Это было великолепно. По стенам висели гиряянды из омелы и остролиста, по всему залу стояло с дюжину ёлок; одни блистали серебристыми сосульками, другие мерцали огоньками сотен свечей.
- Сколько у вас деньков-то до каникул? - полюбопытствовал Огрид.
- Всего один, - ответила Гермиона. - И кстати, Гарри, Рон: до обеда ещё полчаса, мы успеваем в библиотеку.
- Да, точно, - сказал Рон, неохотно отводя взгляд от профессора Флитвика - у того на кончике волшебной палочки надувались золотые шары и он по воздуху отправлял их на ветви новой ёлки.
- В библиотеку? - удивился Огрид, вслед за ними выходя из Большого зала. - Перед каникулами ? Заучились вы чего-то.
- Да это не по учёбе, - бодро объяснил Гарри. - Просто с тех пор, как ты упомянул Николя Фламеля, мы хотим знать, кто он такой.
- Чего? - Огрид обомлел. - Слушайте-ка, я ж говорю - плюньте вы на это. Не вашего ума дело, чего псина сторожит.
- Мы просто хотим знать, кто такой Николя Фламель, - сказала Гермиона.
- Или ты скажи - сэкономишь нам время и силы, - добавил Гарри. - Мы уже сотни книг перерыли, и нигде его нет… Хоть намёк - я же помню, что где-то про него читал.
- Ничего не скажу, - бесцветно пробубнил Огрид.
- Значит, сами найдём, - сказал Рон, и они, покинув недовольного Огрида, отправились в библиотеку.
С того дня, когда Огрид неосторожно помянул Николя Фламеля, они и правда перерыли кучу книг - ну а как ещё выяснить, за чем охотится Злей? Беда в том, что неизвестно, откуда начинать: кто его знает, что совершил этот Фламель и в какую книгу за это попал. Его не было ни в "Великих колдунах двадцатого века", ни в "Знаменитых волшебниках нашей эпохи", ни в "Важнейших открытиях современной магии", ни в "Исследовании новейших тенденций колдовства". А школьная библиотека изумляла размерами: десятки тысяч книг, тысячи полок, сотни узких стеллажей.
Гермиона достала список тем и книг, которые выбрала на сегодня, а Рон пошёл к полкам и принялся вытаскивать книги наугад. Гарри побрёл в Закрытый отдел. Ему давно казалось, что Фламель отыщется именно там. К сожалению, для доступа к запретным книгам требовалось письменное разрешение учителя, на которое Гарри даже не рассчитывал. В Закрытом отделе хранились книги сильнейших заклинаний чёрной магии - их разрешалось читать только старшеклассникам, изучающим высший курс защиты от сил зла.
- Что потеряли, юноша?
- Ничего, - соврал Гарри.
Библиотекарша госпожа Щипц замахнулась на него перьевой метёлкой для пыли.
- Тогда уходите быстренько, вон отсюда.
Жалея, что не состряпал какую-нибудь правдоподобную историю, Гарри ушёл из библиотеки. Все трое с самого начала решили, что госпожу Щипц лучше не посвящать. Без сомнения, она подсказала бы, где найти требуемое, - но тогда слухи об их изысканиях могут дойти до Злея.
Гарри слонялся по коридору в надежде, весьма, впрочем, слабой, что Рону или Гермионе сегодня повезёт. Конечно, они ищут уже две недели, но урывками между занятий; неудивительно, что пока ничего не нашли. Нужно искать долго и тщательно - и чтобы госпожа Щипц не дышала в затылок.
Через пять минут, разочарованно тряся головами, подошли Рон с Гермионой. Они отправились на обед.
- Вы ведь и без меня будете искать, правда? - спросила Гермиона. - И не забудьте прислать сову, если что найдёте.
- А ты, может, спросишь про Фламеля у родителей? - предложил Рон. - Ведь не страшно, если ты у них спросишь?
- Совершенно не страшно - они оба зубные врачи, - ответила Гермиона.
Начались каникулы, денёчки до того счастливые, что Гарри с Роном сделалось не до Фламеля. В спальне они остались вдвоём, да и в общей гостиной уже не требовалось драться за лучшие кресла у камина. Они сидели там часами, ели всё, что можно было поджарить на длинной вилке - хлеб, пышки, зефир, - и строили козни против Малфоя: как бы сделать так, чтобы его исключили? Это было очень весело, хоть и невыполнимо.
