Ага, значит, за памятником… Славка посмотрел в конец бульвара – только яркие клумбы, где там кинотеатр? Ну ладно, поискать всё же стоит, что же делать ещё? Только сначала он отдохнёт…
Славка взял большой стаканчик газировки, отпил половину – чтоб не пролить по дороге, и аккуратно пошёл искать лавочку в сквере с фонтанами.
Глава 4
Большой выбор
Кошелёк прилип к пузу – он лежал под майкой. В карман Нимка его класть побоялся. А здесь надёжнее: не вывалится, не потеряется, и никто не увидит.
Качели стремительно гоняли тёплый воздух и поднимали Нимку над землёй. Туда – сюда. А он раскачивался и смотрел на жёлтые горки, пересечение перекладин, труб и мостов, которые постепенно наполнялись детьми. Кто-то носился по лесенкам, кто-то ломал сухие куличи, а двое, лет пяти встали и стояли возле его качелей. Давно уже стояли. И смотрели на Нимку. А он слазить не собирался.
"Это, получается, что? – думал Нимка, - это я сейчас могу пойти и купить себе мороженое. И ещё воды. И ещё мороженое…"
Шумели фонтаны, от деревьев тени стали длиннее – скоро вечер. Возле лавочки, где он нашёл этот бумажник, никто не ходил, не искал. Не нужен никому, что ли? Не может такого быть!
В кошельке никаких опознавательных знаков не было. Кроме денег. Ни метки, ни телефона, ни фотографии - ничего…
- Мальчик, - нерешительно позвал его кто-то. Нимка скосил глаза вниз: дети так и стояли, перетаптываясь на сухом гравии.
- Чего? – спросил Нимка в высоте.
- А можно нам покататься? – спросил второй.
Нимка перестал раскачиваться, подождал, пока качели сбавят ход, и спрыгнул… Задумчиво побродил по площадке, повисел на турнике и вышел на дорожки. Пнул зазевавшемуся карапузу мячик, медленно пошёл мимо лавочек и газонов…
Пойти, что ли, домой? Кошелёк за пазухой был очень горячим. Нимка поправил майку.
"Что упало – то пропало…" Нет, ну пришёл бы хозяин уже, если б нужен был ему…
А если он придёт вечером? Может, всё же положить на место?
Нимка оглянулся на лавочку – пусто. Рядом гуляют мамы с колясками, бабульки, дети на велосипедах носятся… Увидят – не поймут…
"Да и вообще, не факт, что он долежит до хозяина…"
Нимка снова поправил кошелёк. Вздохнул. Не хотелось расставаться с неожиданным богатством. Тем более, что оно больше маминой зарплаты… Вот она…
Ой!
Обо что он споткнулся, он не понял. Но грохнулся на плитку так, что в голове ухнуло, а в коленке взорвалась бомба! Ой…
Несколько секунд он просто сидел, сжимая зубы и стараясь не закричать от боли. Потом услышал чей-то нерешительный голос:
- Тебе помочь?
Белые кроссовки, джинсовые шорты, рыжая майка с футбольным мячиком и непонятными надписями. Сверху на Нимку смотрел встрёпанный светловолосый мальчишка. Что ему нужно?
- Тебе помочь? – снова спросил мальчишка. Переступил кроссовками по красно-зелёным кружочкам плитки и присел к нему - Нимка встретился с тёмно-серыми серьёзными глазами, отвёл взгляд. Помотал головой и вспомнил про кошелёк. Испуганно нащупал его под майкой…
- Что, больно?
"Чего он привязался?" - сердито подумал Нимка и сказал:
- Нет. – И уставился на коленку, которая всё ещё ныла. Штанина в том месте порвалась, через щели виднелись красные капельки… Надо ж так, на ровном месте!
- Я сам здесь как-то упал, - тихо сказал мальчик, - плитку плохо положили, а не видно…
"Ну и что? Когда ты уйдёшь уже?"
- Держи, - мальчишка протянул ему платок. Нимка молча взял его, задрал штанину и завязал коленку. Попытался отряхнуть белые следы – не стирались.
- Ой, а почему ты босиком? – удивился мальчик.
"Нипочему" - покосился на него Нимка и сказал:
- Так получилось, - неласково.
