- Одна из лучших ведьм! - промычал Редрот. - Могущественная. Я сам был свидетелем того, как она выхватила ребенка из лап смерти, когда все лекари потеряли надежду. А однажды на охоте видел, как она одним суровым взглядом прогнала разъяренного кабана.
Отец и дочь надолго замолчали, размышляя о доброй ведьме, так что некоторое время тишину нарушала только работа их челюстей.
- И вот еще что! - продолжил Редрот, ткнув в дочку репой. - Она была красавица. Волосы чернее ночи и глаза цвета моря под грозовым небом!
Фиррина изумленно посмотрела на отца. В жизни она не слышала от него ни единого поэтичного слова, а тут он описывал Белую Эннис, словно пел ей хвалебную оду.
Король покраснел и прочистил горло.
- Конечно, к старости она немного одряхлела. Как и все ведьмы. Но ее сила не иссякла.
- И все же эта великая целительница не смогла себя излечить, - сказала Фиррина.
Редрот пожал плечами.
- Пробил ее час. Ведьмы всегда знают об этом заранее и уходят из мира с достоинством.
Фиррина махнула слуге, и тот плеснул ей в кубок вина, долив на две трети водой - в ее юные годы принцессе не полагалось пить неразбавленное.
- Теперь ее сын живет в пещере.
- Да, Оскан, знаю. Он лечит раненого грума.
- Он унаследовал силу своей матери?
Редрот пожал плечами.
- Кто знает? Ведьмаки встречаются редко. Мужчины обычно становятся учеными магами и занимаются больше арифметикой, чем волшебством. Но, если нужно, они могут и молнию вызвать или заставить камни ходить.
- Он целитель, - сказала Фиррина, словно это подтверждало его сверхъестественные способности.
- Ну да, - согласился Редрот. - Значит, наверняка обладает даром своей матери. Хотя никто не знает точно.
- Лекарь уже привез грума обратно в город? - спросила Фиррина.
Редрот пожал плечами.
- Не знаю. Спроси у Гримсвальда. ГРИМСВАЛЬД!
- Да, государь? - Коротышка объявился за стулом короля так быстро, словно вырос из-под земли.
- А, вот ты где. Лекарь…
- Нет, государь. Он решил оставить его в лесу еще на день или два.
- Когда он поедет за ним? - спросила Фиррина.
Ей было известно, что Гримсвальд всегда знает в подробностях все планы лекаря.
- Полагаю, завтра, госпожа.
- Хорошо. Я поеду с ним. Надо дать коню размяться.
Редрот пристально посмотрел на дочь. Ее лошади скорее нужен был отдых, чем тренировка. Но ему оставалось только мысленно пожать плечами: пусть заводит себе друзей, если хочет. Правда, уже не за горами время, когда ей придется выбирать себе жениха, но у Фиррины хватит ума не противиться браку, выгодному для Линденшильдского рода.
- А кто его отец? - спросила Фиррина, прервав мысли Редрота.
- Чей отец? Лекаря?
- Нет же! Оскана! Кто его отец?
Король снова пожал плечами.
- Никто точно не знает. - Он чуть не добавил, что даже сама Белая Эннис не была уверена, но решил, что такие разговоры не для девичьих ушей. - Ходит много слухов, конечно: то ли это лесной эльф, то ли дух, может, даже вампир. Скорее всего, обычный странник, который… просто… ну, понимаешь, случайно проходил мимо.
- Так она не была замужем? - спросила Фиррина.
- Нет. Ведьмы выбирают кого хотят и остаются с ними столько, сколько хотят. Редко какие-то их дела закрепляются порядком.
- Значит, отцом Оскана мог быть кто угодно? Какая угодно тварь?
- Да, но люди чаще поговаривают, что это был лесной эльф, - ответил Редрот. Потом подумал и добавил: - Заметь, мальчуган довольно бледный - может, в его жилах течет и кровь вампира! Кто знает…
Фиррина кивнула. Ее новый знакомый определенно был весьма таинственной личностью.