Ещё Рон начал обучать Гарри игре в колдовские шахматы. Игра в точности походила на шахматы муглов, только фигуры были живыми, а сражение - очень реальным. Шахматы Рона, старые и обшарпанные, как и всё его имущество, некогда принадлежали кому-то из родных, в данном случае - дедушке. Однако старые фигуры были бравыми вояками. Рон хорошо их изучил, и в его войсках не возникало проблем с дисциплиной.
Гарри играл набором Шеймаса Финнигана, и фигуры ему не доверяли. Играл он пока неважно, и фигуры то и дело кричали на него и давали советы, от которых Гарри терялся:
- Не посылай меня туда, ты что, не видишь - там вражеский конь! Пошли его, его мы запросто можем отдать!
В сочельник Гарри отправился спать, предвкушая и завтрашнее веселье, и ужин, но никак не ожидая подарков. Однако поутру увидел в изножье горку свёртков.
- Счастливого Рождества, - сонно пробормотал Рон, услышав, что Гарри встал и надевает халат.
- Тебе тоже, - ответил Гарри. - Смотри! У меня подарки!
- А ты чего ждал, репку? - Рон повернулся к собственной горке, куда больше, чем у Гарри.
Гарри взял верхний свёрток. Тот был обёрнут в толстую коричневую бумагу и надписан разляписто: "Гарри от Огрида". Внутри оказалась грубовато вырезанная деревянная флейта. Очевидно, Огрид смастерил её своими руками. Гарри подул - смахивало на уханье совы.
Во второй малюсенький пакетик была вложена записка:
Получили твоё письмо. Рождественский подарок прилагаем.
Дядя Вернон и тётя Петуния
К записке скотчем была приклеена монетка в пятьдесят пенсов.
- Мило, - сказал Гарри.
Рон пришёл от монеты в восторг.
- Ну и ну! - закричал он. - Ну и форма! И это деньги?!
- Возьми себе, - предложил Гарри. Рон был так доволен, что Гарри расхохотался. - От Огрида, от дяди с тётей - а это от кого?
- Я, кажется, знаю, - сказал Рон, порозовев. Он показал на бесформенный пухлый пакет: - От мамы. Я ей сказал, что ты не ждёшь подарков и… ой нет! - застонал он. - Она связала тебе "Уизвитер".
Гарри нетерпеливо разорвал упаковку и достал толстый изумрудный свитер ручной вязки и большую коробку домашней помадки.
- Каждый год она вяжет нам всем по свитеру, - объяснил Рон, разворачивая свой, - и мне вечно достаётся свекольный.
- Здорово! - И Гарри откусил помадку, невероятно вкусную.
В следующем свёртке тоже оказались конфеты - большая коробка шокогадушек от Гермионы.
Оставался последний подарок. Гарри ваял его и взвесил на руке. Очень лёгкий. Гарри развернул.
Что-то лёгкое, текучее серебристо скользнуло на пол и застыло, посверкивая складками. Рон ахнул.
- Я про такие слышал, - сказал он очень тихо, выронив коробку всевкусных орешков, полученную от Гермионы. - Если я правильно угадал, то… это правда огромная редкость - и очень ценная вещь.
- А что это?
Гарри поднял с пола сверкающую серебристую ткань, странную на ощупь - словно сотканную из воды.
- Плащ-невидимка, - благоговейно прошептал Рон. - Я почти уверен… Примерь.
Гарри накинул плащ на плечи, и Рон вскрикнул:
- Точно! Посмотри вниз!
Гарри посмотрел себе на ноги, но их не было. Он кинулся к зеркалу. И увидел своё отражение - голову в воздухе. Без тела. Гарри натянул плащ на голову, и отражение исчезло вовсе.
- Тут записка! - сообщил Рон. - Записка выпала!
Гарри снял плащ и схватил письмо - этот узкий, петлистый почерк был ему не знаком:
Твой отец оставил это мне перед смертью. Пришло время передать тебе.
Используй с толком.
Весёлого тебе Рождества.
