Размышления прервал чей-то весёлый разговор. Нимка оглянулся и увидел сзади Мишку с Васькой. Легко их узнать: на Ваське неизменные камуфляжные штаны и синяя футболка с английскими названиями музыкальных групп и жанров, у Мишки – походка вперевалочку, бейсболка назад, спереди сквозь дырку в ней торчит коротенькая тёмная чёлка. Не то что у Васи, который в начале лета зачем-то постригся коротким ёжиком и теперь ходил с блестящей щетинкой.
Парни свернули к площадке: Васька перелез через железную перекладину, Мишка обошёл её.
- Привет! – крикнул он Нимке.
- Привет, - Нимка соскочил с качелей, подошёл к ребятам. Поздоровался.
- Что делаешь? – поинтересовался Мишка и вытер лоб. – Ну и жарища сегодня! – добавил он.
- Ничего, – сказал Нимка и оглянулся на качели – те всё ещё медленно качались.
- Что, комп не починили? – спросил Васька.
Нимка покачал головой:
- Нет.
- Плохо. Мы уже седьмой уровень прошли. Так можно было бы по сетке поиграть…
Нимка и сам знал, что "можно было бы". Он разве не играл?
- Айда, в клуб сходим? – предложил Мишка.
Нимка носочком кеда нарисовал на песке полукруг, поднял на него глаза:
- Сегодня - никак. У матери только завтра выходной, денег нет…
И вспомнил про кошелёк.
- А-а, - протянул Васька. – Пойдём хоть за водой сходим, а потом к Никите зайдём? Он со вчера дома торчит, выйдет – даст на планшете поиграть…
Нимка начертил второй полукруг, подумал.
- Пойдём.
В магазине он вспомнил про кошёлёк во второй раз. Когда Васька стал рыться в карманах широких штанов, а Мишка бродил глазами по витрине, Нимка подумал: "А что, спокойно можно было бы купить большую бутылку, да и мороженого ещё… На всех". Пожалуй, даже почувствовать себя немножко королём, неплохо, что ж…
Перед ними долго выбирали мороженое девочка лет десяти с мелким пацаном. Малыш, видимо, не мог определиться, потому что молчал и смотрел на прозрачный ящик с разноцветными обёртками, а девчонка его торопила:
- Коля, давай быстрей!.. Это тоже вкусное!
Вася повернулся к Нимке с Мишкой, сказал:
- Никита только через час дома будет. Они в "Мегу" уехали…
- Везёт же! – откликнулся Миша.
"Мега" - гипермаркет, Нимка там был один раз с матерью. Там продавалось всё: еда, одежда; было множество бутиков с игрушками, два огромных спортивных магазина и товары для дома… Детские площадки, рестораны, эскалаторы, скопления людей и машин на подъезде к гипермаркету, который по размеру как жилой микрорайон. Можно там бродить целый день и облизываться, а те, у кого были деньги – заполняли потом жёлтый автобус огромными разноцветными пакетами: это называется "шопинг". Интересно, что там Никите понадобилось?
- Куда пойдём тогда?
Договорить не успели: подошла их очередь. Нимка лишь тихо вздохнул, глядя, как Вася покупает большую "Пепси". А на его месте мог быть и он! Ладно…
Вася шикнул крышкой и сразу выпил треть бутылки. Протянул Мише, тот - Нимке.
- Ну что, куда? – спросил он, вытирая рот.
И тут Нимка вспомнил про штаб. Вчера он совсем забыл про него…
- Пойдёмте по рельсам, - предложил Нимка и встретился глазами с девочкой, которая выходила из магазина. Она задержалась в дверях, удивлённо посмотрев на Нимку.
- По заброшенным, - добавил он.
Зачем он это предложил? Нимка и сам не знал. Скучно, хотелось чего-то интересного? Отчасти - да, но больше – хотелось снова наведаться в загадочное место и разузнать, что же там. А ещё больше… сколько можно быть уже никому не нужной пешкой?
Ребята от удивления рты раскрыли.
- Чего? – спросил Миша.
Нимка закрутил крышку на бутылке, посмотрел на обоих по очереди, пожал плечами:
- Что, не ходили никогда что ли?
