начинает с помощника полицейского репортёра. Значит, так тому и быть. Убийства, погони, всякие там кошмарные преступления… Лори был в восторге, Вот повезло так повезло Хороший этот господин Лукач. А всё Кенни! он с благодарностью подумал о своей подруге.
Лем, "просто Лем", оказался атлетически сложенным, энергичным человеком лет двадцати пяти, со светлым ёжиком причёски. У него были решительные манеры, быстрые движения. Чувствовалось, что он всегда знает, чего хочет, и знает как этого добиться.
- Как зовут? Лори? Очень хорошо, Не хлюпик? Ну и прекрасно. А то в нашем деле хлюпики не годятся. И тяжести таскать придётся, и бегать, и, между прочим, в морду дать, если надо, пока я снимаю. Ещё увидишь, какие у нас номера бывают! Думаешь, так все и любят, чтоб их снимали? Чёрта с два. Так что при случае охранять меня будешь. Я-то сам, видишь, - слабак! - И Лем не без гордости поиграл могучими бицепсами. - Вся надежда на тебя.
Он пощупал плечи Лори и покачал головой. - Да, молодой парень, ростом вон куда вымахал, а мышцы-то не очень. Хоть бы гантели по утрам поднимал. В первую получку купи себе гантели. Слышишь? Ну ничего, со мной работать - тоже дай бог тренировочка…
В справедливости этих слов Лори убедился очень скоро. Не успел он ознакомиться с несложным инвентарём, который ему надлежало таскать за Лемом, - ящик с камерой, плёнки, тренога, диктофон, - как Лем примчался откуда-то из недр здания, куда уходил к начальству, и с криком "Быстро!" подхватил камеру и побежал во двор. Сграбастав остальное, Лори вприпрыжку последовал за ним. Через несколько минут они мчались в небольшой открытой машине репортёра по залитым дождём улицам города.
Дождь стучал по брезенту крыши, заливая ветровое стекло. Дворники с трудом разгоняли потоки. Лем вёл машину на предельной скорости, шины визжали на поворотах, фонтаны воды вылетали из-под колёс; при обгоне редких машин Лем усиленно сигналил, не заботясь о том, как отнесутся к этому полицейские. При его-то связях в полиции…
Продолжая вести машину, Лем в тоже время говорил Лори:
- Едем на самоубийство. Повесился налоговый инспектор, Потеря небольшая, конечно. Знаешь, эти инспекторы - им лишь бы налоги драть… Но всё равно. Интересно, с чего бы? Он, между прочим, был инспектором и у Леви, нашего всеобщего хозяина. Потому, наверное, и повесился. От отчаяния. Не смог за год пересчитать, сколько у того миллионов. А ведь специалист. Я б небось за десять не пересчитал.
Лори было не смешно. Лем тоже не улыбался - шутка канула в пустоту.
- Интересно, - продолжал рассуждать Лем, - Почему люди кончают жизнь самоубийством? Ну, если нечего жрать - понятно. Так ведь и то есть выход: всегда можно булку с прилавка стащить. Ну поймают, ну посадят, так ведь не повесят, а при самоубийстве, в случае удачи, отправишься на тот свет. Ещё из-за любви… Ты-то не влюблён, случайно? А? Есть у тебя девушка? Ну, чего молчишь?
Лори покраснел, Пристал, как пиявка" Есть девушка, нет девушки… Ему-то какое дело?
- Нет у меня никого, - мрачно буркнул он.
- Ну и дурак, - Лем фыркнул, - девушку всегда надо иметь. Не обязательно одну и ту же всё время, но какая-нибудь всегда должна быть. А уж у нас, в нашей конторе, слава богу…
Но дальнейшие поучения Лема были прорваны. Они прибыли на место. У двухэтажного деревянного дома, нахохлившегося за деревьями чахлого садика, стояло несколько машин и кучка ребятишек, накрывшихся плащами.
В дверях полицейский в форме мрачно курил сигарету. В два прыжка Лем с камерой в руках пронёсся по крутой лестнице на второй этаж. Лори, уже начинавший привыкать к темпераменту своего шефа, лишь ненамного отстал от него.
В большой комнате находилось человек десять - полицейские в форме и в штатском, несколько репортёров, врач. Лори сразу узнал Руго, который работал теперь в отделе происшествий какой-то маленькой газетёнки. Он стоял и стороне, ещё более старый и усталый, чем всегда, и курил. Глаза у него были красные, редкие волосы смешно топорщились над почти лысым черепом. Пустым, неподвижным взглядом он уставился куда-то далеко, куда-то за стены этой комнаты.
Комната являла странное зрелище. Можно было подумать, что в ней порезвилась семья носорогов. Мебель была перевёрнута, диваны и кресла вспороты, ковёр изрезан, со стен поснимали и раскидали по полу картины, украшения. Через открытую дверь было видно, что и соседняя комната подверглась разгрому. Посредине помещения на простыне лежал хозяин квартиры. Другая простыня прикрывала его, пряча лицо.
Здоровенный, краснолицый и громогласный мужчина в штатском - видимо, главное начальство - расхаживал по комнате, куря сигару и разбрасывая кругом (в том числе на покойника) пепел.
- Так вот, парни, - орал он, обращаясь к журналистам, - ничего интересного. Умерший - Ритон - был налоговым инспектором. Кое-что зарабатывал, а может, и взятки брал, чтоб кое-кого не очень прижимать. Значит, денежки водились, а в банк не положишь, Наверное, хранил дома. Кое-кто это дело сообразил. Нагрянул. Ну, конечно, Ритон не дурак - сумел припрятать. Но и те не вчера родились, вон как всё перевернули, места живого не оставили и в конце концов нашли. Ритон домой вернулся - нищий. Взял верёвку и голову в петлю. Тем более, что он ещё и пьян был…
- Ритон не пил, - раздался из группы репортёров голос Руго.
- А ты откуда знаешь? - рявкнул полицейский, повернувшись к Руго. - Поди сюда, понюхай, от него за километр разит.
- Не пил он, - устало повторил Руго. - Где бутылка?
- Бутылка, бутылка… - проворчал полицейский. - Выкинул или не дома напился. Может, он в кабачке где-нибудь нализался, а домой уж потом пришёл. Это мы проверим.
- А что у него за шишка на затылке? - нерешительно спросил другой репортёр.
- Какая ещё шишка? - Полицейский был явно недоволен. - Что вы всё копаетесь, стараетесь выудить чего-нибудь! Может, он упал по дороге иди первый раз с петли сорвался. Могло так быть, доктор?