Рита отказывается дальше развивать эту интригующую тему, поэтому мы переходим к взаимоотношениям, которые, без сомнения, вызовут жаркий интерес у большинства читателей.
- Да, - кивает Рита. - Отношениям Думбльдора и Поттера я посвятила целую главу. Их называли нездоровыми, даже опасными. Опять-таки придётся купить мою книгу, чтобы узнать все подробности, но нельзя отрицать, что с первого дня знакомства Думбльдор проявлял к мальчику повышенный, противоестественный интерес. Только во благо ли Поттеру? Увидим. Ни для кого не секрет, что отрочество Гарри было весьма непростым.
В прошлом году Рита Вритер опубликовала нашумевшее интервью, в котором Гарри Поттер утверждал, что Сами-Знаете-Кто вернулся к власти. Я спрашиваю, продолжают ли Гарри с Ритой общаться.
- Да, разумеется, и весьма тесно! - восклицает журналистка. - У бедного мальчика так мало друзей, а мы встретились в один из самых трудных моментов его жизни - на Тремудром Турнире. Пожалуй, только я одна и знаю настоящего Гарри Поттера.
Разговор естественно переходит к бесконечным слухам о последних часах жизни Думбльдора. Верит ли Рита, что Поттер был с Думбльдором в момент его смерти?
- Что ж... не хочу выдавать подробности - всё есть в книге, - однако многие в "Хогварце" видели, как Поттер бежал прочь с места происшествия буквально через несколько секунд после того, как Думбльдор упал, спрыгнул или был скинут с башни. Позже Поттер обвинил в убийстве Злотеуса Злея, человека, к которому издавна питает глубокую неприязнь. Однако всё ли так очевидно, как кажется? Решать колдовскому сообществу - после прочтения моей книги, разумеется.
На этой загадочной ноте я откланиваюсь. У меня нет сомнений: из-под пера Риты Вритер вышел безусловный бестселлер. Бесчисленные же почитатели Думбльдора трепещут в неведении - что-то они вскоре узнают о своём герое?
Гарри дочитал статью, но продолжал слепо смотреть на газетную полосу. Омерзение, ярость поднимались в нём, как рвота; он скомкал газету и со всей силы швырнул об стену. Бумажный ком упал на гору хлама, выросшую у переполненной мусорной корзины.
Гарри бесцельно заходил по комнате, едва понимая, что делает, - открывал пустые ящики, хватал какие-то книги и тут же клал их на место... В голове мелькали обрывки статьи: отношениям Думбльдора и Поттера посвятила целую главу... повышенный, противоестественный интерес... в юности и Думбльдор якшался с силами зла... удалось заполучить такого очевидца, за чьи воспоминания многие журналисты не раздумывая отдадут свои волшебные палочки...
- Враньё! - заорал Гарри и увидел в окно, как сосед, собиравшийся в очередной раз запустить газонокосилку, замер и испуганно посмотрел наверх.
Гарри тяжело сел на кровать. Осколок зеркала отпрыгнул. Гарри взял его и принялся вертеть в руках и всё думал, думал о Думбльдоре, о том, как его оклеветала Рита Вритер.
И вдруг перед ним мелькнуло что-то ярко-голубое. Гарри замер; порезанный палец вновь скользнул по неровному краю осколка. Нет, показалось. Показалось. Гарри обернулся. Стена позади него - отвратительного персикового цвета, выбранного тётей Петунией. Ничего голубого в зеркале отразиться не могло... Гарри снова глянул в осколок - и увидел там собственный зелёный глаз.
Померещилось - единственное объяснение; померещилось, потому что он слишком напряжённо думал о бывшем директоре своей школы. Пронзительного взгляда ярко-голубых глаз Альбуса Думбльдора ему больше не увидеть никогда - уж в этом Гарри был уверен.
Глава третья. Дурслеи дают драпака
Хлопнула парадная дверь. Стук эхом разнёсся по дому, затем послышался крик:
- Эй, ты!
К Гарри подобным манером обращались шестнадцать лет, так что он понял, кого дядя зовёт, но отзываться не спешил. Он по-прежнему не отрываясь смотрел на осколок зеркала, где ему померещился глаз Думбльдора. И лишь когда дядя истошно заорал: "ПАРЕНЫ" - Гарри встал и поплёлся к двери, задержавшись на секунду у рюкзака, чтобы сунуть туда осколок. Его тоже надо взять с собой.
