- Дорис Крокфорд, мистер Поттер! Просто не верю, что наконец вижу вас собственными глазами!
- Горжусь встречей, мистер Поттер, чрезвычайно горжусь.
- Всегда мечтала пожать вам руку - я вся в волнении.
- Я в восторге, мистер Поттер, просто не могу передать… Диггл меня зовут, Дедал Диггл.
- Я вас как-то видел! - вспомнил Гарри, когда у Дедала Диггла от восторга свалился цилиндр. - Вы мне однажды поклонились в магазине.
- Помнит! - возликовал Дедал Диггл, обращаясь ко всем одновременно. - Вы слышали? Он меня помнит!
Гарри неустанно пожимал руки - Дорис Крокфорд вставала в очередь снова и снова.
Вперёд пробрался бледный молодой человек, очень нервный. Один глаз у него постоянно дёргался.
- Профессор Страунс! - приветствовал Огрид. - Гарри, профессор Страунс будет преподавать у тебя в "Хогварце".
- П-поттер, - заикаясь, произнёс профессор Страунс, хватая Гарри за руку. - Н-не могу п-передать, до ч-чего с-счастлив, что м-мне д-д-д-довелось в-вас в-в-встретить.
- А что вы преподаёте, профессор Страунс?
- 3-защиту от с-сил з-з-зла, - признался профессор Страунс тихо, словно не желал об этом и думать. - Н-но в-вам же это не п-понадобится, да, П-поттер? - Он нервно рассмеялся. - Идёте п-покупать в-всё д-для школы, п-полагаю? А я - п-поискать н-новую книгу п-про в-вампиров. - Казалось, самая мысль о вампирах вызывает у него нервные колики.
Но другие желающие пообщаться со знаменитостью оттеснили профессора Страунса и ещё минут десять выражали Гарри своё восхищение. Наконец Огриду удалось перекричать гвалт:
- Нам пора - куча дел! Пошли, Гарри.
Дорис Крокфорд в последний раз пожала Гарри руку, и Гарри с Огридом через заднюю дверь паба вышли в небольшой, обнесённый стенами дворик. Там стоял мусорный бак и росли чахлые сорняки.
Огрид улыбнулся Гарри:
- Что я тебе говорил? Ты знаменитость. Профессор Страунс аж задрожал, как увидал тебя… Правда, если честно, он вечно дрожит.
- Он всегда такой нервный?
- Ага. Несчастный малый. Умный - страсть! И всё шло хорошо, пока он учил по книжкам, а потом уехал на год повидать мир… И, говорят, встретил в Чернолесье вампиров, да плюс ещё какая-то тёмная история с ведьмой… В общем, с тех пор сам не свой. Боится учеников, боится даже собственного предмета… Так, а где мой зонтик?
Вампиры? Ведьма? У Гарри голова шла кругом. Огрид меж тем считал кирпичи в стене над мусорным баком.
- Три вверх… Два вбок… - бормотал он. - Так, отойди-ка подальше, Гарри.
И он трижды постучал по стене остриём зонтика.
Кирпич задрожал… заюлил на месте… в центре образовалось отверстие… оно росло, росло… и через секунду перед ними образовалась арка, сквозь которую даже Огрид смог пройти на мощёную улицу, извилисто уходившую вдаль.
- Добро пожаловать, - сказал Огрид, - на Диагон-аллею.
И ухмыльнулся изумлению Гарри. Они прошли в арку, Гарри быстро оглянулся и увидел, как проём вновь превращается в твердь стены.
Солнце ярко сверкало на стенках котлов, выставленных у ближайшего магазина. "Котлы - Все размеры - Латунные, медные, оловянные, серебряные - Самомесы - Складные", - гласила вывеска.
- Ага, это тебе нужно, - проговорил Огрид, - но сперва - за деньжатами.