Оседланная и взнузданная лошадь Фиррины дожидалась ее во дворе, выдыхая белые клубы пара. Бодрящее раннее утро было просто создано для верховой прогулки: легкий морозец укрыл белым искрящимся инеем коньки крыш, словно не мог дождаться первого снега. Утренние звуки просыпающихся домов вместе с чистым звоном колоколов эхом отзывались в морозном воздухе.
Фиррина нарочно задержалась, позволив лекарю опередить себя на целый час, чтобы был повод пустить лошадей в галоп. Пока принцесса в сопровождении двух солдат рысью ехала по городским улицам, их лошади фыркали в предвкушении гонки. За воротами всадники пришпорили коней и стремглав поскакали через плодородные равнины, мимо полей, садов и огородов, которые кормили столицу. Уже спустя несколько минут они достигли Великого тракта, что соединял южные и северные земли Айсмарка.
Они догнали лекаря и его помощника, как раз когда те собирались свернуть с дороги и углубиться в запутанный лабиринт лесных троп. Принцесса и ее спутники придержали лошадей и поехали медленнее. Щеки Фиррины пощипывал морозец, и она, испугавшись, что разгоряченные лошади замерзнут, велела лекарю и его помощнику подхлестнуть своих мулов. Они направлялись в пещеру Оскана.
То тут, то там среди теней по бурой и огненно-красной осенней листве растекались кляксы солнечного света. В кронах шебуршали хлопотуньи белки, запасая еду на предстоящую зиму. Фиррина так увлеченно высматривала этих маленьких рыжих зверьков, что крутой подъем дороги застиг ее врасплох.
Девочка заставила себя сосредоточиться на каменистой и неровной тропе - не хватало еще явиться к Оскану на хромой лошади. Когда они добрались до конца тропинки, девочка подняла глаза и увидела, что высокий юноша ждет их у входа в пещеру.
Он поднял руку, приветствуя гостей, и, заметив Фиррину, почтительно наклонил голову.
- Добро пожаловать в мой дом, - вежливо произнес он, когда всадники спешились. - Ваш человек быстро поправляется.
- Предоставь решать это мне, юноша, - сухо ответил лекарь. - Где больной?
Оскан повел их в пещеру, где стоял сладкий и резкий аромат сухих трав и пряностей. Раненый лежал на низком топчане у огня. Когда они вошли, он приподнялся на локте и вскочил бы на ноги, если бы лекарь не запретил ему.
- Сначала я осмотрю твои раны, а потом иди куда пожелаешь. - Он снял чистые бинты и ошеломленно уставился на аккуратные стежки, соединявшие края глубокой раны. - До меня доходили слухи, что ты натворил! Кто дал тебе право подвергать опасности жизнь этого человека?
- Никто, - ответил Оскан немного озадаченно. - Я зашил его рану, чтобы она быстрее зажила.
- Думаешь, можно вылечить, наделав других повреждений?
Фиррина молча наблюдала за этой стычкой, зная, что она неизбежна. Все-таки принцесса и сама ужасалась методам Оскана, пока старый солдат не сказал, что так же делала Белая Эннис. Теперь она смотрела на раненого и удивлялась переменам. Он больше не морщился от боли, да и рана, кажется, заживала хорошо. И жара у больного явно не было. В общем, приходилось признать, что лечение Оскана помогло.
- Мне кажется, он вполне поправился, - сказала принцесса лекарю.
Тот посмотрел на нее с плохо скрываемым возмущением.
- Простите, ваше высочество, но вы не можете знать этого, как и этот… юноша! - Он с презрением выплюнул последнее слово. - Я пять лет учился у лучших знатоков лекарского ремесла Южного континента. Еще четыре года я работал в их лечебницах, а последующие десять лет был высокоуважаемым лекарем. Затем ваш отец и король вызвал меня во Фростмаррис, чтобы я занял должность главного придворного лекаря! Что может знать этот юный сын ведьмы такого, что неизвестно мне, с моим опытом и образованием?
