По меньшей мере половина гиполитанской армии состояла из женщин. Были смешанные полки, где мужчины и женщины сражались плечом к плечу, были чисто женские и мужские отряды, которые поддерживали друг друга: грубая сила воинов служила дополнением мастерству и выучке прекрасных воительниц. Однако лучшими из лучших считались отряды конных лучниц. Они хранили чистоту гиполитанских традиций и жили по законам предков, некогда пришедших в эти земли с далекой родины. Это были гордые и могучие воительницы, а их яркая форма - стеганые куртки и алые шлемы - оставалась неизменной сотни лет. Дружинники, любовавшиеся лучницами на парадах, замечали в них знакомые черты королевы Фиррины: юное лицо, высокие скулы и стальные глаза.
И все-таки, хотя Элемнестре и удавалось поддерживать таким образом боевой дух армии, пораженческие разговоры продолжались. По-прежнему ходили слухи, что союзники не придут, а если даже и придут, это никого не спасет, потому что имперцев все равно больше. Масла в огонь подливали жуткие рассказы беженцев из южных городов.
В один на редкость погожий день, когда весна была уже в разгаре, в столицу явились жители Барроуби, последнего города Южной чети, покоренного Сципионом Беллорумом. Город не мог устоять, их ждал плен и рабство, но градоначальник открыл для них тайный подземный ход, и дружинники под покровом темноты вывели людей далеко за стены. А добраться до Фростмарриса им помогли вервольфы-разведчики - если бы не они, беженцы пропали бы в пути или угодили в руки к имперцам.
Все утро Фиррина и Оскан расспрашивали изгнанников, пытаясь вытянуть побольше подробностей об имперской армии, но так и не узнали ничего для себя нового и в разочаровании покинули лагерь беженцев.
- Все, теперь наши южные земли полностью перешли в руки Беллорума. Имея такой надежный тыл, он может спокойно отправляться в поход на столицу, - мрачно проговорила Фиррина.
- Ну, мы ведь знали, что это случится, так чего волноваться? - попытался подбодрить ее Оскан.
- Это точно. Остается только победить непобедимого полководца и его вымуштрованную армию силами ополченцев-недоучек. А так волноваться совершенно не о чем.
Оскан от расстройства резко ударил Дженни каблуками, и та удивленно икнула.
- Слушай, дружинников и гиполитанских воинов ополченцами-недоучками уж никак не назовешь! Единственное серьезное сражение с армией Полипонта - когда твой отец задал им жару после Йоля - закончилось вничью. А твои ополченцы-недоучки в городах Южной чети дали полководцу такой отпор, что ему пришлось на несколько недель отложить поход! У нас есть настоящая большая армия и союзники! Только представь, как туго ему придется!
Лошади, предоставленные сами себе, медленно брели обратно в город.
- Ты прав, конечно, - все-таки признала королева после долгого молчания. - У нас есть шанс, пусть и крошечный. Просто мне тоже иногда нужно пожаловаться кому-нибудь на судьбу, а кроме тебя, некому. Но если ты повторишь хоть слово из того, что я сказала, я тебе язык вырву.
Она остановила лошадь и посмотрела туда, где через поля тянулся Великий тракт.
- Ага, с севера идет еще один обоз. Айда наперегонки!
И не успел Оскан и глазом моргнуть, как она пустила своего боевого коня галопом. Однако мгновение спустя Дженни ревниво припустила вслед за жеребцом, ничуть не интересуясь мнением своего седока. И ей почти удалось догнать соперника, когда Фиррина резко осадила коня у дороги. Королева одобрительно улыбнулась Оскану, но тут заметила, что он сидит в седле как каменный, вцепившись в гриву Дженни и зажмурившись.
- Я-то думала, ты наконец научился ездить верхом, но, смотрю, все заслуги принадлежат мулу, - усмехнулась Фиррина.
Польщенная Дженни по-ослиному закричала, соглашаясь с королевой, и принялась щипать весенние цветочки.
Обоз тем временем проехал мимо них. Фиррина поприветствовала всадников, сопровождавших его, и проводила их взглядом… Щуплая фигурка в одной из телег показалась ей знакомой.
