* * *
– Нас посадят за это, – бормотал Гоша, держась за поручень. Он испытывал одновременно все чувства, которые только знал. И восторг от сбывшейся детской мечты, и ужас от того, в каких условиях эта мечта сбылась. – Вооруженное нападение! Нападение! – он еле справлялся с паникой. – На пожарных! Вооруженное!
– Ты не мог бы заткнуться, – попросил Вятский, – я пытаюсь управлять этой штукой.
Он так сильно вцепился в руль, что пальцы побелели.
Гоше осталось только замолчать и воспользоваться моментом, чтобы еще раз прокрутить в голове произошедшее. Он догадывался, что у Вятского не все в порядке с головой, но пробраться к пожарным машинам, пригрозить водителю пистолетом и угнать…
– Как думаешь, можно заказывать надписи на тюремных костюмах?
Вятский резко завернул влево, и Гоша сильнее сжал поручень. Он уже решил, что машина перевернется, три тонны воды в баке должны были этому помочь. Но через пару мгновений Вятский нажал на тормоза, и они остановились перед обезумевшей толпой.
– Нас не посадят, – сказал он, выбираясь из кабины.
– Тебя-то конечно, – пробормотал Гоша, спрыгнув на землю, – но не у всех папочки большие начальники.
Оба уставились на кузов машины.
– Ты знаешь, как заставить ее работать? – спросил Вятский, кивнув на боковую дверцу машину. Гоша огляделся. Он ждал, что полиция тут же схватит их, но они ничего не делали. Ворованная пожарная машина останавливается на площади в центре города, а ее как будто не замечают, кажется, дела обстоят даже хуже, чем можно подумать.
Гоша заставил себя вернуться к машине.
– Что-то припоминаю, – пробормотал он, – найди, как добавить в воду зелье, а я попробую дать напор.
Он открыл заднюю крышку и замер.
Он иногда смотрел, как работают пожарные, но здесь было столько труб, рукавов, вентилей, датчиков и кнопок, что казалось, космическим кораблем управлять проще. Гоша зажмурился на секунду, а потом обратился к тому единственному способу, который срабатывал у него всегда: положиться на слепую удачу.
Глава 7
На вершине мира
Кубик за кубиком.
Кубик за кубиком…
Катя сидела с Гошей в шалаше. Он напоминал вигвам – был сделан в форме конуса. Внутри на полу лежал коврик, сидения от стульев, посередине заварник, в который они наливали газировку. Коричневую, чтобы была как чай. Кате было семь. Год, как отец ушел, но засыпать без его чуть хриплого "спокойной ночи, Пэт" было по-прежнему трудно.
На черном небе не было ни одной звезды. Катю клонило в сон, и она из последних сил старалась удержаться, сжимая в руках стеклянную чашку с газировкой.
– Я должна что-то сделать, – сказала Катя. Она не могла понять, почему находится здесь. Куда делся "Поплавок", ее поединок против Мормары, ее друзья? Все это казалось длинным и очень правдоподобным сном семилетнего ребенка. Она не хотела туда, здесь было так уютно и просто. Гораздо проще, чем там.
– Чувствуешь? – спросил Гоша. – Тебе хочется спать.
Катя кивнула. Глаза слипались, и она не знала, как с этим справиться.
– Мне нужно идти, – возразила она, порываясь встать, – уже поздно.
Гоша потянул ее за руку.
– Давай еще посидим.
– А родители?
– Твоя мама даже не заметит. А отца у тебя нет. Спи, – подсказал Гоша.
– Не могу, я не усну здесь.
– Все так говорят, а потом засыпают, – на Гошино лицо падал тонкой полоской свет, – невозможно бороться со сном. Если хочется спать, ты все равно уснешь.
– Если не начать что-то делать, – возразила Катя, с трудом заставляя себя открыть глаза. Стоит поддаться искушению, прилечь на пару минут – и потеряешься во времени и пространстве.