- А ты что, ходил?
- Может, и ходил… Не, ну не хотите, не надо. Можно во дворе посидеть.
- Так там же поезда ходят! – сказал Миша.
- Где, во дворе?
- По рельсам!
- Да ничего там не ходит! Редко, да и то, не поезда, а три вагона еле-еле…
- Ага, редко ходят… - согласился Васька.
Помолчали, потом Миша сказал, глянув на телефон:
- Время есть… Ты там ходил, говоришь?
- Немножко, – сказал Нимка и почему-то заволновался.
Они шли втроём по серебристым рельсам. Нимка с одного края, Васька – с другого. Мишка пыхтел и спорил с Васей, Нимка слушал их и смотрел под ноги, то наступая, то перешагивая через вдавленные в землю шпалы, и думал о каникулах, о лете и о жизни.
Дождя не было уже несколько недель. Это значит, что будут снова гореть тайга и леса. Лишь бы не было дыма в городе, как однажды летом, а то на улицу не выйдешь, а дома – измучаешься от скуки… Да и дома-то разве лучше? Тот же дым, после которого долго ещё не выветривался с постелей и старых покрывал запах гари…
Рельсы блестели на солнце и были похожи на толстые нити в зелёной траве. Такие ровные, параллельные нити. Ребята всё болтали о компьютерах и даже не смотрели на Нимку… Покажет он штаб, а дальше что?
Скорее всего, он снова останется один со своей тайной. И со своей находкой…Почему-то от этих мыслей становилось как-то невесело, казалось даже, что солнце, белое в нагретой синеве, очень далёкое и холодное…
В общем-то, привык он уже быть один. Ты сам по себе, остальные - тоже, ты никому не должен ничего. В школе – толпа, куча одноклассников, захочешь – подойдёшь к любому поговорить… Только…
Пока Вовка не уехал в Москву – было веселее. Нимка не знал почему, но утром вставать было легче, когда он знал, что в школе его ждёт приятель. Придёшь, он даже улыбнётся, спросит "как дела?", расскажет какую-нибудь новость, ерундовую, может быть, но вот хочется его слушать и смотреть, как он рассказывает… А ещё лучше – после уроков зайти в нему в гости, в большую просторную квартиру, где Вовкина мама обязательно наденет тебе тапки и накормит чем-нибудь вкусным… Поговорить с ним о делах, одноклассниках, о машинах, "погонять" на большом компьютере вместе - ничего особенного, а жить веселее.
Но Вовкин отец устроился на другую работу, и их семья переехала. Неожиданно, быстро, Нимка даже обиделся тогда на Вовку, что тот не предупредил его заранее… Хотя до этого он не помнил, на кого в последний раз обижался, а тут - вот… И в школу даже ходить не хотелось потом, хорошо, что быстро пришли каникулы.
Интересно, как он там? Увидятся ли они ещё когда-нибудь?
Нимка тряхнул головой, прогоняя грусть. Разве так обязательно быть кому-то нужным?
Пусть один, но так он сам себе хозяин. А в компании, это как в шахматах: либо ты - ферзь или король, и все тебя берегут и ценят, либо ты - пешка, которую легко разменять. Ну да, в шахматах есть ещё и другие фигуры, но они, как правило, выполняют всегда одно и то же. А зачем?
А право быть королём нужно заслужить. Кто-то заслуживает его тем, что знает про всё на свете, кто-то - силой, кто-то - возрастом, кто-то - хорошими игрушками, вроде мобильника или планшета… А он может показать им штаб – отличное место, где можно собираться и где никто не мешает. Попробовать?
Что есть у королей? Почему человек, часто неосознанно, хочет стать лидером?
Внимание. Королей ценят. В шахматах – это главная фигура. Ферзь, почти такая же по значимости, лишь очень умелый игрок не расстроится, потеряв её… Вот и в компании человек стремиться занять своё место, желательно – значимое… Другой вопрос, а нужна ли она ему, эта компания?
Нимка не знал, нужна ли. И решил попробовать стать авторитетом.
Вот и знакомые кусты, искусственные листья маскировочной сетки возле зарослей палисадников. Вдалеке – деревянная горка…
- Смотрите, - позвал Нимка парней и махнул рукой.
