- Однако жители империи тоже люди, а следовательно, создатель любит их не меньше, верно?
- Да, они люди, но…
- Но они представляют собой угрозу, вам же мы должны помочь.
- Да.
- Тогда с чего вы взяли, что Некто желает их гибели? Мы делим дар речи со всеми людьми, а не только с народом Айсмарка. Возможно, однажды я буду так же говорить с посланниками империи. Ты говоришь, что они явятся с войной, но это только твои слова. Почему мы должны верить тебе на слово?
- Но… люди империи говорят на другом языке! Вы не сможете с ними поговорить. Никак не сможете! - ликующе воскликнула Фиррина, обрадовавшись, что нашла такой веский довод.
- Другом… языке? - переспросил тар. Похоже, он никогда не слышал этого слова. - Хочешь сказать, что люди империи используют в речи другие слова?
- Да. Только жители Айсмарка и Ледового царства пользуются языком, на котором мы сейчас говорим. Волчий народ тоже знает его, но общается на нем только с людьми. И даже их вампирские величества способны говорить, как мы.
Фиррина чувствовала, что она на верном пути, надо только пройти его до конца - и она победит!
Но тара ее слова не убедили.
- Королева Фиррина, складывается впечатление, будто ты хочешь заставить нас бороться против этих людей только потому, что они говорят на ином языке, как ты это называешь, и потому, что они живут в другой части света, - совершенно спокойно сказал он.
Фиррина попыталась скрыть свое разочарование - снежному барсу опять удалось сбить ее с толку.
- Нет, о великий тар. Айсмарк никогда не вступал в войну и не отбирал жизни, кроме как ради защиты своей земли! Мы судим людей по их поступкам. Их язык и происхождение не важны для нас. Мы с вами всего лишь два родственных народа, у которых общий враг, задумавший покорить мир злом и насилием.
Кто-то из барсов спросил:
- Откуда нам знать, что люди империи говорят другими словами? Скажите что-нибудь как они, и мы поймем, так ли уж мы различны.
- Но я ни слова на их языке не знаю, - растерялась Фиррина.
Она чувствовала себя полным ничтожеством. Еще немного - и все будет потеряно, барсы ни за что не согласятся…
- Гм… кажется, я знаю одну фразу, - раздался тихий голос из тени у подножия трона.
Фиррина, прищурившись, вгляделась в темноту и прошипела:
- Тогда что стоишь, иди сюда скорее!
Оскан вскарабкался на ледяную глыбу и долго моргал, привыкая к яркому лунному свету. Но при виде громадного сборища снежных барсов, наводнивших долину, он потерял дар речи и уставился под ноги, как застенчивый школьник.
- Ну, мы ждем, - нетерпеливо рыкнул тар. - Говори, а мы послушаем этот ваш другой язык.
В эти минуты Оскан выглядел совершенно не солидно, да и в душе ничуть не чувствовал себя великим колдуном и провидцем. Ему вдруг сделалось так страшно, что он едва не расплакался. Но потом где-то глубоко в душе вспыхнула крошечная искорка отваги, разгорелась немного, и Оскан, набрав полную грудь воздуха, прокричал на всю долину:
- Veni, vidi, vici!
Резкий и напуганный голос пронзил холодную пустоту, и по толпе снежных барсов прокатился ропот.
- Да, такие вот слова, - сказал Оскан, к которому постепенно возвращалась уверенность. - Veni, vidi, vici. Маггиор Тот, советник королевы Фиррины, однажды сказал мне, что полководцы империи всегда произносят их, когда вступают на землю, которую собираются покорить. Это что-то вроде ритуала.
- Любопытно, не спорю, - проговорил Тараман-тар. - И что же означают эти слова?
- "Пришел, увидел, победил". Маггиор говорил, имперцы так уверены в победе, что провозглашают себя победителями, едва ступив на чужую землю.
И снова ряды снежных барсов всколыхнулись, возмутившись высокомерием империи.