– Разве это плохо? – спросил Гоша. – Просто уснуть и потеряться.
Катя нахмурилась. А действительно. Разве по утрам не хочется снова вернуться в сон? Забыть про школу, полежать еще немного…
– Это называется сбежать от ответственности, – она зевнула и почувствовала, как рука Гоши гладит ее по голове. Движение было мягким и успокаивающим.
– Ты всю жизнь этим занимаешься, – доверительно шепнул он, – почему бы и сейчас не сбежать?
Глаза начинали слипаться. Монотонный голос Гоши успокаивал, Катя чувствовала, что вот-вот разожмет ладонь и отпустит рукоять…
"Твои решения навсегда останутся в душе и в сердце" – чей-то голос отразился эхом в ее сознании. И с каждым словом воспоминания возвращались, как сон, когда удается ухватиться за один фрагмент, который вытягивает все остальное. Катя вздрогнула. Она никогда такого не испытывала.
Где-то когда-то Оракул сказала: ты вспомнишь все. А еще она сказала, что это будет очень плохой день.
* * *
– Есть! – выкрикнул Вятский с крыши машины. – Как у тебя?
Гоша проверил, крепко ли присоединен рукав. Вернее, он просто подергал его, потому что не знал другого способа.
– Кажется, готово, – заявил он, гордо осмотрев работу. – Главное, не переборщить с напором. Сильной струей можно и убить.
– Главное, чтобы вода попала им в рот, – заявил Вятский, спускаясь.
Гоша посмотрел на машину с такой любовью, словно она уже много лет служила ему верой и правдой.
– Она не подведет, – заверил он, положив руку на ее корпус, – при правильном напоре что-то они все равно глотнут.
– Надеюсь, это сработает, – Вятский схватился за рукав и потащил к торговому центру. Краем глаза он заметил, как таращатся полицейские. Кто-то дернулся было остановить их, но подполковник подал знак рукой не трогать. Конечно, кто решится пойти против сына полковника полиции? Даже когда происходит такое.
– Готов? – крикнул Гоша. – Держать надо крепко!
Вятский уперся ногами в землю, крепче вцепился в рукав и направил его на толпу "зомби".
– Давай!
Он был готов к мощному напору. Но такого явно не ожидал. Вятский вспомнил, как в мультиках – Мишка всегда смотрел мультики по утрам – герои со шлангом улетали. Вятский не любил мультики, давно вырос, и считал их глупыми. А теперь понял, что они не всегда так уж далеки от истины.
Его толкнуло назад. Шланг начало болтать из стороны в сторону, и Вятский еле удержал его.
Он сменил позу, чуть согнув спину, чтобы было удобнее. Отдача его Си-эф даже близко не стояла с этим. Отдача пистолета – это мгновенный удар. А здесь струя била постоянно, и приходилось держаться из последних сил.
И все, чего он добился, – пятящиеся зомби. Не похоже было, что они приходят в себя. Даже наоборот – казалось, всем вдруг дружно захотелось его прикончить.
* * *
Вода закончилась, и Вятский отступил.
Гоша подошел к нему и осмотрел результаты стараний.
– Знаешь, может, это была не самая удачная идея – поливать зомби?
Вятский смерил его раздраженным взглядом.
– Это должно было сработать, – процедил он сквозь зубы. Он заметил в толпе знакомое лицо.
– Когда в следующий раз придумаешь очередной гениальный план, – пробормотал Гоша ему в ухо, – напомни мне, что ты не ученый, и список твоих удачных идей заканчивается расположением игроков на поле. Не пойми неправильно, – добавил он, отступая, – в футболе ты гений, но…
– Погоди, – перебил Вятский, – кажется, сработало.
Несколько человек медленно, шатаясь, отделились от толпы и побрели к полицейским. Они выглядели удивленными, растерянными и жалкими. Такими, какими и должны быть люди в подобной ситуации.
