Когда они переступили порог, где-то в глубине звякнул колокольчик. Внутри магазинчик оказался крошечный и пустой, если не считать рахитичного стульчика, на который Огрид тотчас и уселся ждать. Странное дело, Гарри чувствовал себя как в библиотеке с очень строгими правилами; проглотив тысячу пришедших на ум вопросов, он молча смотрел на длинные узкие коробки, штабелями сложенные вдоль стен. Почему-то по спине бежали мурашки. Здесь, казалось, сама пыль и таинственная тишина излучают некое тайное волшебство.
- Добрый день, - произнёс тихий голос.
Гарри подскочил. Огрид, вероятно, тоже, потому что раздался громкий треск и великан поспешно отошёл от стула.
Перед ними стоял пожилой человек, и его большие бледные глаза светились во мраке магазина, словно две полные луны.
- Здрасьте, - неловко поздоровался Гарри.
- О, разумеется, - сказал человек. - Разумеется. Я предполагал, что вскоре вас увижу. Гарри Поттер. - Это не был вопрос. - У вас глаза вашей матушки. Кажется, только вчера она сама была здесь, покупала свою первую волшебную палочку. Ивовая, десять с четвертью, хлёсткая. Чудесная палочка для чудо-работы.
Мистер Олливандер подошёл ближе. Хоть бы моргнул, подумал Гарри, а то от взгляда этих серебристых глаз прямо мурашки по телу.
- Ваш батюшка в свою очередь предпочёл палочку красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная. Помощнее и великолепно подходит для превращений. Я сказал, что её предпочёл ваш батюшка, хотя на самом-то деле, разумеется, выбирает палочка.
Мистер Олливандер подошёл так близко, что они с Гарри оказались практически нос к носу. Гарри видел себя в его дымчатых глазах.
- А вот сюда, стало быть… - Длинным белым пальцем мистер Олливандер коснулся зигзагообразного шрама. - С огорчением вынужден признать, что палочку, осмелившуюся сотворить такое, продал я, - тихо пробормотал он. - Тринадцать с половиной дюймов. Тис… Мощная, очень мощная, к тому же в дурных руках… Знать бы, что она выйдет в мир, дабы… - Он покачал головой, но тут, к облегчению Гарри, заметил Огрида. - Рубеус! Рубеус Огрид! Рад видеть снова… дубовая шестнадцатидюймовка, довольно податливая, так?
- Точно так, сэр, - подтвердил Огрид.
- Хорошая была. Но её, полагаю, сломали пополам, когда тебя исключили? - вдруг посуровел мистер Олливандер.
- Э-э… сломали, сэр, - сказал Огрид, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. - Половинки, правда, у меня остались, - радостно добавил он.
- Но ты ими не пользуешься? - строго спросил мистер Олливандер.
- Что вы, сэр, - быстро ответил Огрид, Гарри, правда, заметил, что с этими словами он уж очень крепко вцепился в свой розовый зонтик.
- Хм, - произнёс мистер Олливандер, пронизывая Огрида взглядом. - Ну что ж. А теперь - мистер Поттер. Дайте-ка взглянуть. - Он вытащил из кармана мерную ленту с серебряными насечками. - Какая рука рабочая?
- Я… правша, - сказал Гарри.
- Вытяните руку. Вот так. - Олливандер измерил руку от плеча до пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча да пола, от колена до подмышки, а также окружность головы. При этих манипуляциях он рассказывал: - В каждой олливандеровской волшебной палочке сокрыта мощнейшая магическая субстанция, мистер Поттер. Для сердцевин мы берём волос единорога, перья из хвоста феникса и сердечные жилы дракона. Все олливандеровские палочки разные, потому что не бывает двух абсолютно одинаковых единорогов или фениксов. И разумеется, нельзя достичь эффективного результата, пользуясь чужой палочкой.
Гарри вдруг понял, что лента, измеряющая расстояние между его ноздрями, делает это сама по себе. Мистер Олливандер ходил вдоль полок и снимал коробки.
