- Моя госпожа, прожив много лет в ваших северных краях, я понял одно: самый разумный человек - тот, кто не обманывает себя и принимает все, что говорят ему глаза и разум. Я видел ожившие легенды и слышал, как вервольф принес вести о вторжении. Поэтому я готов поверить в предсказание Оскана. Нам нужно быть готовыми ко всему и принять все меры предосторожности. Отправьте всадника на хорошей лошади в Гиполитанию с просьбой выслать подмогу и поставьте несколько солдат прикрывать караван с тыла. Ну и конечно, необходимо как только возможно ускорить наше продвижение.
Фиррина наклонилась к Оскану и попыталась поймать его взгляд, как будто имела дело с дурачком.
- Оскан, нам надо уходить немедленно?
- Нет, - на удивление спокойно ответил он. - У них очень честолюбивый командир, но у него хватает ума не загонять лошадей. Кроме того, он не боится потерять нас, уж больно ясный след оставили все эти повозки. Он уверен, что мы совершенные тупицы и через день-другой "маленькая принцесса" будет у него в руках.
Фиррина пришла в ярость.
- "Маленькая принцесса", говоришь? Глупец! Он не знает, что охотится за Дикой Северной Кошкой и ее зубы и когти скоро вонзятся ему в глотку! - Девочка вскочила на ноги, уронив Фибулу на землю. С минуту Фиррина ходила взад-вперед и наконец села обратно, бормоча себе под нос: - Да как скрыть следы, оставленные жителями целого города? Это же невозможно! Мог бы и что получше придумать…
- Не стоит придавать значение тому, что думает этот глупец, госпожа, - сказал Маггиор Тот. - А я бы посоветовал пока что не говорить людям об этой… возможной опасности. Как вы сами изволили заметить, они и так в любую минуту готовы поддаться панике.
Кассий Бронт во главе конного войска въехал во вражескую столицу через главные ворота. После известий о разгроме армии вторжения к нему прибыло подкрепление, так что к Фростмаррису он выступил уже не с тысячей, а с полутора тысячами солдат. Его конница, не встретив никакого сопротивления, вихрем пронеслась по главной дороге королевства и через два дня уже была под стенами столицы.
Высокие стены вражеской твердыни выглядели грозно, однако скоро стало понятно, что разведчики были правы: жители покинули город. Тем не менее, въезжая в главные ворота, Бронт был настороже и велел всадникам держать оружие наготове, ожидая подвоха и засады. Но город и вправду был пуст. По безлюдным улицам, зловеще бормоча, гулял колючий ветер. Жуткую тишину нарушал только стук дверей, изредка хлопавших на ветру. У молодых воинов разыгралось воображение, в каждом окне им мерещились чьи-то глаза, в каждом закоулке скрывалась армия теней, словно призраки Фростмарриса задумали извести захватчиков. Ветер продолжал нашептывать нечеловеческие слова, и как-то раз Кассию Бронту даже почудился злорадный смешок. Командир имперцев то и дело дергался, когда ему слышалось нечто подозрительное, но призрачный враг тут же замолкал.
Лошади, почувствовав напряжение седоков, испуганно ржали. Одна даже взбрыкнула, чуть не скинув всадника. Тот потом клялся, что видел, как в переулок шмыгнула какая-то тень в лохмотьях. Однако Кассий Бронт не зря много лет учился в лучших колледжах и тренировался в лучших военных лагерях Полипонта. Он хорошо разбирался в науке и верил в познание Вселенной. Он твердо знал: того, что нельзя подсчитать, изучить под микроскопом или препарировать, попросту не существует. А значит, все эти страхи - не более чем игра воображения, сказал он себе, и это помогло. Вскоре к командиру имперцев вернулось присутствие духа, а когда впереди показались стены королевского замка, ему даже стало весело. Да ведь город теперь в его власти! Бронт не удержался и пришпорил лошадь.
А за спинами имперских солдат, словно живой дым, сгущались тени. Пусть сегодня страхи захватчиков и отступили, но очень скоро…
Солдаты вошли в главную залу королевского замка и получили приказ сорвать герб Айсмарка с изображением белого медведя. Кассий Бронт лично взобрался на поперечную балку и повесил на его место имперского орла.
