"Ведь я не вмешивался в события! Семечки в кармане у каждого могут обнаружиться! - пела душа волшебника. - Я не вмешивался! Они сами попросили! "
Он бы легко мог наколдовать хоть грузовик этих дурацких семечек, но боялся вызвать подозрение.
- Один мешок этого вкусного, полезного и калорийного продукта легко заменит обед взрослому человеку, - сладко приговаривал Валерий Иванович. - Лузгайте, лузгайте, ребятушки! Лузгайте на здоровье!
"Сражение на время откладывается! Битва не начнется, пока не съедено последнее семечко! А к тому моменту в жизни многое может измениться!"
Хулиганы даже не обратили внимания, что старичок почтальон не ушел от забора, а просто медленно растворился в воздухе.
"Я не имею права вмешиваться в события - хорошо, я не стану вмешиваться, - исчезая, размышлял Валерий Иванович. - Я не имею права никому рассказывать об этих событиях - тоже, согласен, я не собираюсь никому и ничего рассказывать! Но если меня станут настойчиво расспрашивать, имею ли я право только коротко и правдиво отвечать на поставленные вопросы? А вот об этом в Волшебном уставе нет ни слова!…"
Глава 32
ПАССАЖИРСКИЙ БРОНЕПОЕЗД
Иван Алексеевич Бубенцов аппетитно хрустел "Ананасными" вафлями, допивая четвертый стакан чаю, когда дверь купе медленно открылась и неуверенно, бочком протиснулся маленький старичок в длиннополом старомодном пальто.
- Чайком балуетесь? - поинтересовался старичок у Ивана Алексеевича и при этом осуждающе покачал головой.
- Ага! - широко улыбнулся в ответ моряк Бубенцов. - С сахаром! И с вафлями тоже! Присаживайтесь за компанию!
- И присяду, не откажусь! - поджав тонкие губы, новый попутчик уперся глазками-буравчиками куда-то в подбородок Ивану Алексеевичу, так, что даже, кажется, в этом месте на рыжей моряцкой бороде образовались две едва заметные вмятины. - Отчего ж не сесть и не попить чаю, если мои жизненные принципы это позволяют!
- Вот как! - заинтересовался Бубенцов. - Извините за бесцеремонность, но разрешите полюбопытствовать: а в каких же таких случаях ваши жизненные принципы не позволяют вам попить чайку с сахаром?
Старичок отглотнул разом с полстакана горячущего чаю, поерзал на месте, блуждая взглядом по забитым брезентовыми мешками багажным полкам, и туманно объяснил:
- Вот, предположим, кому-нибудь из моих любимых племянников грозила бы опасность! Я бы ни в коем разе не стал тогда прохлаждаться, а уж тем более пить чай с сахаром…
- Ну, это-то понятно! - согласился с попутчиком моряк Бубенцов и пододвинул гостю еще один стакан.
- Я бы лучше подумал в таком случае: племяннику грозит опасность, пушка моя в разобранном виде, а я сижу себе и чай пью… - скрипучим голосом продолжал странный старик.
- О какой пушке вы говорите? У вас есть пушка? - насторожился Иван Алексеевич.
- Нет у меня пушки! Я ведь в предположительном смысле, - уклонился старикан от прямого ответа.
- Хорошо, в предположительном смысле! - настаивал Иван Алексеевич, которого посетило некоторое смутное беспокойство. - Какую пушку и в каком смысле вы предположили?
- М-м-м… Ну, скажем, гарпунную… - пожевал губами незнакомец. - Чай у вас вкусный… Ай, прелесть! Цейлонский, небось?
- Цейлонский, - эхом повторил Бубенцов.
- Но поскольку лично мои друзья, а также все племянники в данный момент ни в какой опасности не находятся, меня совсем не волнует, за какое время можно привести в боевую готовность гарпунную пушечку, - старик уже откусывал вафли крохотными кусочками, и это не мешало ему одновременно жевать и разговаривать, все слова были понятны:
- Более того, меня совершенно не волнует и то, что до Шутихинска нам осталось всего-навсего сорок минут…
- Послушайте, любезный, о каких племянниках вы тут все время толкуете? - напрямик спросил суровый моряк Бубенцов.
