– Так и мы можем с тобой пройти через горы до Ойрина, а там есть дорога на Ковражин.
Лиске вдруг страшно захотелось увидеть эти загадочные горы.
– Нет, нет! И думать нечего, – глаза Наиры были испуганны, а голос категоричен. – Вы и так из-за меня рисковали, свернули с дороги, до Ковражина теперь неизвестно когда доберетесь, а я бы еще потащила вас в такое опасное место. Да я в жизни себе не прощу, если с вами что-нибудь случится.
– А что может случиться? – не сдавалась Лиска.
– Ну, во-первых, оттуда просто не все возвращаются, – Наира была очень серьезна. – И дорог я там никаких не знаю…
Она замолчала и задумалась.
Пока они разговаривали, совсем стемнело. Костер почти потух. Лиска зябко поежилась и огляделась по сторонам. Вокруг черной стеной стоял лес. Пестрое многоцветье поляны померкло. Цветы, цветочки, соцветия, стебли, лепестки, листья застыли в ночной тишине плотной серебряной паутиной, раскрытой навстречу бездонному ночному небу. Тихий свежий ночной воздух наполнял собою все вокруг. Хотелось сидеть всю ночь, не шевелясь, мечтать, слушать сверчков, смотреть на пушистые звезды…
– Знаете что, девчонки, кажется, ночь уже наступила. Не знаю, как вы, а я так устал, что уже ничего не соображаю. Может, завтра разберемся, что делать дальше.
– Да, я бы тоже передохнула, – откликнулась Лиска.
Она вдруг подумала, что на свете, наверное, нет ничего лучше мягкой подушки после беспокойного дня.
Наира согласилась:
– Пожалуй, и правда лучше завтра сначала осмотримся, а потом уж будем решать как быть. Спать можно в избушке, если вы не против. Там внизу две кровати, а наверху, на чердаке, ворох сена. Места всем хватит. Сейчас покажу.
Она принесла из избы фонарь, зажгла его от тлеющей ветки из костра и повела друзей на ночлег.
Обстановка в избушке была очень простая: небольшая печка, две лежанки, маленький стол у единственного окна и лесенка на чердак. С чердака они стащили вниз несколько охапок мягкого и все еще душистого сена и разложили его на лежанках вместо матрацев. Пара простыней и одеяла – не так уж много нужно для отменной постели. Такое же лежбище устроили наверху. Кому где разместиться, долго думать не приходилось. Левко девушки отправили на чердак, а сами, умывшись в ручье за домом, улеглись внизу.
Уже растянувшись на лежанке, Лиска вдруг всполошилась:
– А Рушка-то как же? Он ведь где-то по поляне скачет. Я про него чуть не забыла.
– Не беспокойся. Куница – зверь ночной. Он наскучался, наверное, лежа всю дорогу в корзинке. Здесь в двери снизу есть небольшой лаз, специально пропилили для хорьков, ласок, куниц, чтобы мыши в доме не хозяйничали. К утру он набегается, может быть, придет.
– А, может быть, и нет, – грустно усмехнулась Лиска.
Она понимала, что зверю место в лесу, где у него должна быть своя, звериная жизнь. Но Лисса уже успела привязаться к Рушке, и расставаться было трудно. Она стала утешать себя, представляя, как Вихляйка подрастет, станет красивым ловким зверем. У него, конечно же, будет подружка, а потом маленькие… щенки что ли? Как, интересно, у куниц называются детеныши? Ну, девчонки, понятно, кунички, а вот мальчишки? Кунишки… или нет, наверное, кунчонки… или вот как – куцаны. Она представила себе резвящихся на солнечной полянке куниценят. А рядом с ними будет сидеть Руш… Счастливую картину прервал очень грустный звук.
Лиска подняла голову и, стараясь не шуметь, села на кровати. В шаге от нее, зарывшись головой в свою постель, душа слезы, почти беззвучно рыдала Наира. Плечи ее вздрагивали.