- Понятно, - вздохнул мальчишка и поднялся. - Ты идти-то можешь?
"Нет, вот ведь пристал!"
- Могу, - сказал Нимка и встал, оглянулся на дорожку и увидел, что да, в двух шагах плитка чуть-чуть поднималась одна над другой. А он не заметил, зацепился… Мальчишка стоял рядом и почему-то не уходил. Хотел ещё что-то спросить, но, к счастью, у него в кармане зазвонил мобильник.
- Алло, - сказал он, - Надя, я на площади. Что?.. Нет… Я потом расскажу, - мальчик обернулся на фонтаны, а Нимка решил, что самое время уходить…
Коленка сначала охала на каждый шаг, потом Нимка привык. И забыл про неё.
Плитка сменилась тёплым шершавым асфальтом. Тени от деревьев с дорожек переходили на газоны, солнце грело уже не так жарко, и в воздухе встречались кучи мелкой мошки. Фыркали на трассе быстрые машины, шумела оживлённая улица, но даже среди людей Нимка был один, и никто не нарушал ход его мыслей.
"Я могу купить себе телефон, такой же, как у того мальчишки. Нет, даже лучше: новенький, с сенсорным дисплеем, интернетом и кучей всяких функций…" Правда интернет ему взять неоткуда, но всё равно… Телефон не помешает - его древний неубиваемый мобильник утопила в унитазе Сонька… Первый раз она его утопила в ведре, во второй - помыла в раковине, до сих пор Нимка старательно сушил детали, и он снова работал, но после третьего раза - не выдержал…
"Или нет, велосипед…" Нимке вдруг стало так радостно, что вот прям сейчас он может купить велосипед, настоящий, с двадцатью одной скоростью и рычажным переключателем передач… Лёгкого коня, о котором он мечтал всю свою жизнь!
"А, может быть, компьютер?" Нетбук или даже ноутбук, нормальный, с дисководом, новый, работающий, с хорошей оперативной памятью, с веб-камерой – хотя, зачем она? Неважно, можно купить хороший ноут, или планшет – чудо на ладошке, с тонким плоским экраном, с кучей игрушек… Пацаны на площадке заоблизываются!
Вот счастье привалило… Нежданно-негаданно…
Правда без взрослого вряд ли кто ему что продаст… А со взрослым… А где его взять-то?
Мать всё время на работе. Если дождаться выходного и попробовать ей рассказать, станет ли она его слушать? Да ведь и не поверит, скорее всего…
Можно, конечно, сделать ей приятное: сунуть деньги куда-нибудь в книжку, а книжку положить на видное место, найдёт – вот обрадуется! Только тогда, наверное, останется Нимка без подарка себе: мать пойдёт Соньке что-нибудь покупать, шмотки там, или на еду отложит, или для дома что-нибудь купит…
"Ну ладно, зато, может быть, будет у неё побольше выходных…"
Или отца попросить? Не-ет… Нимка аж плечами передернул – да ни за что! Это идти к нему, сгорая от неловкости, слушая всякие байки или прятать глаза где-нибудь под скатертью, торопя время их свидания… Нет уж, спасибо…
Больше просить было не кого. А так в магазин разве заявишься? Скажут, мол, мальчик, где ты взял столько денег, не украл ли у кого?..
А он что скажет? Папа дал? Заработал? Нашёл? Ну-ну…
"Ну и не украл же…"
Неуютно ему внутри стало. Как будто – наоборот. Украл.
"Никого там не было. Я же ждал. Долго, уж кто-нибудь объявился бы…" Нимка не отходил далеко от той скамейки и всё смотрел, появиться ли человек, который будет искать кошелёк или нет… А толку?
"А так бы кто другой поднял… И что?"
И что – он как-то не знал. Два варианта – присвоил бы денежки себе или поискал бы хозяина. Но как?
В кошельке ни номера телефона, ни фотки, ни карточки – хоть если бы банковская была, там ведь и фамилия и имя есть… А там ничего - как искать-то?