- Да ни о каких! - заморгал глазами старикашка. - У меня вообще нет никаких племянников!
- Допустим все-таки, что у вас были бы племянники! - взял быка за рога Иван Алексеевич.
- Не нужно допускать много, достаточно одного-единственного племянничка, - старичок неожиданно очень развеселился. - Вполне, скажу я вам, достаточно одного-единственного! А, была не была, фантазировать так фантазировать! Предположим, что племянника моего звали бы… хм… и вафли у вас какие свеженькие! В буфете брали или в морской паек входят?
- В нашем пайке только одни консервированные остолопы, - начиная терять терпение, рявкнул моряк.
- Что вы говорите! Значит, в буфете брали, - мигом сообразил старичок. - Итак, вы пьете чай только потому, что у вас нет племянника…
Геройский "морской волк" с грохотом стукнул кулаком по столу.
- Ах да! - спохватился попутчик. - Мы ведь предположили, что хотя бы один племянник у меня все же имеется! И мне одного вполне достаточно, потому что именно он-то и может находиться в опасности! Предположим для ясности, что зовут его… Виктором…
- Что?! - у моряка перехватило дыхание.
- Чего тут такого особенного? - пожал плечами нелепый старик. - Имя как имя, самое обыкновенное, весьма, кстати, распространенное, Виктор, Витя, Витек…
- Р-р-р-а-а-а! - раненым тигром взревел Иван Алексеевич Бубенцов и бросился расчехлять свою пушку.
Старичок довольно хихикнул и незаметно выскользнул в коридор.
На станцию Шутихинск на огромной скорости, громыхая на стыках, влетел железнодорожный состав.
Это не был скорый или курьерский поезд, к которым здесь привыкли.
Это не был не заляпанный дорожной грязью буровато-красный товарняк.
На станцию Шутихинск, грозно ощерившись из окна девятого вагона гарпунной пушкой с малого китобойного судна "Тюлька", влетел пассажирский бронепоезд сообщением "Москва - Златоуст".
- Бронепоезд, скажете тоже… - смущенно хмыкнул геройский моряк Бубенцов. - А вот старикана я тогда едва не прихлопнул… хм… извините, Валерий Иванович… Я же не знал еще, что это вы!
- Бывает, бывает… - зачастил волшебник, на всякий случай задвигаясь подальше в угол. - Бывает!…
- Ну, с парнями моими все ясно… почти! - пробасил Иван Алексеевич. - А вот с тем, собачатником, в самом деле, как?
- С Вадиком-то? - спохватился и автор. - Да, кстати, а где Вадик? Почему он не пришел сюда?
- Вадик очень занят, - со значением произнес Витька.
- Занят он! - подтвердил Павел.
- С Вадиком, получается, тоже все ясно и понятно, - вздохнул автор. - Правда, не так, как хотелось бы… Но если вам интересно, надо вернуться чуть-чуть назад… Помните, встреча Вадика Градобоева с Клавдией Леонтьевной, чей-то голос, а затем человек-бегемот?…
Глава 33
ПЕРЧАТКА ЧЕМПИОНА
С первой тренировки они шли вдвоем, плечом к плечу. Изредка Вадик с обожанием заглядывал в лицо своего старшего товарища и тренера. А тот говорил красиво и волнующе:
- Вадим, нет, ну ты только посмотри! Ты на меня погляди! Вот природа придумала человеку подбородок - а боксеры на это хук изобрели!
- Хук, - радостно повторял Вадик необычное, ставшее вдруг таким родным слово.
- Ага! Она, природа-мать, кости и ребра по всему человеческому туловищу в нужном порядке расставила - а у боксера на такое дело апперкот!
- Апперкот, - едва не стонал от восторга Вадик.
- Ну, про свинг я тебе не говорю, понял, да, не говорю! Вот ты знаешь, кто самый честный на свете человек?
- Боксер? - не боясь ошибиться, прошептал Вадик.
- Боксер! - взревел тренер. - Ну что ты мямлишь, ясное дело, боксер! По мозгам, сразу предупреждаю, любой удар - пожалуйста, на здоровье, а вот ниже пояса - ни-ни! Даже ногами нельзя!
- Ногами - это каратэ, - вставил Вадик.
