Фотографии, солнечные, весёлые, можно и не разглядывать, – Славка видел их много раз. Некоторые делал он сам – он любил фотографировать. Здесь и Надя с Денисом, счастливые, и сестра удивительно милая, такой Славка её никогда не видел. И не в белом платье дело и пушистой снежной шубке, не в смешных кудряшках, а в сияющих таких, лучистых глазах, в улыбке… Рядом – большое фото: Денис в кабине самолёта, в наушниках, серьёзный… Чуть ниже - Юра с Денисом в парке Победы, в Москве, забрались на какой-то танк и смеются, весна, деревья ещё голые, но снега нет и яркое солнце. А ещё сестра зачем-то повесила фотку Славки с родителями, старую, это они перед Новым Годом снимались, когда он приехал домой. Ещё восьмилетний мальчишка с белым хохолком на голове – он никак не приглаживался!..
…- "А не спеши ты нас не любить,
А не считай победы по дням.
А если нам сегодня с тобой не прожить..."
… Закончился последний аккорд – тонким звоном разнёсся по тихой комнате. А потом захлопали Федя с Володей. Славка смущенно посмотрел на ребят и увидел удивлённые глаза Коли, потеплевшие и ласковые – Даши, серьёзные – брата. Не только серьёзные - когда брат радовался, они становились у него очень синими, когда грустил или уставал – почти серыми. Так вот сейчас они были синими-синими, как кусочек неба, который виднелся между листьями тополя. "Неужели понравилось? – робко подумал Славка, - да ладно…"
- Спой ещё, - выдохнула Даша.
- Да, спой! – попросил Володя.
Как отказываться, когда ребята просят? Славка коротко вздохнул и начал играть всеми любимого Цоя "Звезду по имени Солнце…". Потом Макаревича "Маленькие герои". Потом Денискину любимую "Ой-йо"… Потом…
Потом открылась дверь и в комнату заглянула сестра. И позвала их пить чай с сырниками.
***
Солнце перевалило за полдень: асфальт раскалился, и город дышал печным жаром. В тени можно было вздохнуть, но там ты сразу становился мокрым и липким. Пыхтели на трассе машины, и возле дороги стойко держался запах бензина. Киоск, ярко – жёлтый от слепящих лучей, так и манил купить квас или лимонад - прохладный, с щипящими пузырьками. Нимка полез в карман и решительно подошёл к киоску. Сколько можно мимо него ходить?
До электрички топать минут двадцать. В кедах ноги таяли, как кусочки мороженного в горячем кофе – жарко. Почему он не переодел сандалии? И вообще, зачем он вышел к этой дороге: не лучше ли было свернуть по тропинке на рельсы и через них дворами – к станции?
Всё из-за этих двоих. Только он, отведя, наконец, Соньку домой и уложив в себя макароны, вышел из дома, свернул за угол, как к нему прицепились эти два брата-акробата. Оба стриженные аккуратным тёмным ёжиком, оба сердитые и вообще - одинаковые, если б не разная одежда! Один почему-то был в штанах – он что, замёрз?
Неважно. Потому что они первым делом подошли к Нимке и загородили дорогу. Нимка посмотрел по очереди на обеих и спросил:
- Чего надо?
- Ничего! – звонко ответил тот, который был в штанах и синей футболке. Он сердито хмурился, смерил Нимку взглядом и сказал. – Ты штаб сломал?
"Чего?!" – этого Нимка не ожидал. Мало того, малявки пристали, так ещё и с таким наездом!
Второй тоже смотрел в упор и щурил зелёные глаза.
- Ну? – снова спросил первый и покосился на второго. – Федя, он молчит.
- Ну-ка, подвиньтесь, - сказал Нимка и сделал шаг вперёд, но мальчишки лишь ближе сдвинули плечи.
- Куда собрался? – спросил второй, Федя. Нимка сделал шаг, чтоб его обойти, и он сделал шаг. Хрустнула тонкая ветка под сандалем. Нимка остановился и посмотрел на него.
- Чего прицепились? Делать нечего?
- Нимка, - с какими-то железными нотками сказал первый, и Нимка заметил, что правая бровь у него чуть приподнята, а глаза светлее, чем у брата. Может, просто свет так падает? – Нимка, если ты ещё хоть раз близко туда подойдёшь или приведешь своих ребят, то…
- Что? – поинтересовался Нимка и наклонил голову.