"А если кто ходил бы – ты вернул бы или нет?" - спросила Нимку совесть. Ехидный такой, докапывающийся голос, промолчишь – будет дальше зудеть, ответишь – не успокоится. Пока не признаешься до конца…
Нимка вспотел, пока пыхтел и думал, рассуждал… И вдруг увидел, что он стучится в дверь. В свою – он пришёл уже. Дверь была заперта, даже после долгих ударов – никто не открыл её…
***
Славка теперь осторожно крутил винтик – колок, натягивая струну. Не торопился: крутанёт на полтона, или даже на четверть – дзынькнет, прислушается. Стукнет камертоном – прислушается…
Пластиковые колечки теперь валялись на диване – на бархатистом покрывале. Уютно тикали часы, скрывались в листве за окошком последние золотые лучики. Струны сейчас слушались Славку, гитара благодарно отзывалась гулким эхом на его движения.
- Славка, иди есть! – донеслось до него.
- Сейчас, - крикнул в ответ Славка и стал натягивать пятую струну…
"Хорошо ли, что я не догнал его? Может быть, стоило подойти, спросить…" Славка не стал говорить себе, что не видел, как, прихрамывая, уходил сердитый мальчишка. И не стал говорить себе, что побежал за ним, что не стоял, провожая его нерешительным взглядом…
Теперь ему было неуютно.
"Да ну, он колючий какой-то. Как ёжик ощетинился…" Хотя… Будто бы он сам не сердился, если бы так грохнулся! Понятное дело…
"Чего понятное-то? Что ж не помог ему тогда?" Да он и не знал, как помочь…
Но самое странное было то, что тот мальчишка был босиком! Вот что смутило Славку и не давало ему теперь покоя. Потому что знал он, что от хорошей жизни босиком не ходят…
Он не видел никого сейчас босиком. Только очень давно так ходил Антон, когда отдал ему, Славке, свои кроссовки… Но потом он купил себе шлёпанцы, потому что ногам было больно…
Но у мальчишки ноги были не такие, как тогда у брата. Немножко пыльные, но без трещин и царапин. Выходит, он не так давно снял свою обувь? Да и не похож он на беспризорника. Лохматый, конечно, какой-то недовольный, ну да и всё - ничего особенного… Правда много ли сейчас видел Славка беспризорников?
Может, ему нужна была помощь, а он… Остался.
"Эх ты…" - вздохнул Славка и просунул в дырочку шестую струну. Последнюю. Не, ну а что ему было делать?
- Славка! – это Надя появилась в дверях. – Где ты есть?
Окинула взглядом Славкину работу. Славка покосился на сестру, стукнул камертоном по подлокотнику и покрутил винтик.
- А Юрка что скажет? – спросила она.
- Что скажет? – Славка перестал крутить, посмотрел на сестру. - Ничего не скажет. Он и не заметит даже…
- Как не заметит? Металлические струны?!
Ой… Он ведь и забыл… Как-то занялся тем, что струна лопнула и упустил, что струны он вообще-то переставил…
- Да ладно, ничего он не скажет… - Славка, заметив прищуренный взгляд сестры, тренькнул по струнам и добавил, - ему понравится. Смотри, как звучит хорошо!
- Ох, Славка… Ты хоть бы позвонил ему сначала, спросил!
- Так у него же телефон не ловит, - признаться, Славка и не подумал, что можно позвонить.
- Ну-ну, "не ловит". Смотри, сломаешь гитару…
- Да не сломаю я, ты что! - Славка перевёл взгляд на блестящие нити, потом на пластиковые колечки, потом на Надю, - да и переставить же можно обратно…
Надя постояла в дверях, посмотрела, как он настраивает, покачала головой, повторила:
- Пойдём есть.
- Сейчас, - откликнулся Славка.
- Не сейчас, а прямо сейчас!
- Ещё почти немножко…
- Славик!
Славка ещё разок тронул первую струну, шестую, подкрутил колок, тронул обе: гармония, порядок. Аккуратно поставил гитару возле дивана и встал.
- Иду, иду я уже… Ну чего?
Глава 5
Вечер у всех разный
Нимка постоял у закрытой двери. "Так, куда они все делись?" Подёргал ручку, медленно стал спускаться по ступеням…
Мать должна была уже вернуться с работы! И забрать Соньку из садика! Задержалась она, что ли? Или за Сонькой ушла?
