В книгу ленинградского писателя вошли веселые и поучительные рассказы, воспоминания и повесть о не совсем обыкновенной собаке: "У мпа-ра-ра!", "А и Б сидели на трубе", "Старые да малые", "Я это знаю наверняка".
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 1
Глава третья 1
Глава четвертая 2
Глава пятая 2
Глава шестая 2
Глава седьмая 3
Глава восьмая 3
Глава девятая 3
Глава десятая 4
Глава одиннадцатая 4
Глава двенадцатая 5
Глава тринадцатая 5
Глава четырнадцатая 6
Глава пятнадцатая 6
Глава шестнадцатая 7
Глава заключительная 7
Б. Алмазов
Боберман-стюдебеккер
Повесть
Глава первая
Вовка был неутомимый лодырь…
…не жалея сил и времени, напрягая все свои умственные способности, он выискивал способы, чтобы не только не учить уроки, но и в школу не ходить! Вообще!
Если бы столько усилий он тратил на учебу, он бы уже академиком был. Честное слово!
Ну, если не академиком, то студентом или, на худой конец, десятиклассником, а не торчал бы в своем четвертом классе. Такие случаи бывали, когда из четвертого класса человек запросто поступал в институт. Если он гений, конечно.
Но Вовка в десятый класс не стремился и о своей гениальности тоже помалкивал, хотя в том, что он - Вовка - человек необыкновенный, не сомневался ни одной минуточки.
Разве обыкновенный человек может прочитать Большую медицинскую энциклопедию, где половина слов не по-нашему написана, а те, что русскими буквами, совершенно не понять? А Вовка прочитал! И после этого был уверен, что запросто может изобразить любую болезнь.
Особенно ему удавалось изображать боли в животе. Он недавно так корчился, так стонал, что его три дня на "скорой помощи" возили то в больницу, то обратно. Почти что десяток врачей и санитаров его рассматривали, ощупывали, велели показать язык и все-таки не могли догадаться, что у него: аппендицит, почечная колика или воспаление всех кишок сразу, - пока один старенький доктор не догадался, что у Вовки контрольная по арифметике.
Он так смеялся, этот доктор. Так радовался, даже слезы утирал.
Гений! - говорил он, похлопывая Вовку по тощему животу. - Талант. Между прочим, этот симулянт - мое воскресшее детство!
Конечно, это была случайность! Кто же мог предположить, что старенький доктор сто лет назад подобным же образом морочил своих учителей и родителей.
Но ведь даже он назвал Вовку гением! Стало быть, это было в Вовке - способности необыкновенные…
Вовка был уверен, что, когда он вырастет, сможет запросто стать киноартистом или Штирлицем… Стоило ему лежа на диване закрыть глаза, как легко представлялась стена школы и мраморная доска: "Здесь учился выдающийся… (дальше пока не заполнено)" - ну, в общем, - Вовка! И он не сомневался, что все именно так и будет. Но вот когда? Его, скажем, совсем не устраивала посмертная слава. Ему хотелось сейчас всем доказать, что он не "хе-хе-хе", а самый настоящий "о-го-го!".
Но ведь не мог же Вовка саморазоблачиться! Сказать:
- Ну что, дурачки! Ловко я вас?
Конечно, ребята бы удивились. Хотя и не все. Те, кто носили совершенно здоровому Вовке домашние задания и яблоки, вряд ли бы пришли в восторг. Про учителей и родителей говорить нечего. А прославиться хотелось. Ох, как хотелось!
Даже не то чтобы прославиться, а хотя бы оказаться в центре внимания. А то всего и славы - слабое здоровье. По справкам вообще выходило, что Вовка не болеет только в воскресные и праздничные дни. Случай, конечно, редкий, но Вовке почему-то не хотелось, чтобы к этому загадочному явлению было проявлено пристальное внимание общественности… Ему хотелось прославиться чем-нибудь другим! И такая возможность появилась.
Глава вторая
Голос у него был не шаляпинский…
…можно сказать, вообще никакого голоса не было. Поэтому на пении он сидел тихо, не орал, не бесился, как другие. И, наверное, потому, что в шуме и гаме урока учительница и свой-то голос редко слышала, она поставила Вовке пятерку в четверти.
Неизвестно почему, но вот как раз из-за этой пятерки отец сначала покраснел, потом побелел, потом пошел пятнами, как испорченный цветной телевизор… Его не смутили волны троек, которые заполняли табель; и даже двойку по арифметике, что гордым лебедем плыла по этим волнам, он вроде бы не заметил. Но когда взгляд его наткнулся на пятерку по пению, отец осатанел:
- При таких отметках ты еще поешь?! - заорал он, расстегивая брючный ремень.
Мама и бабушка повисли у него на руках, и тем самым спасли Вовку от давно заслуженной порки.