– Сработало, – недоверчиво пробормотал Гоша – то есть… действительно… Поверить не могу! Ты хоть понимаешь?! – закричал он Вятскому. – Мы спасли город! Мы!
Вятский с тревогой посмотрел на "Поплавок". Гоша поймал его взгляд и чертыхнулся.
– Легко забыть, пока занят делом, – пробормотал он.
Где-то там была Катя. И никто не мог ей помочь.
* * *
Не было ни мыслей, ни слов, только размытые образы, яркие пятна, которые мелькали перед глазами и затягивали все глубже и глубже. В бесконечную черную бездну.
"Нужно бороться, – подумала Катя вяло и сама удивилась: – Зачем?"
– Эй! Эй! – кто-то толкнул ее в плечо. Катя открыла глаза от резкого звука и дернулась. Сон кружил над ней и пытался клюнуть, но не мог достать. Гоша? Нет, это был не Гоша, лицо расплывалась, но Катя видела светлые длинные волосы, потом рассмотрела карие глаза Оракула. – Ты помогла нам, и я помогу тебе, – сказала Оракул.
Катя схватила ее за руку.
– Я забыла, – прошептала она, – я забыла спросить. Ты говорила мне, но я забыла. И теперь…
– Тише! – перебила Оракул. – Мне сложно с тобой говорить. Поэтому слушай внимательно. Ты не должна засыпать. Ни в коем случае! Как только ты заснешь, Мало тебя проглотит.
– Какая разница? – зевая, спросила Катя.
– Это уничтожит все! – Оракул снова потрясла ее за плечо. – Слушай! Именно так ОНИ работают. Они скармливают охотника черной силе. Для нее охотник – как энергетик: поглотив его, черная сила создает сотни, тысячи новых теней. Не засыпай! Слушай дальше. Ты сама видела, как ОНИ обрабатывают людей: скармливают им специальные наркотики, превращая в зверей.
Катя кивнула. Она что-то вспоминала. Кравцова, который хотел ее убить. Вятского, который напал на нее…
– Такие люди – идеальная добыча. Тени поглощают их и превращают в демонов. Слышишь? – Оракул стала тормошить Катю еще сильнее. – Если город будет уничтожен, то тысячи, десятки тысяч новых демонов разбредутся по свету. С твоим уходом исчезнет третий род охотников. Останется девять на весь мир – этого слишком мало.
– Я уже пыталась его убить. Это бесполезно.
– Бесполезно в реальном мире, – согласилась Оракул, – его тело уже давно гниет в земле. Но его суть здесь. Здесь ты можешь справиться.
Катя заставила себя открыть глаза. Лицо Оракула расплывалось.
– Как? – спросила Катя. Сознание медленно, но возвращалось. – Пожалуйста, – протянула она. Холод забирался под кожу, и Кате было трудно говорить. – Скажи, что мне делать.
– Это нельзя описать словами, – пояснила Оракул, – это надо почувствовать. Неважно, кто ты. Неважно, есть ли у тебя наставник, как много ты знаешь и умеешь. Важно, что ты охотник. У тебя за спиной – тысячи твоих предков. Голос древнейшего рода. Только ты сама можешь понять и почувствовать это, – Оракул коснулась ее щеки и исчезла. На месте Оракула сидел Гоша, и его глаза были черными.
Катя заставила себя стряхнуть сон.
– Понять, ощутить, поверить, – пробормотала она, – я надеялась, что хоть в работе охотника не будет психоанализа.
– Куда ты? – потянул ее за руку Гоша. – Останься. Разве тебе здесь не нравится?
Но она теперь помнила. Вспомнила ведьм, которые приходили к ней в сновидениях, вспомнила лес, в котором Спящая ведьма ловила детей. Скольких она убила? Скольких убьет Мормара?