Не зная, чем помочь, Лисса присела рядом и робко погладила ее по черным волосам. Наира повернула к ней мокрое от слез лицо и, не в силах больше сдерживать горе, прошептала:
– Я ведь даже похоронить ее не успела…
Лиска молча кивнула, не находя слов. Что бы ни приходило в голову, оно не годилось. Минут через пять, видимо, наплакавшись, девушка глубоко вздохнула и извиняющимся тоном спросила:
– Я тебя разбудила?
– Нет, я еще не спала. Сегодня вообще, наверное, трудновато будет уснуть – столько всего случилось.
– Это уж точно. Но выспаться надо как следует.
Наира поднялась, отвязала один из свисающих с потолка пучков трав, разделила его надвое и протянула половину Лиске.
– Это сбор от бессонницы. Его можно заваривать в чай, а можно просто какое-то время понюхать, подышать над ним. А еще нужно поговорить о чем-нибудь хорошем.
Лиска вдохнула густой, сложный аромат, исходящий от высушенных цветов. Запах был как будто знакомым, только никак не могла вспомнить, откуда… Она задала вопрос, который все вертелся на языке:
– Слушай, Наира, а вот среди твоих талисманов я видела два очень похожих на мой. Это что, тоже…
– Да, это зубы драконов. Она принесла их из Драконовых гор. Драконий зуб – необычный талисман. Насколько я знаю, он имеет полную силу в том случае, если был лично обретен владельцем в Драконовых горах или получен от дракона в дар. Подаренный второй раз, он имеет уже несколько меньшую силу. Если же этот талисман был потерян, а потом кем-то найден или продан, то новому владельцу сила талисмана, может быть, иногда и явится, а, может, и нет. А уж если зуб отняли силой или украли, он может и вовсе стать для злодея проклятием.
– Так, выходит, Хорстен тоже там был, – удивилась Лиска, начавшая уже потихоньку задремывать.
Ответа она уже не слышала.
Глава 10
Проснулась она от того, что кто-то не то ощупывал ее ноги, не то ходил по ним. Она открыла глаза и увидела пучки трав, висящие под потолком. Окинула взглядом постель и несказанно обрадовалась. Поверх одеяла у нее в ногах спал свернувшийся клубком Рушка. Девушка еле удержалась от того, чтобы немедленно его потеребить. Повалявшись немного в кровати, Лиска потихоньку оделась и выскользнула из дома.
Она всегда любила утро. Это же, безусловно, было одним из самых красивых. Негромко пела в лесу какая-то птица. Холодная тяжелая роса то перламутрово переливалась, то остро вспыхивала, сверкая яркими цветными искрами. Лес не казался уже темным монолитом, а был пронизан легким утренним светом. Высокие деревья с раскидистыми кронами, полными света и воздуха, соседствовали с густым таинственным подлеском. Кое-где меж верхушек деревьев проглядывали уже совсем недалекие, голубеющие в утренней дымке горы. Лиска полной грудью вдохнула легкий утренний воздух. Ей хотелось бежать сразу во все стороны, гладить стволы деревьев, запустить руки в густую траву, без конца смотреть на один за другим распускающиеся цветы, пройти по лесу, подняться в горы, брести вдоль ручьев и идти, идти все дальше, до самого края света или до моря… Желая поделиться с кем-нибудь своим настроением, она оглянулась и увидела только что вышедшую из-за избушки Наиру. Та подошла к Лиске, слегка чем-то озабоченная.
– Похоже, здесь недавно кто-то побывал. Из наших запасов позаимствовали мешочек с крупой, а взамен оставили коробочку с солью. Да и котелки, я вчера еще заметила, стояли не там, где мы их оставляли в последний раз. Интересно, кто бы это мог быть? Гости здесь бывают не часто.
Лиска в ответ только пожала плечами и пошла будить Левко. Она не была уверена, что его приведет в восторг предложение полюбоваться дивным утром, поэтому решила ему предложить другую заманчивую перспективу. Открыв дверь в избушку, громко возвестила:
– Ваш завтрак, сэр.