- А подольше нельзя? - рявкнул Вернон Дурслей, едва Гарри появился на площадке. - Быстро вниз. Надо поговорить!
Гарри спустился, глубоко засунув руки в карманы джинсов. В гостиной его ждали Дурслеи - все трое, в дорожной одежде: дядя Вернон - в бежевом пиджаке на молнии, тётя Петуния - в изящном пальто лососевого цвета, а блондинистый здоровяк Дудли, двоюродный брат Гарри, - в кожаной куртке.
- Что? - спросил Гарри.
- Садись! - приказал дядя Вернон. Гарри поднял брови. - Пожалуйста! - прибавил дядя Вернон и поморщился, будто слово оцарапало ему горло.
Гарри сел. Он, кажется, знал, что сейчас будет. Дядя Вернон заходил по комнате. Тётя Петуния и Дудли тревожно следили за его перемещениями. Наконец дядя остановился против Гарри. И, наморщив большое сизое лицо, сообщил:
- Я передумал.
- Удивительное рядом, - сказал Гарри.
- Что за тон!.. - пронзительно начала тётя Петуния, но дядя Вернон замахал на неё руками.
- Всё ерунда и собачья чушь, - объявил он, уставив на Гарри поросячьи глазки. - Не верю ни единому слову. Я решил окончательно: мы никуда не едем. Остаёмся.
Гарри взглянул на дядю с насмешливой досадой. Вот уже месяц Вернон Дурслей ежедневно менял решение, причём всякий раз упаковывал, распаковывал и переупаковывал вещи. Особенно забавно было, когда он, не зная про гантели, которые присовокупил к своим пожиткам Дудли, попытался закинуть чемодан обратно в багажник и рухнул, рыча от боли и изрыгая проклятия.
- По твоим словам, - дядя Вернон снова заходил по комнате, - всем нам - Петунии, Дудли и мне - угрожает опасность. И опасность эта исходит от... от...
- Да-да, от "нашей братии", - договорил за него Гарри.
- Так вот - я тебе не верю. - Дядя Вернон опять остановился перед ним. - Я полночи думал и догадался: вы хотите заполучить дом.
- Дом? - переспросил Гарри. - Какой дом?
- Этот! - крикнул дядя Вернон, и вена у него на лбу запульсировала. - Наш дом! Цены на недвижимость здесь растут как на дрожжах! Вы нас вытурите, а потом - оп! Колды-балды, и всё переписано на тебя, и...
- Вы с ума сошли? - возмутился Гарри. - Какая недвижимость? Вы что, и правда такой тупой?
- Не смей!.. - взвизгнула тётя Петуния, но дядя Вернон снова от неё отмахнулся. По сравнению с опасностью, которую он заподозрил, личные оскорбления - пустяки.
- На всякий случай напоминаю, - сказал Гарри, - что у меня вообще-то есть дом: крёстный завещал. Зачем мне ваш? На добрую долгую память?
Наступила тишина. Гарри решил, что аргумент возымел действие.
- Значит, ты утверждаешь, - дядя Вернон опять забегал по комнате, - что этот ваш лорд... как бишь его...
- ...Вольдеморт, - нетерпеливо перебил Гарри. - И мы это обсуждали сто раз! И не я утверждаю, а так и есть! И Думбльдор вам говорил в прошлом году, и Кингсли, и мистер Уизли...
Вернона Дурслея передёрнуло, и Гарри понял, что дядя пытается отогнать воспоминания о непрошеном визите двух взрослых колдунов в начале летних каникул. Появление Кингсли Кандальера и Артура Уизли в доме на Бирючинной улице стало для Дурслеев весьма неприятным потрясением - впрочем, немудрено: однажды мистер Уизли разгромил здесь полгостиной. Было бы странно, если б дядя Вернон ему обрадовался.
- ...Кингсли и мистер Уизли тоже вам всё объяснили, - безжалостно продолжал Гарри. - Как только мне исполнится семнадцать, защитные чары спадут, и вы вместе со мной окажетесь под угрозой. Орден считает, что Вольдеморт может взять вас в заложники - либо чтобы под пытками узнать, где я, либо в надежде, что я прибегу вас спасать.