- Хватит, - бросил он, и лента свернулась в клубок на полу. - Итак, мистер Поттер, попробуйте эту. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Хорошая, нежёсткая. Возьмите и взмахните.
Гарри взял и, чувствуя себя глупо, взмахнул, но мистер Олливандер почти сразу отобрал палочку и заменил на другую:
- Клён и перо феникса. Семь дюймов. Хлёсткая. Пробуйте…
Гарри попробовал, но не успел даже взмахнуть, как мистер Олливандер выхватил и её:
- Нет-нет… Вот, чёрное дерево и волос единорога, восемь с половиной, пружинистая. Давайте, давайте.
Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления, чего добивается мистер Олливандер. Гора отвергнутых палочек на рахитичном стульчике росла, но чем больше товара снималось с полок, тем счастливее становился мистер Олливандер.
- Покупатель с запросами, да? Не беспокойтесь, где-то здесь вас дожидается ваша единственная, и мы найдём её… найдём… Так, интересно… А почему бы и нет… Необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, приятная, послушная.
Гарри взял палочку - и по его пальцам сразу побежало тепло. Он поднял палочку над головой и хлестнул, рассекая пыльный воздух, где вслед за палочкой фейерверком заструился поток красных и золотых искр. Огрид, радостно ахнув, захлопал в ладоши, а мистер Олливандер вскричал:
- Ай, браво! Да, действительно, очень хорошо. Так-так-так… любопытно… весьма любопытно… - Он уложил палочку в коробку, а ту завернул в коричневую бумагу, приговаривая: - Любопытно… любопытно…
- Простите, - сказал Гарри, - что любопытно?
Мистер Олливандер уставил на Гарри бледный взгляд.
- Я помню все проданные мною палочки до единой, мистер Поттер. Все. И… так уж случилось, что феникс, чьё хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал ещё одно перо - всего одно. Согласитесь, это и в самом деле занятно: вам самой судьбой предназначена палочка, чья сестра - родная сестра! - даровала вам этот шрам.
Гарри сглотнул.
- Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Занятно - случаются же подобные совпадения! Помните, палочка сама выбирает колдуна… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, мистер Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие дела… Ужасные - но великие.
Гарри содрогнулся. Мистер Олливандер что-то не очень ему нравился. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.
Предвечернее солнце висело низко над горизонтом, когда Гарри и Огрид возвращались по Диагон-аллее, снова сквозь стену, снова через "Дырявый котёл", уже опустевший. На обратном пути Гарри молчал, пока они шли пешком, и даже не замечал, как разевает рты народ в подземке, дивясь их многочисленным странным свёрткам и клетке с полярной совой у него на коленях.
Вверх по ещё одному эскалатору, выход к вокзалу Паддингтон… Лишь когда Огрид похлопал его по плечу, Гарри опомнился.
- Успеем перекусить до твоего поезда, - сказал Огрид.
Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался. Всё вокруг почему-то выглядело нереальным.
- Ты в порядке, малец? Чего притих-то? - спросил Огрид.
Гарри не знал, как объяснить. Сегодня у него был самый прекрасный день рождения… и всё же… Он жевал гамбургер, подыскивая слова.
- Все думают, я особенный, - выговорил он наконец. - Все эти люди в "Дырявом котле", профессор Страунс, мистер Олливандер… А я не умею колдовать. Как можно ждать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам и не знаю отчего. Я же не помню, что произошло, когда Воль… Извините, я хотел сказать, той ночью, когда погибли мои родители.
Огрид перегнулся через столик. Под косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась очень добрая улыбка.
- Ты, главное дело, ничего не бойся, Гарри. Навостришься. В "Хогварце" все от печки начинают, и ты у нас будешь не хуже других. Просто будь самим собой, и всё. Хотя и нелёгкое это дело. Ты особенный, а таким всегда тяжко. Но в "Хогварце" тебе будет хорошо… Мне было… Да и сейчас к слову сказать.
Огрид посадил Гарри в поезд, который снова отвезёт его к Дурслеям, и протянул конверт.
- Билет до "Хогварца", - пояснил он. - Первое сентября, Кингз-Кросс - там всё написано. Будут донимать Дурслеи - шли сову, она знает, где меня сыскать… Ну всё - увидимся, Гарри.
