* * *
Гоша пробирался сквозь толпу, стараясь ничего не слышать о жертвах, не видеть жертв и не говорить о них. Принцип "Трех обезьян" – полезная штука. Из-за дыма было плохо видно. От здания шел жар. Отыскать подполковника Волкова в толпе удалось с трудом. Но Гоша узнал его. Видел всего раз в торговом центре, но сразу узнал и рванул к нему, как к родному.
– Послушайте, – он вцепился в его куртку, – я знаю, что происходит.
Подполковник был явно озадачен. Гоша понял, что только что прорвался к большому начальнику, не встретив сопротивления. Дела, видимо, и правда плохи.
– Для начала отпусти руку, – сказал подполковник. И когда Гоша отошел на шаг, произнес: – А теперь, будь любезен, расскажи, что тут творится.
Гоша на секунду задумался.
– Наркотики, – начал он с главного, – какие-то новые. Странные. Превращают людей в агрессивных злобных зомби.
Подполковник стянул шапку и растер вспотевший лоб.
– Ох, говорила мне дочь, что этот день однажды настанет. Что за наркотики? – спросил он устало. – Как это произошло?
– Лучше подумайте, как это остановить! – парировал Гоша.
Подполковник пристально на него посмотрел.
– Я тебя знаю, – произнес он, – ты был тогда с этой девчонкой. Сорокиной.
– Сорокин – это я, – Гоша ткнул в себя пальцем, – вы, наверное, про Макарову.
Он не заметил, как изменился взгляд Волкова, и торопливо продолжил:
– Мы уже с таким сталкивались. Не то чтобы мы употребляли, – торопливо пояснил Гоша, – наши знакомые… вернее, они нам не совсем знакомые. То есть мы их вообще не знаем…
Подполковник схватил его за рукав и отвел в сторону.
– Ближе к делу! – рявкнул он. – Потом будешь оправдываться. Как это остановить?
– Их нужно напугать! Страх!
– Что?
– Напугать! Страх! – Гоша резко выкинул руки, делая пугающий жест. – Шок, "бу", паника. Перед непосредственной угрозой смерти они приходят в норму.
Подполковник приподнял бровь.
– Ты уверен?
– Ну, более-менее, – признал Гоша, – раньше это срабатывало.
Несколько секунд подполковник Волков смотрел на него с сомнением… Потом махнул рукой куда-то в сторону и пошел, расталкивая толпу. Гоша слышал только обрывки слов, которые он громко произносил на ходу.
– Майор! Майор! Передайте остальным… под мою ответственность… патроны сдать… имитировать стрельбу. Потому что я не хочу нести ответственность за смерти гражданских… пусть. Слушать!
Толпа отбросила Гошу в сторону. Он вдруг подумал: почему люди не уходят, почему не прячутся по домам? Видимо, любопытство сыграло с ними страшную шутку.
"Парус" уже почти потушили. Имитация стрельбы, которую полицейские начали по приказу Волкова, начала давать результаты: испуганные люди словно просыпались от безумного сна. Пока их было немного, но главное – начать. Он перевел взгляд на "Поплавок" и сжал ладони в кулак.
– Давай же, Макарова, – пробормотал он вслух, – сделай его.
Глава 5
Внутри
"Это ужасно", – думала Катя. Она даже не заметила момент, когда толпа схлынула и здание опустело. Но теперь "Поплавок" был пуст и совершенно беззвучен. Даже ночами тут не было такой тишины: кто-нибудь курил на черной лестнице, в бильярдной раздавались голоса. Теперь не было ни разговоров, ни шагов, ни дыхания, кроме ее собственного. Смешно, но музыка до сих пор играла. И мягкой голос тянул:
Мне было пять, а ему было шесть.
Мы ездили на лошадях, сделанных из палок.
Он был в черном, а я в белом.
Он всегда выигрывал в драках.