Оставив в замке маленький гарнизон в полсотни человек, он отправился в погоню за принцессой. Никогда еще он не чувствовал себя так уверенно. Под его началом полторы тысячи опытных солдат, а след, оставленный беглецами, видно за версту. Опустевшие улицы Фростмарриса огласились воинственными и дерзкими криками вражеских солдат, топотом их коней. Город внезапно наполнился шумом чужого присутствия, но когда последний всадник скрылся в длинном туннеле, ведущем на залитые солнцем равнины, на Фростмаррис вновь опустилось мертвое безмолвие. Командир гарнизона, оставленного в крепости, почему-то знал, что впереди очень долгая зима и ему понадобится весь его немалый опыт, чтобы сохранить в рядах солдат дисциплину.
А Кассий Бронт разве что из седла не выпрыгивал от волнения. Он чувствовал себя как в детстве, когда семья ехала отдыхать на любимое побережье. Он верил, что впереди его ждут великие свершения, которые, конечно же, принесут ему славу. Сам Сципион Беллорум тоже начинал с того, что показал себя одаренным полководцем, и кто знает… может… ну, хотя бы предположим, что имя Кассия Бронта когда-нибудь будут произносить с таким же почтением, как и имя главнокомандующего!.. Бронт, конечно, понимал, что ему еще далеко до великого полководца, присоединившего к империи три страны и пять провинций. Но у него, Кассия Бронта, еще все впереди, и если ему удастся захватить в плен принцессу, то начало его военной карьеры будет даже успешнее, чем у Сципиона Беллорума.
Он так погрузился в эти мечты, что даже ледяной ветер Айсмарка был ему нипочем. Командир имперской конницы гнал коня вперед, устремив решительный взгляд туда, где зловеще темнела полоса деревьев - опушка леса, раскинувшегося на много миль. Даже эта мрачная чаща не могла устрашить Кассия Бронта. В его глазах бескрайняя живая громада Великого леса была всего лишь источником древесины для строительства кораблей, осадных орудий и многого другого, что необходимо для триумфального шествия по миру имперской армии. Чтобы поддерживать свою мощь, империя ежегодно потребляла несметные объемы дерева, руды и других материалов. Даже самый высокий и древний лесной исполин был для нее всего лишь дровами, которым предстоит сгореть в горниле военной машины.
Кассий Бронт, ехавший во главе конницы, отчетливо видел, что дорога уходит в лес и след принцессы ведет туда же. Разведчики, охотники из южных провинций империи, заверили командира, что этот след оставлен всего несколько дней назад. Поскольку такой большой караван не может двигаться быстро, Кассий Бронт рассчитывал догнать его через два дня.
Войско без колебаний вступило в лес. Ясный зимний день внезапно сменился зеленоватыми сумерками, и цокот копыт жутковатым эхом отзывался в тишине чащобы, спокойной и неподвижной, будто священный храм. Но имперцам все было нипочем. Даже те из них, кто слегка оробел, отмахнулись от своих страхов. Эхо гуляет по лесу просто потому, что звуки отражаются от стволов деревьев, а воздух кажется таким застывшим всего лишь из-за того, что плотное переплетение ветвей препятствует ветру. Как и Кассий Бронт, солдаты придавали значение только научным и разумным доводам. Они верили, что, завоевывая эту землю, несут логику и порядок в испорченный глупыми суевериями мир. За свою историю империя Полипонт уже принесла свет разума в более чем пятьдесят стран, истребив глупые верования их обитателей, как бы те ни возражали.
Но пока что солдатами двигали не столько философские идеалы, сколько честолюбие и жажда наживы. Как и их командир, имперцы были полны решимости до наступления ночи пройти как можно больше. Зимой в северном краю дни коротки, а в лесу темнеет еще быстрее, поэтому Кассий Бронт, приподнявшись в стременах, подал сигнал, и лошади перешли на легкий галоп. Он знал, что его войско может ехать так часами, покрывая милю за милей, словно у них назначена встреча с богинями судьбы, в которых верят наивная принцесса и ее бедные подданные.