Поезд отошёл от вокзала. Гарри хотел следить за Огридом до последнего, пока тот не скроется из виду. Привстал, прижался носом к стеклу, но моргнул - и Огрид исчез.
Глава шестая. Поезд с платформы девять и три четверти
Последний месяц в доме Дурслеев прошёл не особенно приятно. Правда, Дудли теперь настолько боялся Гарри, что не решался оставаться с ним в одной комнате, а тётя Петуния и дядя Вернон не только прекратили запирать племянника в чулане, но и не заставляли ничего делать, и не ругали - вообще с ним не разговаривали. От страха ли, от ненависти, они вели себя так, словно всякое кресло, в котором сидит Гарри, - кресло пустое. И хотя во многих отношениях это было очень удобно, всё же через некоторое время начало угнетать.
Гарри почти безвылазно торчал у себя в комнате со своей новой совой. Он решил назвать её Хедвигой - это имя попалось ему в "Истории магии". Школьные учебники оказались невероятно интересными. Гарри подолгу читал вечерами в постели, а Хедвига летала туда-сюда через открытое окно. Хорошо, что тётя Петуния перестала пылесосить комнату: Хедвига отовсюду притаскивала дохлых мышей. Перед сном Гарри вычёркивал ещё один день из оставшихся до первого сентября в самодельном календарике, который прикнопил к стенке.
В последний день августа Гарри решил, что, пожалуй, стоит поговорить с дядей и тётей о том, как ему наутро добраться до вокзала Кингз-Кросс, и спустился в гостиную, где семья смотрела по телевизору викторину. Он кашлянул, давая о себе знать, и Дудли тотчас с воплем вылетел из комнаты.
- Э-э… дядя Вернон…
Дядя Вернон буркнул, подтверждая, что слушает.
- М-м… завтра мне надо быть на вокзале Кингз-Кросс, я уезжаю… в "Хогварц".
Дядя Вернон снова буркнул.
- Вы сможете меня отвезти?
Бурк. Гарри предположил, что это значит "да".
- Спасибо.
Гарри начал было подниматься по лестнице, но тут дядя Вернон заговорил:
- И что за способ за такой добираться до волшебной школы на поезде? А ковёр-самолет где? В химчистке?
Гарри промолчал.
- А где вообще эта школа?
- Не знаю, - сказал Гарри, впервые это осознавая. Он достал из кармана билет. - Мне просто нужно сесть в поезд, который отходит в одиннадцать утра от платформы девять и три четверти, - прочёл он.
Дядя и тётя уставились на него:
- Какой платформы?
- Девять и три четверти.
- Не мели чепухи, - рассердился дядя Вернон. - Нет такой платформы - девять и три четверти.
- На билете написано.
- Бред какой-то, - сказал дядя Вернон. - Дурдом. Погоди, ещё сам увидишь. Ладно, доставим мы тебя на Кингз-Кросс. Всё равно завтра собирались в Лондон, а то бы не повёз.
- А зачем вам в Лондон? - спросил Гарри для поддержания беседы.
- Везём Дудли в больницу, - проворчал дядя Вернон. - Надо же удалить ему этот чёртов хвост перед "Смылтингсом".
Утром Гарри проснулся в пять и больше уже не спал от волнения. Потом встал и натянул джинсы - не ехать же на вокзал в колдовской одежде, лучше переодеться в поезде. Просмотрел ещё раз список, убедился, что всё взял. Проверил, надёжно ли заперта в клетке Хедвига. И принялся мерить шагами комнату, дожидаясь, когда встанут Дурслеи. Два часа спустя огромный сундук Гарри погрузили в багажник, тётя Петуния уговорила Дудли сесть рядом с Гарри, и они тронулись в путь.
К вокзалу Кингз-Кросс они подъехали в половине одиннадцатого. Дядя Вернон бухнул сундук на тележку и покатил внутрь здания. Гарри подумал, что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя Вернон с мерзкой ухмылкой затормозил у выхода на перроны.