- Да что там каратэ, каратэ-маратэ! - кипел тренер и чемпион мира. - Я вот иду по городу, ага? Так все меня уважают, в стороны шарахаются! И без всякого каратэ! Я из тебя то же самое сделаю, выйдет толк!
- Толк выйдет, бестолочь останется, - раздался едва ли над самым Вадиковым ухом скрипучий старческий голосок.
Вадик Градобоев никогда раньше не слышал этого голоса… да, может быть, это и к лучшему.
- Ого, Валериваныч! - странно обрадовался тренер.
На скамеечке возле подъезда сидел, ссутулившись, маленький старичок в модной поролоновой куртке на "молниях", в шапочке с надписью "Адидас" и в кроссовках.
- Здравствуй, Вася, - с печальным вздохом поздоровался старичок.
- Зуб болит? - участливо поинтересовался тренер.
Встретив знакомого, он вдруг как-то разом перестал быть шумным и громогласным. - Очень больно?
- Да никакой и не зуб… - грустно усмехнулся старичок.
Дед в спортивной одежде словно бы вовсе замечал Вадика, хотя про толк и бестолочь ведь именно он и успел высказаться. Поэтому тренер легко подтолкнул Вадика вперед:
- Молодая смена, Валерий Иваныч!… Я ему завтра перчатку свою подарю, счастливую, в которой первый раз чемпионом мира стал! Реакция у парня - от пули закроется! Ударчик еще поставим - и готовый чемпион!
- Ну, это пустяки, поставить удар! - с пониманием заметил Валерий Иванович. - Чемпионских перчаток у тебя, Вася, ого-го сколько…
- Ага, - обрадовался тренер. - Вот на каждую по чемпиону воспитаем!
Старичок болезненно скривился и странно-странно посмотрел на Вадика.
- Ну, вы-то как? - потоптался на месте чемпионский тренер Вася.
- Все по-прежнему, ничего особенного, - равнодушно пожал плечами старик. - А вот ты, Вася? Не жалеешь?
- Чего жалеть, люди уважают, - вдруг низко опустив голову, глухо произнес экс-чемпион мира по боксу. - Шарахаются… Я вот все позвонить вам хотел тогда, после первой победы, - наконец поднял он глаза. - Поблагодарить хотел… За помощь… От души…
- Номер забыл, - подсказал старик, улыбнувшись понимающе.
- Да нет, это… В общем… До свидания, - неожиданно заторопился боксер.
- До свидания, - буркнул и Вадик.
- Кто это? - спросил он, когда они немного отошли.
- Так, человек один… - неохотно, после долгой паузы ответил тренер. - Это он, понимаешь, меня чемпионом мира сделал…
- Тоже боксер? Такой хилый?! - изумился Вадик.
- В два счета сделал из меня чемпиона, я только заикнулся! - лицо Бегемота стало несчастным. - Может, и брякнул сдуру - так, первое, что на ум пришло… И бац - теперь непобедимый чемпион!
Бегемот затравленно оглянулся по сторонам:
- Да я, если хочешь знать, в детстве стихи писал!… И рисовал классно! Пошло-поехало: чемпионаты, сборы, сборы, чемпионаты! Медалей полный чемодан… И ведь никуда не денешься, такую свинью сам себе подложил!
Неожиданно безо всякого замаха Бегемот ударил кулаком в стенку дома. Кусок бетонной панели размером в школьный портфель с грохотом откололся и рассыпался в порошок от такого удара…
- Только бы покрасоваться! - хмыкнула Клавдия Леонтьевна. - Шапочка "Адидас" и кроссовки, в его-то возрасте!
- Это были самые горькие минуты моей жизни, - трагическим шепотом признался вдруг волшебник, взглядом призывая в свидетели автора. - Все мои усилия оказалось напрасными, все волшебство пошло насмарку!
- Да, Вадику Градобоеву вы, Валерий Иванович, ничем не смогли помочь, - печально согласился моряк Бубенцов.
- Да что Вадик? Вадик выкрутился! - мотнул головой Пашка.
- Чемпион наш! - насмешливо подтвердил Витька Бубенцов. - Сборы, тренировки… Мускулатура!