За последние два дня они прошли хорошее расстояние. Маггиор Тот придумал, как поторопить людей, не вызвав паники: он просто сказал, что скоро наступит настоящая зима, выпадет снег, и тогда караван будет добираться до Гиполитанской марки очень долго. Однако, как бы ни торопились люди, погоня настигала. Оскан целыми днями хмурился и продолжал предупреждать о продвижении врага. Он был настолько убедителен, что даже Маггиор Тот безоговорочно поверил в его дар ясновидения.
- Сколько им еще до нас, Оскан? - спросила Фиррина в четвертый раз за час.
- Чуть больше дня.
- А нельзя поточнее? - рассердилась принцесса. - Мне надо знать наверняка.
Они ехали позади колонны с двумя сотнями солдат, поставленных прикрывать тылы. В лесу в этот час было особенно тихо, словно все затаило дыхание, и Оскан не мог отделаться от плохого предчувствия. Он ощущал вокруг некий странный дух, какой царит в опустевших залах огромной крепости в полночный час. Когда юный знахарь говорил, то говорил так тихо и сдержанно, что Фиррине приходилось напрягать слух, чтобы разобрать хоть слово.
В конце концов он все-таки стряхнул оцепенение и поднял глаза.
- Они догонят нас ровно через день, - сказал Оскан принцессе. - Ты с дружинниками будешь защищать узкий участок дороги, где враги не смогут использовать численное преимущество. Но как закончится битва, я не знаю. Больше ничего не вижу. Видения приходят и уходят, я не могу ими управлять.
Фиррина с минуту смотрела на него, пока не поняла, что от ужаса забыла дышать.
- Скажи об этом Магги. А я поговорю с капитаном стражи, - приказала она.
Оскан кивнул и ни с того ни с сего улыбнулся. Теперь, когда пророческие видения оставили его, он снова мог мыслить ясно. Принцесса обрадовалась: наконец-то паренек, которого она знала, вернулся.
- Да разве он мне поверит? - удивился знахарь.
- Еще как поверит. Наш умник втайне верит в твои силы больше всех остальных… за исключением меня. Давай, поторопись.
Ведьмин Сын пришпорил своего неказистого мула и галопом ускакал искать ученого, а Фиррина осталась одна. Ей было над чем подумать. Оскан правильно угадал место, которое она предпочла бы, чтобы схватиться с имперской конницей. Нужно найти, где дорога сужается, а по обе стороны от нее под деревьями густо разросся подлесок. Там враги не смогут их окружить. Что может быть проще? Каким бы многочисленным ни был враг, ему придется растянуться, выстроившись по нескольку человек в ряд. А солдаты принцессы смогут встать в хоть десять рядов. Надо только смотреть в оба и подыскать подходящее место…
Через час такое место нашлось. По какой-то причине, известной лишь древним строителям, проложившим здесь путь, дорога резко сужалась, взбираясь на невысокий холм. У самой дороги плотной стеной сгрудились деревья, кусты и заросли ежевики. Ни одна лошадь не продерется сквозь такой заслон, чтобы обойти засаду с фланга, а подъем даст Фиррине и ее воинам небольшое дополнительное преимущество…
Принцессу охватило отчаяние. Имперская конница считается самой опасной армией в мире, что такое две сотни пеших солдат против такой силищи? На что же надеяться? Как они смогут выстоять, когда у противника в несколько раз больше солдат? И вряд ли к Фиррине и ее дружинникам прибудет подкрепление, прежде чем всадники Полипонта сметут их… Так зачем вообще сопротивляться? Может, лучше сдаться в плен в надежде вымолить у победителей снисхождение к простым людям Айсмарка?