- Чего? – обернулся Мишка.
- Ух ты… - тихо сказал Васька и, перешагнув через блестящие нити, свернул к штабу.
***
Славка поставил фотоаппарат на зарядку и решил сначала пропылесосить, а уж потом – пообедать. Пока не забыл. А пообедать он всегда успеет, да и не очень-то хочется - есть в жару!
Пустынные комнаты огласились рёвом маленького монстра – пылепожирателя. Славка возил щёткой по ковру и думал, как лучше соединять кусочки фильма и куда их записывать. Флешка заполнена, дисков свободных… кажется нет, придётся покупать… Нужно будет поискать. В любом случае – пока не к спеху: нужно снять хотя бы парочку фильмов, или потом всё сразу записать и ехать к Шурке. А если тот вдруг раньше выберется к Славке - сделают из того, что есть… Главное, чтобы не подвели главные герои, а остальное всё сложится!
Когда уборка была закончена, Славка вспомнил, что мобильник тоже надо бы зарядить. А то вечером он выключится в какой-нибудь самый неподходящий момент… Вытащил телефон из кармана и увидел там три пропущенных вызова, ого! Кому это он вдруг понадобился?
Оказалось, что даже троим! Четверым. Первым был вызов от Нади, вторым – от Антона, третьим – от близнецов. Славка, не раздумывая, сначала набрал Федин номер, потом позвонил Антону, потом – сестре…
Федя грустно сказал, что их не отпускают: у отца выдался выходной, и родителям понадобилось ехать в магазин. На вопросы, почему бы им не съездить одним, мама сказала, что вообще-то они едут, чтобы купить сыновьям обувь и спортивные костюмы к школе… На робкий Володькин вопрос, что до школы ещё полтора месяца, мама сказала, что с ней лучше не спорить…
Съёмки сегодня накрывались. Без близнецов что-то делать толку нет: хозяина щенка и котёнка Славка не знал… Нужно будет это исправить и сходить к нему в гости познакомиться, а пока… Чем бы заняться?
Антон сказал, что приедет завтра утром, пораньше. Это порадовало Славку: осталось-то полдня! Скорей бы уже… Может, его лучше встретить? Брат сказал, что поедет на электричке и что дорогу он помнит, но если Славка проснётся пораньше, то, конечно же, не удержится и побежит на станцию…
Надя спрашивала, поел ли он? И что он делает? Странные какие-то вопросы, Славка сразу и не нашёлся, что на них ответить, хотя сестра спрашивала каждый раз одно и то же…
Оставалось позвонить Даше и предупредить её, что фильм будет завтра. Славка вздохнул, убрал пылесос, поставил мобильник на зарядку. И пошёл обедать, попутно раздумывая, что бы поделать.
Когда она всё успела? Славка даже растерялся, глядя на убранную кухню, котлеты и борщ, который стоял на подогреве в мультиварке. Вчера сестра ещё печатала, когда он заснул, утром её уже не было – уехала на практику, так когда она успела всё приготовить?
Славка достал их хлебницы большой ломоть батона, положил на него две котлеты со сковородки, выключил мультиварку, налил себе немножко супу и сел за стол. Пока ел, решил, что нужно доучить песню… Песни. Тем более что с новыми струнами гитара куда лучше звучала - играй да играй.
Глава 8
Две стихии
Огонь пожирал лес. Медленно, исподтишка, тонкими струями выбиваясь из-под толстых корней, спичками вспыхивая на ветках маленьких ёлочек, тлеющим покрывалом расползаясь по пожелтевшей траве. Солнце равнодушно смотрело на это безобразие, белым глазом просвечивая сквозь серую пелену, даже не верилось, что этот очень круглый шарик и есть то светило, которое согревает планету.
Если огонь переберётся через просеку – будет гореть деревня. Падающие деревья мостиками соединяли два пространства – полыхающее и пока спокойное, затихшее в тревоге, в надежде, в мольбе. А огонь неспешно растягивался по пространству леса…
Юра снял рубашку и остался в одной майке. На секунду посмотрел в серую пелену и снова стал копать.