Гарри жалел, что у него не десять пар глаз. Они шли по улице, и он вертел головой, стараясь увидеть всё сразу: лавки, товары перед ними, покупателей. У аптеки он услышал, как полная дама говорит, покачивая головой:
- Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию! С ума они посходили…
Из недр тёмного магазина под вывеской "Совиные Эмпиреи Лупоглааза - совы неясыти, сипухи, бурые иглоногие, полярные" неслось глухое низкое уханье. Несколько мальчишек, сверстники Гарри, стояли, прижав носы к витрине с мётлами. Один говорил:
- Гляньте! "Нимбус-2000" - последняя модель, самая скоростная…
На Диагон-аллее торговали мантиями и плащами, телескопами и странными серебряными инструментами, каких Гарри никогда раньше не видел, в витринах стояли бочки с селезёнкой летучей мыши и глазами угря, высились шаткие башни книг с заклинаниями, лежали гусиные перья, пергаментные свитки, виднелись склянки снадобий, лунные глобусы…
- "Гринготтс", - провозгласил Огрид.
Они подошли к снежно-белому зданию, возвышавшемуся над соседними лавками. У начищенных до блеска бронзовых дверей в пурпурно-золотой ливрее стоял…
- Ага, это гоблин, - кивнул Огрид, когда они направились к нему по белым ступеням.
Гоблин был примерно на голову ниже Гарри. Смуглое умное лицо, острая бородка и очень длинные пальцы и ступни. Когда Огрид и Гарри входили, гоблин поклонился. Теперь они оказались перед внутренними дверями, на сей раз - серебряными, и на створках были выгравированы следующие слова:
Восшествуй, незнакомец, но прими в расчёт:
Того, кто алчностью грешит, возмездье ждёт,
Богатство без труда ты хочешь получить -
Недёшево за то придётся заплатить.
Сокровище, что в подземелье мирно спит,
Тебе, запомни, не принадлежит,
Вор,трепещи! И знай, что кроме клада
Найдёшь там то, чего тебе не надо.
- Я ж говорю, сюда только полоумный сунется, - заметил Огрид.
Двое гоблинов поклонились им у серебряных дверей - и Гарри с Огридом очутились в огромном мраморном зале. За длинной стойкой на высоких табуретах сидело около сотни гоблинов: они царапали что-то в гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, изучали драгоценные камни через очки. Из зала в разные стороны вело несметное множество дверей, и возле них несметное же множество гоблинов деловито встречало и провожало клиентов. Огрид и Гарри подошли к стойке.
- Здрасьте, - сказал Огрид свободному гоблину. - Мы за деньгами из сейфа мистера Гарри Поттера.
- У вас есть его ключ, сэр?
- Где-то был. - Огрид начал выгружать содержимое карманов прямо на стойку и тут же засыпал гроссбух плесневелыми собачьими галетами. Гоблин поморщился. Гарри же смотрел, как другой гоблин, справа, взвешивает гору рубинов, огромных, как тлеющие угли. - Вот он, туточки! - Огрид торжествующе показал крохотный золотой ключик.
Гоблин внимательно его осмотрел.
- Кажется, соответствует нормативу.
- У меня ещё письмо от профессора Думбльдора. - Огрид с важностью приосанился. - Насчёт Сами-Знаете-Чего в ячейке семьсот тринадцать.
Гоблин внимательно прочёл письмо.
- Очень хорошо, - кивнул он, возвращая письмо Огриду. - Вас проводят вниз в хранилище. Цапкрюк!
Цапкрюк тоже был гоблин. Огрид снова распихал по карманам галеты, и они с Гарри вслед за Цапкрюком направились к какой-то двери.
- А что такое Сами-Знаете-Что в ячейке семьсот тринадцать? - спросил Гарри.
- Не могу тебе сказать, - с загадочным видом ответил Огрид. - Сверхсекретно. Дела "Хогварца ". Думбльдор мне доверил. Не моё право тебе рассказывать.
Цапкрюк распахнул перед ними дверь. Гарри ожидал снова увидеть мраморный зал и удивился: они попали в узкий каменный коридор, освещённый пылающими факелами. Коридор довольно круто уходил вниз, а по полу были проложены узкие рельсы. Цапкрюк свистнул, и на его зов, погромыхивая на стыках, явилась тележка. Они забрались в неё - Огриду это оказалось непросто - и отправились в путь.
Поначалу они просто мчались по лабиринту извилистых коридоров. Гарри пробовал запоминать дорогу: налево, направо, направо, налево, в центр развилки, направо, налево, - но это было невозможно! Дребезжащая тележка, похоже, сама знала, куда ехать: Цапкрюк ею не управлял.