На минуту принцесса почти убедила себя, что так будет лучше… но потом вспомнила рассказы о зверствах имперцев. Хотя, конечно, неизвестно, насколько этому можно верить. Ведь подобные слухи распускают те, кто проиграл в битвах с империей. А поскольку Полипонт до сих пор не знал поражений, таких проигравших набралось немало. И все они ненавидят империю. Она отняла у них свободу, превратила в безликих рабов. Ничего удивительного, что эти люди рассказывают всем о жестокости имперцев. Быть может, они сгущают краски, а на самом деле Полипонт достойно обращается с завоеванными народами. Но даже если и нет… Фиррина ведь все равно не могла с этим ничего поделать, верно? А может, ее не волнует, что целые города угонят в рабство, работать в шахтах и на заводах? Может, ей все равно, если самых старых и беспомощных имперские рабовладельцы прилюдно казнят для устрашения остальных? Так почему бы не сдаться теперь, пока она еще законная правительница и ей не грозит гибель? В глубине души Фиррина с ужасающим чувством облегчения представляла, как передаст ответственность за судьбу Айсмарка в руки империи. Она могла бы стать марионеткой в их руках, королевой, выполняющей чужие приказы… А возможно, и люди тоже не станут возражать… Какая разница, одна монархия, другая…
И тут, когда отчаяние уже переполнило душу Фиррины, в ней заговорила кровь - кровь рода Линденшильда и гордых гиполитанок, - заставив встрепенуться, расправить плечи и вздернуть подбородок. Она - наследница престола и не может позволить себе поверить, что рассказы о зверствах империи неправда. Она обязана защищать свою землю и свой народ! Это ее предназначение в жизни и ее долг. Как она может предать людей, обмануть их доверие, пусть даже перед лицом смертельной опасности? И самое главное: она - дочь своего отца и должна встретить и задержать врага, чтобы дать беженцам хотя бы шанс на спасение. Или умереть, пытаясь выполнить свой долг…
И все равно ей было страшно, ведь на ней лежала такая огромная ответственность! Впервые Фиррина позавидовала своим сверстницам - простым крестьянкам, дочерям купцов или ремесленников. Им-то приходится думать лишь о себе и ближайших родственниках. И никто не взваливает на их хрупкие плечи бремя ответственности за целую страну. Да и по силам ли им такое?
Принцесса обнаружила, что уже поднялась на вершину холма, и натянула поводья. Капитан дружинников все это время невозмутимо брел следом за ней, но, заметив, что Фиррина остановилась, поднял руку, скомандовав пешим солдатам стоять.
- Встанем здесь, капитан Эдред, - приказала Фиррина.
Тот кивнул и приказал солдатам разбить лагерь, затем снова повернулся к Фиррине.
- Когда появится враг, госпожа?
- Завтра. Это всадники, и их гораздо больше, чем нас.
Капитан снова кивнул, ни о чем больше не спросив.
- Хорошее место, - сказал он, окинув взглядом окрестности. - Здесь можно сдерживать врагов, даже если их будет вдесятеро больше.
- Да, но как долго, капитан?
Воин пожал плечами.
- Это решат боги.
Ночью Оскан, Маггиор и Гримсвальд пришли к Фиррине за советом. Караван беженцев ушел на несколько миль вперед и продолжал идти без остановки даже после наступления темноты, чтобы опередить вьюгу, которую напророчил Маггиор. Все трое советников были одеты в доспехи, позаимствованные у солдат, и Фиррина едва не покатилась со смеху, увидев старика Гримсвальда: шлем был настолько велик ему, что носовая пластина доходила до самого подбородка, а когда ключник поворачивал голову, шлем оставался на месте. Даже Магги и Оскан выглядели нелепо, как дети, нацепившие отцовские латы.
Огромным усилием воли напустив на себя серьезный вид, Фиррина спросила:
- Что это вы, уважаемые, так разоделись?
- Чтобы была хоть малейшая надежда пережить завтрашний бой, - дерзко ответил Оскан.
- Ну, для этого вам доспехи ни к чему. Вы ведь будете с караваном. - Фиррина помолчала, справляясь с нахлынувшим возмущением, и продолжила: - Вы не обучены сражаться, и прирожденными воинами вас тоже не назовешь. Вы погибнете. Магги, ты даже фрукты порезать не можешь, не поранившись. Гримсвальд, я восхищена твоей храбростью, но ты мне гораздо нужнее на хозяйстве. Иначе кто будет следить, чтобы у меня было все необходимое? А ты, Оскан… - Она вздохнула. Ну почему они как дети малые, простых вещей не понимают? - Оскан, ты же целитель. Ты должен лечить раненых, а не воевать.