- Ну что, дружок, посмотри. Платформа девять - платформа десять. Девять и три четверти должна быть где-то посередине, но её, кажется, ещё не построили, а?
Он был прав, разумеется. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей - с номером десять, а посередине ничего не было.
- Ну-с, учись на отлично, - пожелал дядя Вернон, препротивно осклабившись, и ушёл, не сказав больше ни слова.
Гарри обернулся к увидел, что Дурслеи уезжают. Все трое хохотали. У Гарри пересохло во рту. Что же делать? На него уже странно посматривали из-за Хедвиги. Придётся кого-нибудь спросить.
Он остановил шедшего мимо вокзального служащего, но не решился упомянуть платформу девять и три четверти. Служащий впервые слышал о "Хогварце" и, когда Гарри не смог объяснить, в какой части страны находится эта школа, начал раздражаться, будто Гарри специально морочил ему голову. Отчаявшись, Гарри спросил про поезд, отбывающий в одиннадцать ноль-ноль, но служащий ответил, что такого в расписании нет, и зашагал прочь, ворча на ходу про "всяких" , которые работать не дают. Гарри изо всех сил старался не поддаваться панике. Большие часы над расписанием показывали, что до отхода поезда на "Хогварц" остаётся десять минут, а Гарри понятия не имел, как его отыскать и стоял посреди вокзала с сундуком, который едва мог поднять, карманами, полными колдовских денег, и большой совой в клетке.
Наверное, Огрид забыл упомянуть о чём-то важном: стучали же они по третьему кирпичу слева, чтобы попасть на Диагон-аллею… Может, достать волшебную палочку и постучать по турникету между платформами девять и десять?
Тут у него за спиной прошли какие-то люди, и он уловил обрывок их разговора:
- …всё забито муглами, конечно…
Гарри резко обернулся. Полная женщина говорила с четырьмя ярко-рыжими мальчиками. Каждый толкал перед собой такой же, как у Гарри, сундук, - и у них была сова.
Сердце Гарри лихорадочно забилось, и он покатил свою тележку вслед за ними. Они остановились, и он тоже остановился, неподалёку, чтобы слышать их разговор.
- Ну, какая платформа? - спросила мать.
- Девять и три четверти! - пискнула державшая её за руку маленькая девочка, тоже рыжеволосая. - Мам, а можно я тоже поеду…
- Ты ещё маленькая, Джинни, пожалуйста, помолчи. Давай, Перси, ты первый.
Мальчик, на вид самый старший, бодро направился к платформам девять и десять. Гарри следил, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить; но, стоило мальчику подойти к барьеру, разделяющему платформы, его вдруг загородила огромная толпа туристов, и когда последний рюкзак отодвинулся, рыжий мальчик уже исчез.
- Фред, ты следующий, - распорядилась полная женщина.
- Я не Фред, я Джордж, - ответил мальчик. - И вы, дама, ещё смеете называть себя матерью? Разве вы не видите, что я - Джордж?
- Прости, Джорджи, детка.
- Я пошутил, я Фред, - сказал мальчик и пошёл. Брат-близнец подгонял его, и, видимо, Фред действительно поторопился: через секунду его не стало. Но куда же он делся?
И вот уже третий брат быстро направился к барьеру - вот он почти дошёл - и вот в один миг не стало и его.
Всё.
- Извините, - обратился Гарри к полной женщине.
- Здравствуй, милый, - радушно откликнулась та, - первый раз в "Хогварц"? Рон тоже новичок.
Она показала на последнего, младшего, сына. Тот был худой, высокий, нескладный, веснушчатый, с большими руками и ногами и длинным носом.
- Да, - сказал Гарри. - И, понимаете, я… Понимаете… Я не знаю, как…
- Как выйти на платформу? - доброжелательно подсказала женщина, и Гарри кивнул. - Не волнуйся, - успокоила она. - Нужно просто идти прямо на барьер между платформами девять и десять. Не останавливайся и не бойся врезаться, это самое важное. Лучше всего с разбегу, если нервничаешь. Давай, иди сейчас, перед Роном.
- А… ладно, - сказал Гарри.
