Он знал уже, что в руке у мальчика небольшой, ростом с мизинец кристалл. Не просто знал, а ощущал его! Настолько ощущал, что почти слился с этим живым кристаллическим малюткой, выросшим в цветочном горшке мадам Валентины. И когда мальчик прижал малыша к щеке, Шарик на себе ощутил тепло этой щеки.
Кристаллик сказал чуть виновато:
- Пробовать нельзя, надо сразу. Если я упаду назад, ты не найдешь меня в траве.
- Тогда готовься. Давай не будем прощаться долго.
"Не будем… - отозвалось в Белом шарике. - Я тебя не забуду, пускай хоть как вспыхну…"
Шарик чувствовал все, что излучает маленький кристалл. А излучал он и боязнь полета, и твердую решимость, и печаль расставания, и виноватость, что покидает друга. И нетерпение!
- Счастливой дороги, Яшка.
Мальчик на миг еще крепче прижал малыша Яшку к щеке. И быстро опустил его на конец доски…
Белый шарик опять ощутил замирание - такое, как у человека перед прыжком в пустоту. Но понимал все отчетливо: "Вот и вернулся ты по вектору Времени к мигу своего рождения… Случайно так вышло? Или какой-то закон?"
Но это было еще не рождение. Еще только старт перед полетом во тьме - томительным и бесконечно долгим, до встречи со случайной космической пылинкой, от столкновения с которой вырастет и разгорится белым светом масса новой звезды… "Не забуду, пускай хоть как вспыхну…" А ведь забыл! И даже сейчас ты, Белый шарик, не можешь вспомнить все, что было… Кто же этот мальчик-то? Почему все так переплелось?
…Мальчик вскрикнул и ударил пяткой по концу доски. Другой конец швырнул Яшку в ночную высоту. И малыш кристаллик помчался в черный зенит. С нарастающей скоростью. Толкаемый то ли волей мальчишки, то ли собственным желанием.
Мальчик и сам ринулся за улетающим кристалликом - душой и мыслью. А следом за ним рванулся в импульсе-полете Шарик. Он скоро обогнал мальчика и летел, летел за Яшкой в межзвездной пустоте, не замечая времени, пока предчувствие близкого столкновения и вспышки не остановило его. И он испуганно заскользил по вектору назад - в прежнюю точку, в прежнее время.
Но, кажется, со временем Шарик ошибся. На час или два. По крайней мере, когда он опять оказался внутри мраморного тела, мальчика на лужайке не было. Только в спящем биополе деревьев и травы легким облачком висело другое поле - след мыслей и ощущений тех, кто здесь недавно прощался друг с другом. Этакий запах печали…
Но где же он, этот мальчишка?!
Надо его найти! Расспросить! Все вспомнить!
Отчаянное желание - бежать, встретиться! - сотрясло Шарик. Это была мучительная и сладкая дрожь, как судорога последнего озноба, когда иззябший человек попадает в теплую комнату. Шарик почувствовал, как упругим делается тело, как щекочуще разбегается по нему густая микросеть кровеносных сосудов.
Мраморный мальчик - Белый шарик - стал настоящим!..
Да, но змей-то остался мраморным. В руках у статуи он выглядел взлетающим, легким, но для живых детских рук его тяжесть оказалась непосильной! Чтобы каменный пласт не грохнулся на голову, Белый шарик изо всех сил толкнул змея в одну сторону, а сам рванулся в другую… И полетел с постамента!
2
Он тут же вскочил - с негромким, но настоящим человеческим воплем. Первый контакт с местной природой оказался знакомством с крапивой. Танцуя, как дикарь, Белый шарик выскочил на низкую безобидную траву. Подпрыгивал и ладонями сгонял с кожи боль ожогов. Горячий зуд исчезал быстро, и уже через минуту случившееся показалось Шарику смешным. Он сказал себе назидательным голосом тетушек-близнецов:
- Так бывает с каждым, кто суется куда не положено…
Потом вздохнул, потянулся, замер. Последнее щекотание крапивных укусов пропало, а другие ощущения были ласковыми. Трогал кожу теплый воздух. Упал на плечо - словно крылышком задел - разлапистый платановый лист. Мягко пружинила под ступнями прохладная трава. Даже белые мохнатые звезды казались ощутимыми - словно касались плеч и лица лучами с пушистыми кисточками на концах. И Шарику сейчас в голову не приходило, что эти дрожащие огоньки - шары, живущие в глубине Великого Кристалла. Просто с ночной Земли смотрел первый раз на звездный небосвод замерший от волнения мальчик.