- Но мы с Магги твои советники, нас назначил сам король! Мы не можем бросить тебя при первой же опасности! Редрот хотел, чтобы мы были с тобой, - возразил Оскан.
Он понимал, что Фиррина будет стоять на своем, однако отступать не собирался.
- Король назначает советников давать советы, а не сражаться. Вы с Магги сослужите мне лучшую службу, если в целости и сохранности отведете людей в Гиполитанию, - тихо ответила Фиррина.
Она прекрасно понимала, что в ее советниках говорит не только чувство долга и преданность, но и мужское самолюбие. Оскан, хоть и юн, скоро станет мужчиной, и для него было бы позором уехать, оставив четырнадцатилетнюю девочку воевать.
- Оскан, ты должен помочь Магги отвести караван в безопасное место. Магги для наших людей - великий мудрец и знаток всего на свете, а ты стал символом надежды и волшебной силы. С тобой им будет не так страшно, а именно это сейчас требуется больше всего. Оставшись одни в лесу, они ударятся в панику и наделают глупостей. Твой долг - быть с ними.
Оскан долго молча смотрел себе под ноги, но в конце концов кивнул. Он знал, что Фиррина права, но чувствовал, что должен хоть как-то помочь ей в завтрашней битве, иначе ему будет трудно смотреть людям в глаза. Маггиор тоже кивнул, не столько соглашаясь со словами принцессы, сколько признавая, что Фиррина уже доросла до той ответственности, которую взвалила на нее война. Она и раньше была королевой до кончиков ногтей, готовой командовать и сражаться, а теперь еще и овладела искусством дипломатии, сумев настоять на своем, не уязвив чувства взрослеющего мальчика. Ощутив непередаваемую гордость за свою ученицу, советник поклонился и поцеловал руку принцессы.
- Не волнуйтесь за свой народ, госпожа. Мы позаботимся о нем.
- Спасибо, Магги, - просто ответила девочка и улыбнулась. - И еще. Моя ближайшая родственница, сестра моей матери, - басилиса Гиполитании. Я назначаю ее своей наследницей. Если мне суждено завтра погибнуть, служите ей так же преданно, как служили мне.
Никто ничего не ответил на это, Оскан и Маггиор лишь молча низко поклонились, а Гримсвальд высморкался в платок, который после долгих поисков выудил откуда-то из-под доспехов.
Рассвет следующего дня выдался ясным и морозным. Хороший денек для битвы, сказал на это капитан Эдред. Накануне вечером за ужином Фиррина спросила у Оскана, может ли тот предсказать, когда точно явится конница, но юноша лишь покачал головой - пророческий дар оставил его. Вскоре после этого они с Маггиором и Гримсвальдом уехали догонять беженцев, и Фиррина вдруг почувствовала себя очень одинокой, хоть с нею и были две сотни дружинников. От страха ее едва не тошнило. К счастью, с рассветом у принцессы появилось так много дел, что тревожиться или грустить стало некогда. Нужно было проверить снаряжение и проследить, чтобы все починили, раздать распоряжения и выслать разведчиков навстречу вражеской армии… Когда все было сделано, принцесса лично выстроила свое войско. Дорогу перегородили десять рядов солдат, причем самых сильных и подготовленных Фиррина поставила в первые шеренги.
Оставалось только ждать. Фиррина заняла свое место в центре первого ряда дружинников. За левый фланг отвечал капитан Эдред, а за правый - его помощник. Фиррина встала в ряд, ее щит замкнул брешь в стене, и солдаты разразились радостными криками. Знаменосец свернул флаг и положил на землю со словами, что теперь их боевое знамя - это принцесса и все они с радостью отдадут за нее свои жизни. Дружинники поддержали его громкими криками и стали бить в щиты топорами и мечами. Ритмичный грохот нарастал, делался все громче, раскатывался среди деревьев, эхо его наполняло лес, гуляя в голых кронах деревьев…