Нужно разделить эти два пространства, если, конечно, такое возможно. Нужно рубить горящие мосты – деревья…
Как бороться с жестокой, всепоглощающей стихией?
Водой? Но её надо очень много. Даже то, что выливают из вертолётов и поездов, хватает на небольшие участки. А торф горит глубоко, тепло держит долго и может вспыхнуть снова за сотни километров от, казалось бы, уже потушенного очага. Едва заметным дымком заволакивая новые участки леса…
Чтобы тушить пожар, нужны люди. Людей, как всегда, не хватает. Так же как и не хватает раций, лопат и респираторов. Зато у тех, что приехали сюда, пожалуй, было главное – отчаянная воля, которая замещала всё. Она, эта воля, позволяла терпеть жажду, не растаять в жаре, а главное – не сдаваться, даже если сил осталось мало.
Отчего горит лес? Юрка не знал. От непотушенного костра, от жары? Или может быть оттого, что атмосфера, накапливая испарения с Земли, словно линза, собирает в фокус яркие лучи в один и поджигает кусочки страны, словно кусочки бумаги? Каждый год одно и то же: то меньше то больше, но всё равно тают в огне зелёные океаны лесов Урала, тайги, Подмосковья. Горят чьи-то дома…
Те два дня, которые он провёл здесь, были очень похожими. Серое утро, дым, лес, земля, равномерные взмахи лопаты… Разными были лишь вечера, когда на уставший посёлок опускалась тень прохлады. Когда ребята собирались в штабе-школе, и за ужином рассыпались шутки, просыпались мобильники, с крепким чаем заводились негромкие разговоры. Нашлась даже гитара, и притихший коридор радовался её переборам и тихим песням…Хорошо было вечером, казалось, и не было дыма, и не горели совсем рядом деревья…
Юрка воткнул лопату в песок, присел на край траншеи, посмотрел вниз - в чёрную землю, мелкие камушки вперемежку с травой и корнями деревьев. Потом откинулся на спину – немножко отдохнуть, потому что копать ещё много… Сквозь серость в небе робким намёком просвечивал васильковый оттенок. Жарко, слабый ветерок перегонял тепло в направлении деревни.
"Когда он переменится? – думал Юрка, глядя в тусклое небо, куда уходили изумрудные верхушки сосен и тонкие стволы редких березок. – Тогда, наверное, деревня будет в безопасности…" Деревня маленькая, и в ней - в основном старики и несколько семей с детьми. Большинство жителей разъехалось, остались лишь те, кому ехать было некуда.
Рядом с деревней находился посёлок, где в школе сейчас разместился штаб добровольцев. Разные люди приехали тушить пожар: были здесь и музыканты, и врачи, и менеджеры, и программисты, много студентов и молодых ребят. Удивительно, как в нашей стране среди простых людей быстро организуется взаимопомощь…
Непривычно было вместо синевы видеть серые клочья дыма. В рейсе такое небо бывает редко, обычно перед дождём или штормом. А когда уходишь в море - часто светит солнце, и город сияет белыми домиками, между которых - зелёные огоньки деревьев, искорки куполов, блестящие, словно игрушечные, автомобили… А впереди – две синих глади, и одна их них чуть темнее в ясную погоду, и наоборот – серебристая – в грозовую. А ночью и не различишь одну от другой, если бы не яркие, чуть дрожащие в тёплом воздухе огоньки звёзд...
Юрка поднялся с земли и снова взялся за лопату. Хватит отдыхать, отдохнуть он может и дома, когда вернётся. А сейчас нечего: огонь не ждёт!
Телефон молчал – здесь связь была очень плохая, особенно у Юркиного оператора. Звонить хорошо или в посёлке, или в деревне.
Юрка вдруг вспомнил, как в тот день, когда он сюда приехал, разгружали машину с помощью для погорельцев. И как потом развозили эту самую помощь по посёлку, по песочным, заросшим травой дорогам. Как нерешительно подходили к машине люди и просили больше воду, консервы и хлеб. И как неожиданно среди толпы появилось двое детей – девчонок-подростков, которые о чём-то трещали, поглядывая на машину. Среди общего шума разговоров звенели их удивлённые голоса.
