Друзья переглянулись. Так и хотелось покрутить пальцем у виска. Неужели подобная галиматья может действовать на людей? Они рассмеялись бы, если бы не ощущение, что за всем этим бредом скрывается нечто нешуточное.
- На душе стало так легко и хорошо, - продолжала Марина, - и я попросила подругу отвести меня к Учителю.
- А что там произошло? - спросил Саша. Марина покачала головой:
- Непосвященным этого нельзя открывать. Могу только сказать, что я отрешилась от всего земного. Последние две недели жила здесь, готовясь к Большому Посвящению. Посвящение должно было состояться сегодня ночью, но теперь... - Она отчаянно махнула рукой, и в глазах ее появились слезы. - Мне так и не удалось добыть живой курицы, и теперь я не знаю...
- Так это он... Учитель ваш то есть, подбивал вас воровать куриц? - спросил Миша.
- Нет. Это обряд, курица нужна для обряда. Купить их нам не на что, потому что... потому что мы все деньги отдаем в Братство. Надо было очиститься от чувства собственности, от жажды наживы, от желания чем-то обладать - в общем, от всей этой мирской суеты. И для нас это было вроде испытания - а хватит ли у тебя духу...
- Но ведь ваш Учитель не мог не знать, откуда вы берете кур? - Миша был настойчив.
- Конечно, он знал! И, кроме того, одно из правил Братства - ежедневная исповедь: каждый рассказывает перед всеми, что он сделал за день, а остальные обсуждают, когда ты поступил хорошо, а когда плохо, Учитель направляет ход обсуждения, а под конец высказывает свое мнение, и оно всегда оказывается самым верным.
- Неужели он никогда не осуждал воровство? - спросил Петя.
- Он сказал так: с одной стороны, это нехорошо, но с другой стороны - это испытание, которое подготовит нас к тяготам жизни, а хозяин кур нам в этом помогает, сам того не подозревая, - он жертвует кур на благое дело, и за это ему воздастся сторицей, и самые великие пророки не всегда считались с мирским суждением, кому что принадлежит, когда им было что-то надо для достижения высшей цели. Особенно если дело касается живых существ. Христос призывал людей в ученики
Против воли их близких, и осла для въезда в Иерусалим он тоже забрал у какого-то крестьянина, не спрашивая, хочет этого крестьянин или нет.
Ребята переглянулись. В Евангелии они были не сильны, но чувствовали в вязких, путаных словесах Марины дословное повторение слов Учителя. Здорово этот учитель умеет охмурять мозги, подумалось им.
- Но ведь ослу после этого не отрубили голову, а вернули хозяину! - резонно возразил Сережа.
- Куриная кровь идет во искупление, - стала объяснять Марина. - Мы вызываем тьму - воительницу со смертью, чтобы мертвая кровь стала живой кровью...
- Но как же тогда крестик и могильная земля?.. - спросил Петя.
- Откуда вы это знаете?.. - удивилась Марина. - А впрочем, раз знаете, значит, так надо... - задумчиво проговорила она. - Крестик - это один из символов духа, и через живую кровь он возносится на более высокую ступень. Надо пройти этап христианства, а после этого ты отдаешь свой крестик в знак того, что возносишься выше, приобщаешься к тому духу, который объединяет все религии... Могильная земля - символ того, что жизнь и смерть неразделимы и что из смерти рождается жизнь, когда в тебе сходятся все стихии и все стороны света...
Ребята чувствовали, что головы у них окончательно пошли кругом. Даже не хотелось вникать в этот бред, который Марина произносила с такой убежденностью и воодушевлением.
Чтобы выпутаться из дебрей ее рассуждений, Оса спросила:
- В общем, ты переживаешь, что посвящение не состоится? Или что отложится еще на столько же времени, пока ты будешь снова проходить всю подготовку?
- Тут все сложнее, - ответила Марина. - Оно может состояться или не состояться вообще...
- А разве нет твердых сроков, графика?.. - спросил Миша.
- Нет, есть только этапы подготовки... Но посвящение... Все о нем молятся за тебя, но посвящение приходит в тот день, когда является особый знак. Чей знак все увидят, того и причащают.