Бьющий навстречу холодный воздух резал глаза, но Гарри их упорно не закрывал. Один раз ему почудился в глубине коридора сноп пламени, и он обернулся - не дракон ли там, - но было поздно. Они спускались всё глубже под землю и ехали теперь мимо озера, где снизу и сверху росли сталактиты и сталагмиты.
- Так и не знаю, - крикнул Гарри Огриду сквозь грохот тележки, - кто из них сталактит, а кто - сталагмит?
- Сталагмит - это у которого "м", - ответил Огрид. - И не спрашивай больше ничего, а то меня стошнит.
Он и правда позеленел. Когда тележка наконец остановилась у дверцы в стене, ему пришлось опереться о стену, чтобы перестали дрожать колени.
Цапкрюк отпер дверцу. Оттуда вырвались клубы зелёного дыма. Едва тот рассеялся, Гарри ахнул. Внутри лежали горы золотых монет. Стояли колонны серебряных. Валялись груды маленьких бронзовых кнудов.
- Всё твоё, - улыбнулся Огрид.
Всё его - потрясающе! Дурслеи, надо полагать, ничего об этом не знали, не то прибрали бы к рукам в мгновение ока. Они ведь постоянно жаловались, что Гарри им дорого обходится. А оказывается, всё это время он, сам того не подозревая, владел целым состоянием, спрятанным глубоко под Лондоном.
Огрид помог Гарри уложить деньги в сумку.
- Золотые - это галлеоны, - объяснил он. - В одном галлеоне семнадцать серебряных сиклей, в одном сикле - двадцать девять кнудов. Ничего сложного. Вот, этого на пару семестров хватит, а остальные пусть лежат здесь, целее будут. - Он повернулся к Цапкрюку. - А теперь, будь другом, к ячейке номер семьсот тринадцать, и не гони так, а?
- Скорость только одна, - отрезал Цапкрюк.
Они помчались ещё дальше вглубь, набирая скорость. Всё холоднее становилось, всё сильнее швыряло тележку на крутых поворотах. С грохотом пронеслись над подземным ущельем, и Гарри перевесился через бортик посмотреть, что внизу, но Оград страдальчески застонал и за шиворот втащил его обратно.
У ячейки семьсот тринадцать не было замочной скважины.
- Станьте в сторонку, - важно велел Цапкрюк. Он легонько провёл длинным ногтем по дверце, и та растаяла. - Если так сделает чужой, его утянет внутрь и он окажется в заточении, - пояснил Цапкрюк.
- И часто вы проверяете, нет ли кого внутри? - спросил Гарри.
- Примерно раз в десять лет, - ответил Цапкрюк с весьма неприятной ухмылкой.
Наверняка в столь секретной ячейке хранится нечто суперважное. Гарри с любопытством подался вперёд, ожидая увидеть по меньшей мере груды алмазов, но в ячейке - по крайней мере, на первый взгляд - ничего не было. Потом он заметил на полу небольшой грязноватый свёрток в коричневой бумаге. Огрид подхватил его и спрятал куда-то под плащ. Гарри очень хотелось узнать, что же в свёртке, но он сдержал любопытство.
- Ну что, назад в адскую громыхалку? И не разговаривай со мной по дороге - мне лучше пасть не открывать, - сказал Огрид.
Кое-как пережив ужасы обратной дороги, они вновь стояли за дверями "Гринготтса", щурясь на ярком солнце. Гарри не знал, куда и бежать, раз у него в сумке полно денег. Ему не требовалось знать, каков обменный курс галлеона к фунту, он и так понимал: у него в жизни не бывало столько денег - даже Дудли столько и не снилось никогда.
- Надо б тебе форму спроворить. - Огрид мотнул головой в сторону "Мадам Малкин - Мантии на все случаи жизни". - Слушай, Гарри, ты не против, если я заскочу в "Дырявый котёл"? А то взбодриться бы. Терпеть не могу эти проклятые банковские тележки.
Он и впрямь выглядел бледно, поэтому Гарри, сильно волнуясь, отправился к мадам Малкин один.
Та оказалась приземистой улыбчивой ведьмой, одетой в розовато-лиловое.
- Идёшь в "Хогварц", милый? - перебила она его невнятное лопотание. - Здесь всё, что нужно, - и вот, кстати, ещё один молодой человек на примерке.