- Магги! - воскликнула королева. - Что ты тут делаешь?
Она пришпорила коня и догнала повозку. Старик, сидевший на груде кормовой репы, улыбнулся и помахал ей рукой.
- Что я тут делаю? Участвую в приготовлениях к великой битве. Судя по донесениям вервольфов, она состоится со дня на день.
- И что ты собираешься делать, когда она начнется?
- Наблюдать и делать заметки для летописи. Кто-то же должен сохранить историю для потомков.
- А имперские ученые этого, по-твоему, не сделают?
- Куда им! Вы с союзниками прогоните империю с наших земель!
- Магги, и ты туда же! - улыбнулся Оскан. - Что, воинственность оказалась заразительна?
- Еще как! - бодро ответил старик. - Будь я лет на двадцать помоложе, сражался бы плечом к плечу с Олемемноном и снискал бы воинскую славу!
- Нет ничего славного в том, чтобы убивать людей, Магги, - тихо проговорила Фиррина, вспоминая битву в лесу.
- Нет, - согласился Маггиор. - Но иногда стоит притвориться, что это весьма почетное занятие. Особенно когда война сама явилась на порог и самый победоносный и безжалостный полководец надумал уничтожить твой народ и захватить твое королевство.
- Ты, как всегда, прав, Магги. Я рада, что ты с нами, - сказала Фиррина.
И они поехали в город. По дороге им несколько раз попадались телеги, застрявшие в грязи, будто корабли, севшие на мель в пестром океане весеннего разнотравья.
На следующий день по Великому тракту с севера пришли те, кого давно ждали. Строители, которые вышли к дороге, чтобы прорыть в мостовой рвы и замкнуть наконец кольца оборонительных сооружений, долго и благоговейно смотрели вслед процессии. Многие рабочие даже кланялись и просили благословения, и те из новоприбывших, кто помоложе, улыбались и махали им в ответ. Это прибыли айсмаркские ведьмы, откликнувшиеся на зов Оскана Ведьмака. Первой шла Уинлокская Мамушка, она все так же горбилась в три погибели и опиралась на клюку, но ковыляла поразительно быстро. В хвосте каравана грохотали повозки с лекарственными травами, снадобьями и всем, что необходимо для исцеления ран и недугов.
На улицах города солдаты собирались толпами и молча провожали ведьм взглядами. По сути, их прибытие означало завершение подготовки города. Эти мудрые знахарки и хитроумные колдуны скромно трудились в своих общинах, лечили больных, снимали порчу с урожая и бесплодного скота. Они отправляли тайные обряды при смене времен года и выступали посредниками между миром вещей и миром духов. И если уж они бросили все и собрались в столице, значит, стране и правда грозит великая опасность.
Некоторые солдаты расхрабрились подарить самым молодым и красивым ведьмочкам нарванные наспех букетики свежих цветов и получили в благодарность улыбки и поцелуи. И все равно людей не покидало уныние. Ведьмы пришли, чтобы помогать раненым и умирающим, без которых не обходится ни одна война, и многие воины понимали, что и сами могут оказаться в лазарете, под опекой знахарок и знахарей.
В замке ведьм встречали Фиррина, Оскан и Тараман-тар. Однако Уинлокская Мамушка отказалась признавать кого-нибудь, кроме Ведьмака, поэтому показывать новые владения ведьмам пришлось Оскану. Когда-то это были конюшни, но их отдраили до блеска и превратили в лазарет.
- А я тут как будто вовсе и ни при чем, - проворчала Фиррина, когда они ушли. - Это что, так заведено, чтобы подданные не замечали свою королеву?
- Сдается мне, ведьмы, они немного… себе на уме, - ответил Тараман. - По-моему, Мамушка решила, что я просто дворцовый кот-переросток, которому разрешили немного отдохнуть от ловли мышей.
- Будем надеяться, что лечить они умеют лучше, чем ладить с царственными особами. Пойдем-ка лучше, Тараман, туда, где нас ценят. А то что-то у нас войска засиделись без дела. Пусть разомнутся, а заодно как следует изучат местность, где им предстоит сражаться.