Без подписи. Гарри задумчиво глядел на записку. Рон же восхищался плащом.
- Я бы что угодно за него отдал, - признался он. - Что угодно… Да что с тобой?
- Ничего, - ответил Гарри, но ему было странно. Кто прислал плащ? Он правда когда-то принадлежал отцу?
Не успел он ничего сказать и даже подумать, как дверь распахнулась и в спальню ввалились Фред и Джордж. Гарри поспешно спрятал плащ. Не хотелось никому его показывать.
- С Рождеством!
- Смотри-ка - у Гарри тоже "Уизвитер"!
Фред и Джордж были одеты в одинаковые синие свитера - на одном красовалась большая жёлтая буква "Ф", а на другом - "Д".
- А между прочим, маменька расстаралась, - заявил Фред, оглядев свитер Гарри. - Вот что значит - для чужого ребёнка.
- А ты свой почему не надеваешь, Рон? Ну-ка давай - он приятный и тёплый, - скомандовал Джордж.
- Терпеть не могу свекольный цвет, - нерешительно застонал Рон, просовывая голову в воротник.
- На твоём нет буквы, - заметил Джордж. - Видимо, мама уверена, что уж ты-то своего имени не забудешь. Но и мы не дураки: точно знаем, который из нас Дред, а который - Фордж.
- Что за шум?
В спальню заглянул весьма недовольный Перси Уизли. Он тоже явно успел посмотреть подарки - на руке у него висел "Уизвитер", который Фред немедленно захватил.
- "П"! Значит - "пуп земли"! Давай, Перси, надевай, мы уже, даже у Гарри такой есть.
- Я… не… хочу… - глухо отбивался Перси, пока близнецы силой пропихивали его голову в воротник, сбивая с носа очки.
- Всё равно ты сегодня со старостами не сидишь, - сказал Джордж. - Рождество - праздник семейный.
И близнецы уволокли из спальни Перси, спеленутого свитером по рукам и ногам.
За всю жизнь Гарри не видал такого роскошного рождественского обеда. Сотня жирных жареных индеек, горы варёной и печёной картошки, огромные блюда сосисок; чаши зелёного горошка с маслом, флотилии серебряных соусников с густой ароматной подливкой и клюквенным соусом, а также множество колдовских хлопушек, тут и там разложенных по столу. Эти развлечения не шли ни в какое сравнение с тем, что обычно устраивали на Рождество Дурслеи, достаточно вспомнить их жалкие пластмассовые игрушки и убогие бумажные шляпы. Гарри с Фредом на двоих разломили волшебную хлопушку, и та не просто взорвалась - она бабахнула, как пушка, и окутала всех клубами голубого дыма, а изнутри выскочили контр-адмиральская фуражка и несколько живых белых мышей. Думбльдор за Высоким столом сменил остроконечную колдовскую шляпу на соломенную с цветами и весело кудахтал над анекдотом, который прочёл ему профессор Флитвик.
За индейкой последовали рождественские пудинги, политые пылающим коньяком. Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, оказавшийся в его ломте. Гарри наблюдал за Огридом - тот требовал ещё и ещё вина и всё гуще багровел. Кончилось тем, что он поцеловал в щёку профессора Макгонаголл, и та, к великому изумлению Гарри, лишь покраснела и захихикала, и шляпа у неё съехала набекрень.
Наконец Гарри вывалился из-за стола, нагруженный всякой всячиной из хлопушек - например упаковкой нелопающихся и светящихся воздушных шариков, набором для самостоятельного выращивания бородавок и собственными новенькими волшебными шахматами. Белые мыши куда-то разбежались, и Гарри сильно подозревал, что они попадут на рождественский стол к миссис Норрис.
Вместе с братьями Уизли Гарри до вечера самозабвенно кидался во дворе снежками. Затем, промокшие, замёрзшие и запыхавшиеся, они ввалились в гостиную "Гриффиндора" и попадали в кресла перед камином, где Гарри обновил свой шахматный набор, проигравшись Рону в пух и прах. Он, правда, не исключал, что проиграл бы не так позорно, если б Перси не лез с подсказками.