В глубине магазина на низкой табуретке стоял мальчик с бледным, острым лицом, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его чёрной мантии. Мадам Малкин поставила Гарри на табурет рядом, надела ему через голову платье и начала укорачивать.
- Привет, - сказал мальчик. - Тоже в "Хогварц"?
- Да, - кивнул Гарри.
- Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама смотрит волшебные палочки на том конце улицы, - сообщил мальчик. Говорил он скучающе, манерно. - А потом я их потащу смотреть гоночные мётлы. Не понимаю, почему первоклассникам их не разрешают. Всё-таки заставлю отца купить и уж как-нибудь протащу в школу.
Гарри отчётливо припомнился Дудли.
- А у тебя есть метла? - приставал мальчишка.
- Нет, - ответил Гарри.
- А в квидиш-то хоть играешь?
- Нет, - снова ответил Гарри, гадая, что это за штука такая, квидиш.
- А я играю. Папа говорит, преступно будет, если меня не выберут играть за мой колледж, и я, должен сказать, с ним согласен. Ты уже знаешь, в какой колледж идёшь?
- Нет. - Гарри с каждой минутой чувствовал себя всё глупее.
- Вообще-то никто точно не знает до последнего, но я уверен, что попаду в "Слизерин", у нас вся семья там училась… А ты только представь, каково попасть в "Хуффльпуфф"! Хоть из школы уходи, честное слово, как считаешь?
- Угу, - промямлил Гарри, сожалея, что не может сказать ничего поумнее.
- Ух ты, глянь на этого дядьку! - воскликнул вдруг мальчик, кивая на витрину.
За окном стоял Огрид. Он скалился во весь рот и вертел в руках два больших рожка мороженого, показывая, что войти не может.
- Это Огрид, - сказал довольный Гарри - он знал такое, о чём не осведомлён мальчишка. - Он работает в "Хогварце".
- А-а, - протянул мальчик, - я про него слышал. Он же там какой-то прислужник?
- Лесник, - поправил Гарри. Мальчишка с каждой секундой нравился ему всё меньше.
- А, ну да. Какой-то дикарь - живёт в хижине при школе, а временами напивается, начинает колдовать и в итоге поджигает собственную постель.
- А по-моему, он замечательный, - холодно возразил Гарри.
- Неужто? - произнёс мальчик с презрительной усмешкой. - А почему он с тобой? Где твои родители?
- Умерли, - коротко ответил Гарри. Он не собирался обсуждать столь деликатную тему с этим воображалой.
- Какой ужас, - равнодушно сказал тот. - Но они были из наших, да?
- Они были ведьма и колдун, если ты об этом.
- Я думаю, не наших вообще принимать нельзя. Они же… не такие, не по-нашему воспитаны. Вообрази, некоторые даже про "Хогварц" не знают, пока не получат письмо. А по-моему, магию нельзя выпускать за пределы старых колдовских семей. Как, кстати, твоя фамилия?
Гарри не успел ответить. Мадам Малкин сказала:
- Вот и готово, милый, - и Гарри, нисколько не сожалея, что у него появился повод прекратить разговор, спрыгнул с табурета.
- Полагаю, увидимся в "Хогварце", - сказал манерный мальчик.
Гарри ел мороженое, которое принёс Огрид (малиново-шоколадное, с дроблёными орехами), и молчал.
- Что с тобой? - спросил Огрид.
- Ничего, - соврал Гарри.
Они зашли купить пергамент и перья. При виде чернил, меняющих цвет при письме, Гарри слегка повеселел. Выходя из магазина, он спросил:
- Огрид, а что такое квидиш?
- Ах ты ж, парень, я и запамятовал, какая ты у нас темнота - про квидиш и то не в курсе!
- Не надо, мне и так плохо. - И Гарри рассказал Огриду про бледного мальчика в магазине мадам Малкин. - И ещё он сказал, что детей из семей муглов вообще не следует принимать…
- Ты не из семьи муглов. Знал бы он, кто ты есть, - да он с пелёнок про тебя слыхал, раз у самого семья колдовская. Ты ж видал, чего творилось в "Дырявом котле". И вообще, чего он, козявец, в таких делах смыслит! Сколько случаев знаю, когда у муглов вдруг родится колдун или ведьма, так они всегда - самые способные. Взять хоть твою маменьку! И сравнить с сестрицей! То-то.