Катя сглотнула. Внизу у эскалатора лежала мертвая женщина. Кате хотелось думать, что ей только показалось. Что женщина просто упала, ударилась головой, но скоро придет в себя, встанет и отправится домой. Но ее шея была неестественно вывернута, а взгляд остекленел.
Катя подняла глаза наверх.
Мар смотрел на нее, перегибаясь через перила. Даже отсюда было видно, какие черные у него глаза.
Она сняла шапку, стянула перчатки одну за другой, бросила их прямо на пол. Сняла пуховик, осталась в джинсах и белой футболке. В голой руке рукоять лежала еще лучше. В изогнутом лезвии отражалось ее перекошенное лицо. Катя знала, что на счету каждая минута, что с Маром нужно покончить как можно скорее, но не могла заставить себя поторопиться: ей нужно время, чтобы приготовиться к бою. А остальным – чтобы подготовиться, если она проиграет.
Это "если" холодило изнутри и с удивительной быстротой превращалось из далекой блеклой перспективы в неминуемую участь. Бой мухи и человека – на кого ты будешь ставить?
Мар встал на эскалатор, поехал вниз. Они долго смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. И Катя вдруг поняла, что во взгляде Мара не было высокомерия, наоборот, он был настороже. Выглядел гораздо осторожнее, чем ждешь от существа, убившего так много опытных охотников.
Откуда-то из подсознания незнакомый голос напомнил: "Мормара не ищет легких жертв". Может быть, это была неправда. Может быть, Катя сама придумала это. Но сейчас, глядя в его черные, как бездна, глаза, она видела осторожность. Мормора знал, что она может победить его. Даже знал как. Зато она не знала, и в этом заключалась проблема.
Мар спустился на третий этаж и перешел на следующий эскалатор.
"Издевательски глупо", – подумала Катя. Но чего она ждала? Что он взлетит? Будет прыгать?
– Я рад, что ты пришла. Но что ты собираешься делать сейчас? – спросил Мормара.
Катя удобнее перехватила кинжал.
– О, ты нашла оружие, – продолжал он, – это заслуживает похвалы. Не испугаться ведьм и пойти на сделку? Я польщен, что ты боишься меня больше, чем их изворотливых языков и гнилых мыслей. Впрочем, – он снял часы и, спустившись на второй этаж, положил их на ближайшую стойку, – полагаю, это лишь по неопытности. Маленький охотник еще не знает о последствиях. И что-то подсказывает мне, никогда уже не узнает, – он встал на последний эскалатор.
У нее осталось несколько секунд, чтобы разрешить загадку, от которой зависит ее жизнь. Чего так боится Мормара?
– Впрочем, ты должна быть мне благодарна, – продолжал он, – тебе не доведется испытать судьбу большинства охотников. Смерть близких друзей и души людей, которых не смогла защитить, – он подтянул рукава пиджака и завернул манжеты рубашки, – ты умрешь быстро и даже почти героем.
Катя встала в позу и приготовилась к атаке. К черту загадки. Она умеет сражаться и сосредоточится на этом.
Мормара был уже на первом этаже, в нескольких десятках метров – разбегись и напади. Он выглядел грозно, но Кате казалось, она сможет его достать. Всего один удар, и это закончится.
"Нет, – она заставила себя стоять, – не глупи. Не превращайся в быка, которого гоняют по арене".
– Осторожность, – протянул он, словно наслаждаясь собственным голосом, – интересно, почему ее так часто путают с трусостью?
Сейчас!
Катя бросилась вперед так быстро, как только могла. Она выбросила руку вперед и зажмурилась, когда почувствовала, что лезвие входит в грудную клетку. Мягко, так же, как входит в тень.
Катя снова рухнула на пол, открыла глаза и выдохнула.
Попала. Лезвие угодило точно в сердце. Даже если это не убило его…
Мормара засмеялся.
– Не сработало? Жаль, – он достал из груди кинжал и взвесил на ладони, – мало иметь оружие. Нужно уметь им пользоваться.