- Неужели? - протянул тар. - И всегда побеждают? Они что же, непобедимы?
- Если бы я верила в это, то не готовилась бы сейчас к войне, - вмешалась Фиррина. - Я знаю, что их можно остановить. Сразу после Йоля мой отец, король Редрот из рода Линденшильда Крепкая Рука, разгромил первую армию Полипонта. Но, поверьте, каждая такая победа достается огромной ценой. В той битве полегло все войско Айсмарка, погиб и мой отец. - Девочка замолчала.
Гигантские кошки расшумелись, долина наполнилась хриплым рычанием. Потом все стихло.
Фиррина вопросительно взглянула на Тараман-тара.
- Так наши воины чтят храбрецов, павших в бою, - пояснил правитель. - Король Редрот и его армия, должно быть, геройски сражались.
- Воистину так, - гордо ответила девочка. Должно быть, поняла она, эта жертва и ее собственная храбрость произвели гораздо большее впечатление на барсов, чем все предыдущие доводы. - Но подвиг моего отца не остановил вторжение, он только дал нам немного времени. По сути, король Редрот разгромил лишь передовые отряды, посланные, чтобы испытать нашу оборону. Если бы не отец, они бы уже тогда вступили в Айсмарк и присоединили его к империи. Но благодаря королю Редроту им пришлось отложить вторжение до весны.
Если бы империя одержала победу в той битве, не было бы нам пощады. Солдат вражеской армии полипонтийцы казнят, их дома грабят и сжигают. Из тех же, кто остается в живых, самых юных и самых старых убивают, а сильных и крепких забирают в рабство. Вот с кем вы столкнетесь - сейчас, как часть союза, у которого есть хотя бы малая надежда на успех, или в недалеком будущем, в одиночку, и тогда не ждать вам спасения.
- Королева Фиррина, я вижу, вы совершенно честны с нами, - произнес Тараман-тар. - Вы предупредили нас, что если сейчас мы не вступим в борьбу, то в конечном итоге империя доберется и до нас. Вы также предупредили нас об огромной опасности, которая нас ожидает, прими мы ваше предложение. Как правитель снежных барсов я мог бы приказать моим подданным сражаться в предстоящей войне, но я не сделаю этого. Выбор остается за ними.
Он окинул взглядом снежных барсов, которые внимательно слушали его речи, а затем вновь обратился к Оскану и Фиррине:
- Сам я считаю, что мы должны ухватиться за ту, пусть и слабую, надежду, которую дает нам этот союз, и помочь отстоять Айсмарк. Но я не уверен, что со мной согласен мой народ. - Он помедлил. - Учитывая факт, о котором вы не можете знать, королева Фиррина.
- И что же это?
- Мы уже воюем.
- Уже?.. - Фиррина запнулась, понимая безнадежность своего положения.
- Даже если совет снежных барсов согласится вступить в ваш союз, мы не сможем послать вам на помощь полноценную армию, потому что должны защищать свои восточные границы от ледяных троллей.
- Ледяных троллей? И кто же они такие? - тихо спросила Фиррина.
Ей было обидно до слез. Столько преодолеть - и все зря!
- Наш давний враг. Тролли ненавидят всех, у кого в жилах течет горячая кровь, и атакуют наши границы каждую зиму. Пока нам удается сдерживать их, но если мы распылим свои силы, они опустошат наши земли, разрушат логовища и перебьют нас.
Фиррина смиренно кивнула. Оправдались ее худшие опасения, но она продолжала слушать Тараман-тара.
- Тем не менее, думаю, можно сделать вот как. Гарнизоны на востоке мы не тронем, а я поведу на войну с империей свою личную гвардию. Кроме того, я соберу добровольцев из западных земель. Ни моя гвардия, ни добровольцы запада еще не участвовали в защите восточных границ, поэтому они полны сил и готовы сражаться.
- Сколько солдат вы можете привести с собой? - тут же воспрянув духом, спросила Фиррина.
- Моя гвардия - это тысяча барсов, и еще около тысячи наберется добровольцев.