Уже через полчаса конница гарцевала по городским улицам. Солдаты и барсы хором горланили воинственные песни, а Тараман, Фиррина и Тарадан обсуждали, как лучше защищать город.
Когда конница вышла за пределы оборонительных валов, тар рявкнул: "В атаку!", и войско стремительно рвануло вперед, при этом барсы хрипло воинственно рычали - такой у них был боевой клич. Два часа с лишним барсы и всадники бросались в атаки, перестраивались, кружили по равнине, ломали ряды и снова строились. У Фиррины и Тарамана от этого зрелища полегчало на душе. Может, для ведьм они и пустое место в грандиозных планах богини, но были всем сердцем преданы королеве и тару, даже дружинники и гиполитанские воительницы и те считали, что с такими полководцами армия вдвойне сильней.
- Фельдмаршал Тарадан! - крикнул тар своему подчиненному, который в перерывах между маневрами с блаженным видом катался по благоухающему цветочному ковру. - Какой пример воинской доблести вы подаете своим воинам?
Тарадан немедленно вскочил на лапы.
- Прошу прощения, мой господин!
Тар сам встал во весь рост и медленно прошелся вдоль строя барсов и всадников, сверкая янтарными глазами.
- Воины Айсмарка и Ледового царства! Вы обязаны всегда подчиняться приказам командиров, будь то люди или барсы, беспрекословно и ревностно исполнять их команды! Ясно?
- Да, владыка Тараман! - отозвались шесть тысяч голосов.
- Хорошо. Тогда слушай мою команду: конница, вольно! К играм приступай! - И с этими словами он понесся через поле диких цветов, увлекая за собой Тарадана.
Остальные барсы принялись кататься по траве, пока их правитель и фельдмаршал мутузили друг друга, как шаловливые котята. Всадники со смеху чуть не попадали с лошадей.
Фиррина наблюдала за этим, оставаясь в седле - королевское достоинство не позволяло ей присоединиться к играм… а жаль! Человеку не так просто забыть о правилах, и она с завистью смотрела, как резвятся Тарадан и Тараман. Но тут что-то иное привлекло ее внимание - какой-то мрачный и скорбный звук, похожий на стенания призрака. Девочка выпрямилась в седле. Послание вервольфов! А раз оно пришло днем, когда звук разносится не так далеко, должно быть, весть чрезвычайно важная! Но вервольфы все ушли в дозор, только Оскан может перевести волчий вой…
Взмахнув мечом, Фиррина привстала в седле и пронзительно крикнула. Воины замерли и умолкли, настойчивый резкий вой стал слышен четче.
- Ты! - крикнула девочка первому попавшемуся барсу. - Беги в замок и скажи господину Оскану, что идет послание.
Барс во весь опор умчался к городу, а конница и барсы вновь построились и без промедления отправились следом. Когда Фиррина и Тараман появились в главной зале, Оскан и Маггиор уже вовсю обсуждали новость.
- Ну и? - требовательно спросила Фиррина, едва увидев их.
- Беллорум выступил в поход. Через два дня будет здесь, - спокойно ответил Оскан.
- Сколько у него солдат? - спросил тар.
Оскан пожал плечами.
- Множество, тьма, легионы - что тебе больше нравится. Вервольфы говорят, эта армия в пять раз больше той, с которой бился король Редрот, и через перевал продолжают идти все новые войска.
Фиррина молча опустилась на трон и положила руки на резные лапы подлокотников.
- Значит, их по меньшей мере пятьсот тысяч. И как нам сразиться с таким числом? Это не армия, это целый народ! Нам нужны союзники, и срочно!
- Верно, - согласился Магги. - Но их пока не видно. До их прихода нам придется удерживать армию Беллорума самим.
- А они придут, Магги?
- Обязательно.