- Вы молитесь, пока не увидите двойника или призрака одного из вас? - возбужденно уточнил Саша. - И причащают того, чей двойник явится?
- Да, именно так... - ответила Марина, вновь, видимо, удивленная тем, как много знают ребята.
Саша победоносно поглядел на друзей.
- Двойники могут являться не каждый день, - продолжила Марина. - Надо очень сосредоточиться и всем устремить мысли единый центр, тогда из фигурки сначала исходит свечение... - Она осеклась, спохватившись, что сказала слишком много.
- Что за фигурка? Что за свечение? - с тем же страстным любопытством допытывался Саша.
- Я не могу... Я не могу... - Лицо Марины исказила гримаса. - Я вообще не должна была... Нельзя ни намеком, ни словечком проговариваться об этой святой тайне! Теперь она меня накажет, я знаю! Она... она... - У Марины началось нечто вроде судорожного спазма, она отчаянно ловила ртом воздух, словно выдернутая из воды рыба. - Она... она меня видит... и мой страшный грех... Но она меня не оставит! Я знаю, она идет за мной, чтобы спасти меня! Она меня накажет во искупление!..
Марина сильно побледнела, глаза у нее закатились, а руки и ноги стала бить крупная дрожь. Испугавшись, что она сейчас упадет со стула, ребята кинулись к ней. И вовремя, Марина накренилась всем телом и уже падала, когда они ее подхватили и бережно опустили на пол.
- Я поищу нашатырь!.. - Оса метнулась в ванную.
Марина вытянулась на полу и словно закоренела, но дышать стала ровней, и даже легкий румянец появился на ее щеках, хотя, скорее всего, это был не здоровый, а лихорадочный румянец. Ошеломленные и перепуганные ребята стояли вокруг нее.
Оса стремглав вбежала в комнату с пузырьком нашатыря.
- Сейчас, сейчас... - бормотала она. - Если не очнется, побежим в сторожку и вызовем "скорую"!
Она поднесла откупоренный пузырек к носу девушки. Марина на секунду открыла глаза и прошептала:
- Она идет... - и снова лишилась сознания.
- Кто идет?.. - встревожилась Оса. Марина не отвечала.
И тут залаял Бимбо. Ребята оглянулись. Бимбо стоял у окна и лаял. Им показалось, будто их кто-то зовет, и Петя подошел к окну. Бимбо начинал заходиться, лай его становился все яростней. Петя посмотрел в окно.
- Что там? - спросил Миша.
- Двое каких-то людей у калитки. Отсюда видны лишь смутные силуэты, машут руками. Наверно, кто-нибудь из жильцов углового дома...
- Неужели сам профессор? - взволнованно предположил Саша.
- Возможно. Может быть, они, услышав выстрелы и увидев, что Марина долго не возвращается, отправились ее искать и увидел свет в окнах нашей дачи. А может, они хотят спросить, не видели ли мы Марину, или догадались, что она у нас.
- Надо к ним выйти! - заявила Оса.
- Ни в коем случае! - попробовал остановить ее Саша.
- Наоборот, - возразил Сережа. - Если они дружелюбно настроены, хотя бы внешне... Нам надо познакомиться с ними поближе, чтобы узнать о них побольше. Чем доверительнее будут наши отношения, тем полезнее для дела.
- Давайте я побеседую с ними, - предложил Петя.
- Нет! Я хозяйка, я и пойду, - решительно отвергла его предложение Оса. - Вы можете пойти со мной, если вам интересно... Только как раз тебе, Петя, ходить не стоит, а то кто же удержит Бимбо?
Петя кивнул и подозвал Бимбо к себе. Бимбо подбежал к хозяину и, встав лапами на подоконник, стал вглядываться в ночь.
- Если я увижу, что вам угрожает опасность, я его спущу с поводка, - сказал Петя и взял пса за ошейник. - А сам за ним побегу на помощь.
Марина слабо застонала.
- Вот кому больше всего нужна помощь! - сказал Сережа.