Королева чуть не завизжала от восторга и облегчения, но тут вспомнила, что барсы еще не приняли решения.
- Владыка Тараман-тар, Айсмарк и все северные земли будут в вечном долгу перед вашим народом, если он согласится вступить в наш союз. Пожалуйста, попросите их сделать свой выбор.
И тогда огромный снежный барс встал на задние лапы и, возвышаясь над землей, словно гора, готовая обрушить лавину, трижды прорычал в зимнее небо.
- Услышьте глас мой, снежные барсы, ибо выбор за вами! Ни один народ не может противостоять сразу двум врагам. Мы окажемся меж двух огней, между империей и троллями. Люди предлагают нам свою дружбу и поддержку. Они просят нас вступить в невиданную доселе войну против народа, превосходящего нас по численности и силе. Сделайте выбор: объединиться и, быть может, погибнуть с королевой Фирриной или же остаться при своем и погибнуть наверняка, когда армии наших союзников будут повержены и придет наш черед.
Тар замолчал и окинул взглядом своих подданных, которые живым ковром накрыли Ледяную долину.
Ответом ему была абсолютная тишина, которую нарушали только посвисты ветра да скрип снега на морозе.
Подождав некоторое время, Тараман-тар прорычал:
- Выбор, народ мой, только за вами!
И тогда долину наполнил оглушительный рев и мяв. Ни Фиррина, ни Оскан не могли разобрать в этом безобразии ни единого слова. Наконец все замолкли, и Тараман-тар кивнул.
- Совет обсудил твое предложение, Фиррина-тар. Тебе есть что сказать?
- Было бы, если бы я знала, что они решили, - ответила девочка в нетерпеливом раздражении.
- Ты победила. Снежные барсы Мировой оси будут сражаться на твоей стороне.
Глава 20
Басилиса Гиполитании наблюдала с холма за маневрами солдат на равнине. В глубине души она была всем довольна, но не собиралась показывать это командирам своего войска, стоявшим неподалеку. Перед отъездом ее племянницы, королевы Фиррины, было решено, что все солдаты будут тренироваться наравне с отборными полками дружины. И потому с тех пор ополченцы ежедневно участвовали в учениях, отрабатывали тактику в военных играх, совершали длительные пешие переходы и проходили другие испытания на выносливость.
Дружинники, чтобы не уронить свою воинскую честь, добровольно вызвались маршировать дольше, жестче рубиться в учебных поединках и вообще преодолевать больше трудностей, чем народное ополчение. Все шло как по маслу, и хотя басилиса Элемнестра была обязана этим своему супругу, она не благодарила его… при всех.
Элемнестра обернулась в седле и, встретившись с мужем взглядом, незаметно кивнула ему, выражая одобрение. На лице Олемемнона не дрогнул ни один мускул, но пока никто не видел, он подмигнул жене в ответ. После тридцати лет совместной жизни они понимали друг друга и без длинных речей.
Остальные армейские взводы тоже упорно готовились. День за днем конница отрабатывала боевые построения. Если бы деревянные болванчики были имперской армией, то уже несколько тысяч вражеских солдат пали бы, изрубленные саблями и заколотые пиками.
Лучники большую часть времени тренировались на стрельбищах, осыпая стрелами вкопанные в снег мишени. Раньше некоторые даже хвалились изрезанными в кровь о тетивы пальцами, и басилиса призвала командиров к ответу за то, что те не ценят здоровье солдат. С тех пор лучников заставляли надевать кожаные напальчники.
Басилиса Элемнестра нечасто позволяла себе полюбоваться на учения: ей хватало повседневных забот, ведь нужно было управлять целой маркой и одновременно готовиться к весенней войне. Но гонцы сообщили, что в город наконец-то возвращается королева Фиррина, и не одна, а с союзниками. По правде сказать, послание, судя по всему, дошло до ушей гиполитанской правительницы в несколько искаженном виде, и гонца пришлось наказать за пьянство. Как бы там ни было, Фиррина возвращалась, и басилиса должна была не только лично наблюдать за ходом приготовлений, но и делать это так, чтобы все видели.