- Хорошо я телефон успела взять!.. Мы теперь с кредитом не расплатимся…
- Чего не расплатитесь-то? Компенсацию же выплатят.
- Что там выплатят? Тю… - очередь дошла до них и девочка, повернувшись к Юрке, спросила про воду и "чего-нибудь сладенькое…". А другая смущенно сказала - так тихо, что и не разобрать сперва, что она хочет:
- А можно вас попросить… - она протянула Юрке смятую бумажку. - Тут номер телефона написан, не могли бы вы, когда в город поедете, туда денег положить?
Этой ночью в посёлке загорелся магазин, и терминал по оплате, естественно, не работал. Магазин был на краю посёлка, пламя перекинулось на несколько соседних домов… Два потушили, остальные – не успели.
- Могу, - ответил Юра. – Только в город я не поеду, мы сейчас - на станцию.
- Ну, или там, - ещё тише сказала девочка и, порывшись в кармане шортиков, звякнула монетами, - вот деньги, правда мелочь только.
- Не надо, - сказал он, глядя, как она, покраснев, теребит русый хвостик косички. – Тебе чего ещё дать надо? Тоже вкусненького?
… А на станции, когда уже набрал на экране терминала номер, порывшись в кармане брюк, - не нашёл там своего кошелька. Он и не понял сначала, растерянно сунул руку в другой карман, нащупал там какие-то деньги, машинально пересчитал их – триста рублей…
Потом вспомнил, что он разменял эти деньги, покупая квас, и второпях запихал их туда, потому что звонил телефон, и как-то некогда было складывать сдачу в кошелёк. Но он был в правом кармане, не перекладывал его Юрка никуда! Гладкий кожаный бумажник, как он не заметил, что исчезла привычная тяжесть? Может, он всё-таки переложил, просто забыл?
Юрка также растерянно сунул сотню в мигающую пасть аппарата и, завершив платёж, пошёл искать кошелёк в рюкзаке…
А со станции поехали в штаб, потом – в лес. И уже стало не до бумажника, лишь вечером, лёжа на матрасе и прокручивая в памяти день, Юра понял, что никуда он ничего не перекладывал, что кошелёк был у него в кармане, а там была его зарплата. Утром, выходя из дома, он положил его в карман, в электричке доставал расплачиваться за билеты, потом платил за автобус, когда ехал отвозить Славке гитару… Потом вместе с ним поехал в центр – за Юркой должен был заехать на машине товарищ, а Славка решил Юру проводить. Дождались товарища, подвезли Славку домой и поехали в Рязань, рядом с которой вспыхнуло несколько пожаров…
… Завибрировал в кармане мобильник. Кто-то пробился! Юрка отряхнул руки, полез в карман.
- Алло, Юра!.. Ты на траншее? Бросай всё и двигай на Е-5, там две сосны упало, Виталька один…
- Ладно, - сказал Юрка, - иду. Копать есть кому?
- Лёха с Серёгой останутся, а ты ближе. Только быстрее, Юр…
- Иду, - повторил он и, выбравшись из траншеи, быстро пошёл вдоль просеки, по ходу вглядываясь в стволы деревьев, хвою и сухой кустарник, который желтел между ёлками.
Два длинных дерева лежали одно на другом. От зелёной хвои, от коричневых веток быстро расползались по траве язычки пламени, и та мгновенно становилась чёрной. Эти чёрные пятна приближались к кустам и маленьким ёлочкам по ту сторону просеки. Мост.
- Юр, туши траву! – крикнул ему Виталя, на секунду задержав пилу в воздухе: он спиливал ветки горящей сосны.
Юрка молча прибил лопатой крупные языки, здесь же, стал рыть неглубокую борозду, остриём лопаты – вспыхнувший кустик, и подальше его от зелёной травы, от сухого валежника… Только толку? Чернота медленно расползалась по земле, как успеть отгородить её? Их всего двое.
- Кто-нибудь ещё приедет?
- Не знаю, - откликнулся Виталька. – Там и в лесу работы полно. Думаешь, они одни здесь свалились?
- Блин, – только и сказал Юра.