- Сомневаюсь, что те, что за ней пришли, смогут эту помощь оказать, - пробормотал Миша.
И друзья направились по тропинке, освещенной длинными полосами света, косо падавшими из окон к калитке.
Несмотря на беззаботность, которую старательно изображала Оса, ей все больше становилось не по себе - с каждым шагом. Наверно, ее друзья испытывали то же самое. Подойдя поближе, она различила в темноте силуэт того парня, который едва не врезался в них на велосипеде, и еще одного человека, вероятно, самого профессора (или Учителя): худое лицо, острая борода с проседью, черные глаза, светившиеся в темноте зеленоватым светом, словно кошачьи...
Глава 4
ОГНЕСТРЕЛЬНАЯ РАНА МАРИНЫ
Оса проснулась от яркого солнечного света. Похоже, было уже поздно. Она не помнила, как добралась до кровати, как разделась и легла спать. Еще бы, ребята улеглись в четвертом часу ночи, измотанные до беспамятства после стольких событий... Каких событий? Воспоминания возвращались медленно и трудно. Да, Марина, девушка, которую они нашли в кустах, ее бессвязные речи, ее обморок... Появление профессора у калитки. Его глаза, горящие Изумрудным огнем. Этот огонь все разрастался, он все собой заполонил, и весь мир как будто исчез... А потом - это было уже намного позже - Оса ползала на коленях по комнате, мыла и скребла пол, а друзья ей помогали, уносили тазы с грязной водой, выливали в туалет, приносили свежую воду... Все они валились с ног от усталости, но твердо знали, что работу надо доделать до конца, потому что произошло нечто ужасное... Что именно?
Воспоминания сделались более связными. Нет, профессор не спалил весь мир зеленым огнем своих глаз. Да и вообще зеленого огня не было. Он померещился на какой-то миг - видно, из-за отразившихся в лунном свете пышных кустов сирени в глазах профессора. Профессор был очень вежлив и предупредителен.
- Здравствуйте, - проговорил он. - Я хотел узнать, не к вам ли забрела одна из моих учениц. Я увидел свет в ваших окнах...
Велосипедист хотел что-то добавить, но профессор жестом велел ему помолчать.
- Она у нас, - призналась Оса. - И с ней... Ей дурно.
- Да, да, - закивал профессор. - Именно этого я и боялся. Можно мне на нее взглянуть?
- Она... - начала Оса.
- Она опять пыталась воровать кур? - огорченно спросил профессор.
- То есть как это "опять"? - вырвалось у Миши. - Она сказала, что делает это в первый раз.
- Она всегда так говорит, - устало махнул рукой профессор. - По-моему, она действительно не помнит... Но проводите меня к ней. Чем скорей я ее увижу, тем лучше.
- Да, проходите, пожалуйста. - Оса отворила калитку.
Профессор и его спутник пошли к дому. В окне залаял Бимбо, которого Петя держал за ошейник.
- Она в той комнате, где собака? - обеспокоенно осведомился профессор.
- Да, - ответила Оса. - А что?
- Вы не могли бы убрать собаку в другое место? - Профессор поежился. - Смешно сказать, но я с детства побаиваюсь собак. К тому же это может мне помешать.
- Я побегу вперед и попрошу Петю убрать Бимбо в другую комнату, - вызвался Сережа.
- Да, пожалуйста, если не трудно, - с признательностью проговорил профессор.
Сережа, прибежав, сказал Пете:
- Убери Бимбо, профессор боится собак. Но запри его так, чтобы ты мог в любой момент его выпустить. Сам понимаешь, мало ли что...
- Да, конечно, я и сам уже об этом подумал, - сказал Петя, уводя Бимбо в другую Комнату.
Когда вся процессия вошла в дом, Бимбо был уже заперт в соседней комнате, а Петя стоял у двери.
- Та-ак! - сказал профессор, увидев Марину, без чувств лежавшую на полу. Он опустился на колени возле девушки и провел рукой по ее лбу. - Ничего, все в порядке... - заметил он, скорее для себя самого, чем для других. - Но эта бледность и прерывистое дыхание... - Он нащупал и стал прослушивать пульс Марины.