Глава 25
В городе немедленно начались спешные приготовления к войне. Оскан думал, что они и без того только и делают, что к ней готовятся, но теперь началось что-то невообразимое. По улицам маршировали солдаты - каждый отряд спешил занять предписанное ему место на внешней обороне. Упряжки мулов волокли по мостовым тяжелые боевые орудия, похожие на гигантские арбалеты, - баллисты, которые размещали на стенах и на оборонительных рубежах снаружи. Другие мулы тащили куда-то огромные камнеметы, чьи ковши торчали над крышами домов. В кузницах не прекращался звон молотов и то и дело раздавались зычные крики мастеров: "Готово, забирайте!" Гонцы и посыльные метались от замка к городским стенам и укреплениям на равнине и обратно.
Оскан зашел в лазарет помочь ведьмам с последними приготовлениями. Большие палаты уже были вычищены и вымыты, в подсобных комнатах стояли длинные столы с навевающими жуткие мысли наборами ножей и пил. Оскан не успокоился, пока не смотал целые мили бинтов и не наносил море воды. А потом суматоха прекратилась. Приготовления были завершены, оставалось только ждать появления Сципиона Беллорума.
Потратив больше двух часов на то, чтобы осмотреть палаты и поговорить с ведьмами, Оскан наконец решил вернуться в замок. Там его встретила зловещая тишина. Стража у ворот впервые отказалась впустить его, и Оскану пришлось дожидаться командира стражников, который признал его. Часовые у дверей главной залы снова потребовали от него назваться, но Оскан так на них глянул, что они тут же пропустили его, решив не перечить колдуну без особой нужды.
Огромная зала была совершенно пуста. Еще вчера у очага, сбившись в кучу, спали снежные барсы и королевские гончие. А теперь шерсть с пола уже подмели, а в очаге лишь уныло тлели угли. Угасший огонь показался Оскану дурным знаком, юноша подбросил дров в золу и подождал, пока их охватит пламя, потом позвал слугу (пришлось долго и громко кричать, прежде чем тот появился) и строго наказал ему следить, чтобы пламя никогда не гасло.
После этого Оскан пересек залу, гулко шагая по каменным плитам, обошел трон и нашел маленькую дверцу в королевские покои. Когда он открыл ее, из комнаты вырвался и пошел гулять по зале звон доспехов: Фиррина, Тараман, Элемнестра и Олемемнон, закончив обсуждение, собрались расходиться, чтобы занять свои позиции на стенах города и внешних рубежах. Маггиор держался чуть в стороне и лихорадочно строчил пером.
- А, Оскан! - воскликнула Фиррина. - Пошли со мной, мы идем на стену! - И она повела его и Тарамана за собой.
Элемнестра и Олемемнон поспешили в другую сторону, чтобы присоединиться к своим воинам. Оскан чуть приотстал от королевы и пошел рядом с Магги, который семенил следом за царственными особами, как старая мышь. Мальчик улыбнулся.
- Все пишешь историю?
Ученый покосился на него. Восторг в его глазах не могли скрыть даже окулярусы.
- А как же! Только подумай, Оскан, моя работа, возможно, будет служить опорой для тысяч ученых трудов последующих поколений! Но стоит мне задуматься всерьез о событиях, которые я записываю, как я схожу с ума!
- Ну, тогда не думай. Просто записывай.
Они вышли к длинному пролету каменных ступеней, ведущему к бойницам на стене, и быстро поднялись наверх. Перед ними раскинулись поля, купающиеся в лучах весеннего солнца, сверкающие миллионами цветов под чистым голубым небом. Тройная дуга рвов и насыпей огибала город, прижималась к лесу на юге и западе и скрывалась из виду. За валами и во рвах суетились солдаты, казавшиеся издалека крошечными, как ожившие рисовые зернышки.
С востока поля Фростмарриса закрывало каменистое плоскогорье, а в двух милях к югу они упирались в высокие холмы. Вот там-то, в холмах, Сципион Беллорум и закрепится, прежде чем послать свою армию атаковать столицу и ее оборонительные рубежи. Чтобы захватить оставшиеся земли Айсмарка, ему придется сразиться с Фирриной, ее воинами и союзниками.