- Костя! - кричала мама. - Это не наш метод! Это непедагогично!
- Да нешто нонеча царский режим, чтобы дите истязать? - вторила ей бабушка.
- А что мне с ним делать? Что делать?! - вырывался отец.
Но и мама и бабушка держали его мертвой хваткой, и он только елозил тапочками по паркету.
- Надо как-то стимулировать его тягу к знаниям, - пояснила мама, оттесняя отца на кухню.
- Подарочек посули! - советовала бабуля, стараясь заполнить собою весь коридор и прикрыть Вовку.
- Да у него этих подарочков… - стонал отец - Только что птичьего молока нет! Железная дорога? Моментально! Велосипед - пожалуйста! Чего тебе не хватает?
И вдруг Вовка, наверное, со страху, совершенно неожиданно для себя выпалил:
- Собаки! Мне собаки не хватает!
- Я тебе слона куплю! - отец бессильно рухнул на табуретку. - Носорога африканского! Орла с вершин кавказских гор добуду…
- Вот и хорошо! Вот и решили! - поглаживая отца, приговаривала мама.
- Внучек! Ты уж расстарайся! Неуж ты глупей всех? - ворковала через час бабуля, отпаивая Вовку после нервного потрясения чаем с молоком.
- А собака будет? - спросил внук, уминая горстями конфеты.
- Отцово слово - кремень! Скала твердокаменная! - сказала бабка. - Отцово слово - олово, сказал - ножом отрезал! Шутишь! Отцово-то слово…
И Вовка подумал, что, возможно, собаку ему и купят…
Глава третья
Даже самые плюгавые малявки…
…которые вообще от горшка два вершка, оказывались в центре внимания, когда выводили гулять своих мопсиков и таксиков. И Вовка легко рисовал в своем развитом воображении привлекательную картину: он наденет мохнатый свитер, шапку с помпоном, что бабуля связала, и выходит на бульвар с роскошнейшим невероятным псом. Таким, что все прохожие останавливаются и почтительно осведомляются, какой породы эта необыкновенная собака. А одноклассники, которые сегодня Вовку не замечают, униженно выпрашивают разрешения хоть минуточку подержать поводок или разок погладить собаку. И Вовка еще подумает, кому разрешать, а кому нет. Будь он хоть отличник, хоть кто…
Мечты о собаке были так притягательны, что вытеснили из Вовкиной головы даже Штирлица. И тут выяснилось, что голова-то у него совсем не плохая.
Уроков он, как и прежде, не учил, но поскольку уроки "мотать" перестал, изображая разные болезни, и на занятиях присутствовал, то кое-что в его голову залетало. Постепенно в его дневнике перестали гнуть лебединые шеи задумчивые двоечки и весело закудрявились тройки, а неизменная пятерка по пению подкрепилась пятеркой по труду и двумя четверками, по физкультуре и рисованию. Так что когда за день до Нового года Вовка торжественно положил перед отцом табель, он был почти уверен, что необыкновенная собака сейчас же вбежит с лестницы в квартиру.
- Молодец! Можешь ведь, когда захочешь! - сказал отец, подписывая табель с таким удовлетворением, словно он самолично исправил все двойки на тройки. - Старайся и впредь! - и уткнулся в газету.
- Э… - сказал Вовка, - а собаку?
- Какую собаку?
- Но ты же обещал!
- Я…?! - вытаращил глаза отец. - При нашей тесноте нам только еще собаки не хватало.
Вовка усиленно заморгал.
- Но ты же обещал… - загнусавил он.
И тогда бабуля торжественно достала из-под длинного фартука кошелек, долго рылась в нем, прикрывая содержимое рукой, и наконец, с достоинством английской королевы выдала Вовке три рубля.
- На, деточка, купи щеночка! Авось не утеснит! Прежде-то и не в такой тесноте живали, а все дружнее! Не в пример как нонеча! - и поплыла в свою комнату со словами: - Ни об каком авторитете у ребенка заботы не имеют! Родители тоже!
- Это черт знает что! - взвился как на пружине отец. Он убежал на кухню и яростно захлопнул за собой дверь.
Больше о собаке никто не произнес ни слова, и Вовка решил, что собаку купить разрешили.
Глава четвертая
Резус был Вовкин одноклассник…
…и звали его так, во-первых, за сходство, а во-вторых, потому что он мечтал завести макаку, и в-третьих, он был председателем кружка юных зоологов. Вовка потащил Резуса на рынок как специалиста, чтобы, значит, не промахнуться с покупкой.
- Мне знаешь какая собака нужна? - втолковывал он Резусу всю дорогу до рынка. - Мне необыкновенная собака нужна! Чтобы все как увидели - с ума посходили! Чтобы ну просто ахнули!
- Бум искать, - в сотый раз отвечал Резус, кутая морковный носик в пуховый шарф: мороз стоял нешуточный.