Наблюдая, как отряды на плацу выстраивают стены из щитов и атакуют друг друга тупыми мечами, Элемнестра перебрала в памяти каждое слово гонца. В конце концов, решила она, вполне может быть, что королева и впрямь едет на санях, запряженных дюжиной белых вервольфов. А советник ее племянницы оказался ведьмаком, так оно и к лучшему. Василису это ничуть не удивило: она сразу заметила, что этот Оскан себе на уме, странноватый и отчужденный - ни дать ни взять ведьма в штанах. А вот во что Элемнестра отказывалась поверить, так это в то, что Фиррина заполучила в союзники гигантских белых барсов, живущих у макушки мира. Гонец явно набрался и принял за барсов конницу на белых или пятнистых лошадях. Мог бы и не сочинять небылиц - союзническая конница и без того была очень хорошей новостью. Хорошо бы, он не переврал хотя бы их число: три тысячи всадников были бы отличным дополнением к армии Айсмарка…
Басилиса погрузилась было в свои мысли, задумавшись о том, что уже сделано и что еще нужно сделать для предстоящей войны, но тут ее внимание снова привлекли потешные бои на равнине. По задумке командиров, отряд ополченцев должен был держать оборону против дружинников. И они держались! Больше четверти часа бывалые воины ничего не могли поделать с новобранцами. В морозном воздухе разносились рокот и дробь барабанов, добавляя сплоченности рядам защитников и помогая им держать строй. Идея с барабанами принадлежала Маггиору Тоту: по его словам, имперцы били в барабаны для устрашения противника, а он придумал использовать барабаны, чтобы передавать приказы во время сражения. Полководец давал команду барабанщикам, те отбивали определенный ритм - и полки разворачивались налево или направо, сохраняли позиции, отступали или шли в атаку.
Элемнестре пришлось согласиться, что старик ученый иногда проявлял чудеса смекалки, но его тихий нрав и любовь к науке были так чужды ей, с ее деятельным характером, что басилисе было невероятно сложно найти с ним общий язык. Однако от нее не укрылось, что Маггиор и Олемемнон стали большими друзьями. Элемнестра часто задавалась вопросом, о чем они часами беседуют по вечерам. Конечно, можно было бы просто наведаться к ним и выяснить, но басилиса ни за что бы не позволила себе подобного унижения - самой искать общества мужчин…
Тут Элемнестра заметила, что ее супруг подъехал к ней и молча дожидается, пока она обратит на него внимание.
- Что еще? - спросила она с притворным безразличием.
- Опять гонец. Просит выслушать его, - ответил Олемемнон, нисколько не обидевшись на грубость жены.
- Пусть подойдет.
Олемемнон подозвал женщину-воина, и та опустилась на колено, ожидая позволения говорить.
- Какие вести? - спросила Элемнестра.
- Госпожа, королева пересекла границы Айсмарка. Она и ее сопровождающие будут в городе до наступления ночи.
- Хорошо. А что насчет союзников? Их и правда три тысячи?
- Да, госпожа. Тысяча гвардейцев под предводительством самого короля союзного народа и еще две тысячи добровольцев.
- Отлично. Олемемнон, вели приготовить для их лошадей лучшие конюшни.
Но не успел супруг басилисы отъехать, чтобы передать ее приказ, как воительница кашлянула и робко проговорила:
- Простите, госпожа, но у союзников нет лошадей.
- Значит, пехота? Этот гонец был пьян еще сильнее, чем я думала. Олемемнон, пусть ему дадут не десять, все двадцать плетей!
Посланница снова кашлянула, привлекая внимание Элемнестры.
- Сударыня, у вас что-то с горлом? - сердито спросила басилиса.
- Нет, госпожа, - почти прошептала женщина. - Но мне кажется, вам следует знать, что наш новый союзник ведет не пехоту.
- Тогда кто же они такие?