- Профессор сказал, что Марина уже не первый раз ворует кур, - шепотом сообщил Пете Саша. Но во внезапно наступившей тишине, когда все наблюдали за действиями профессора, профессор услышал этот шепот.
- Да, не первый раз... - Он зорко взглянул на ребят. - Она вам говорила по-другому?
- Да, - чуть замявшись, но не без вызова ответил Миша.
- Она вообще много интересного рассказывала... - заметил Петя, пытаясь интонацией голоса изобразить восторженное любопытство и желание пойти в ученики к профессору.
- Ну, на вашем месте я бы не особо верил ее россказням, - буркнул профессор. Он отпустил запястье Марины и несколько раз провел кончиками пальцев по ее шее и плечам, будто делая ей легкий массаж. Всякий раз после этого он встряхивал пальцами в воздухе, словно сбрасывая с них что-то.
Ребята в ответ на это замечание профессора вежливо промолчали, но, видно, в самом их молчании читалось настороженное недоверие, потому что профессор повернул голову, на секунду прервав свои манипуляции, и вновь пристально поглядел на пятерых друзей.
- Да, я не особо верил бы ее россказням и постарался бы их не помнить. - Он сказал это строгим голосом, и в ледяной строгости промелькнул оттенок угрозы. - "Есть много, друг Горацио, на свете, что неизвестно нашим мудрецам". Знаете, откуда это? А когда чудо неизвестного пытаются подменить домыслами о неизвестном, ничего хорошего из этого не выходит.
Хотя профессор выразился достаточно туманно, но при этом довольно дружелюбно улыбнулся ребятам, они почувствовали, что замечание насчет "ничего хорошего" касается непосредственно их и что понимать надо в смысле: берегитесь, если будете совать нос не в свои дела!
- Для кого это не выходит ничего хорошего? - дерзко спросила Оса.
- Для всех, в том числе и для бедной Марины, - вздохнул профессор. - Вот, смотрите, как же я сразу не заметил...
Ребята и сами с удивлением воззрились на то, чего не замечали прежде: под телом Марины виднелась лужица натекающей крови. С каждым мгновением она становилась все больше... Впрочем, нет, она оставалась такой же самой, это ребятам она виделась все увеличивающейся: ведь известно, что у страха глаза велики.
- Помоги мне... - коротко велел профессор своему молодому помощнику, и они вдвоем аккуратно приподняли девушку.
На том месте, где лежала Марина, оказалась лужа крови, и свитер, одолженный ей Осой, тоже был весь в крови. Профессор осторожно приподнял свитер на спине.
- Огнестрельное ранение, - сообщил он, указывая на бок девушки.
Да ребята уже и сами увидели круглую ранку - свидетельство огнестрельного ранения.
- Как же это, Антоныч?.. - вырвалось у Миши. - Он ведь уверял, что будет стрелять только солью!
- Мало ли в чем он уверял... - хмуро пробормотал парень, сопровождавший профессора.
- Но почему же мы сразу не заметили?.. - вопросила Оса. - Ведь она долго сидела...
- Такое бывает, - сказал профессор. - Видно, она пыталась скрыть, что ранена. Если бы она оставалась в блузке, это быстрей стало бы заметно. Она крепилась, а потом потеряла сознание... Сейчас ее надо побыстрее перебинтовать!
- Одну секунду! - Оса умчалась за бинтами и прочими принадлежностями первой помощи.
Профессор все проделал очень ловко: промыл рану перекисью водорода и йодом, наложил повязку... Видно, он был достаточно сведущ в медицине. "Еще бы! - подумалось ребятам. - Все колдуны знают толк в медицинских делах..." В том, что профессор - колдун или выдает себя за колдуна, они после рассказов Марины не сомневались.
- Надо вызвать милицию! - решительно заявил Сережа.
- Право, не знаю... - Профессор покачал головой. - Рана, насколько я могу судить, неопасная, и пуля прошла навылет. Я вот думаю...
- Что? - настороженно спросил Петя.