- По шее получишь! – сказал второй. - Понял?
Нимка сделал решительный шаг, отодвинул его локоть:
- Отойди! – бросил он и ушёл.
И зачем-то вышел к дороге, сам не зная зачем. Мог бы идти в сторону рельсов, будто он испугался! Штаба всё равно уже не было... Или они будут новый строить?
… Нимка нащупал в кармане значок, вынул его. Кораблик блестел на солнце, паруса – гладкие, тёплые, загорались маленькими искорками. Кто ж его там оставил?.. "Какая разница… - хмуро подумал он. – Вряд ли я это узнаю…" Он повертел значок в руках, раздумывая: выбросить?
- Вот ваш лимонад, - позвали его из киоска. Смуглая молоденькая девушка-продавщица протягивала ему прозрачный стакан с пузырящейся газировкой.
- Спасибо, - сказал Нимка и, взяв лимонад, тут же, у киоска, выпил его. Бросил стаканчик в мусорку, полную таких же пластиковых стаканчиков, значок сунул в карман, оглянулся на продавщицу – та читала. "Она сидит тут целыми днями, не жарко ей?" С начала лета видел он её тут, возле дороги, и, проходя, сочувствовал…
Зачем идти на станцию, когда есть фонтаны? Белые, блестящие, высокие и прохладные! Долго барахтался там Нимка, заплывая к тонким струям и ныряя в прозрачную, чуть зеленоватую гладь. Чем не бассейн под открытым небом?
Немножко обсох на солнце и, переодевшись, пошёл в парк. Гулять так гулять, что только у мамы выходной сегодня?
Нет, он не катался там на аттракционах. Просто бродил по дорожкам и бросал шишки, которые попадались под ноги. Просто качался на двойных качелях, где два сиденья, и они перевешиваются и летят по косой, если качаться одному… Просто лежал на траве и смотрел в небо.
Парк находился в трёх остановках от центра. Идти – минут двадцать, мимо больницы с маленькой церковью, мимо магазинчиков и банка. Потом нужно свернуть с дороги и топать ещё вдоль ограды минут десять – будет большая площадь со множеством лавочек и рампами для скейтбордистов. Тени там нет и очень жарко: всюду плитка, серая, горячая, гладкая… Но вот наконец ты пересекаешь эту площадь и начинаются сосны. Высокие, они уходят в небо и на дорожках образовывают одну сплошную тень. Справа – стадион, слева – кусты, ресторан, кафе. А потом арка ещё со времён советов "Парк культуры и отдыха" - вроде как, парк начинается здесь…
За аркой тень уже не сплошная, а отрезками, сосны сменяют всякие другие деревья, на зелёном газоне стоят большие качели - аттракцион. Справа всё так же тянется стадион, а слева – ложбина. Весной стаявший снег превращается в озеро, и в ней плавают старые листья. А летом на пологих спусках – зелёная трава, клевер и одуванчики. Но одуванчиков мало. Гуляют между сосен голуби, склёвывая остатки семечек, лежат-загорают люди. Есть там ещё сцена под открытым небом, на которой в начале июня, на праздник дня защиты детей, устраивают концерты и игры… А в другое время - лазают дети, топая по деревянным доскам и спрыгивая с бетонного ограждения…
В этой ложбине, под одной из сосен и лежал Нимка. Земля была тёплой, трава – высушенной и желто-зелёной, небо… Небо было синим, с лиловым оттенком, высокое, бесконечное… А изогнутые ветки сосны с изумрудными иголками были очень чёткими на этом фоне, неподвижными и очень спокойными. Пахло сеном.
Сам по себе парк небольшой, пройти дальше – будут аттракционы: "Солнышко", "Лодочки", всякие крутилки, тир. Бегает по дорожкам маленький паровоз, распугивая мам с колясками, катает малышню. На детской площадке – множество песочниц, Сонька была здесь прошлым летом, и её отсюда было не вытащить… Стоят старые, непонятные бетонные фигуры и советские железные горки, с рейками вместо ступенек… Качели для двоих, шишки на мелком песке, лавочки…
На одной из лавочек возле песочницы устроилась весёлая компания и, выпуская в воздух клубы сизого дыма, хохотала и всячески отмечала выходной. В песке ковырялся ребёнок, кормя маму из ведёрка супом собственного приготовления. Мама, отставив на лавочку жестяную банку, говорила громким сюсюкательным голосом: "Ням, как вкусно!", - и отправляла ребёнка в песочницу "сделать ещё тортик…".