Смотрел и чувствовал. Вбирал в себя запахи травы, листьев, древесной коры. Ощущал сквозь заросли сонную жизнь недалекого большого города - с его асфальтом, камнями, озоном от электрических моторов, радиошепотом антенн… Видел, как на постепенно светлеющем небе проступает черный рисунок листвы… Дрогнула ветка, пискнула во сне какая-то птица… Все это было таким радостно-неожиданным, что сбивалось дыхание.
Да, он ведь дышал!
Вбирать в себя воздух, смотреть мальчишечьими глазами, осязать все живыми нервами - это было совсем не то, что познавать мир с помощью импульсов-разведчиков. Конечно, импульсы могли дать всякой информации не в пример больше человеческих нервов. Но чтобы вот так - мгновенное счастье от случайного ветерка, от легкого вскрика птицы или касания лохматой головки белоцвета - этого импульсы в себе не несли…
Вся эта новизна так завораживала, кружила голову, что мысли о незнакомом мальчике и Яшке отодвинулись, почти позабылись. Такое легкомыслие, конечно, было бы невозможно для Белого шарика - звездного жителя Великого Кристалла. Но для мальчишки, сбежавшего из дома в неведомый край, - вполне простительно.
И мальчишка этот в полумгле робкого рассвета наугад побрел с лужайки, где остался опустевший постамент.
За тем участком парка, видимо, никто не ухаживал. Стеной стояли сорняки. Белый шарик продирался сквозь неподатливые стебли и большие листья с твердыми, как жесть, краями. Они и шуршали по-жестяному. И царапались. Но даже это царапанье нравилось Шарику: он чувствовал, он жил как человек.
Потом начались мелкие кусты с мягкой листвой, которая влажно липла к коже. И наконец Шарик опять выбрался на открытое место. Рассвет набирал силу, но деревья еще казались черными. Шарик огляделся: куда идти? В общем-то, все равно. Спокойно и беззаботно было в эту минуту на душе у Белого шарика. Он опять потянулся, вобрал легкими и кожей посвежевший воздух раннего утра. Снял с плеча листик, выбрал из спутанных волос две репейных головки. Ладонью покатал их по руке от плеча до локтя. Их покалывание и щекотание тоже было приятным.
"Как игрушечные ежики", - пришло Шарику в голову чисто человеческое сравнение. Он улыбнулся и… тут же вздрогнул от нового толчка тревожной памяти. "Ежики!" - это было не только название колючих зверьков. Это было имя, а точнее, ласковое прозвище мальчика. Того, кто забросил в пространство Яшку… Именно "Ежики", а не "Ежик"… Память словно прорвало!
Ежики жил здесь, в этой школе! В лицее!
Его привезли сюда, потому что он остался один! Ему сказали, что мама погибла в катастрофе!
Он не верил! Он искал ее, изматывал в этих поисках силы и душу! И только один у него был друг, один помощник - маленький кристаллик-талисман Яшка…
На Яшку и была у Ежики последняя надежда…
"Но я и в самом деле помогал ему!" - сказал себе Шарик.
И сам же ответил, потому что некуда было деться:
"Помогал, пока не приспичило сделаться звездой".
"Но… я и сделался! Это была моя цель!"
"А что сделалось с ним? С Ежики? Когда ты улетел…"
"Пока… пока, наверно, ничего! Ведь по здешнему времени я улетел совсем недавно! И Ежики, наверно, просто спит сейчас. Или бродит где-нибудь по парку…"
"Значит, я не зря вернулся, - с облегчением подумал Белый шарик. - Значит, не случайно…"
Самое время было отыскать Ежики! Чтобы защитить его от недругов и бед. "Видишь, я опять пришел! Не бойся никого!"
Это надо сделать скорее! Потому что очень уж томит и грызет смесь вины и печали - тоскливое чувство, которое у людей называется "совесть".
Но куда идти? Белый шарик обвел глазами обступившие поляну дубы и липы. И увидел, что среди темных стволов движется желтый огонек.
На полянку вышел мальчик со свечкой. Нет, не Ежики, поменьше. Даже поменьше Шарика. Тощенький, босой, в майке и трусиках, с легкой пижамной курточкой на плече. Свечку он держал так, что она освещала его лицо. Задумчивое такое, серьезное…
Шарик уже понимал: ничто здесь не происходит случайно. И пошел навстречу мальчику.
Они остановились в трех шагах друг от друга. Мальчик смотрел поверх свечи. Потом сказал одними губами:
- Здравствуй.
- Здравствуй… Ты кто?
- Юкки… А ты?