За ужином - сэндвичи с индейкой, пышки, бисквиты и рождественский пирог - все объелись так, что до самого отбоя не могли ничем толком заняться - лишь валялись по креслам и лениво наблюдали, как Перси гоняется за Фредом и Джорджем по всей башне: у близнецов хватило энергии стащить у брата значок старосты.
Лучшего Рождества у Гарри не бывало, и всё же что-то подспудно грызло его весь день. Однако подумать как следует он смог, лишь забравшись вечером в постель. Итак: плащ-невидимка и кто же его прислал.
Рон, наевшийся индейки и пирога и не обременённый тайнами, заснул, едва задёрнув полог. А Гарри свесился с кровати и вытащил из-под неё плащ-невидимку.
Отцовский плащ… Отцовский. Материя струилась между пальцев - мягче шёлка, легче воздуха. "Используй с толком", - говорилось в записке.
Надо его померить сейчас же. Гарри слез с кровати и замотался в плащ. Взглянув себе на ноги, увидел лишь тени да лунный свет. Очень странное зрелище.
Используй с толком.
Гарри вдруг совершенно проснулся. С плащом-невидимкой ему открыт весь "Хогварц". Он стоял в тишине и темноте спальни, дрожа от нетерпения. Он сможет пройти куда угодно - и никакой Филч ничего не заподозрит.
Рон забормотал во сне. Разбудить его? Что-то удержало Гарри. Отцовский плащ… Он чувствовал, что в этот раз - в первый раз - должен опробовать плащ один.
Гарри тихонько выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошёл через гостиную и вылез в дыру за портретом.
- Кто тут? - спросонок каркнула Толстая Тётя. Гарри ничего не ответил. Он быстро зашагал по коридору.
Куда же пойти? Он остановился - сердце билось как сумасшедшее - и задумался. И вдруг до него дошло - Закрытый отдел библиотеки. Можно читать сколько захочется, сколько понадобится, чтобы отыскать Николя Фламеля. И Гарри двинулся в путь, плотнее запахнувшись в плащ.
В библиотеке стояла непроглядная темень и вообще было жутко. Гарри зажёг лампу: надо же видеть, куда идёшь. Казалось, лампа сама плывёт в воздухе, и Гарри, хоть и чувствовал её у себя в руке, всё равно поёживался от этого зрелища.
Закрытый отдел находился в самой глубине библиотеки. Аккуратно переступив канат, отделявший запретные книги, Гарри поднял лампу повыше и начал читать названия.
Те сообщили не много. На корешках облупившиеся, потускневшие золотые буквы неизвестных языков. У некоторых книг названий не было вовсе. На обложке одной темнело пятно, подозрительно похожее на кровь. У Гарри волосы стали дыбом. Может, ему и мерещилось, но он различал шепоток на стеллажах, словно книги знали, что рядом чужой.
Однако надо с чего-то начинать. Гарри осторожно поставил лампу на пол и оглядел нижнюю полку: нет ли тут книги с интересным корешком? Заметил большой чёрный с серебром фолиант. Не без труда - невероятно тяжелый том - Гарри стащил книгу с полки и, кое-как приспособив на коленке, распахнул.
Кошмарный вопль прорезал торжественную тишину библиотеки - книга закричала! Гарри поспешно захлопнул её, но вопль не умолкал - одна непрерывная, высокая, ушераздирающая нота. Гарри неловко попятился и опрокинул лампу, которая тотчас погасла. Его охватила паника - и тут в довершение всех бед из коридора донеслись шаги. Гарри поскорей запихнул орущую книгу на место и помчался к выходу. Филча он миновал в дверях; бесцветные, безумные глаза посмотрели прямо сквозь него. Гарри прошмыгнул у Филча под рукой и бесшумно помчался по коридору. В ушах звенели крики потревоженного фолианта.
Внезапно он чуть не врезался в рыцарские латы. Он так хотел убраться подальше от библиотеки, что не обратил внимания, куда бежит. И сейчас - вероятно, из-за темноты - никак не мог понять, где же он. Гарри знал, что рыцарские доспехи есть где-то возле кухни, но он вроде бы пятью этажами выше?
- Вы просили докладывать непосредственно вам, профессор, если кто-то будет бродить по ночам. Так вот, кто-то проник в библиотеку - в Закрытый отдел.