Черные глаза Мормары буквально сканировали ее. Катя попятилась назад.
Ведьмы говорили, его можно убить этим кинжалом. Катя не хотела верить, что они ее обманули. Но результат перед ней. Стоит и ухмыляется. Она вспомнила, что где-то здесь Дибедук оставил пистолет. Ее последний шанс…
– Не думай об этом, – Мормара улыбнулся. Его улыбка, словно красная щель на выбеленном лице, напоминала порез. – Пистолет, как хорошее ружье, стреляет один раз. Два – в твоем случае, – усмехнулся он, – третьего патрона не будет.
Катя заставила себя встать на ноги.
– Читаешь мысли? – спросила она, стараясь справиться с одышкой. Спросила, потому что не знала, что еще может сделать. Мормара усмехнулся.
– Много ли мозгов нужно, чтобы читать мысли ребенка?
– Я не ребенок! – крикнула Катя. – Я охотник. Не хуже, чем был папа.
"Потому что ты кричишь, когда не можешь доказать правду", – подумала она.
Мормара вдруг расхохотался.
– Папа? – он покачал головой. – Ты ведь ничего не знаешь о папе? – он взглянул на Катю еще раз и, словно потеряв интерес, вернулся к кинжалу. Положил его на ладонь. – Хороший баланс. Рукоять и лезвие идеально уравновешивают друг друга. Значит, ведьмы сказали тебе, что это твой шанс убить меня?
"Единственный", – подумала Катя. Но вслух ничего не сказала.
Она почти бездумно шагнула вперед и услышала щелчок. И почувствовала, как последние капли надежды – крошечные капли, которые еще оставались где-то внутри, – испарились. Мормара расколол кинжал на две части. Черную обсидиановую рукоять он заткнул за пояс брюк, а лезвие – странное, с причудливым блеском – взвесил в руке.
– Значит, ты думала, что сможешь убить меня этим? – лезвие отлетело в сторону и со звоном ударилось о пол.
Пиф-паф, он застрелил меня, – продолжала играть музыка, – пиф-паф, я упала на землю…
Катя встряхнула головой.
– Где теперь твой шанс?
Пиф-паф, этот ужасный звук.
Пиф-паф, мой малыш застрелил меня.
* * *
Гоша с опаской смотрел на то, что происходило вокруг "Поплавка". Кажется, у зомби появились мозги. Одурманенные собирались кольцом, закрывали все подходы к "Поплавку", щелкали зубами и никуда не уходили. Имитация стрельбы больше не помогала. И полиция не торопилась искать другие решения.
– Давай же, – подумал он, глядя на купол торгового центра, – давай.
Катя врезалась в стену.
Если бы ей давали тысячу каждый раз, когда она пропускала удар, она, наверное, могла бы уже съехать от мамы и купить квартиру.
Она вся съежилась внутри. "Прекрати! – сказала она себе тоном Хору. – Ныть будешь потом". Катя заставила себя думать, хотя в ушах звенело, а глаза застилал пот.
В какой момент Мормара превратился в кляксу, которую ей показывала на картинке Мариам? В точно такую же, только намного-намного больше. Просто когда Катя в очередной раз приходила в себя после удара, она подняла голову и увидела не человека в черном костюме, а монстра. Сам костюм и все, что было на Мормаре, валялось где-то на полу.
Монстр был таким большим, что его спина упиралась в эскалатор. Лапы беспорядочно двигались, при прикосновениях они обжигали кожу, как щупальца медуз. И это не считая огромных когтей на концах. Драться с ним – все равно что противостоять помеси осьминога и мясорубки.
Мормара выбрался из-под эскалатора на открытую площадку. Катя отскочила от очередного удара и заставила себя сосредоточиться. Сколько у него лап? Голова кружилась, и Катя почему-то начала считать голосом графа фон Знака из повторов "Улицы Сезам".