- Да при чем здесь Вадик? - крепко прижала к себе болонку Мусю Клавдия Леонтьевна. - Такие, как этот замечательный мальчик, всегда найдут свое место под солнцем. Но объясните мне, за что наказан пес Шарик?! За какие провинности он пополнил ряды несчастных австралийских бездомных кошек и собак!!! И никто, ни один человек на свете не попытался Шарика хотя бы разыскать! А все вы, Валерий Иванович, ваши эксперименты…
- Ну, уж! - взвился волшебник. - С Шариком-то как раз…
- Постойте, постойте! - невежливо перебил я волшебника. - Не стоит забегать вперед! Осталось совсем немного! - автор поскорее опустил глаза к следующей странице.
Глава 34
С ДЕВОЧКАМИ ДРАТЬСЯ?!
Сколько они не спорили, Павел Мошкин оставался непреклонен. Возле Катиного подъезда он передал Виктору портфель и решительно заявил:
- Все! Дальше я один!
- Чего он у тебя такой тяжелый? - подхватив Катин портфель из Пашкиных рук, недовольным тоном поинтересовался Витька. - Кирпичей, что ли, наложила?
- Ага, с утра еще, - виновато потупилась Катя. - Две штучки всего… Да вы не волнуйтесь, ребята, там ничего не запачкается! Я кирпичи газетки обернула!
- Пашка, дай мне мартышку… - попросил вдруг Виктор. - На всякий случай…
- Лучше мне! - встрепенулась Катя. - Или давайте ее сразу в снег закопаем! Если все в порядке - после достанем, если же… - Катя не договорила.
- Нет! - сурово посмотрел на Катю Павел. - Никаких мартышек на всякий случай! И драться буду я один! Это дело чести!
- Возьми хотя бы портфель с кирпичами, - робко посоветовал Витька.
Катя вдруг набрала в грудь побольше воздуху и пронзительным голосом громко начала выкрикивать какую-то белиберду.
- Да мы и не полезем в драку! - кричала Катя. - А вот если тебя убьют, вот тогда только мы вступим в бой…
- Ты чего орешь?! - напустился на девочку Виктор. - На всю улицу орешь!
- Я не ору! - еще громче, во всю глотку завопила Катя, повернувшись к родному дому. - Я просто напоминаю вам, что бой может оказаться очень суровым, и в случае гибели Павлика мы с Витей займем его место. И тогда, конечно же, нас тоже убьют.
- Чокнулась, - вздохнул Павел и пожал плечами. - Ну, я пошел.
Катя кричала и с надеждой смотрела на знакомые окна. Там, именно там ее должны были услышать! Но в окнах этих только лениво отражались облака, вот и все.
Зато слева вдруг настежь распахнулось балконная дверь, затем на перильца по пояс вывалился Юрий Цезарь, начинающий сценарист.
- Эврика! - воскликнул он на чистейшем древнегреческом языке. - Эврика! Я нашел!
Катя замолчала, шмыгнула за Пашкину спину, но было уже поздно, Цезарь заметил ее.
- Катька! - закричал он. - Катюха! Я нашел, я его придумал! Гениальнейший сюжет! Великий Андерсен лопнул бы от зависти! Слышишь?! Волшебник превращает третьеклассника в его же недруга, чтобы третьеклассник смог посмотреть на себя со стороны! Постой, Катюндия, я сейчас спущусь вниз, я тебе все расскажу, что будет дальше!
- Бежим! - скомандовала Катя таким голосом, что и Витька, и Павел не стали спорить.
Вот так, вопреки воле Павла Мошкина, на поле битвы с нападающей стороны оказался не один боец, а целых трое. Потому что уж так всегда и бывает: они бежали и даже не заметили, как очутились именно там, где надо.
- У, месье Комар притопали, - поерзав на заборе, на иностранном языке объявил Банан. - Да еще и не одни…
- Будет кому после за его телом приглядеть… - задумчиво разглядывая облака, добавил Сеня.
- Всего их… один, два… два с половиной! - пересчитал противников Тузик. - Говорил же, шоблу приведет!
- Ничего и не с половиной! - обидчиво выкрикнула Катя, приняв все на свой счет. - А вы сами, вы… вы с четвертью!
- Я буду драться один! - Павел сбросил теплую куртку на руки Виктору, шагнул вперед.