Гарри физически ощутил, как кровь стынет в жилах. Где бы он ни был, Филч, похоже, знал потайной ход сюда: его вкрадчивый, липкий голос слышался всё явственней - и, к ужасу Гарри, ответил Филчу не кто иной, как Злей:
- Закрытый отдел? Что ж, далеко они уйти не могли, мы их поймаем.
Гарри будто прирос к полу - Злей и Филч вышли из-за ближайшего угла. Конечно, они не видели Гарри, но коридор узок, они непременно его заденут - хоть и невидимый, Гарри оставался твёрдым телом.
Гарри отступил как можно тише. Слева оказалась приоткрытая дверь - единственная надежда на спасение. Затаив дыхание, он протиснулся в щель, стараясь не потревожить дверь, - и, к величайшему счастью, его не услышали. Филч со Злеем прошли мимо, а Гарри обессиленно привалился к стене, тяжело дыша и прислушиваясь к затихающим шагам. Проклятье, он чуть не влип! Лишь несколько секунд спустя он заметил, что его окружало.
Заброшенная классная комната? У стены чернели наваленные друг на друга парты и стулья, перевёрнутая мусорная корзина, но у дальней стены высилось нечто совершенно здесь неуместное, как будто его оставили лишь затем, чтобы спрятать от посторонних глаз.
Великолепное зеркало - до потолка, в резной золочёной раме, на двух когтистых лапах. Поверху резная надпись: "Иов тяин евор косон килен".
Шаги Злея и Филча совсем стихли, и страх мало-помалу отступил. Гарри приблизился, рассчитывая не увидеть отражения. И смело встал прямо перед зеркалом.
Ему пришлось зажать рот обеими руками, чтобы не закричать. Он стремительно обернулся. Сердце колотилось гораздо сильней, чем от вопля книги, - в зеркале он увидел не только себя, но и целую толпу народу за спиной.
Однако комната была пуста. Часто дыша, Гарри вновь медленно повернулся к зеркалу.
Вот он, бледный и перепуганный, и вот за его спиной ещё человек десять. Гарри оглянулся - никого. Или они тоже все невидимки? Что, в комнате полно невидимых людей, а зеркало всё равно их отражает?
Гарри опять посмотрел в зеркало. Женщина, стоявшая прямо за спиной у его отражения, улыбалась и махала. Гарри пошарил рукой позади себя. Если б она и вправду стояла там, он бы её нащупал, слишком уж близко друг к другу их отражения, но рука хватала воздух - женщина и остальные существовали только в зеркале.
Женщина была очень хороша собой. У неё были тёмно-рыжие волосы, а глаза… у неё глаза как у меня, подумал Гарри, шагнув чуть ближе. Ярко-зелёные - и тот же разрез, но теперь Гарри заметил слёзы: улыбаясь, женщина плакала. Высокий и худой черноволосый человек обнимал её за плечи. Он был в очках, и волосы сильно растрёпаны. Они торчком стояли на затылке совсем как у Гарри.
Гарри подошёл к зеркалу так близко, что чуть не носом упёрся в собственное отражение.
- Мама? - прошептал он. - Папа?
Они смотрели и улыбались. Постепенно Гарри вгляделся в лица других людей в зеркале и увидел ещё несколько пар зелёных глаз, как у него, несколько похожих носов, а у одного старичка такие же мосластые коленки… Впервые в жизни Гарри видел свою семью.
Поттеры улыбались и дружно махали Гарри, а он жадно всматривался в их лица, прижав ладони к зеркалу - словно хотел пройти сквозь стекло и дотронуться до родных. Его пронзала ни на что не похожая боль: великая радость пополам с великой печалью.
Гарри не знал, сколько времени простоял так. Отражение не исчезало, и Гарри смотрел на них и смотрел, пока шум вдалеке не заставил его опомниться. Нельзя здесь оставаться, надо успеть добраться до спальни. Он оторвал взгляд от лица матери, шепнул:
- Я ещё приду, - и поспешил прочь из комнаты.
- Мог бы меня разбудить, - обиженно буркнул Рон.
- Пойдём сегодня. Я опять пойду - покажу тебе зеркало.
- Я очень хочу увидеть твоих маму с папой, - сказал Рон.