Катя терпеть не могла брать на себя ответственность. Но от этого было не деться. Приходилось либо принять ее и сражаться, либо сбежать – и исчезнуть. Катя стряхнула Гошину руку, ухватилась за ветку и выбралась наружу. Миг, и ее снова окружало заснеженное пространство. Холод начал пробирать насквозь. Ветер поднимал мелкие осколки льда, они били и царапали лицо и руки. Катя продолжала зажимать рукоять кинжала – единственную вещь, благодаря которой еще держалась.
Перед ней стоял Мар.
– Странно, – пробормотал он, – должно было сработать.
Катя откашляла черную дрянь и, шатаясь, поднялась на ноги. В уголках ее губ затаилась усмешка. Вот он – наводящий ужас демон. Мормара, о котором с таким трепетом писали родители Евы, от которого советовали бежать подальше.
Отродье ведьмы и черной силы. Демон-паук и охотник на охотников. Тварь, которая только и делает, что обманывает и изворачивается.
– Ты хотел, чтобы Мало забрал меня, – Катя чувствовала во рту металлический привкус крови, но знала: это скоро пройдет, так или иначе. – Думал, что сможешь меня затравить, – она мысленно прикоснулась к черной силе и удобнее перехватила рукоять кинжала. Как там говорила Оракул: они могут забрать тело, но у порядочного оружия есть еще душа и имя. Надо только сосредоточиться и представить.
– Не повезло, – продолжала Катя, шагая вперед и заставляя Мара отступать, – в школе я получила хорошую прививку от травли. Мне жаль, Мормара, – его имя она выплюнула, как недавно выплевывала черную дрянь, – но в умении травить слабых ты отстал даже от десятиклассниц.
– Все еще храбришься? – ухмыльнулся он.
Катя почувствовала, как к рукояти прирастает лезвие.
– Нет, – сказала она просто. Она чувствовала силу и подчиняла ее себе, – на этот раз храбришься ты.
Катя бросилась вперед. Ощутила исходящий от Мара жар и запах гнили. Увидела черную бездну глаз, заметила даже, что его галстук сбит на бок. Именно туда она и направила удар.
Хлопок. И все закончилось.
Катю бросило на пол торгового центра. Она ударилась коленями и стала глотать воздух. Победа? Уже?.. Правая ладонь лежала на рукояти поломанного кинжала. Здесь, в этом мире он был все так же поломан. Катя перевернулась на спину, отпустила рукоять и вдруг почувствовала, что задыхается.
Пирамида рушится.
Ты строишь ее целый день, а она рушится.
Кубик за кубиком.
Кубик за кубиком…
"Это никогда не закончится, – сказал в голове голос Мара, – ты убежала на этот раз, но смерть умеет ждать. Я умею. И как только ты замедлишь бег, мы настигнем тебя и разберем…
Кубик за кубиком.
Кубик за кубиком…"
Катя вцепилась в рукоять. Глубоко вдохнула и заставила себя отключиться от черной силы. Да, ты победила, – сказала она себе. Но без помощи рукояти здесь нельзя прикасаться к силе. Катя оттолкнула ее от себя, и осторожно, готовая снова подхватить в любой момент, отпустила рукоять. На этот раз ничего не произошло. Только голос Мара отдавался в голове гулким эхом.
И как только ты замедлишь бег…
Эпилог
Катя, Гоша и Мариам сидели в "Молочном пузыре". Солнечные лучи золотили пену молочных коктейлей. Сегодня Катя сделала исключение и заказала старый добрый классический с клубникой. Вкус оказался на удивление приятным.
– По крайней мере во всем есть плюсы, – заявил Гоша, листая планшет. Он был в новой синей футболке с принтом: "Активный участник конца света 2016", – мы в кои-то веки попали в федеральные новости. Они окрестили нас городом наркоманов, но зато правильно написали название "Зеленая Гора".
Катя выхватила планшет и пролистала статью, зачитывая вслух важные моменты:
– Массовое распространение галлюциногена, вероятно растворенного в напитке, который раздавался бесплатно… Разбор полетов в силовых структурах… проблемы с командным составом… Надо же, теперь они наконец заметили.