Банан, Сеня и Тузик очень дружно, словно повинуясь какой-то им одним слышимой команде, прыгнули с забора.
- Благородно, - похвалил Павла Банан.
- Разумно и принципиально, - подтвердил Сеня.
- Эти тогда пусть уйдут, - буркнул не верящий в человеческую честность Тузик. - Может, у них там гиря в портфеле, а?
- Это мой портфель! - гордо сообщила Катя. И тут же прикусила язык. - Гири… Гири там нет!
- Ты вообще помолчи! - оборвал Катю невоспитанный Тузик.
И для убедительности пребольно щелкнул девочку по носу. Вот тут и началось!…
- А-а-а! - взвизгнул Тузик, отлетев в сторону метра на четыре и глубоко зарывшись в мокрый снег. - А-а-а! Я больше не буду!
- С девочками драться?! Так, да?! Я вот вам покажу! - зазвенел над полем боя гневный голос.
Крепкая фигура, с трудом запиханная в старенькое красное пальто, при каждом резком движении трещавшее по швам, молнией металась между тремя хулиганами, раздавая точные, хлесткие и очень болезненные удары.
- С девочками драться, да?! Катю обижать?!
Таньку Сковородкину в бою можно было сравнить, пожалуй, только со средним танком Т-34.
Да, это была она, Танька Сковородкина, лучшая Катина подруга. Та, чьи немытые с осени окна безразлично внимали Катиным призывам о помощи. Та, с которой каждый день Катя рассоривалась до конца жизни. Танька услышала, услышала Катин призыв о помощи!
- Вот тебе, получил! Еще хочешь? Пожалуйста! - щедро растрачивала Танька свою силу и энергию. - И тебе достанется, не волнуйся!
Но даже знаменитый Т-34, как известно, имел свои слабые места.
- Сзади заходи, сзади! - скомандовал Тузику первым пришедший в себя после внезапного нападения Сеня. - А ты, Банан, отвлеки ее! Ну!
Танька попала в окружение! Кольцо врагов сжималось все плотнее!
- С девочками драться, да?! - зазвенел над головами хулиганов тоненький, писклявый голосок. - Я вот вам сейчас покажу!
И на голову Тузика обрушился Катин портфель, в котором, как уже известно, никакой гири не было…
- А ты чего стоял? - растерянно спросил у Витьки Павел, когда все было закончено, и хулиганская троица с позором бежала.
- Я-то?… - Витька заморгал глазами, оглянулся по сторонам. - Так у меня же в руках куртка твоя была… Забыл, да? Вот сам ты чего?
- Я… - Пашка закусил губу, и в глазах его медленно стала накапливаться влага.
- Просто Павлик на серьезный бой настроился, - вступилась за Мошкина Катерина. - Это ж понятно! А эти - так, Танюшка пришла, они и разбежались…
- Цыплятки, - солидно подтвердила Татьяна Сковородкина, подбирая оторванные в драке пуговицы.
- Ничего, вот в следующий раз я один буду с ними драться! - не очень уверенно заявил Пашка. - Вот увидите!
- В следующий раз?! - расхохоталась Танька. - Ой, я не могу, в следующий раз!
- Ты чего ржешь?! - насупился Павел. - Если ты мне мешать больше не будешь!
- Ой, не могу! - Танька в изнеможении прислонилась к бывшему хулиганскому забору. - Не будет следующего раза, никогда больше не будет!
- Они нам этот бой еще припомнят, - недоверчиво покачал головой Виктор.
- Кто, они?! - смеялась Танька. - Да кто с ними после такого драться станет, кто?! Никакого авторитета у людей хулиганского! Это ж надо, две маленькие, хрупкие, нежные девочки отлупили троих балбесов!
- Мы с Таней хвастаться не станем, но, мне кажется, весь город об этом обязательно узнает… - кокетливо улыбнулась Катя.
- Во-во! - повела мускулистым плечом Танька. - Двинули, Катерина?
Ни Катя Шумкова, ни ее лучшая подружка Танька Сковородкина в этой повести больше не появятся.
Они ушли с поля боя, нежно щебеча, чтобы за ближайшим углом поссориться навеки, то есть почти до вечера. Спасибо тебе, Катя Шумкова! Спасибо, Танька!
Они стояли, глядя друг другу в глаза.