Нимка слез с качелей и пошёл к маленькому фонтанчику среди аттракционов – оттуда текла питьевая вода. А по пути обнаружил, о счастье, душ! На высоких часах укрепили брызгалку с прохладной водой, под ней резвились дети в трусиках и взрослые в мокрой одежде. Нимка снял майку и тоже подошёл под мелкие брызги…
"Как отдать деньги матери? – думал он, пересекая дорожки с редкими прохожими - в основном это были мамы с колясками. – Она ведь тогда обрадуется! Может, даже перестанет сердиться… И, может, передумает про тётку?"
На это он слабо надеялся. Но всё же, вдруг? Зачем им лишний человек в доме? Места много разве?
Как ему хотелось, чтобы они в квартире жили одни! И не в этой, а в другой, здесь всё, казалось, пахнет соседом, пылью и едой… Но это были мелкие мечты, гораздо ближе ему хотелось…
Нимка остановился. Что? Что ему хотелось?
Чтоб не орала Сонька, не капризничала по утрам, когда её собирали в садик? Или чтоб мать хоть иногда спрашивала, что у них там творится, в школе-то?.. Или чтоб починили компьютер и провели высокоскоростной интернет, и можно было бы, как и все, смотреть ролики и фильмы, скачивать новые игрушки и переписываться с ребятами?.. Или чтоб…
Нимка с силой пнул большую шишку. Да разве будет когда-нибудь, чтобы дома был отец?!
"Ладно, чё ты разнюнился, - сказал он себе, и пнул другую шишку, поменьше – та отлетела всего на полметра, куда-то в траву. – Больно он тебе нужен…" Да он и не знал - как это, когда рядом живёт отец… Не где-то там, в чужом доме, худой, с нудным таким голосом и незнакомой женой, а свой отец - какой он?
Может, он бы ругал его, да нет, точно ругал бы за двойки, за посиделки у компа, за какую-нибудь ерунду. Или приходил бы вечером, и за стенкой было бы слышно не соседа, а его голос и голос матери… А может, он бы брал Соньку на руки, и она хватала бы его за нос, как одна девчонка у них на площадке, а он бы смеялся и целовал её ладошку. Или просто забирал бы её из сада, а на выходных он и Нимка ходили бы в магазин: просто так гулять зачем?
Зачем?!
Зачем он это всё придумывает?!
Чтобы отвлечься, Нимка снова стал думать о кошельке. Он оставил его дома, но мать уже закончила приборку и вряд ли его найдёт… В сквере, на вчерашней лавочке сидели две старушки с маленьким пуделем, но к ним он подходить не стал: вряд ли такие бабушки потеряли мужской бумажник с зарплатой… Нет хозяина!
Правда мать вряд ли купит ему велик… Ну, что ж… Зато, может, меньше станет работать, и ему не надо будет сидеть с Сонькой на площадке или оставаться с ней по вечерам, когда мать уходит в ночь разгружать товар… Товар!
Эта мысль пронзила его холодной молнией: время! На дорожках лежали длинные тени, в воздухе появился намёк на прохладу, и стало чуть легче дышать, а солнца не было видно. Лишь насмешливые золотые капли запутались в листьях, подмигивая Нимке…
Нимка выдохнул и ускорил шаг – к часам. Аттракционы уже не гудели, и фонтана на часах не было, а стрелки показывали… десять минут девятого! В половину мать уходит на работу…
Нимка остановился и перевёл дух. Сердце бешено колотилось в груди, секунды уходили, унося с собой мысли, и нарастала беспомощность. Тоскливая такая, нудная беспомощность, потому что… Не успеет он! До дома пешком – около часа, до автобуса – двадцать минут, а пока его дождёшься… Не успеет!
Соньку одну не оставишь. Матери опаздывать нельзя. Э-эх, Нимка, да как ты мог забыть?!