- Достаточно, чтобы вылечить самую глубокую рану, какую мне приходилось видеть, - дерзко ответила Фиррина.
Взгляд лекаря был красноречивее любых слов.
- За годы, которые я занимаюсь своим ремеслом, я повидал раны и хуже, и тем не менее их удавалось вылечить!
- Так, по-твоему, ему просто повезло? - спросила Фиррина, начиная закипать от заносчивости лекаря.
Врач же сдерживался только потому, что перед ним стояла дочь его короля и повелителя.
- Увы, госпоже не хватает знаний в том, что касается моего искусства. Как и этому юноше. - Он с глубоким презрением поглядел на Оскана. - Ты хотя бы пускал ему кровь?
- Мне кажется, медведь пустил ему крови с избытком, - спокойно ответил Оскан.
- А как же ты собирался очистить его тело от соков из когтей медведя?
- Ничего не слышал ни о каких "соках". Я просто промыл рану и зашил ее. - Теперь уже и Оскан с трудом держал себя в руках.
- Рана загноится, и он умрет, и ты будешь виноват в этом не меньше, чем тот медведь!
Фиррина подошла к груму и внимательно осмотрела зашитую рану.
- Рана в полном порядке. Прекрасно заживает и ничуть не собирается воспаляться. - Она повернулась к солдатам из своего эскорта, бывалым ветеранам, которые не раз сами страдали от ран и видывали всякие увечья. - А вы что скажете?
Они согласились, что рана заживает хорошо. Теперь уже все, кто был в комнате, твердо смотрели на лекаря.
- Никто из вас ничего не смыслит в лечении таких ранений! - взорвался целитель. - Или я немедленно отвезу его в город и сделаю кровопускание, или он умрет!
- По-моему, ему лучше остаться здесь, хотя бы еще дня на три, - тихо возразил Оскан. - Если принцесса позволит, конечно.
- Давайте спросим у больного, - решила Фиррина. - Все-таки это его рука. - Она повернулась к раненому и вопросительно подняла бровь.
Конюх в растерянности переводил взгляд с нее на лекаря, с лекаря на Оскана. У него в голове не укладывалось, как это он стал причиной таких споров.
В конце концов он, заикаясь, промямлил:
- Если можно, пусть Ведьмин Сын и дальше лечит меня.
- Для тебя это Оскан Ведьмин Сын, - резко напомнила Фиррина.
- Этот человек не может знать, что для него лучше! - запротестовал лекарь. - Да он даже не помнит, какой сегодня день, не говоря уже о том, чтобы принимать решения за врача!
- Я помню, какой сегодня день, - возразил раненый, тоже разозлившись. - Сегодня день Тора. И я еще кое-что помню. В прошлом году я упал с лошади и сильно поранил колено. Рана была с четверть нынешней, но все равно загноилась. У меня началась горячка, и прошло не меньше месяца, пока та рана не стала выглядеть так же хорошо, как эта сейчас. А тут и двух дней не минуло! - Он замолчал, вдруг осознав, что опять привлек к себе всеобщее внимание. Но потом набрался смелости и продолжил: - Я тогда был королевским егерем, и его величество прислал ко мне этого человека, своего лекаря. Моя жена говорит, он - лекарь то есть - чуть меня в могилу не свел своим целительством. И еще говорит, что сама вылечила бы меня лучше, меняя повязки и смачивая рану кислым вином, как ее мать учила.
- Что за нелепость! - фыркнул королевский врачеватель. - Я не обязан отстаивать свои методы перед какими-то невеждами!
- Разумеется, нет, - холодно вмешалась Фиррина. - Судя по всему, этот человек предпочитает довериться Оскану Ведьмину Сыну. Так что оставим невежд в покое и вернемся во Фростмаррис.
- Но, госпожа, король приказал мне…
- Осмотреть больного, что ты и сделал. Ты выполнил свой долг, так что я разрешаю тебе вернуться в город к больным, которым повезло лечиться у столь опытного врачевателя.