Над чердачной лестницей показалась заспанная физиономия "сэра" с выражением приятного удивления.
– А, что, уже готов завтрак?
– Нет, но он уже рискует стать обедом, если ты сейчас не разведешь костер, – ответила Лиска и быстро прикрыла дверь, деликатно предоставив возможность человеку побыть наедине со своими переживаниями.
Пока на костре варилась каша из крупы, которой в избушке оказался хороший запас, Наира показывала Лиске поляну, объясняя, где что растет, и заодно собирала травы для чая. Трав было великое множество, и девушка помнила их все и о каждой могла что-то рассказать. Лиска восхищалась ее знаниями и одновременно была огорчена тем, как много ей самой еще неизвестно. Она силилась запомнить хотя бы названия трав, но уже после десятого незнакомого названия почувствовала себя непроходимой тупицей. Это, видимо, отразилось у нее на лице, потому что Наира, глядя на нее, улыбнулась и сказала ободряюще:
– Мне тоже сначала казалось, что все это запомнить – дело безнадежное. А потом запомнилось, и довольно быстро, но не в один день, конечно.
Когда завтрак уже подходил к концу, из избушки выскочил Рушка, стремглав пронесся по поляне, бухнулся Лиске на колени, извернулся и встал на задние лапы, опершись передними на ее руку, в которой она держала кусок хлеба с сыром. Выхватывать из рук он, однако же, не стал, а, просительно глядя на девушку, терпеливо дождался, покоряя зрителей своей воспитанностью, пока она отломит ему кусочек. Потом он подошел к Наире и сел напротив, являя собой воплощение внимания и терпения. Не наградить такую сдержанность было бы просто бессовестно. Естественно, она с ним тоже поделилась, посмеиваясь:
– Ласковое дитя двух мамок сосет.
– А воспитанное – трех, – закончил Левко, скармливая жертве голода остаток своего завтрака.
До Дозорной скалы они добрались довольно быстро. Совсем недолго шли по негустому лесу, большей частью состоящему из кленов и ясеней. Стояла скала на краю болота, и со стороны болота имела вид совершенно неприступной, почти отвесной стены. Со стороны леса она тоже была бы малопригодной для подъема, если бы не хитрая тропа, к которой их привела Наира. Тропа состояла из разной длины и высоты уступов, выстроившихся в своего рода лестницу, неровную, дикую, но как оказалось, достаточно удобную.
Небольшой пятачок, на который они поднялись, был прикрыт от ветра и посторонних глаз несколькими выступами высотой в человеческий рост, в которых было множество достаточно широких щелей и выемок, позволяющих разглядеть все на много верст вокруг. Прямо перед ними далеко простирались застланные утренним туманом болота, окаймленные лесом и холмами. Слева полоса болот была поуже и переходила в лесок, покрывающий Ежовы горки, а справа за полосой болот тянулись равнинные леса, за которыми где-то на юго-западе стоял невидимый отсюда Ойрин.
– Смотрите-ка, – Левко показывал в сторону Ковражинского тракта.
В небе над болотами черными черточками парили птицы. Приглядевшись, Лисса заметила такие же черточки и справа, в направлении дороги на Ойрин, и слева, в сторону Ежовых горок, куда вчера Наира хотела их вывести, считая эти места безопасными. Она повернулась к Наире. Та осматривала горизонт с видом мрачной безнадежности.
Лиска снова огляделась.
– Слушайте, может, мы зря беспокоимся? Ну летают птицы, ну и что? Ястребы разные, пустельги, луни – они же всегда разную болотную живность высматривают, мелких птиц, лягушек…
Наира, внимательно выслушав, предложила:
– Понаблюдаем?