Но необыкновенную собаку отыскать оказалось нелегко. Необыкновенными на рынке были только цены. Никогда Вовка не предполагал, что скулящие, едва разлепившие бессмысленные глазки щенки или котята с трясущимися хвостиками могут стоить так дорого. И уж во всяком случае, больше той трехи, что была у него в кармане. Конечно, он не подавал виду, и Резус только удивлялся, почему, выпятив нижнюю губу, Вовка надменно говорил:
- Не, это не подойдет! Ну и что, что чемпион породы?!
- Да ты посмотри! - восторгался Резус, вытаскивая за шкурку из корзины что-то такое пузатенькое, тепленькое и попискивающее. - Какие лапы! Какие уши! Это же редкость! Это - кокер-спаниель!
- Подумаешь! - оттаскивал млеющего приятеля Вовка. - Да их в городе миллион. Мне уникальная собака нужна.
- Ему собака Баскервилей нужна! - сердито говорил хозяин кокера, пряча щенка под тулуп.
- А это что за порода? Кто вывел? - тут же прилипал к нему Резус.
- Шерлок Холмс.
- Сыскная… - с уважением говорил Резус. Про Шерлока Холмса он уже слышал.
Снова и снова ходили по рынку между рядов с клетками, в которых щелкали, весело помаргивали, свистели, скакали канарейки и волнистые попугайчики. Между рядами аквариумов, где в зеленоватой воде среди шустрых пузырьков воздуха парили розовые вуалехвосты, сновали светящиеся гуппи, важно жевали усатыми ртами и неподвижно висели полумесяцы скаллярий.
На рыночном дворе притоптывали валенками и клубились паром продавцы собак, кошек, голубей, кроликов, морских свинок, сусликов, хомячков, поросят… Здесь же толкалась пожилая белоглазая коза. Она сварливо мекала, сыпала из-под короткого хвоста черное драже и жевала задубевшую на морозе клеенку, которой были покрыты пустые прилавки.
- Нужно покупать щенка, пока он маленький, и воспитывать его самому! - долдонил Резус. - Нужно выбирать собаку близкую тебе по характеру.
- Как это?
- Очень просто! Если человек волевой, энергичный, ему нужна дисциплинированная овчарка, а бабушке, например, - болонка или шпиц…
- А у меня какой характер? - спросил Вовка.
- У тебя? - задумался Резус. - Ну, в общем, какая собака тебе глянется - такой у тебя характер и есть! Тут - закономерность! Совпадение характеров. Какая собака - такой ты и сам… Иначе она либо заболеет, либо убежит!
Глава пятая
В этот момент Вовка увидел…
…странного мужика и здоровенную разномастную собачину на веревке.
"Вылитый кактус", - подумал Вовка, разглядывая мужика.
Мужик, действительно, был похож на кактус, который уже много лет выращивала мама. Она все ждала, когда его мясистый пузатый ствол украсится необыкновенным пурпурным цветком.
У мужика же из колючей зверской щетины торчал такой пламенеющий нос, словно кактус, на который натянули гремящие на ветру брезентовые штаны и клетчатый пиджачок, уже зацвел.
- Э, космонавты! - сказал он, маня мальчишек малиновой сарделькой пальца, тоже покрытого черными колючками. - Собачкой не интересуетесь? Оригинальный экземпляр.
Экземпляр сидел на снегу, широко расставив кривые кудлатые лапы, и смотрел на мужика, как оштрафованный пешеход на постового. Изредка он длинно, по-коровьи, вздыхал.
- А какой породы? - спросил Резус.
- Ды-ды-ды-доберман! - стуча зубами ответил продавец.
- Ха! - не поверил образованный Резус. - Доберман - гладкошерстный! А этот вон какой волосатый.
- Сам ты волосатый! - буркнул мужик, скрипя по снегу растоптанными кедами. - Все ты знаешь! Менделеев, тоже мне…
- У добермана морда длинная, а этот вон какой широкомордый, - не унимался натуралист.
- Ба-ба-ба-банан-то вынь! - сказал Кактус.
- Какой банан? - не понял Резус.
- Из уха! - рявкнул Кактус. - Какой же это ды-ды-доберман? Ды-дыберман гладкошерстный, а это? У тебя что, глаз нет? Разве это доберман?
- Но вы же сами сказали…
- Бо-бер-ман! Не д-ды-доберман, а бо-боберман! Сечешь разницу? Порода такая про-продуктивная. Тьфу, перспективная…
- Я про такую породу никогда не слышал! - загоняя очки повыше, на фигушку носа, сказал Резус. - Доберман - это да! Доберман-пинчер, например…
- Сам ты пи-пи-пинчер! - возмутился Кактус. - Академик нашелся! Смотрите на него, породу отличить не может! Смотри сюда! То доберман-пинчер, а это бо-бо-боберман! Совсем другое дело!
