– Извините, – тихо пробормотал он. Его большой лоб обрамлял ореол светлых волос, на щеках горели полоски красного румянца, как будто кто-то неровно мазнул кистью, опрятный костюм приличного школьника немного болтался. – Я хотел попросить перекись, – он протянул руку, перепачканную темной кровью. Она заполнила неглубокие линии ладони, несколько бусин стекло вниз и повисло, так и не упав на пол.
Доктор и Ангаль переглянулись.
– Заходи, – сказал Николай Владимирович. Ангаль встала с кушетки, прошла к двери – каблуки ее невысоких закрытых туфель цокали по полу – закрыла дверь, закрыла окно и задернула шторы, – будет немного больно.
* * *
Прошла ночь. Прошел день. Хору не было. Катя сказалась больной, пролежала в постели, зализывая раны, клянясь, что однажды выяснит все и отомстит. Отомстить хотелось за многое. За Хору, за отца и за собственное чувство бессилия. Но чем больше Катя думала об этом, тем больше хотелось просто зарыться под одеяло и спрятаться.
На следующий день она заставила себя выбраться в школу. Постоянное ожидание сводило с ума. Стоило закрыть глаза, начинало казаться, что сейчас демон выберется. Заберется к ней через сон, и…
"Тебя рвет на куски, разбирает на атомы…"
Думать не хотелось. Поэтому Катя заставила себя решать проблемы по мере их поступления. Для начала школа. Убойник неумолимо приближался. Провалить его значило не только получить плохие оценки. Ее выгонят из гимназии, мама решит разобраться – постоянный контроль, допросы, перевод в новое место. Если до этого дойдет, Катя не справится.
Так что теперь, когда вопрос встал ребром, она нисколько не сомневалась.
На улице лил дождь, и ветер пробирал до костей так рьяно, что даже осторожность Вятского запряталась куда подальше, приготовила какао и нацепила теплое одеяльце. Выходить на улицу, добираться до стены на заднем дворе и мокнуть там, обмениваясь бумажками, никому не хотелось. Так что они условились совершить "сделку" у двери в подвал в полвторого.
Значит, придется уйти с середины математики. Значит, придется спускаться на первый этаж, идти в самый бесполезный коридор – здесь были только кабинеты технологии и ИЗО – и ждать там, вдыхая спертый запах хлорки из подсобок.
Катя скользнула мимо медицинского кабинета. Дверь была распахнута, окно тоже, подоконник заливал дождь, ветер парусами раздувал белоснежные шторы. Николай Владимирович сидел на стуле, удивительно прилизанный и ухоженный, с опущенными рукавами халата, которые закрывали татуировку. На кушетке, в голубом платье с белым воротничком, скрестив ноги и сложив руки на коленях, сидела Маша. Волосы она собрала в высокий хвост, а слишком короткие пряди подобрала заколками. Маша что-то говорила, Катя расслышала только: "Слишком долго" и "какая разница, что будет с другими". Типичный набор фраз современного подростка.
Катя кивнула доктору и направилась дальше. Только странное ноющее чувство потянулось за ней шлейфом. Чего-то не хватало.
В кабинете не играла музыка.
Вятский ждал под лестницей. Опираясь боком о стену, он водил пальцем по экрану телефона – то ли играл, то ли писал СМС. Заметив Катю, он оторвался от стены, достал наушники и повесил воротником вокруг рубашки.
– Опаздываешь, котик.
Катя бездумно задрала рукав джинсовки, посмотрела на фиолетовые часы со Стичем и, осознав, съежилась. Детские часы – еще одна отличная рекомендация. Что-то вроде: помнишь, я гладила мусорный бак? Так вот, это не самая большая моя странность.
Но какая разница? Может быть, они старомодные, глупые и время давно показывают неточно, но они навсегда останутся последним подарком отца. Катя с детских лет не могла избавиться от этой привычки – брать их с собой, когда настроение ни к черту.