С четверть часа они все вместе смотрели, что происходит. Просто на охоте эти птицы или наблюдатели? Левко заметил:
– Настораживает, что они как-то уж очень ровненько распределились надо всем болотом, а когда одни исчезают, на их месте появляются другие. Хотя, может быть, они и на охоте себя так же ведут.
– Вряд ли. Добычи-то ведь где густо, где пусто. И охотников тоже было бы где-то больше, а где – никого, – откликнулась Лиска. – Но все-таки уверенности нет.
– Можно попробовать посмотреть с помощью талисманов.
Наира вытащила из кармана одно из своих сокровищ и надела на шею. Внимательно оглядев болота, молча сняла с шеи талисман и протянула его Лиске.
– Это Дианур, "Двойное око". Одно из его свойств в том, что он помогает увидеть следы магических воздействий, магические связи, потоки – словом, то, что нормальные люди видеть совсем не обязаны. Попробуй ты.
Талисман был очень красив. В темную бронзовую оправу был вставлен почти круглый камень, в самом центре бархатно-черный, с золотистой каймой, ровной к середине и сильно иссеченной в сторону полупрозрачного багрово-красного края. При малейшем движении в камне вспыхивали золотые, алые и даже изумрудные искры. Лиска надела его на шею и посмотрела прямо перед собой. Через несколько секунд она, ошеломленная, повернулась к Наире, потом опять к горизонту.
– Там, у самых холмов, такие длинные… как нити…
– Ну да, я этого и боялась, – Наира понимала, о чем идет речь.
А вот Левко ничего не понимал.
– Что там такое? Что вы там видите?
Вместо ответа Лиска протянула ему талисман. Левко, стоя с талисманом на груди и вглядываясь вдаль, сначала не видел ничего особенного. Что было, то и осталось.
– Ничего я что-то не вижу. Птицы и птицы, только какая-то дымка вокруг них, – рассказывал он. Вдруг осекся и удивленно вскинул брови.
– Эх ты… Да ведь там же сеть.
Теперь уже все трое видели редкую, тонкую, но очень отчетливую сеть, будто сотканную из слегка светящегося зеленоватого тумана, протянутую по ту сторону болота в обе стороны насколько хватало глаз. Между соседними птицами и между птицами и сетью тоже тянулись тонкие нити. Ничего хорошего эта картина не предвещала.
– И что это значит?
Наира со вздохом опустилась на плоский выветренный камень и горестно посмотрела на друзей.
– Это значит, что нас, вернее меня хочет поймать какой-то маг, и достаточно сильный. Такую ловушку поставить под силу не всякому. Для этого нужны большие возможности и очень большое желание. Так что через болота сейчас нигде выхода нет. И когда будет, неизвестно. И там, где я хотела вас вывести, тоже. Вы из-за меня попали в такую ловушку. Наверное, лучше было бы вам со мной не связываться…
Лиска, глядя на такое отчаяние, даже рассердилась:
– Знаешь что, в конце концов, это было наше решение – тебе помочь. И мы вполне взрослые люди, чтобы самостоятельно решить, с кем связываться, а с кем нет.
При этих словах Левко отчего-то развеселился и совершенно некстати напомнил:
– Вообще-то, насколько я помню, взрослой ты будешь только еще завтра.
И, уже обращаясь к Наире, сказал на редкость для него серьезно:
– Мы, и правда, сами решали, что делать. В утешение тебе могу только сказать, что ты не можешь знать заранее, что для нас лучше. Ведь, не сверни мы с дороги, все равно могли бы оказаться на пути у этой шайки, раз уж они здесь хозяйничают, и нам бы не поздоровилось. Принимать Лиску за подростка больше десяти минут сумеет не каждый, а чем это грозит, сама понимаешь.
Наира с благодарностью посмотрела на него и на Лиску, а потом сообщила, разведя руками:
– Выходит, как ни крути, а осталась у нас только одна дорога – через Драконовы горы. Хотя можно попробовать переждать здесь какое-то время.