Одна лапа.
Ха-ха-ха…
Две лапы
Ха-ха-ха…
Пять, шесть… десять.
Если у нее не двоилось в глазах, лап было десять. Если двоилось – пять, что тоже сомнительная удача.
Катя рванула под эскалатор. Здесь ему будет труднее развернуться, и она сможет укрыться, как в пещере. Она забилась в угол, уткнулась в металл затылком и позволила себе пару секунд передышки. Глаза заливал пот. Сколько еще она продержится?
Она услышала, как над ней заскрежетал металл: лапа Марморы уцепилась за ступеньку и потянула. Катя не видела, но слышала и отчетливо представляла: коготь тянет, и металл поддается, как тонкая бумага…
Она огляделась в поисках нового укрытия. Но его не было. Только сломанные скамьи, битые витрины, мертвая женщина, рядом с ней разодранный костюм Мара, блестит что-то черное… Катя усмехнулась, и вдруг в голове промелькнула дикая, почти безумная мысль.
Слова Хору из далекого прошлого.
"Лезвие не главная часть ножа". Тогда она восприняла это как очередной бесполезный урок. Но…
Лапища монстра прорвала металл и потянулась к ней. Катя выскочила из своего укрытия и отпрыгнула так резко, что потеряла равновесие и упала, ударившись об пол локтем.
Может быть… но разве это не тот случай, когда надо ловить любую возможность?
Она увернулась от очередного удара и схватилась за рукоять. В памяти всплыло полузабытое чувство, испытанное когда-то во сне. Чей-то тихий спокойный голос сказал: ты забудешь, что произошло, но запомнишь ощущения.
Ощущения.
Будто холодная нить вытекает из рукояти, проникает под кожу и сшивает ее по кусочкам. Будто эта нить держит ее и не дает распасться.
Распасться из-за чего?
И новое воспоминание. Катя вспомнила, как прикоснулась в "Поплавке" к черной силе. Чувство тогда было такое…
… словно она распадается.
Мозаика складывалась – детали идеально подходили друг другу.
Это могло сработать…
Лапа ударила слева.
Катя заставила себя встать на ноги.
"Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает". Она закрыла глаза, коснулась черной силы и исчезла.
Лапы Мормары прижались к его телу, он все уменьшался и уменьшался, пока снова не принял человеческий облик. Черные лапы превратились в руки, тело облачилось в костюм. Мар поправил сбитый на бок галстук и усмехнулся.
– Ну, наконец-то, – пробормотал он, – неужели нельзя было догадаться сразу?
* * *
– Мы принесли! Принесли! – Мариам вцепилась в куртку Гоши. – Было так трудно! Это было так… – она тяжело дышала, запыхавшись, – было так… захватывающе!
Она трясла картонной коробкой.
– Вот. Здесь то, что нам нужно. Это может сработать.
Гоша попытался обнять ее, но Мариам отстранилась.
– Нет, нет! – замотала она головой. – Помнешь.
Вятский выхватил коробку, сорвал крышку и достал стеклянную банку из-под кофе. Банка была заполнена зеленой жидкостью.
– Приходилось использовать подручные средства, – виновато объяснила Мариам, – но это должно сработать! На мышах работало, – добавила она, – достаточно совсем немного зелья. Но они должны его выпить.
Вятский потряс банку, как будто от этого могло произойти что-то важное.
– Вряд ли желание пить входит в их зомби-программу, – пробормотал Гоша. Он притянул Мариам к себе и сжал ее руку.
Вятский оглянулся на толпу.
– Уверена, что сработает?
– Абсолютно не уверена, – призналась Мариам.
– Ах, да чтоб тебя! – взорвался он, тряхнул головой, отчего шапка чуть не слетела.
Он схватил банку, отдал устую коробку Мариам и рванул к "Поплавку".
– Эй, – позвал Гоша, – ты куда?