А оно как раз таким и было.
Она посмотрела на Вятского с явным раздражением. Он хмыкнул:
– Деньги принесла?
Катя запустила руку во внутренний карман рюкзака, аккуратно обошла запрятанный перочинный нож и вытащила рыжую бумажку.
Вятский взял ее, поднес к высокому окну, из которого свет сочился тонкой струйкой, осмотрел с двух сторон и убрал в карман. Достал сложенную в четыре раза бумажку, зажал между указательным и средним пальцами и протянул.
– Помнишь: шпаргалку с собой не брать? Все ответы заучить.
Она кивнула, схватила бумажку и торопливо убрала в карман. С таким гарантом ей не придется тратить время на учебу. Будет время, чтобы разобраться в происходящем. Например, найти ведьму…
Ее мысли прервали щелчки. Звук доносился из-за двери в подвал. Катя и Вятский переглянулись. Никто и никогда не ходил в подвал. По крайней мере с тех пор, как полиция обнаружила там группу детей-сектантов.
Катя стянула с плеча рюкзак и потянулась к ножу.
Дверь открылась, пахнуло сыростью, из темноты вышла фигура в бесформенной одежде. Катя, возможно, приняла бы ее за женственного парня, если бы не длинные волосы. Одежда на ней была мешковатой – свободные джинсы, кроссовки и большая серая толстовка. Лицо скрывал козырек синей кепки.
Заметив их, девушка наклонила голову еще сильнее и быстро зашагала к выходу. Но Катя не собиралась ее отпускать. В ней было что-то знакомое. Что-то знакомое и вызывающее тревогу.
Катя будто случайно толкнула незнакомку плечом. Та притормозила и развернулась. Катя смотрела на нее снизу вверх. Она еле нашла силы, чтобы пробормотать:
– Прошу прощения.
Девушка поправила сумку и снова ускорилась, бросив вполоборота короткое:
– Ничего.
Катя смотрела ей вслед.
Девушка была очень красивая. Она была такая красивая, что у Кати просто не было слов. Даже в этой бесформенной одежде, а может, из-за нее. Длинная тонкая шея, узкий подбородок, широкие скулы и большие светло-карие глаза с легким восточным разрезом. Девушка выглядела бледной и уставшей, но все равно, она была очень красивой.
А еще она казалась знакомой.
– Кто она? – спросила Катя у Вятского.
Он проводил девушку растерянным взглядом и пожал плечами.
* * *
Земля была мягкой, проминалась под подошвой ботинок. Кусты сначала тянулись в два ряда, образуя что-то вроде аллеи, потом сближались и наконец сходились в одно колючее, царапающее месиво, щедро увешанное репейником.
Катя шла уже почти час. Несколько раз останавливалась, чтобы привести мысли в порядок. С момента исчезновения Хору прошло два дня. Поиски ведьм в интернете, как и предполагала Катя, ни к чему хорошему не привели. Так что тянуть больше не имело смысла. Сейчас или через две недели она все равно пойдет в эту пещеру.
Катя остановилась и оглянулась. С горы был виден весь город. С северо-востока на юго-запад тянулась серая полоса шоссе, перпендикулярно ей, немного извиваясь, – Белая речка, перепоясанная тремя мостами. Перекрестье реки и дороги отмечало центр города. Здесь находился "Поплавок".
Если сощуриться и присмотреться, можно было увидеть даже старую промзону на юго-востоке.
Катя увлеклась обзором, но потом резко встряхнула головой. Не для того она остановилась здесь, делая вид, что любуется городом. Всю дорогу ей казалось, будто кто-то за ней следит. Вообще-то Катя уже догадывалась кто.