- Я… - Белый шарик вдруг смутился и растерялся. И выговорил сбивчиво, неожиданно для себя: - Я… Яшка…
Мальчик опустил пониже свечку, наклонил к плечу голову.
- Правда Яшка?.. Как быстро ты вернулся. - Не было в его словах удивления.
- Разве ты меня знаешь?
- Нет. Но я догадался, что ты тот Яшка… - Мальчик поставил свечку на заросший пень от дуба. Дрожащий огонек стал бледным, потому что делалось все светлее. Мальчик подхватил курточку и опять выпрямился. Молчаливый, понимающий.
- Я… не быстро вернулся, - насупленно объяснил Белый шарик. - Это так получилось. Потому что меня оттянуло назад по вектору…
- Это бывает, - сочувственно сказал Юкки.
И тогда Белый шарик… нет, не Шарик, а мальчик Яшка виновато и нерешительно спросил:
- А Ежики… ты его знаешь?
- Конечно!
- А он… где?
Юкки вздохнул:
- Он ушел. Недавно… Но ты не бойся, с ним все будет в порядке.
- Да?!
- Да. Он ведь уже на Кольце… И мама его жива…
- Да? - опять сказал Яшка.
- Посмотри сам. Видишь, свечка горит! Если о ком-то спрашиваешь, а она не гаснет, значит, человек - живой.
- Ты для этого и ходишь со свечой? Чтобы узнавать про всех? Это анализатор?
- Просто я играл в темноте, - объяснил Юкки. И добавил чуть уклончиво: - Всякие бывают игры.
- А Ежики… Где его теперь искать?
- А зачем? - отозвался Юкки и глянул пристально. - Разве ты его ищешь!
"А ведь в самом деле! - ахнул про себя Яшка. Вспомнил! Будто ветром дохнуло из распахнутого окна: - Стасик…"
Но как же теперь быть?
- Иди к тому, кто ждет, - сказал Юкки. - А Ежики… Ему и так будет хорошо.
- Да? - сказал Яшка с легкой ревностью, но и с облегчением. - Ну, что же… А… куда идти?
И он сник, чуть не заплакал обыкновенными ребячьими слезами. Потому что лишь сейчас понял, какую сотворил глупость! Не было тут никакого Стасика, он остался в далеком прошлом. И города Турени, скорее всего, не было. Здесь другая грань Кристалла, другой мир, другое время! Белый шарик могучими энергетическими импульсами сумел бы пробить бесконечную толщу многомерных пространств и вернуться по вектору назад, к Стасику. А мальчик Яшка этого сделать не сможет…
Что же теперь? Оставить здесь, в траве, неподвижное мраморное тело, уйти по лучу в свою звездную пирамиду и начинать все сначала? Но Белый шарик уже привык именно к этому лохматому поцарапанному мальчишке, который помог ощутить ему земной мир. И который умеет запускать воздушных змеев!.. Расстаться с ним навсегда - это было теперь почти все равно что помереть!
Яшка сказал тоскливо, не Юкки, а себе:
- Если бы просто через грани, я и в таком виде пробился бы. А назад сквозь время никак…
Юкки откликнулся негромко, но уверенно:
- По-моему, тебе надо на Дорогу.
- Что?.. Наверно, да, надо! - с надеждой воскликнул Яшка. Он сразу понял, что речь идет не о простой дороге, а о Дороге. В этом слове было обещание счастливого выхода.
- Я тебя провожу. Только… - Юкки скользнул по Яшке глазами. - Ты что, так и пойдешь?
Лишь сейчас Яшка сообразил, что он без всякой одежды, и устыдился. Впрочем, не сильно. Юкки смотрел без насмешки, только озабоченно.
- Давай я тебе что-нибудь принесу…
- А, чепуха! - Поддавшись радостному импульсу вдохновения, рванул Яшка лопух, прижал его к бедрам и единым толчком энергополя сотворил на себе такие же, как у Юкки, зеленые трусики. Только они получились мятые и пыльные, как сам лопух. Но это был пустяк! Из второго лопуха - мягкого и белесого - вышла белая майка. Юкки не удивился. Спокойно одобрил:
- Хорошо у тебя получается.
- Если надо будет, я еще что-нибудь сделаю, - похвастался Яшка. - Вот хотя бы такую же курточку…
- В точности такую же не сделаешь, - возразил Юкки с грустинкой. - Это Ежики мне оставил, когда уходил на Кольцо…
Совесть опять царапнула Яшку. И снова кольнула его ревность. Но уже звенело в нем нетерпение:
- А где Дорога? Далеко?