У подъезда сидели бабули. Нимка прошёл мимо, стараясь не слушать их разговоры. На площадке носились все. Кричали, шумели и, похоже, решили разнести весь комплекс. Мишка сидел на качелях, на других – мама катала маленького ребёнка. "Где Никита, интересно?" Никита с девчонками крутил карусель. Тренировки космонавтиков…
- Нимка, ты куда? – крикнул Миша с качелей.
- За Сонькой, - сказал Нимка и ускорил шаг. А то сейчас будут вопросы всякие глупые, про сандалии, ботинки, сестру и компьютер…
Сонькин садик находился через дом. Правда, вход был чуть дальше – нужно свернуть за палисадник, пройти вдоль дома, потом ещё раз повернуть… Нимка дёрнул тонкую ручку, скрипнул дверью…
Сонька сидела одна на стуле и обнимала плюшевого зайца. Какого-то серо-синего, с оторванным носом и пуговицами вместо глаз. Где она его нашла? Всегда, если он за ней приходит, видит её с этим зайцем.
- Ой, Нимка, ты пришёл! - показалась в дверях воспитательница. Молоденькая девчонка в круглых очках, то ли Олеся Леонидовна, то ли Алиса. – Все разошлись уже, а мы тут ждём…
Нимка поднял с пола Сонькин пакет.
- Пойдём, - сказал он сестре. Потом воспитательнице, - до свидания!
- Да свидания, - вздохнула та. - А ты чего босиком-то?
- Закаляюсь, - буркнул Нимка. - Оставь зайца, - велел он Соньке.
Сестра без слов отдала игрушку воспитательнице.
- Завтра принесите фломастеры и пластилин, не забудьте…
- Угу, - сказал Нимка, а сам подумал: "Где его взять-то? Раньше надо было говорить…"
Взял сестру за руку и вышел из садика.
- Мама не приходила? – спросил он Соньку.
- Нет… - сказала сестра.
И всё – слова из неё клещами не вытянешь. Зато орёт она, когда надо, то есть, когда не надо – ого-го! Сирена. А сейчас идёт, молчит - пример, а не девочка…
Увидев площадку, Соня выдала, негромко, но с понятными нотками:
- Пойдём на площадку.
Нимка не хотел сегодня на площадку. Он хотел домой, и кошелёк под майкой мешался, и ноги устали уже без обуви. Но нужно было где-то дождаться мать… А сестру он посадит в песок – и пусть там копает, а сам - на качели…
- Недолго. Потом - домой, - сказал он строго. Иначе с ней нельзя - будет капризничать.
Мишки с Никитой уже не было, на карусели сидели только девчонки. А парни все ушли куда-то, на горке визжала малышня, на лавочках и возле лавочек стояли мамаши. Болтали, смеялись, кто-то качал коляску, кто - курил, кто - пускал мыльные пузыри… Сонька залезла в песочницу, Нимка прислонился к тополю – качели уже заняли…
Когда ему порядком надоело стоять и зевать, позвал Соньку. Конечно же, та заупрямилась. Сначала молчала как партизан и копала чьим-то маленьким совком яму, потом стала орать, что не хочет домой… Нимка молча взял её за подмышки, вытащил из песочницы. Так же молча забрал у неё лопатку и положил на деревянный бортик. Потом так же молча потащил её к дому… Уже на дорожке ей сказал:
- Коза! Я есть хочу, и я иду домой! А ты как хочешь…
Выпустил её руку, плюнул и пошёл к подъезду. А Сонька почему-то не стала оставаться, медленно двинулась следом за ним, обиженно всхлипывая.
Дверь никто не открыл. Нимка подёргал ручку, попинал, потом посмотрел на Соньку. И услышал шаги на лестнице, а сестра сразу поняла:
- Мама!
- Ой, вы уже пришли! – сказала мать, поднимаясь по ступенькам, - а то я в садик пришла, а мне сказали, что Соньку брат забрал…
- Пришли, - вздохнул Нимка, дождался, пока мать откроет дверь и прошёл в прихожую. Щелкнул выключателем, удивился, - а что это, соседа нет сегодня?
- Ну, как видишь, - мать грузно опустилась на табуретку, наклонилась к Соньке и стала снимать ей сандалии.
Ну и отлично, раз нет. Нимка ушёл в ванную, сунул ноги под тёплую струю воды: как хорошо… Умылся, покосился на зеркало, и… вынул из-за пазухи кошелёк.