В последние дни у нее было много времени, чтобы подумать. Девушка в белой толстовке, девушка с ножом, девушка-призрак, кем бы она ни была, обладала очень странным свойством. Ее было почти невозможно заметить и запомнить. Каждый раз, когда Катя пыталась, воспоминание ускользало, будто сон. Но чем чаще они пересекались, тем слабее становились чары. Теперь Катя почти не забывала ее.
Почему девушка не нападала, если следила за ней так долго?
Почему пыталась убить Машу?
Почему помогла ей тогда, когда они сражались с демоном? Теперь Катя не сомневалась в этом. Успокоившись и прокрутив события того боя, она была уверена: именно девушка каким-то образом помогла. Хотела она этого или нет, но она тогда спасла Катю.
А теперь шла за ней следом в пещеру.
Катя держала нож наготове, но никто не нападал. И в конце концов она успокоилась. Зачем думать о проблеме, которая не грозит смертью?
Подъем стал круче, а солнце уже клонило к закату. Катя зевнула, стараясь прогнать усталость. За последние дни она почти ничего не ела и мало спала. Часто просыпалась, опасаясь, что создает новые тропинки для демона.
Поэтому ей так нужно было пообщаться с ведьмами. Они были единственной зацепкой, которую оставил Хору. И чем раньше она покончит с этим, тем лучше.
Катя добралась до пещеры. Осторожно вошла, будто ожидала подвоха. Внутри было сыро и жарко. Где-то в глубине со стен капала вода, царила тьма, только тонкие полосы красного солнца чуть окрашивали дорогу. Красные полосы в черной пещере. Не очень-то оптимистично.
Катя сделала шаг, другой. Шаги отражались эхом. Дыхание стало тяжелым и липким. Стены будто гудели. Катя остановилась и тихо позвала:
– Эй!
Никто не ответил. Эха она тоже не услышала.
– Эй!
И снова тишина. Только стук капель раздавался где-то в глубине пещеры. Катя прислушалась. Капель падало несколько, причем разных. Шесть или семь постоянно повторяющихся ударов. Одни тяжелее и реже, другие звонче, чаще и будто злее. Катя замерла, даже перестала дышать, прислушиваясь. Теперь ей казалось, что в этом звуке есть искусственная закономерность.
Катя знала ее. Никогда не слышала, но каким-то образом чувствовала благодаря своей силе. Она выдохнула, позволила ей наполнить себя и поддалась инстинктам.
Из семи повторяющихся ударов она вычленила три и двигалась, ориентируясь на них. Пропустить два слабых удара, один сильный и шагнуть на третий. Выдохнуть, чтобы не сбиться со счета…
Ритм капель казался загадкой, а разгадка крылась в инстинктах, выработанных еще ее предками.
Воздух становился горячее, каждый шаг давался с трудом, но Катя продолжала идти. Она заметила, что стены отсвечивали рыжим. Из-под камней выбивались тонкие полосы яркого света, образующие причудливые узоры. Чем дальше шла Катя, тем сильнее узоры разгорались. Но она не отвлекалась на них – полностью сосредоточилась на звуках. Дышать становилось почти невозможно.
Она продолжала идти.
Шаг, кап-кап, шаг…
И вдруг все исчезло. Катя поняла, что у нее не осталось сил. Воздух наполнился чем-то горьким и жгучим, похожим на перец. Катя пошатнулась, попыталась ухватиться за стену, но промахнулась и провалилась в темноту.
* * *
Катю разбудила какая-то странная легкость внизу живота. Будто тело наполнили гелием, и она вот-вот взлетит. Она открыла глаза и несколько раз моргнула. Все та же пещера и те же светящиеся узоры на стенах. Только теперь они сияли не оранжевым, а голубым. Голубые линии складывались в причудливый орнамент: где-то ломались в зигзаги и треугольники, где-то изгибались плавными волнами и закручивались в спирали.
Катя встала – как-то слишком легко – вдохнула морозный воздух и двинулась к стене. Капель она больше не слышала, шаги не отражались эхом, только ровный гул наполнял пещеру. Катя приложила руку к стене, почувствовала твердый ребристый камень.