- Это барсы, госпожа.
Басилиса уставилась на нее холодными синими глазами, а потом спросила:
- Ты сама их видела?
- Да, госпожа. И говорила с заместителем главнокомандующего Тараданом. Он и назвал мне точное число.
- Говорила с заместителем главнокомандующего? Значит, с ними работают люди?
- Нет, госпожа. Тарадан - барс.
- Ты говорила с?.. - Элемнестра запнулась и посмотрела на супруга.
Тот лишь молча пожал плечами.
Подумав, басилиса мотнула головой, словно в надежде вытряхнуть оттуда все несуразицы, и сказала:
- Олемемнон, освободи первого гонца и заплати ему за рвение. Я, пожалуй, немного погорячилась.
Сидя в уютном полумраке своей комнатки, Маггиор Тот попивал из кубка подогретое вино с пряностями. Он уже слышал о недоразумении с гонцом и о возвращении Фиррины и как раз закончил порученный ему доклад о подготовке армии. В отличие от басилисы Элемнестры он не держался всеми зубами за свой высокий пост и ничуть не волновался о том, как он выглядит в глазах простых людей, так что на душе у него царил мир и покой. Его ученый ум перебирал сумасбродные подробности послания. Еще пару недель назад Маггиор Тот просто отмахнулся бы от такого бредового донесения, но с тех пор, как ему пришлось уйти на север вместе со всем Фростмаррисом, ученому пришлось повидать немало удивительного. Он своими глазами видел вервольфов и даже общался с ними. Если эти сказочные создания существуют на самом деле, тогда почему не могут существовать и гигантские говорящие барсы? Как настоящий ученый, Маггиор был всегда готов к новым открытиям, поэтому с нетерпением ждал, когда же союзники явятся в город.
Ветер ударил в ставни, легкая снежная пудра залетела сквозь щели в комнату, осела на полу и тут же растаяла. Маггиор уже почти привык к северным зимам и научился ценить это счастье: сидеть в тепле и уюте, пока мир за окном заметает пурга. Ученый счастливо вздохнул и, пристроив окулярусы на переносице, принялся перебирать бумаги на столе. Он лелеял надежду когда-нибудь, в более мирном будущем, подарить Фиррине труд по истории гиполитанского народа, которую составлял со слов Олемемнона. Все-таки мать королевы происходила из благородного гиполитанского рода, поэтому Фиррина, как весь Айсмарк, должна знать прошлое своих предков.
Но пока рукопись состояла из разрозненных записок, а на Айсмарк надвигалась война. Далек еще тот час, когда Фиррина сможет прочитать что-то, кроме военных донесений и списков погибших. Маггиор вздохнул - при мысли о юной королеве и ее тяжелой ноше в сердце его закралась знакомая грусть.
Но тут раздался громкий стук в дверь - это друг Маггиора Олемемнон объявил о своем приходе. Великан вошел, стряхнул с сапог снег и виновато улыбнулся. Ощущение спокойной мощи, исходящее от него, заполнило всю комнату.
Ученый сразу засуетился вокруг гостя, как курица-наседка:
- Сапоги, сапоги, Олемемнон! Ну вот, теперь весь пол в снегу, растает и будут лужи.
- Позови слугу, пусть вытрет. Это их дело, - громким басом посоветовал великан, которому никогда не приходилось повышать голос.
- Да-да, похоже, придется. Но они все так заняты. Не хочу их беспокоить.
- Тогда дай тряпку, я сам вытру.
- Вот еще! Ты уж лучше присаживайся и налей себе вина.
Супруг басилисы уселся на стул у очага в центре комнаты и наполнил кубок вином, подогретым на углях.
- Итак, королева наконец-то возвращается.
Маггиор перестал вытирать талый снег и через плечо оглянулся на Олемемнона.
- Да, и если верить гонцам, в сопровождении гигантских снежных барсов.
Супруг басилисы медленно кивнул.
- Странно, да? Но я знаю обоих гонцов, это надежные воины.