Лекарю впервые в жизни пришлось проглотить оскорбление из уст тринадцатилетней девочки, так что ему потребовалось несколько долгих минут, чтобы вернуть себе прежний невозмутимо-заносчивый вид. Потом он развернулся и, прихватив мула и помощника, бросился прочь из пещеры.
Фиррина проводила его взглядом, повернулась и протянула озябшие руки к огню.
- Может, стоит помочь ему перебраться в дальнюю пещеру? - весело предложила она и помогла раненому встать на ноги. - А вы, солдаты, присмотрите за лошадьми.
Сопровождавшие отсалютовали принцессе и вышли. Оскан взял больного под здоровую руку и повел его по узкому туннелю обратно в глубь холма.
Фиррина осталась одна, и уже через несколько минут от ее наигранной веселости не осталось и следа. Да о чем она только думала? Умна, нечего сказать: умудрилась выставить вон всех, кроме Оскана! Ведь он скоро вернется к очагу, а она тут сидит одна-одинешенька! Когда надо было настоять на своем, как недавно с лекарем, Фиррина отлично справлялась со своей ролью. Но в личных беседах, да еще с глазу на глаз, она всегда чувствовала себя страшно неуклюжей.
И вот теперь она опять испугалась до дрожи: наедине с юношей она непременно начнет краснеть и заикаться, короче, выставит себя полной дурой!
Так, можно стрелой метнуться к выходу из пещеры и позвать обратно солдат… По крайней мере, кто-то будет рядом… Нет, уже поздно - из туннеля донеслись шаги Оскана. Лучше вести себя как подобает уверенной в себе принцессе (пусть даже в душе никакой уверенности и в помине не осталось), чем суетиться и вопить, как глупая курица.
Фиррина постаралась успокоиться и призвать на помощь все свое воинское хладнокровие, как учили мастера фехтования, чтобы во всеоружии встретить свое смущение. В конце концов все вышло не так уж плохо: когда появился Оскан, она всего лишь слегка покраснела, а несколько раз глубоко вздохнув, ей удалось более или менее совладать с голосом.
- Что ж, Оскан, теперь тебе остается уповать на то, что у него не будет ни горячки, ни гангрены, не то наш доблестный лекарь сделает все, чтобы проучить тебя.
Юноша подтащил стул и сел рядом с принцессой.
- Я и без того надеюсь, что он поправится, - сказал он, одарив Фиррину самой светлой улыбкой, какую она когда-либо видела. - Особенно сейчас. Ведь это докажет, как глубоко заблуждается этот тупица.
Фиррина улыбнулась в ответ. Напряжение немного отпустило ее, и на радостях она решила простить Оскану, что он даже не спросил разрешения сесть в ее присутствии.
- А есть сомнения?
- В нашем деле никогда нельзя знать наверняка.
- Ты боишься худшего?
Он снова улыбнулся.
- Нет.
В спокойствии этого юноши было нечто заразительное, и у Фиррины немного отлегло от сердца. Она даже осмелилась спросить Оскана о других умениях, которые передала ему мать.
- Ты умеешь колдовать?
Он так долго собирался с ответом, что девочка испугалась, что обидела его своим вопросом.
- Не знаю, что ты называешь колдовством. Я могу предсказывать погоду, но ведь каждый пастух это умеет. Я распознаю следы зверей, как и каждый, кто живет в лесу…
- Ты можешь предвидеть будущее?
Оскан пожал плечами.
- Ты говоришь о пророческом даре? Иногда я вижу, что будет… Но это лишь расплывчатые обрывки. Всегда остается тайна, то, что нам знать не дано.
Фиррина кивнула. Ее подозрения подтвердились.
- А ты можешь вызвать молнию?
Оскан долго молчал, пораженный ее прямотой.
- Никогда не пробовал. Глупая затея. Так и сгореть недолго.
