* * *
В переднюю из всех дверей высыпали ребятишки - удивительно, сколько поместилось их на такой небольшой сравнительно площади, - и все желали Косте счастливого возвращения.
Поскольку Костя поцеловал Светлану, пришлось поцеловать ещё нескольких мальчиков и девочек - из тех, которые стояли поблизости. В заключение его самого поцеловала Наталья Николаевна.
Костя вышел во двор, обернулся - во всех окнах торчали тёмные и светлые головы, маленькие руки махали ему вслед.
Теперь самое время было ехать к Наде в институт, но, поровнявшись со школой, Костя невольно замедлил шаги… В конце концов это займёт только четверть часа!
В пустой раздевалке сидела маленькая, сухонькая старушка и вязала чулок.
Она строго сказала:
- Нельзя в шинели, товарищ лейтенант, у нас в верхней одежде входить не разрешается.
И вдруг отбросила чулок и, схватив колокольчик, оглушительно зазвонила - к окончанию пятого урока. Казалось странным, что она, такая маленькая и степенная, производит весь этот шум.
- Сейчас побегут, - улыбаясь, сказал Костя, когда наконец затих оглушительный звон.
Тётя Мариша, принимая от него шинель, с достоинством возразила:
- Не побегут, а пойдут!
Растворялись двери классов, аккуратными линеечками выходили в раздевалку и спускались по лестницам с верхних этажей маленькие ученицы. Никакого беспорядка, никакой суеты.
"Ого! Дисциплинка!" - с уважением подумал Костя.
Ему казалось, что именно в эти годы ребята должны были бы разболтаться. Но, наоборот, порядка в школе было, пожалуй, даже больше, чем до войны. Да, нелегко Светлане так сразу втянуться в эту налаженную, размеренную жизнь.
Узнав, что директора сейчас нет в школе, а Иван Иванович в учительской, и уже подходя к двери, Костя вдруг сунул руку в карман:
- Ох, что же я наделал! Совсем забыл!
* * *
Через несколько минут Иван Иванович вышел из учительской в коридор вместе с Костей и сказал, пожимая ему руку с неожиданной силой:
- Прямо на вокзал поедете?
- Нет, я ещё должен зайти… Меня будет провожать… то есть будут провожать…
Костя с трудом сдерживал своё нетерпение, шагая рядом с учителем. Тот вдруг остановился и, озорно улыбнувшись, проговорил скороговоркой, переходя на "ты":
- Вот что, дружок, беги по коридору, никто не увидит, вторая смена ещё не пришла. Только в раздевалке полегче, тётя Мариша у нас строгая!
XII
- Лида, я в школу не пойду, я всё равно учиться не буду!
- А он совсем и не для того зовёт, ему нужно тебе что-то передать. Какую-то твою вещь…
Светлана только-только успела пообедать - без особого аппетита, принимая во внимание подавленное настроение, "наполеон" и половину "эклера".
Валя-без-Ани только-только успела покаяться ей в своём предательстве. И вдруг новое волнение. Явилась вожатая Лида с просьбой от Ивана Ивановича отпустить Светлану в школу, он будет ждать её в кабинете директора.
Наталья Николаевна разрешила идти… Что-то уже Лида успела ей сказать, перед тем как вызвали Светлану.
Нет, невозможно идти в школу после всего этого позора!
- Лида, я ничего не забывала в школе! Наталья Николаевна, я не пойду!
Лида возразила терпеливо:
- Не ты забыла, тебе забыли передать. Сейчас к Ивану Ивановичу кто-то заходил, какой-то военный.
- Сейчас? Вот сейчас?
У Светланы заколотилось сердце… Нет, не может быть, чтобы Костя ради этого рисковал опоздать на поезд, то есть ещё не на поезд, но всё равно!
* * *
Иван Иванович сидел за столом и проверял тетради, беспощадно отмечая жирной красной чертой каждую ошибку.
В этой комнате тоже был диван… ещё один диван… только неприветливый, кожаный… твёрдый, должно быть!
- Вот что, Светлана, - сказал Иван Иванович, в первый раз называя её не по фамилии. - Ко мне сейчас заходил Костя Лебедев и просил передать тебе вот этот шарф. Он сказал, что это для тебя очень дорогая вещь, и просил поблагодарить тебя за него.
Светлана взяла обеими руками шарф… Должно быть, костина мама так заботливо выстирала и выгладила его…
- Да ты сядь. Что же ты стоишь!
Светлана присела на самый край… Нет, диван оказался мягче, чем можно было подумать с первого взгляда.
Она положила шарф себе на колени и ласково провела по нему рукой.
- Он только для этого и приходил? - спросила она.
- Нет, не только для этого. О шарфе он вспомнил уже здесь.
Иван Иванович закрыл тетрадь, а так как разговаривать и сидеть на одном месте он не мог, то и стал шагать по маленькому кабинету - ровно три шага получалось - от стола и до стенки.
- Костя приходил, чтобы рассказать мне, как он с тобой познакомился. Между прочим, рассказал, что говорил один фашистский мерзавец про наших детей… Помнишь это?
Светлана глухо ответила:
- Помню. Я всё очень хорошо помню.
- А если ты такая памятливая, так запомни раз и навсегда, что нам ты очень нужна и что к нам относиться, как к своим врагам, ты никакого права не имеешь! Понятно?
Он неожиданно сел на диван. А диван оказался таким неожиданно мягким, что Светлану качнуло назад. Нужно было или совсем встать или сесть гораздо глубже, чем она сидела.
Светлана села поглубже и сказала дрожащим голосом:
- Я к вам не отношусь, как к врагам!
- Если врагов нет, значит, всё в порядке! Иди домой, узнай у девочек, что задано, и садись готовить уроки. Особое внимание на именованные числа обрати, я тебя завтра буду спрашивать, не посмотрю, что ты прогуляла два дня!
- Как же вы будете спрашивать, когда меня из школы, наверное, уже выгнали!
- Никто тебя из школы не выгонял. Наоборот, таких, как ты, учить да учить! Светлана, твоя мама учительница была? Да?
- Да…
- Я думаю, она тоже хотела, чтобы ты училась, правда?
Светлана долго молчала, поглаживая рукой полосатый шарф.
- Как же я буду… в четвёртом классе… такая большая?
- Эх, ты! - Иван Иванович похлопал её по маленькой руке. - Большая!
Он встал и опять зашагал по комнате. Потом остановился перед Светланой.
- Стыдно тебе, по крайней мере?
Она ответила, вся просияв:
- Стыдно.
- Это хорошо, значит, совесть у человека есть. А на глупых девочек ты не обращай внимания, у вас в классе и умные тоже попадаются. Ты с Галей Солнцевой, кажется, дружишь?
Светлана мрачно сказала:
- Нет. Это как раз галина мама, должно быть, меня во дворе выслеживала!
- Что, что? - переспросил Иван Иванович, - Экий у тебя характер континентальный!
- Почему континентальный?
- Жаркое лето, суровая зима. Ты уж как-нибудь умерь температуру или устраивай людям демисезон, а то рядом с тобой простудиться можно. Имей в виду, что Галя Солнцева как раз в этом самом кабинете изо всех сил тебя защищала.
- А я не хочу, чтобы меня защищали!
Иван Иванович передёрнул плечами и повернулся к окну:
- Форточку разве закрыть? Прямо будто на сквозняке стою!
Светлана подошла к нему сзади.
- Иван Иванович! Вы меня извините, пожалуйста.
Он положил руку на тёмные волосы девочки.
- Вот с этого нужно было начинать, дружок!