Гарри и дядя Вернон встретились взглядами; Гарри был уверен, что в этот миг оба они задумались об одном и том же. Затем дядя опять зашагал по комнате, а Гарри снова заговорил:
- Вас надо спрятать, и Орден хочет помочь. Вам предлагают серьёзную защиту, лучше не бывает.
Дядя Вернон не ответил и не перестал расхаживать. Солнце низко висело над кустами бирючины. Соседская газонокосилка опять заглохла.
- Есть ведь, кажется, министерство магии? - вдруг спросил дядя Вернон.
- Есть, - удивлённо подтвердил Гарри.
- Почему же оно нас не охраняет? Мы ни в чём не виноваты, кроме того, что укрываем тебя... Мы же наверняка подпадаем под какую-нибудь правительственную программу защиты!
Гарри рассмеялся - не смог сдержаться. Как это в духе дяди Вернона - уповать на власти, даже в презираемом и страшном мире.
- Вы сами слышали Кингсли и мистера Уизли, - ответил Гарри. - Мы считаем, что министерство захвачено.
Дядя Вернон прошёл к камину и обратно. Он дышал так тяжело, что колыхались чёрные усы, а лицо по-прежнему было сизым от раздумий.
- Хорошо, - сказал он, вновь воздвигнувшись перед Гарри. - Допустим, мы согласились на защиту. Но я всё равно не понимаю, почему нас не может охранять этот ваш Кингсли?
Гарри стоило труда не закатить глаза. На этот вопрос он отвечал не раз и не два.
- Я уже говорил, - процедил он сквозь зубы. - Кингсли охраняет министра муг... ну то есть вашего премьер-министра.
- Вот именно - значит, он лучше всех! - Дядя Вернон ткнул пальцем, показав на пустой телевизионный экран. Дурслеи видели Кингсли в новостях: он неприметно шёл за премьер-министром, когда тот посещал больницу. Это плюс умение Кингсли одеваться как мугл плюс его неторопливый, спокойный бас заслужило ему некоторое доверие Дурслеев. Правда, они ни разу не видели Кингсли с золотым кольцом в ухе.
- Он занят, - отрезал Гарри. - Но Гестия Джонс и Дедал Диггл тоже очень...
- Если б нам хоть показали их резюме... - начал дядя Вернон, но у Гарри лопнуло терпение. Он встал, подошёл к дяде и тоже ткнул пальцем в экран телевизора.
- Все эти бесконечные несчастные случаи вовсе не просто так. Аварии, взрывы, крушения поездов и что там ещё произошло, пока мы не смотрели новости. Люди пропадают, погибают, и за всем этим стоит он - Вольдеморт. В тысячный раз повторяю: муглов он убивает для развлечения. Даже туманы - из-за дементоров! Если не помните, кто это такие, спросите своего сына!
Дудли в ужасе закрыл рот ладонями. Родители и Гарри повернулись к нему. Он медленно опустил руки и спросил:
- Их что... много?
- Много? - захохотал Гарри. - А ты думал, их двое - те, что на нас напали? Их сотни, а сейчас уже, может, и тысячи - они же питаются страхом и отчаянием...
- Хорошо, хорошо, - перебил дядя Вернон. - Мы поняли...
- Очень надеюсь, - сказал Гарри. - Потому что, едва мне исполнится семнадцать, до вас сможет добраться вся компашка: и Упивающиеся Смертью, и дементоры, и, наверное, даже инфернии - а это, между прочим, мертвецы под заклятием чёрных магов. И если вспомнить, чем всё кончилось, когда вы последний раз пытались бегать от колдунов, я думаю, вы дружно согласитесь, что нуждаетесь в помощи.
Ненадолго повисла тишина, в которой, казалось, зазвучало далёкое эхо: кулак Огрида вновь вышибал дверь деревянной лачуги. Тётя Петуния смотрела на дядю Вернона, Дудли - на Гарри. Наконец дядя Вернон выпалил:
- Прекрасно, но как же моя работа? А школа Дудли? Я понимаю, колдовским бездельникам эти вещи неинтересны...
- До вас что, не доходит? - заорал Гарри. - Вас замучают и убьют, как моих родителей!
- Пап, - громко сказал Дудли. - Я поеду с людьми из Ордена.
- Дудли, - поразился Гарри, - впервые слышу от тебя что-то разумное.