- Я про такого не слышал!
- Мало ли что! Порода новая! Бо-бер-ман - на букву "б", понял? Боберман. И не это, не пинчер, а как это… Во! Стюдебеккер! Уникальная собачка! На весь город один экземпляр!
- Единственный? - переспросил Вовка.
- Но! Не сойти с места! Второго такого нет, хоть с фонарем ищи! - поклялся Кактус. - Потому и стою тут, как три тополя на Плющихе… Порода уникальная! Продуктивная! Тьфу, перспективная! Никто в ней не смыслит ни шиша! Соображали бы в собаках - с руками бы оторвали! За любые деньги.
Боберман поглядел на Вовку исподлобья. Подвигал мохнатыми бровями и отвернулся. Потерял к мальчишке интерес.
- А что он умеет? - спросил Вовка.
- Что хошь! Чему научишь, то и будет уметь! Он толковый. С ним хоть на охоту, хоть на рыбалку, хоть на выставку. Не подведет! Одно слово - бо-боберман!
- Так что он сейчас, еще необученный? - полюбопытствовал Резус.
- Ну! Рядовой! - подтвердил Кактус. - Сам же видишь - щенок.
- Так он что, еще расти будет? - ахнул Вовка.
- Как захочешь! - уверил мужик. - Хошь большую собаку иметь - ну то есть для солидности, - корми кашей! Хошь маленькую - не давай ни крошки. Усохнет! Он же этот, как его, стюдебеккер, - сам понимаешь! - Мужик заговорщицки подмигнул. - В общем, оригинальная собачка! Бери, не пожалеешь! Дешево отдам.
- За сколько примерно? - приценился Вовка.
- А сколько у тебя есть? - заинтересовался Кактус, и оригинальная собачка тоже заинтересованно подняла морду.
- Три рубля.
- Покажи!
Вовка вытащил трешку.
- Эх! - торопливо сказал мужик, сгребая деньги. - Себе в убыток. Но уж больно вы мне, космонавты, по душе. Владей!
Он сунул веревку, заменявшую поводок, оторопевшему Вовке.
- А документы? - слабо вякнул Резус.
- На что ему документы? - удивился Кактус, торопливо пряча деньги в кепку. - У него же вся биография на лице, извиняюсь, на морде написана!
- Для щенков…
- Да ты что, пионер?! Разве щенки от документов заводятся? Гы-гы!
- Вы меня не так поняли… Чтобы породистые были…
- Будут! - уверил Кактус. - Любые будут! Хошь - бульдоги, хошь - носороги! От этого - любые будут! Ну, а сильно подопрет - в милицию сходи! Там ему моментом паспорт оформят. Порода редкая… Привет!
- А зовут-то как? - крикнул Вовка в спину мужика, который уже ввинчивался в толпу.
- Зовут? - выдернулась откуда-то уже издалека, из-за прилавков, его колючая рожа. - Зовут, эта… Герой! Во! Можно по-родственному - Гера! В общем, Георгин!
Глава шестая
Странная все-таки порода…
…боберман-стюдебеккер! - бормотал себе под нос Резус, когда они шли домой. - Никогда про такую не слышал. В профиль на овчарку похож, а если прямо посмотреть - вроде эрдель, или боксер… Лапы-то передние, как у эрделя! Точно! А вот задние… Задние не знаю, как у кого…
Георгин тащился позади приятелей, как вьючная лошадь, преодолевшая тяжелый горный перевал, едва не подметая кудлатой мордой истоптанный снег.
Все шавки и волкодавы, выведенные на продажу, завидев бобермана, начинали биться в истерике, а их продавцы застывали с открытыми ртами.
"Во как смотрят!" - думал Вовка, уверяясь, что не промахнулся в покупке, и боберман, действительно, уникальная собака.
Сам же виновник переполоха совершенно не обращал внимания на шум. Только однажды, когда уж совсем наглая моська подскочила к самому его носу, Георгин остановился и, подняв над зеленым глазом развесистую бровь, по-человечьи мрачно спросил:
- Н-нннну?
Моська, жалобно пискнув, испарилась, а стюдебеккер, тяжко вздохнув, опять опустил разбойничью рожу к самой земле и поплелся дальше, виляя всеми позвонками и выставив тощие лопатки над облезлыми ребрами.
Однако на трамвайной остановке покорность его кончилась. Он упрямо мотал башкой и упирался всеми четырьмя лапами. А когда подкатил трамвай, пес так заголосил, что Вовка от неожиданности выронил веревку. До дому пришлось добираться пешком.
В парадной Вовкиного дома стюдебеккер с неудержимой силой поволок приятелей в подвал, и только убедившись, что вход туда прочно заколочен, дал втащить себя на шестой этаж.
Ехать в лифте он тоже не пожелал.