- Так что такое квидиш?
- А это игра у нас такая спортивная. Ну, вроде как… футбол у муглов, все его смотрят. Играют в воздухе на мётлах, и там ещё четыре мяча… Короче, так сразу правил не объяснишь.
- А что такое "Слизерин" и "Хуффльпуфф"?
- Колледжи у нас в школе. Всего их четыре. Говорят, в "Хуффльпуффе" - одни тугодумы, но это…
- Тогда я точно окажусь в "Хуффльпуффе", - мрачно сказал Гарри.
- Лучше "Хуффльпуфф", чем "Слизерин", - сурово заявил Огрид. - Все ведьмы и колдуны, которые пошли… по плохой дорожке, учились в "Слизерине". Да и Сам-Знаешь-Кто - тоже.
- Вольде… ой, то есть Сам-Знаешь-Кто учился в "Хогварце"?
- Давным-давно, - ответил Огрид.
Они купили учебники в магазине Завитуша и Клякца, где полки до самого потолка были уставлены книгами всех сортов - огромными, как плиты мостовой, переплетёнными в дорогую кожу, и малюсенькими, размером с почтовую марку, обтянутыми шёлком книгами, полными причудливых значков, а в нескольких вообще ничего не было. Даже Дудли, который сроду ничего не читал, отдал бы что угодно, лишь бы до некоторых дотронуться. Огрид силой уволок Гарри от справочника "Заклятия: как заморочить врагов и очаровать друзей. Современная порча: выпадение волос, ватные ноги, прилипание языка и многое, многое другое" профессора Мститтуса Вирусиана.
- Я хотел узнать, как проклясть Дудли.
- Мысль неплохая, да только в мире муглов колдовать нельзя, разве что в особенных случаях, - сказал Огрид. - И вообще,ты порчу навести не сможешь, тебе ещё учиться и учиться.
Огрид не разрешил Гарри купить котёл из чистого золота ("Сказано - оловянный"), зато они приобрели очень симпатичные весы для зелий и складной латунный телескоп. Затем посетили аптеку, где было так интересно, что почти забывалось об ужасающем запахе: смеси тухлых яиц с гнилой капустой. На полу стояли бочки какой-то слизи; на полках вдоль стен громоздились банки с травами, сушёными кореньями и разноцветными порошками; с потолка свисали пучки перьев, спутанные связки клыков и когтей. Пока Огрид просил человека за прилавком взвесить ему стандартный набор для зелий, Гарри внимательно рассматривал серебряные рога единорога по двадцать один галлеон за штуку и крохотные, блестяще-чёрные жучиные глазки (пять кнудов черпак).
Выйдя из аптеки, Огрид ещё раз проверил список.
- Так, осталась палочка… Да, и ещё подарок тебе с день-рожденьем.
Гарри почувствовал, что краснеет.
- Вам не обязательно.
- Яс'дело, не обязательно. А знаешь чего? Куплю-ка я тебе какую-нибудь животину. Только не жабу, жабы давно не в моде - над тобой, чего доброго, смеяться станут… А кошек я сам не жалую, чихаю от них. Куплю-ка я тебе сову. Все дети хотят сову, да и польза от них - почту носят и всё такое.
Через двадцать минут они уже покидали "Совиные Эмпиреи Лупоглааза", где было темно, шелестели крылья и алмазно сверкали живые, яркие глазки. Гарри бережно нёс большую клетку с красивой белоснежной совой, которая крепко спала, засунув голову под крыло. Гарри, заикаясь, непрестанно благодарил Огрида, сам себе напоминая профессора Страунса.
- Перестань, - резковато махал рукой Огрид. - Дурслеи ведь навряд ли тебе чего-то подарят. Ну всё, теперь к Олливандеру! Только там хорошие волшебные палочки, а тебе нужна лучшая.
Волшебная палочка… вот о чём Гарри по-настоящему мечтал.
Магазинчик был тесный и какой-то захудалый. Золото на вывеске облупилось. А гласила она: "Олливандеры: изготовители лучших волшебных палочек с 382 г. до н. э.". В витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.