– Найду способ влить в них зелье, – отозвался Вятский, – это лучше, чем стоять и ничего не делать.
– Подожди! – крикнул он и рванул следом. – Я с тобой.
Глава 6
Черное и холодное
Все было мертвым.
Катя шла по ледяной пустыне, под ногами только снежная равнина. Мела метель, завывал ветер. Катя брела по снегу, оставляя зубчатые следы ботинок. Она так сильно сжимала рукоять, что почти не чувствовала пальцы. Теперь все было по-настоящему. Сила, текущая из рукояти, держала ее. Но она была такой тоненькой, что надежды на нее было не больше чем на швейную нитку во время бури.
И пока она держалась, Катя продолжала идти. Ее окружили черные стены. Что-то непонятное текло по ним вверх. Катя оглядывалась, стараясь найти хоть какую-то подсказку, но ничего не было. Только черное небо без звезд, черные стены и белый снег, под которым теперь толстым слоем лежала грязь.
– Тебе ведь здесь нравится? – спросил Мар. Его трубный голос доносился откуда-то сверху.
Катя поежилась. Она еще сильнее сдавила рукоять. Левой рукой обняла себя за живот, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего холода. "Здесь не должно быть чувств", – сказала она себе. Но тем не менее она чувствовала. Отчаяние, боль, страх – все это пропитывало воздух, вместе с ветром пробиралось под белую тонкую футболку, под джинсы, купленные на распродаже. Когда была эта распродажа? В какой жизни?
Она тогда заставила Гошу стоять в очереди. Приходилось придумывать глупые игры, вроде "я вижу". Катя загадала: я вижу заспанное, замученное и крайне злое существо.
– Если поблизости нет директора, то это наверняка твое отражение.
– Я вижу девочку, которая хочет казаться храброй, – сказал Мар, – но только и делает, что боится и прячется. Под шапку с помпонами и большой пуховик.
"Просто игнорируй его", – сказала себя Катя. Она уловила, что его голос изменился, стал заискивающим, как и раньше. Что это значило? Что она на шаг приблизилась к своей цели? Или к его, какой бы его цель ни была? А может, к обеим одновременно?
Катя решила одну загадку. Но впереди их было еще много. А вокруг – только бесконечное холодное пространство.
– Я вижу девочку, самый большой страх которой – остаться в одиночестве, – продолжал Мар.
– Тогда сделай одолжение и осуществи мой страх, – пробормотала она, стараясь вложить в голос насмешку. – Оставь меня, пожалуйста, одну.
Мар засмеялся. Его смех кружился и пробирал ее до костей, как ветер. Облеплял, как снег.
– Пожалуй, так даже лучше, – сказал он, – пожалуй, тебе лучше остаться здесь навсегда. И не знать. Так много секретов вокруг маленькой девочки. Ее лучшая подруга обманывает ее. Ее наставник обманывает ее. Отец обманывает ее. Все вокруг только и делают что врут. Бедная маленькая девочка.
Катя остановилась и посмотрела куда-то вверх, в черное небо.
– Тогда расскажи мне правду. Начнем с самого простого: как тебя убить?
– Так же, как когда-то пытался твой отец, – с этими словами Мар появился прямо перед ней. Черный и пустой, как кукла. Катя бросилась на него, он схватил ее за запястье. – Оглянись, – губы растянулись в клыкастую улыбку, – все, что ты видела до этого – мир Ангаль, пещера и ведьмовский лес. И все, что ты видишь сейчас, – это лишь поверхность Мало. Если хочешь убить меня, придется нырнуть немного глубже. Готова? Задержи дыхание.
Катя почувствовала, как что-то тянет ее вниз. Она попыталась сопротивляться, но разве можно сопротивляться такой силе?
Катя успела только посмотреть в белые глаза Мормары с черным дымом внутри. И вместе с болью и холодом пришло осознание.
Это не битва.
Это жертвоприношение.