Катя огляделась. Подумать только, прошло четыре дня, а все уже вернулось в норму. Люди как будто не вспоминали о произошедшем. Они видели толпы обезумевших своими глазами. Они сами были обезумевшими. А предпочли поверить прессе, которая придумала сказку про наркотики.
Хотя, если присмотреться, изменилось все. В общественных местах стало больше людей. Они больше тратили, чаще развлекались и реже оставались дома. Кто-то уехал, но большинство смеялось над произошедшим. Правда, часто это был смех с надрывом, наверное, солдаты так же смеются после боя.
Катя задумалась. Она вспомнила слова Мара:
"Смерть умеет ждать".
В колонках мягкий мужской голос тянул под гитару:
Надеюсь, когда ты прыгнешь, не почувствуешь падения.
Надеюсь, во время наводнения ты построишь стену.
Надеюсь, когда толпа закричит, она будет кричать твоё имя.
Надеюсь, когда все побегут, ты решишь остаться.
– Эй, – Мариам коснулась ее руки, – Вятский не объявлялся?
Катя сделала глоток и покачала головой.
– У его отца сейчас проблемы. Не удивительно, что вся семейка решила затаиться.
– Он справится, – сказала Мариам, – скоро он снова начнет преследовать тебя во время охоты.
Гоша посмотрел на подруг с недоумением.
– Я чего-то не понимаю? – спросил он. – Назойливый парень доставал тебя, а теперь не достает. Считай, твое заветное желание исполнилось.
– Ага, – пробормотала Катя, играя с трубочкой, – вроде того.
Мариам толкнула ее в плечо.
– А что насчет ведьм? – спросила она осторожно. – Все еще не выходили на связь?
Катя пожала плечами.
– Я была сегодня в пещере, но они не отвечают. Наверное, все еще решают, какая просьба сильнее всего испортит мне жизнь.
– По крайней мере они приняли кинжал обратно, – усмехнулся Гоша, – даже после того, как он потерял товарный вид.
– И что ты собираешься делать теперь? – спросила Мариам.
Катя втянула остатки коктейля. Голос на заднем фоне продолжал петь:
Каждым своим переломом клянусь, я жил.
– Для начала узнаю, что произошло с Хору, потом найду способ вернуть кинжал навсегда. Он принадлежит мне. И я заберу его, нравится это ведьмам или нет. Но скорее всего, – Катя усмехнулась, – все, как всегда, пойдет наперекосяк. И найдется какая-нибудь мелкая заноза в заднице, которой захочется разрушить все мои планы.
* * *
– Я ей еще покажу! Я разрушу все ее планы! – шипела Бьянка, сидя за рулем машины, которая увозила ее из Зеленой Горы. – Схвачу эту тварь и буду пытать, пока у нее хватит сил кричать. Но для начала, – она скосила взгляд вправо на съежившегося рыжего Дибедука. – Придумаем, как сделать из тебя что-нибудь путное.
* * *
Они вышли на улицу, когда стемнело. Падал снег, горели фонари. Вдалеке, присыпанное снежком, виднелось чертово колесо, афиши, которые все лето пестрели на доске объявлений, оторвались, остались только белые рваные куски бумаги.
Катя натянула шапку с помпоном, поправила рюкзак и приготовила оружие.
– Удачи, – обнял ее Гоша, – если что, звони.
– Не переживай. После всего случившегося я точно справлюсь с парой тенишек.
Она пошла в сторону леса, вслушиваясь в хруст свежего снега. Думая о том, что уже ничто никогда не будет как раньше. Но так и должно быть. Все всегда движется вперед. Неважно, охотник ты или просто ученик старшей школы, это как чертово колесо. Двинется медленно, поползет, начнет подниматься, и ты увидишь все с разных точек. А потом все равно вернешься назад. Но это будет уже другое место, другое время и другой ты.
Катя удобнее перехватила нож и отправилась на охоту.
КОНЕЦ