Нимка растерянно оглянулся и снова посмотрел на часы, словно они его обманывали. Нет, тонкая стрелка уже сдвинулась на две минуты вперёд, подготавливая ожидание к грозе. Если мать из-за него не пойдёт на работу, ох ведь достанется же ему! И тогда точно - и тётка, и никаких прогулок… Да и что хорошего будет, если мать из-за него останется без работы?!
И телефона нет, чтобы позвонить. Сказать, что немножко опоздает, что может Сонька полчасика побудет одна, или мать отведёт её к соседке?
К какой соседке, Нимка?! Ты забыл, что мать никогда не оставляла сестру соседям! Был случай, она отвела её к отцу, и Нимка забирал её потом зарёванную…
Что же делать?!
Хоть спросить у кого телефон… А потом – бегом к дороге, и может, кто подвезёт? Никогда он так не делал, да и на такси не ездил, не то что за просто так!.. А что ещё остаётся?!
Нимка снова отчаянно оглянулся. И увидел, как на лавочке, возле мостика с фонтаном, ест мороженое мальчишка, прислонив к высокому бордюру чёрный велосипед.
Глава 11
Велосипед
1.
Мальчишка сидел вполоборота к Нимке и что-то смотрел на маленьком экранчике мобильного телефона. Пшеничные волосы, рыжая майка, острые лопатки, уж не тот ли это знакомый, которого он видел утром?! Очень похожим был профиль, Нимка решил подойти поближе.
В голове у него зародилась отчаянная мысль: а что, если…? Нет, глупо, конечно, кто же даст свой велик чужому, но вдруг это тот же мальчишка, и если он живёт в их доме… Ведь не насовсем - только доехать!
Мальчишка поднял голову. Он! У Нимки запрыгало сердце, и, всё же, он подошёл ближе. А потом остановился и снова оглянулся на часы.
"Спросить?" – несколько секунд он соображал, потом решительно вздохнул и… не сдвинулся с места. "Славка! – вспомнил он крик, - наш штаб сломали!" А потом – мальчик в синей майке и штанах, разговор у подъезда, близнецы на тропинке с угрозой… Получается, они вместе? И он всё знает про Нимку?! Тогда он ни за что не даст велосипед.
Стрелка сдвинулась ещё на минутку. Нимка переступил кедами по асфальту.
"А может, он не знает!" И вообще, как он подошёл к нему в сквере, когда Нимка полетел носом, стал спрашивать что-то… Никто так не подходит, может, он нормальный парень, поймёт?
Или не стоит? Посмотрит на Нимку, покрутит пальцем у виска, или, ещё лучше, встанет и уедет… Ужасно, конечно, но самое страшное, что тогда Нимка точно никуда не успеет.
Часы уже показывали пятнадцать минут девятого. Мальчишка доел мороженое и, поднявшись, взялся за руль…
Нимка быстро подошёл к нему. На левой руке у мальчишки были большие спортивные часы.
- Послушай, - чуть слышно сказал Нимка, глядя на эти часы, на маленькую, очень быструю стрелку, которая не щелкала - бежала через циферблат. – Слушай…
Мальчик придержал руль. И поднял глаза на Нимку: серые, внимательные, спокойные. Моргнул вопросительно и заулыбался: узнал.
- Ой, привет!
- Привет… - покорно сказал Нимка. И решил перейти сразу к делу, но тот опередил его:
- Гуляешь?
- Гуляю… Слушай, - уже в третий раз сказал Нимка, теряя надежду. Когда он заговорил, то идея показалась совсем глупой. Но раз уж начал – нужно убедиться. – Ты можешь дать мне свой велосипед?
Мальчишка непонимающе заморгал. Понятно, не ожидал он такого вопроса… Смотрел на Нимку, а Нимка понял, что в горле у него всё высохло, и он дальше не скажет ничего, и вообще… пошло всё лесом, всё равно он опоздал…
- Зачем? – спросил Славка, и вдруг, увидев что-то в лице Нимки, спросил, - у тебя что-то случилось?
- Да!.. Мне полдевятого нужно быть дома, мать уходит в ночь, и не с кем оставить сестру!
- А где ты живёшь?
- На Гагарина. Пятидесятый дом!