Он развернул тележку и уставился на барьер. Тот был очень прочный, железный.
Гарри пошёл на него. Люди, торопившиеся на платформы девять и десять, задевали его на ходу. Гарри прибавил шагу. Сейчас он врежется, вот будет фокус… Он нагнулся и покатил тележку бегом. Барьер приближался. Он не сумеет остановиться… тележка рвалась из рук… остался шаг-другой… Он закрыл глаза, приготовился к удару…
Удара не случилось… он пробежал ещё… и открыл глаза.
У платформы, запружённой людьми, стоял ярко-алый паровоз. Табличка сверху гласила: "Хогварц-экспресс, 11:00". Гарри обернулся и на месте турникета увидал чугунную арку со словами: "Платформа 9 ". Получилось!
Над головами оживлённой толпы стелился дым, а под ногами путались кошки всех мастей. Перекрывая людской гомон и скрип сундуков, недовольно ухали что-то друг другу совы.
Первые несколько вагонов были уже заполнены учениками; одни высовывались из окон, чтобы поговорить с роднёй, другие сражались за места. Гарри толкал тележку вдоль поезда в поисках свободного купе. Прошёл мимо круглолицего мальчика, говорившего:
- Бабушка, я опять потерял жабу.
- Ах, Невилл, - вздохнула пожилая женщина.
Небольшая толпа окружала мальчика с дредами. В руках тот держал ящичек.
- Дай посмотреть, Ли, дай, ну пожалуйста!
Мальчик приподнял крышку, и народ вокруг завизжал: изнутри вылезла длинная волосатая лапа.
Гарри с трудом пробирался сквозь толпу, пока наконец не нашёл пустое купе почти в самом конце поезда. Сначала он занёс внутрь Хедвигу, затем поволок к двери сундук. Попробовал втащить его по ступеням, но едва смог приподнять и дважды больно уронил себе на ногу.
- Помочь?
Это спросил один из рыжих близнецов, следом за которыми он проходил турникет.
- Да, пожалуйста, - попросил Гарри, задыхаясь.
- Эй, Фред! Иди помоги!
С помощью близнецов сундук наконец водворили в угол купе.
- Спасибо, - поблагодарил Гарри, убирая с глаз взмокшую чёлку.
- Что это? - спросил один близнец, показывая на зигзагообразный шрам.
- Мама дорогая! - воскликнул другой. - Значит, это ты…
- Это он, - перебил первый. - Да? Он? - обратился он к Гарри.
- Кто? - не понял Гарри.
- Гарри Поттер! - хором воскликнули близнецы.
- Ах, он, - сказал Гарри. - Да. Он. В смысле я.
Мальчики уставились на него, и Гарри почувствовал, что заливается краской. Тут, к его облегчению, сквозь открытую дверь купе донеслось:
- Фред? Джордж? Вы здесь?
- Идём, мам!
Последний раз глянув на Гарри, близнецы выпрыгнули из поезда.
Гарри сел у окна: отсюда можно было незаметно наблюдать за рыжим семейством и слушать, о чём они говорят. Их мама достала носовой платок.
- Рон, у тебя что-то на носу.
Младший сын попытался вырваться, но она крепко ухватила его и принялась оттирать ему грязь с кончика носа.
- Ма-ам, пусти! - Рон вывернулся.
- А-ай, у мыски Лонни сто-то на носишке, - пропел один близнец.
- Заткнись, - огрызнулся Рон.
- А где Перси? - спросила мать.
- Вон идёт.
К ним шагал старший мальчик. Он уже облачился в чёрную школьную форму, и она красиво развевалась при ходьбе. Гарри заметил у него на груди сияющий серебряный значок с буквой "С".
- У меня буквально две минутки, мама, - сказал мальчик. - Я сел впереди, там для старост выделили два отдельных купе…
- Да ты у нас, оказывается, староста, Перси? - воскликнул один близнец, изображая величайшее изумление. - Что ж ты не сказал, мы ведь и не догадывались!
- Постой, постой, кажется, припоминаю - он что-то такое говорил, - перебил другой близнец. - Раз…