- Ой, об этом я как-то не подумала…
Фиррина уже совсем расслабилась, но тут ее противоречивая натура решила взяться за свое, и принцессе вдруг снова стало жарко и неловко. Еще немного - и она все-таки опозорится. Девочка встала и направилась к выходу. Положение принцессы имеет и свои преимущества: можно пренебречь обычным ритуалом прощания.
- Как долго у тебя пробудет мой человек?
- Еще три-четыре дня, - ответил Оскан. - Ваше высочество, - добавил он, почтительно наклонив голову, поскольку заметил, что Фиррина опять нацепила маску высокомерия.
Принцесса размашистым шагом подошла к выходу из пещеры и царственно кивнула солдатам. Ей тотчас подвели коня.
- Тогда я вернусь через четыре дня.
Оскан кивнул в ответ.
- К тому времени он сможет ехать верхом.
Фиррина ловко запрыгнула в седло и, удостоверившись, что маска заносчивой принцессы не даст трещины, набралась храбрости протянуть руку. Оскан уставился на нее, явно не понимая, чего от него хотят, и у Фиррины упало сердце. Неужели придется объяснять ему, что руку следует поцеловать? Тогда уж точно положение будет глупее не придумаешь… Но тут Оскан все-таки сообразил, что к чему, взял кончики принцессиных пальцев и прижался губами к тыльной стороне ее ладони, причем надолго - гораздо более надолго, чем требовалось по этикету.
- Через четыре дня, Оскан Ведьмин Сын.
- Через четыре дня, моя госпожа. Буду ждать с нетерпением.
Она тронула коня, всадники направились вслед за ней прочь от пещеры. Фиррина ехала во главе отряда, и ей очень хотелось снять свой щит с седла и заслониться им.
Глава 5
Фиррина сидела в своей комнате и смотрела в окно, на дворцовый сад. Вообще-то, ей полагалось сейчас делать домашнее задание по географии, но она никак не могла сосредоточиться, места себе не находила, ее прямо-таки распирало от какого-то необъяснимого волнения. Близился Йоль. Слуги принесли в главную залу ветви падуба, плюща и священной омелы, украсили ими потолочные балки и стропила, и теперь зала напоминала огромный лес посреди замка. Терпкие ароматы вечнозеленой листвы проникали повсюду. Дружинники протащили через весь город и бережно уложили во дворе замка самое большое бревно, какое смогли найти, - дожидаться торжественного шествия к главному очагу, которое состоится в канун Йоля. Повсюду царил радостный дух предвкушения праздника, казалось, все затаили дыхание и ждут торжества. Свечи горели ярче, музыка звучала мелодичнее, и даже самые обычные дела погрузились в праздничное ожидание.
Но Фиррина радовалась вдвойне: на Йоль выпадал день ее рождения. Ей исполнится четырнадцать, а для девочек это совершеннолетие. Конечно, никто и так не сомневался в ее правах на трон, но в этот день отец торжественно представит ее дружинникам как наследницу престола и они принесут присягу своей принцессе. Кроме того, в четырнадцать лет уже можно выходить замуж, и в прошлом многих принцесс заставляли брать себе мужа не по воле сердца, а чтобы заручиться поддержкой союзника или приблизить к королю какого-нибудь вассала. И принцессам приходилось соглашаться. Однако король Редрот не деспот, да и времена изменились. Никого не интересовал союз с маленьким заледенелым королевством на далеком севере. На протяжении не одного столетия судьба Айсмарка зависела только от доблести его воинов и хитроумия правителей. А в лице Редрота страна обрела удачное сочетание лисьего коварства и силы дикого кабана.
Одна Фиррина знала, что он был еще и самым добрым отцом, какого только может пожелать упрямая девчонка. Пусть он и король Редрот Северный Медведь из рода Линденшильда Крепкая Рука, защитник народа, потомок Тора, но для Фиррины он был просто папой, который души не чаял в котятах, любой обуви предпочитал удобные мягкие шлепанцы и хохотал так, что за добрых пятьдесят шагов гнулась оловянная посуда.