Лицо мальчишки озарилось недоверчивой радостью:
- Так я там тоже живу!.. Постой, а сколько сейчас? – он посмотрел на свои часы. - У-у…
- Пожалуйста… - еле слышно сказал Нимка. – Я отдам тебе его завтра…
- Держи, - Славка пристально посмотрел на Нимку. Серьёзно, уже без улыбки. – Квартира семьдесят пять. Завтра утром я еду в Москву, в девять, до вечера. Если не успеешь – оставишь в подъезде.
- Ладно… - отозвался Нимка и взялся за тёплые, резиновые рукоятки. Оттолкнулся, перекинул ногу через седло, - Спасибо!
- Там скорости вверх переключаются! На правой… - уже вдогонку крикнул Славка.
Нимка уже мчался во весь дух, раскачивая велосипед из стороны в сторону и привыкая к прямому рулю…
"Как?! Он дал велосипед…" - нет, он ещё не верил, что летит к дому, что это под ним гудят спицы, что это его руки сжимают пупырчатые рукоятки, и что он! Едет! Это ведь откуда-то из раздела "мечты", да разве они сбываются?!
Задумавшись, Нимка соскочил с бордюра, переднее колесо соскользнуло с камня, и он чуть не полетел на землю. Неожиданно для себя как-то сам сжал ручной тормоз, машинально подставил ногу. Уф! И, наконец, поверил в то, что произошло.
Ну, раз так – он хорошо покатается!
И ещё решил, что нужно быть внимательнее… Иначе до дома он так не доедет. И… Нимка чуть улыбнулся, глянув на чёрный руль и цифры возле рычажков скоростей, мягко толкнулся ногой и стал набирать скорость - по земле, по травинкам, по серому асфальту и разноцветной плитке, распугивая голубей и обгоняя прохожих…
2.
За окном цепенели сумерки, возле белой занавески крутилась бабочка, а в открытое окно втягивался прохладный воздух. Надя встала, отодвинула тюль, выпустила бабочку. Посмотрела на маленькие серые часы на столе, вздохнула:
- Что-то Славка долго…
- Долго. – Откликнулся Денис, - Надь, позвони ему!
- А где мой телефон? Ой, я ж его в комнате оставила!
Антон улыбнулся, проводив Надю взглядом:
- У меня мама так же - оставит где-нибудь, а потом "Ой, а мне звонили!"…
- Все женщины одинаковые… Для чего им телефоны?
- Как для чего? – это Надя уже зашла в кухню, зажав трубку между ухом и плечом. - Фотки делать, в интернете лазить…
- Ну-ну… - усмехнулся Денис.
Они сидели здесь на кухне, разговаривали, ожидая Славку. А что ещё делать, когда не виделись несколько месяцев? Тем более, что у обоих накопилось порядком новостей…
- Ну что, не передумал куда поступать?
- Нет, - Антон покачал головой, взял чайную ложку из пустой чашки, покрутил в руке, потом снова посмотрел на Дениса. – Не передумал…
- Будешь, значит, батюшкой…
- Ага, - снова улыбнулся Антон. - Если получится.
Денис внимательно смотрел на Антона. Глаза - чуть грустные, усталые - они словно читали его мысли. Денис разве что стал немножко молчаливее, хотя он и раньше-то был немногословным. Круглое лицо, так же по-мальчишечьи чуть топорщатся уши, так же прячутся морщинки в уголках голубых глаз… Но что-то было в них новое, может, усталость? Или тревожные искорки, которые иногда проступали сквозь синеву, задумчивость, которая мгновенно сменялась радостью, если рядом садилась Надя и, подперев рукой голову, позвякивая ложечкой в чае, молча слушала их…
- Алло, Славка?.. – оба сразу обернулись на звонкий Надин голосок. – Где ты есть?.. Идёшь?.. А, ну хорошо, что идёшь! Нет, постой, - Надя посмотрела на Дениса, подняв тонкие брови, - почему идёшь? Едешь!.. Нет?.. Так, а где велосипед?.. Чего-о?.. Так, ну давай, ждём!
Надя опустила телефон, растерянно посмотрела на мужа, потом на Антона:
- Через десять минут придёт… Без велосипеда почему-то…
Антон встал.