– Чтобы ждать, нужны какие-нибудь запасы, а у нас с Лиской еды всего дня на три, самое большее – на четыре.
– В избушке есть немного картошки, крупы, сушеных яблок, ягод и грибов. Правда, тоже не очень много. Если на четверых, то дней на пять, не больше.
– Значит, всего на неделю с небольшим. Может, и хватит?
Наира пожала плечами:
– Не знаю. Такую сеть трудно поставить, зато поддерживать можно без особого труда хоть месяц.
Лиска снова осмотрела болота. Зеленоватая паутина, хотя и слабее, но была видна до сих пор, хотя талисман был уже у Наиры. Она посмотрела на друга. Он смотрел туда же, куда и она, и думал, похоже, о том же. Наконец, он высказался вслух:
– Талисман могучий, коль скоро даже я, не имея никакого отношения к магии, вижу все как на ладони. Для чародея это, конечно, большая ценность… И видно, что сеть раскинута громадная. Стало быть, на то, что ему скоро надоест ждать, надежды мало. А раз так, то идти надо скорее. Ведь неизвестно, сколько еще нам придется добираться до Ойрина через горы.
Он повернулся в другую сторону.
Вид, открывающийся со скалы на Драконовы горы, одновременно пугал и притягивал. Хорошо просматривался ближний ряд скал. Серо-лиловые, высокие, испещренные трещинами и выступами, они походили на неровный ряд громадных зубов, воткнутых в землю с целью погубить в зародыше саму мысль о том, чтобы заглянуть за эту неприступную стену. Стена эта была настолько высока, что даже с того высокого места, где они сейчас стояли, Лиске почти не было видно, что же там дальше. Лишь вдалеке была едва заметна гора с правой стороны. Остальное, что проглядывало в прогалах скальной стенки, скрывала от глаз голубоватая туманная дымка.
– Вообще-то я бы сказала, что ничего и не видно, кроме того, что попасть туда вряд ли возможно, – поделилась впечатлениями Лиска.
– Тропы туда есть, – откликнулась Наира, – и одна из них начинается где-то совсем недалеко. В книге есть карта с пометками о подходах к горам и записи о самих горах и о дорогах. Я сейчас всего не помню, нужно читать. Да и вообще стоит как следует обо всем подумать, собраться, решить, что брать с собой.
– Так пошли собираться, – Левко, похоже, обуяла жажда деятельности.
Лиске тоже хотелось быстрее что-то начать делать – собираться, идти. Странное дело, устрашающий вид неприступной скальной стенки, забором отгораживающей горы от остального мира, с каждой минутой все сильнее разогревал ее любопытство. Она первая решительно начала спускаться с Дозорной скалы и на первом же шаге пожалела о своей поспешности. Спускаться оказалось намного страшнее. Когда они лезли вверх, перед ней были каменные ступени. А теперь… Нет, ступени-то, конечно, никуда не делись, но казались гораздо уже и неудобнее, а перспектива загреметь к самому подножию с каждой минутой становилась все отчетливее. Застыдившись своего внезапного испуга, Лиска повернулась назад и бодрым голосом спросила:
– Мы там ничего не забыли? – и встретилась взглядом с Наирой.
Та, к большому Лискиному облегчению, посоветовала:
– Здесь спускаться гораздо труднее, чем подниматься, видно, что высоко, и голова может закружиться. Лучше стараться смотреть не вниз, а на стенку.
И, правда, повернувшись в сторону скалы, спускаться оказалось совсем несложно.
Обратно к избушке они возвращались другой дорогой, и на пути им попалось маленькое, всего шагов сорок в ширину, озеро. Крупный песок пологого берега, уходящий под желтоватую воду, пронизанную солнцем, казался янтарным.
– Бабушка очень любила это озерцо и непременно приходила сюда перед дальней дорогой, – сказала Наира, прыгая по берегу на одной ноге и стаскивая сапог с другой. – Она говорила, что если походить здесь по воде, ноги долго не будут уставать.