Он знал, что выиграл битву. Раз Дудли испугался и готов принять помощь Ордена, родители последуют за ним: куда ж они без своего Диддика? Гарри взглянул на дорожные часы на каминной полке.
- Они будут здесь минут через пять, - напомнил он и, не дождавшись ответа, вышел. Грядущая разлука с Дурcлеями - возможно, навсегда - ничуть его не огорчала, даже радовала, и всё-таки ему было неловко. Что положено говорить, когда расстаёшься после шестнадцати лет крепкой взаимной неприязни?
У себя в спальне он бесцельно повозился с рюкзаком, затем просунул Хедвиге в клетку пару катышков "Совячьей радости". Те с глухим стуком упали на дно. Птица сделала вид, будто не заметила.
- Мы скоро уезжаем, - сообщил Гарри. - Опять сможешь летать.
В дверь позвонили. Гарри, поколебавшись, направился вниз. Не оставлять же Гестию и Дедала один на один с Дурслеями.
Он открыл дверь.
- Гарри Поттер! - раздался тоненький восторженный возглас. Человечек в сиреневом цилиндре склонился в низком поклоне. - Большая честь, как всегда!
- Спасибо, Дедал, - сказал Гарри, коротко, смущённо улыбнувшись темноволосой Гестии. - Спасибо, что согласились... Они там, мои дядя, тётя и двоюродный брат...
- Доброго вам дня, родственники Гарри Поттера! - радостно воскликнул Дедал, входя в гостиную.
Дурслеям такое обращение явно пришлось не по вкусу; Гарри не удивился бы, если б они снова передумали. Дудли при виде колдунов прилепился к матери.
- Вижу, вы собрались! Чудесно! План действий, как вам, должно быть, рассказал Гарри, весьма прост. - Дедал вытащил из жилетного кармана огромные часы. - Мы покинем ваш дом раньше его. Применять магию здесь нельзя - министерство может использовать это как предлог для ареста Гарри, он ведь несовершеннолетний, - поэтому нам придётся проехать на машине километров десять и уж оттуда дезаппарировать. Вы, я так понимаю, умеете водить? - вежливо поинтересовался он у дяди Вернона.
- Умею что?.. Конечно, умею, собака вас раздери! - вспылил дядя Вернон.
- Какой вы, однако, молодец, сэр, надо же. Лично я начисто растерялся бы от всех этих пимпочек и кнопочек. - Дедал явно полагал, что делает комплимент, но дядя Вернон, видимо, сильно усомнился в разумности "плана действий".
- Даже водить не умеет, - пробормотал он, возмущённо дёрнув усами. К счастью, ни Гестия, ни Дедал его не услышали.
- Ты, Гарри, - продолжал Дедал, - дождёшься своих сопровождающих здесь. У нас кое-что поменялось...
- То есть? - встревожился Гарри. - Я думал, меня заберёт Шизоглаз, и мы с ним аппарируем параллельно.
- Нельзя, - сурово отозвалась Гестия. - Шизоглаз потом объяснит.
Дурслеи прислушивались к разговору, решительно ничего не понимая, и сильно вздрогнули, когда кто-то вдруг громко завопил: "Поторопитесь!" Гарри в недоумении огляделся и не сразу понял, что кричали карманные часы Дедала.
- И то правда, время поджимает. - Дедал кивнул часам и спрятал их в жилетный карман. - Нам желательно переместить твоих родных одновременно с тобой, Гарри, чтобы в момент исчезновения защиты все вы были уже в безопасности. - Он повернулся к Дурслеям: - Ну, готовы?
Никто не ответил: дядя Вернон в гадливом смятении взирал на оттопыренный карман Дедаловой жилетки.
- Нам, наверное, лучше подождать в коридоре, Дедал, - вполголоса произнесла Гестия. Она явно считала нетактичным оставаться в комнате, пока Гарри будет нежно - быть может, в слезах - прощаться с семьёй.
- Ни к чему, - буркнул Гарри, но объяснять ничего не пришлось.
Дядя Вернон громко сказал:
- Ну, бывай, парень, - и сначала хотел пожать Гарри руку, но потом не нашёл в себе сил, сжал пальцы в кулак и закачал им туда-сюда, как метроном.
- Готов, Диддик? - спросила тётя Петуния, суетливо проверяя застёжку на сумке и всячески избегая взгляда Гарри.
Дудли не отвечал - он стоял, полуоткрыв рот и немного напоминая гиганта Гурпа.