Юкки чуть улыбнулся:
- Недалеко. Начало Дороги всегда рядом. А там уж как получится… - Он взял Яшку за руку очень теплыми пальцами, шагнул. Яшка послушно двинулся следом.
Скоро на пути оказался бурливый, скачущий по донным камням ручей. Через него было перекинуто могучее бревно с грубой корой. Юкки стал на него, потянул Яшку.
- Теперь закрой глаза. Обязательно.
- Свалюсь ведь!
- Держись за меня крепче, иди осторожней…
Яшка вцепился в локоть Юкки. Пошел, зажмурившись и нащупывая подошвами рубчатую кору. Ойкал тихонько от страха и от того, что снизу било влажным холодом и колючими брызгами…
Потом это разом кончилось, и ноги обдало пыльным теплом.
- Всё! - звонко сказал Юкки, и разнеслось рассыпчатое, как стеклянные пластинки, эхо.
Яшка распахнул глаза. Вымощенная серыми плитами дорога лежала среди волнистого песка. Но песка было немного - от дороги шагов по двадцать в обе стороны. А дальше начиналось темно-синее небо. Оно оказалось всюду: с боков, впереди и над головой. Маленькое белое Солнце висело высоко и грело песок и камни. И Яшкины плечи. Оно светило ярко, но вместе с ним светили и лучистые звезды. А слева, из-за песчаного края, медленно выползал розовый, громадный, в оспинах кратеров шар Луны.
Дорога с желтыми лентами обочин висела среди этого солнечно-звездного мира прямой полосой и терялась в бесконечно далекой точке. Это впереди. А сзади?
Яшка рывком оглянулся. Сзади было то же самое: небо и путь, убегающий вдаль. Ни ручья, ни деревьев. Ни Юкки…
Одиноко стало Яшке. Не по себе. Но все-таки он был Белый шарик и в глубине души помнил, что уйти отсюда и вернуться в привычный мир звездной пирамиды может в любой миг. А пока… Яшка поддернул трусики и зашагал по теплым камням.
3
Скоро Яшка привык к Дороге и перестал чувствовать одиночество. Тем более что время от времени он видел людей. Они возникали в сотне шагов, будто из воздуха, двигались навстречу Яшке и пропадали у него за спиной. Проехали два всадника на гнедых тонконогих жеребцах - смуглые, в белых плащах и тюрбанах, с крючконосыми строгими лицами. Поперек седел у них лежали длинные ружья. Яшка струхнул, но всадники приложили к груди коричневые ладони и поклонились на ходу. Яшка растерялся и тоже неловко поклонился… Прошла женщина в темном длинном платье с маленькой девочкой на руках. Девочка спала. Женщина молча и печально глянула на Яшку… Потом проскочил по другому краю дороги рыжий мальчик поменьше Яшки. Он был в матросском костюме и толстой проволокой с крючком гнал перед собой обруч от бочки. Обруч подскакивал, а на мальчишкиной сандалии хлопал отстегнутый ремешок. На Яшку этот конопатый даже не взглянул. Ну и подумаешь…
Оказалось, что и сама Дорога вовсе не однообразна. Каменные плиты порой сменялись отшлифованной гранитной брусчаткой или потрескавшимся асфальтом. Песок по сторонам тоже тянулся недолго. Скоро обочины зазеленели. В траве мелькали то пунцовые шарики клевера, то золотые звездочки осота, то высоко торчали розовые свечи иван-чая. А один раз было и так, что Яшка целых полчаса шел среди рослых цветущих подсолнухов.
Кое-где стояли у обочин старые дуплистые ясени.
Вдали иногда чудились крыши и блестящие башни городов, порой среди звезд появлялись и плыли, как белые луны, циферблаты часов. Они были разной величины и показывали разное время, а на некоторых стрелки бегали, как на секундомерах, - поди разберись, что к чему. Яшка и не пытался разобраться. Просто шагал без устали и смотрел. Он верил Юкки и знал, что рано или поздно Дорога приведет к Вильсону.
Временами над Дорогой нависали решетчатые полупрозрачные мосты без начала и конца, и по ним проносились разноцветные вагоны. Низко проскочил трескучий старинный самолет с красными крыльями и самоварной трубой. Труба дымила, сквозь стеклянные стенки капота было видно, как ходят шатуны и вертятся медные колеса мотора. На стекле и меди горели солнечные искры. Похожие на бублики колеса пронеслись метрах в пяти над Яшкиной головой, обдало ветром от пропеллера. Яшка даже присел. А потом увидел, как впереди на Дорогу легко падает что-то белое, квадратное.