- ...Не лучше ли по-мирному договориться с Антонычем. Я ему несколько раз предлагал деньги за кур, которых таскает эта дуреха. Но ему, видите ли, это не подходит, ему не деньги нужны, а, как он выражается, справедливость... Вот и получил свою справедливость. Надо сказать ему, что, если он будет сидеть тише воды, ниже травы, мы не обратимся в милицию. Пропавших кур мы ему, естественно, оплатим. Но и он должен помнить, что совершил уголовное преступление...
- То есть вам шум ни к чему? - с некоторой подначкой спросил Сережа.
- Да, ни к чему. Начнутся разбирательства - кто, куда, зачем. Моих ребят затаскают по допросам, сорвут им занятия... Слух пойдет по всему поселку, что ученики профессора кур воровали... Хотя воровала всего одна ученица... Честно говоря, не будь Марина такой талантливой, я бы давно ее выгнал за все ее бредовые идеи и выходки... Конечно, если Марине станет хуже, я этому Антонычу ничего не могу обещать. Но я надеюсь, что хуже не станет. И вас, ребята, попрошу молчать об этом инциденте. Расскажите только Антонычу, ладно?
Профессор был как-то очень убедителен, и ребята против собственной воли кивнули головами. Они почувствовали, что не смогут отказать в просьбе этому странному человеку. А потом, оно и к лучшему, если милиция не вмешается: промолчав, ребята завоюют доверие профессора, сойдутся с ним поближе и выведают все его тайны. Да, теперь профессору есть прямой смысл считаться с ребятами и выполнять их пожелания - например, если они хотели бы осмотреть дом...
- Мы поможем вам отнести Марину, - предложил Петя.
- Не надо, я сам, - отказался профессор. С неожиданной силой он легко и бережно,
как перышко, взял худенькую девушку на руки и понес ее к выходу.
- Джемпер мы вам вернем, только постираем, - бросил он на ходу.
- Мы сами можем за ним зайти, - предложил Петя.
- Заходите... - согласился профессор. - Ближе к вечеру, когда высохнет... Да, и придется вам самим пол помыть, вы уж извините.
- Мы будем справляться о здоровье Марины, - сказала Оса.
- А мы будем держать вас в курсе, - откликнулся профессор.
Проводив профессора и его молодого помощника, ребята вернулись в дом и с ужасом и отвращением уставились на пятно на полу. Профессор еще сомневался, станут ли они мыть пол!.. Да разве они смогут уснуть, если в доме останется пятно крови? И ребята бешено взялись за работу. Они с остервенением мыли и скоблили каждую половицу, в четвертом часу ночи, когда ни пятнышка не осталось, они расползлись по кроватям не чуя ног от усталости... И вся жизнь им казалась чем-то нелепым, вроде бредового сна...
Вот что припомнила Оса, проснувшись утром. Она поежилась, переживая вновь все случившееся. Ощущение сна не проходило: в действительности ничего подобного просто быть не могло... Вот сейчас она спустится вниз и спросит, нет ли новостей о здоровье Марины, а друзья посмеются над ней и расскажут, что после игры в "Монополии" они дружно улеглись спать... Хотя Оса, конечно, знала, что это не так.
Она встала, ощущая тяжесть в голове и тупую боль в мускулах, как после физических перегрузок. Эта боль убедительней всего доказала ей, что случившееся ночью вовсе не было сном.
Спустившись вниз, она застала всех друзей, кроме Саши, на ногах. Они пили горячее какао и нехотя перебрасывались незначительными фразами.
- Доброе утро! - приветствовала их Оса, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно бодрее и веселей.
- С добрым утром! - за всех приветливо отозвался Петя. - Бери какао и присоединяйся к нам. Мы начали обсуждать, что нам делать дальше, но решили подождать, пока все проснутся, чтобы устроить Большой Совет.
- Хау, я все сказал! - добавил Миша и поднял ладонь, изображая индейского вождя.
Оса взяла себе какао и поглядела на часы.
- Да, уже больше половины одиннадцатого, - кивнул Сережа, перехватив ее взгляд.