- Тогда в путь, - подбодрил дядя Вернон.
Он почти дошёл до дверей гостиной, когда Дудли вдруг промямлил:
- Не понимаю.
- Чего ты не понимаешь, пусик? - ласково спросила тётя Петуния.
Дудли поднял жирную, похожую на окорок руку и показал на Гарри:
- А он почему не с нами?
Дядя Вернон и тётя Петуния уставились на него ошеломлённо, будто он изъявил желание стать балериной, когда вырастет.
- Что? - громко переспросил дядя Вернон.
- Почему он с нами не едет? - отчётливо повторил Дудли.
- Он... не хочет, - ответил дядя Вернон, повернулся к Гарри и пронзил его яростным взглядом: - Ведь не хочешь?
- Ни капельки, - отозвался Гарри.
- Вот видишь, - сказал дядя Вернон сыну. - А теперь пойдём, нам пора.
Он вышел из комнаты. Было слышно, как открывается входная дверь, но Дудли не двигался, и тётя Петуния, нерешительно просеменив по гостиной, тоже остановилась.
- Ну что ещё? - рявкнул дядя Вернон, снова появляясь на пороге.
Казалось, Дудли не в состоянии выразить словами то, что его гнетёт. Спустя несколько секунд напряжённой внутренней борьбы он наконец выдавил:
- А куда же он поедет?
Тётя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Поведение сына явно их пугало. Молчание нарушила Гестия Джонс, озадаченно спросив:
- Но... Вы ведь, разумеется, в курсе, куда едет ваш племянник?
- Естественно, в курсе, - ответил Вернон Дурслеи. - Куда-то с кем-то из вашей братии, верно? Всё, Дудли, идём, мы торопимся, ты же слышал, что сказал дяденька.
Вернон Дурслей дошёл до дверей, но Дудли за ним не последовал.
- Куда-то с кем-то из нашей братии? - вознегодовала Гестия.
Гарри такое уже видел: никто из колдунов не понимал, почему родные столь мало интересуются знаменитым Гарри Поттером.
- Всё нормально, - успокоил он. - Ерунда, правда.
- Ерунда? - Гестия грозно повысила голос. - Они что, не понимают, сколько ты пережил? И в какой ты опасности? И какое уникальное место занимаешь в сердцах людей, восставших против Вольдеморта?
- Э-э... Нет, не понимают, - сказал Гарри. - Для них я пустое место, но я уже привык и...
- Для меня ты не пустое место.
Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дудли, он бы не поверил своим ушам. Он уставился на двоюродного брата и в итоге вынужден был признать, что тот действительно произнёс эту фразу; во всяком случае, Дудли залился краской. Изумлённый Гарри тоже смутился.
- Ммм... Спасибо, Дудли.
Дудли вновь замолк, сражаясь с непростыми словами и обширными понятиями, а затем промямлил:
- Ты спас мне жизнь.
- Не совсем, - поправил Гарри. - Дементор взял бы только твою душу...
Он с любопытством смотрел на Дудли. Они не общались ни этим летом, ни прошлым - Гарри приезжал на Бирючинную ненадолго и почти не выходил из комнаты. Но лишь теперь до него дошло, что чашка с холодным чаем под дверью вовсе не была подложенной бомбой. Трогательно, конечно, но всё-таки хорошо, что Дудли, кажется, исчерпал возможности выражать чувства... Он ещё пару раз открыл рот и, красный как рак, замолчал.
Тётя Петуния разразилась слезами. Гестия Джонс посмотрела на неё одобрительно, но тотчас - едва тётя Петуния бросилась на шею не к Гарри, а к Дудли - вновь вскипела от гнева.
- М-милый Диддичка... - всхлипывая, лепетала тётя Петуния, припадая к массивной сыновней груди. - Ч-чудный мальчик... Поблагодарил...
- Он не благодарил! - возмутилась Гестия. - Он только сказал, что не считает Гарри пустым местом!
- Да, но от него это всё равно что "я люблю тебя", - пояснил Гарри. Затянувшееся прощание утомило, хотя наблюдать за тётей, которая обнимала Дудли так, словно тот вытащил Гарри из горящего здания, было забавно.
- Мы вообще когда-нибудь поедем? - взревел дядя Вернон, вновь вырастая в дверях. - А ещё говорили, время поджимает!