Медленно развернул гладкую кожу и заглянул внутрь. Снова застучало сердце, как и в первый раз, когда в узкой щели он увидел четыре пятитысячные купюры. И несколько сотен и бумажных десяток… Сейчас Нимка ещё раз проверил все боковые кармашки и в серединке, – оказалось, что под прозрачной плёнкой их было не два, а три. В третьем он нащупал какую-то тонкую бумажку, вынул – это оказался обычный билетик, какой дают за проезд в городских автобусах. Нимка пожал плечами, машинально посчитал цифры: счастливый! Повертел его в пальцах и положил обратно в кармашек…
На кухне забренчали кастрюли.
- Ты скоро там? – услышал он мамин голос.
- Сейчас, - Нимка свернул кошелёк, снова сунул под майку и вышел из ванной.
Не пельмени – макароны. Пока мать в ванной мыла Соньку, Нимка задумчиво опускал в пузырящуюся воду ребристые трубочки. Одну сунул в рот и стал грызть, потом наклонил пачку: макароны ухнули в кастрюлю, подняв кипящие брызги. Переложил…
Нимка вздохнул, свернул пачку с остатками, убрал её в шкаф. Посолил, помешал и стал ждать, когда, наконец, сварится ужин.
- Сегодня прям завал какой-то, - сказала мама, вытирая недовольно пыхтевшую мокрую Соньку и оглядывая Нимку. - Товара привезли! А мне Василий Михалыч, начальник наш, говорит: "Зой, останься, помоги…". Вот я и осталась, а чего, денежка лишняя не помешает… Правда?
- Правда, - тихо согласился Нимка.
Эти слова не выходили у него из головы. Вечером, когда он плюхнулся на скрипучий диван, вытянул гудевшие ноги и закрыл глаза, мысли стали особенно чёткими.
"Матери нужно месяц работать, даже больше – чтоб получить такие деньги…" Кто-то тоже так работал? Месяц?
Или это остаток от чьей-то очень большой зарплаты? Странно, разве носят такие большие деньги в кошельке, зачем? Не иначе, как просто не дорожат такой суммой…
Или дорожат? Просто случайность, с кем не бывает…
"А если это тоже чья-то мать потеряла?"
Он собрался засыпать – проснулась совесть. Нимка повернулся на другой бок и услышал, как хлопнула входная дверь – пришёл сосед. Завёл подвывающим голосом классическую песню про мороз, разбудил сонные половицы тяжёлыми шагами, включил телевизор за тонкой стенкой…
"Завтра нужно будет спрятать кошелёк, но куда? Мало ли…" Не любил Нимка соседа. Привык к нему, конечно, точнее свыкся с его существованием, но ему не доверял. "А с собой таскать тоже не вариант…"
Нет, это не женский кошелёк. Он квадратный, грубоватый, пухлый, из чёрной гладкой кожи. Какая женщина станет такой носить? Значит – не мать его потеряла…
"Какая теперь разница? Ты его уже присвоил, - сказал себе Нимка, - хозяина фиг найдёшь…" Можно было б ещё побродить возле скамеек, посмотреть, если б не этот мальчишка… Откуда он взялся? Сейчас Нимке казалось, что где-то он его уже видел, только вот где?
Что теперь делать с находкой, Нимка не знал. Повозившись немного, он вскоре заснул под болтовню телевизора, сопенье сестры и похрапывание матери.
***
- Ешь давай! Тощий, как вобла! – сказала Надя, ставя на стол тарелку с оладушками. Круглыми, золотистыми, с пузыриками масла на пухлых боках.
- Сама ты вобла! – хихикнул Славка, пододвигая себе тарелку и мисочку со сгущенкой. - Посмотри на себя! Совсем отощала, куда только Денис смотрит?
- И ничего не отощала, - Надя быстро глянула на свой живот. - Я не худая, я - стройная.
- Ну-ну, - сказал Славка и макнул оладь в сгущенку, подождал, пока немного стечёт молочная струйка и откусил половину. Вкусно! Умеет же сестра делать такие: чуточку хрустящие с боков, мягкие в серединке, немножко сладкие и совсем воздушные.
- Дай мне тоже сгущенки. - Надя уселась за стол, налила чаю. Съела один оладушек и, подперев рукой подбородок, о чём-то задумалась…