Окинув взглядом равнину, Оскан ощутил, как в его душе растет странное чувство - ужас пополам с воодушевлением. Сколько нужно продержаться, прежде чем подоспеют остальные союзники? Он несколько раз спрашивал об этом вервольфов-разведчиков, но те отвечали только, что сбор волчьей армии требует времени. А уж вампиры… тем никто не указ.
Оскан рассеянно проследил взглядом за лентой дороги, тянущейся до самого горизонта, - и вдруг увидел, как вдалеке что-то блеснуло. Ведьмак прерывисто вздохнул, и в ту же минуту вервольфы, которые давно вернулись в город, подняли дикий вой, возвещая о появлении врага.
Солдаты в ответ разразились криками и улюлюканьем. Металлические отблески на горизонте постепенно принимали узнаваемые очертания многочисленной армии. Вскоре защитники смогли разглядеть фаланги тяжелой пехоты, вооруженной копьями в шестнадцать футов длиной. Следом потянулись бесконечные колонны мушкетеров, потом обычная пехота, вооруженная щитами и мечами, и наконец последней показалась конница.
И вот ветер донес до стен города пронзительный визг дудок и барабанный бой. Резкая, воинственная мелодия делалась все громче, и вскоре уже казалось, будто вся равнина содрогается под поступью марширующих солдат. Этот рев и грохот были призваны вселить ужас в сердца защитников, но у Фиррины был готов достойный ответ. Повернувшись к трубачу, стоявшему наготове у нее за спиной, она дала команду, и над полями разнеслось пение рога.
Оскан оглядел укрепления, не зная, что должно произойти. Сначала его ждало разочарование: он увидел лишь солдат, которые молча смотрели на имперскую армию. И лишь потом он разглядел отряд Элемнестры, быстрой рысью скакавший через ряды валов и рвов. Когда последняя всадница миновала узкий проход во внешнем валу, солдаты поставили на место заграждение из острых кольев, перекрыв дорогу.
По команде Элемнестры воительницы пустили коней в галоп и плавно натянули тетивы луков. Подбадриваемые криками остальной армии, лучницы в ярких куртках и шлемах бросились наперерез врагу - казалось, само цветущее поле ополчилось на чужаков.
Едва приблизившись на расстояние выстрела к авангарду вражеской армии, лучницы резко развернули коней и промчались вдоль фаланги копейщиков, осыпав ее градом стрел. Многие вражеские солдаты попадали, стройные ряды смешались. Имперцы не успевали сомкнуть строй, как меткие выстрелы гиполитанок проделывали новые бреши в их рядах.
Элемнестра повела свой полк дальше, новой целью лучниц стали музыканты. Одна стремительная атака - и дудки с барабанами умолкли. В ответ по отважным всадницам начали стрелять мушкетеры: один ряд стрелков давал залп и опускался на колено, давая выстрелить следующему. Но всадницы были слишком далеко, их составные луки стреляли гораздо дальше, чем мушкеты имперцев. А пока мушкетеры перезаряжали свои неуклюжие орудия, конница Элемнестры успела подойти к ним ближе и расстрелять почти в упор, убив не меньше трех сотен вражеских солдат.
Снова и снова Элемнестра и ее лучницы атаковали прибывающую армию, выкашивая ряды врагов, но поток имперцев все не иссякал, и казалось, что для Полипонта эти потери - лишь капля в море. Защитники подбадривали лучниц криками, однако вскоре солдаты Айсмарка начали понимать, что даже столь отважные и искусные воительницы не смогут сколько-нибудь серьезно задержать имперцев. Врагов было просто слишком много, и это, вместе с превосходной дисциплиной, стойкостью и мужеством, делало их непобедимыми.
Новые музыканты подоспели на смену павшим, и равнина вновь наполнилась ритмичным грохотом и воем. Лучницы устремились к ним, чтобы заставить замолчать, но когда приблизились на расстояние выстрела, Элемнестра неожиданно передумала, и рой стрел обрушился не на барабанщиков и трубачей, а на идущую следом пехоту. Музыканты оказались совсем юнцами, эти мальчишки шли с суровыми, решительными лицами, готовые погибнуть во имя империи, и басилисе стало жаль их.