Что-то дрогнуло под ее ладонью. Она отдернула руку и вгляделась, стараясь разобраться в закономерности узоров. Интуиция подсказывала: движущихся стен надо бояться. Как минимум – проявить осторожность.
Катя даже попыталась, но ничего не вышло. "Файл не найден" – пронеслась странная мысль в голове.
Внимательно присмотревшись к стенам, она поняла, что они не движутся, просто на них появились тени. Тонкие женские силуэты – их было три – словно танцевали, перетекая друг в друга. Их руки, ноги и длинные волосы двигались как бы сами собой. Они напоминали кукол с разболтанными шарнирами. Катя несколько минут молча смотрела на них, а потом спросила:
– Почему вы танцуете?
Не дождавшись ответа, она снова попыталась порыться в памяти. И хотя понимала, что пришла сюда за другим, любопытство оказалось сильнее. Сознание здесь как будто растекалось. Было похоже на течение мыслей засыпающего человека. Но Катя все-таки не спала.
Три женских силуэта сплелись в одного гигантского паука на тонких ногах.
– Мы танцуем, потому что сегодня пели птицы, а солнце на закате стало ярко-красным, – сказал молодой голос. Он отразился эхом по всей пещере.
– Класс, – пробормотала Катя, – ведьмы-хиппи.
Она проверила рюкзак. Пусто. Ни еды, ни бинтов, ни ножа. Последнее задело сильнее всего.
Ведьмы расхохотались.
– Если птицы пели, а закат стал красным, значит, кто-то сегодня умер от колдовства, – ехидно произнес один из голосов, – поэтому мы и танцуем.
Вот это уже было больше похоже на страшных ведьм. "А кто убил?" – подумала Катя, и, будто прочитав ее мысли, одна из ведьм ответила:
– Ангаль все ближе к цели, три из шести.
Катя решила, что пора сосредоточиться на том, за чем она пришла. У нее было много действительно важных вопросов.
– Это сон? – спросила она на всякий случай.
Ведьмы рассмеялись.
– Обратная сторона, – пояснил хриплый старый голос, – когда ты спишь, дитя, ты по ту сторону и мы можем только подглядывать и говорить с тобой. Ни тронуть, ни обидеть, ни сожрать. Но сейчас ты перебралась на нашу половину.
– Попала в наши лапы, – захихикал третий голос.
Паук продолжал раскачиваться, его движения гипнотизировали, и Катя невольно начала качать головой в такт.
"Нет, – сказала она себе, – очнись".
Смех троих наполнил пещеру, и паук снова распался на тонкие женские силуэты.
– Так говори, зачем пришла?
Катя поправила лямки опустевшего рюкзака и вздернула подбородок:
– Хочу научиться блокировать свои сны. Хору сказал, вы поможете.
Ведьмы засмеялись. Теперь Катя уже могла различать их голоса: старый, молодой и смеющийся. Какому из силуэтов какой голос принадлежит, разобрать было невозможно. Но Катя решила поиграть в эту игру. Потому что это помогало сконцентрироваться.
– Я думала, волк больше никого не пошлет к нам, – протянул старый голос. Правая или левая? Или та, что посередине? Почему-то это казалось важным. А силуэты продолжали перетекать друг в друга, и это напоминало игру, когда перед тобой крутят стаканчики, а ты, как бы сильно ни старался, все равно остаешься в дураках. – После последнего случая с охотником он не очень-то нас жалует.
Катя нахмурилась:
– Вы знали моего отца?
– Знали? – рассмеялась молодая.
– Он бывал здесь не раз, – добавила старая, – последний раз приходил так же, как и ты, после встречи с Мормарой.
"Мормара, – подумала Катя, – должно быть, это имя того демона".
Две тени слились в отвратительный силуэт. Третья оставалась тонким женским телом. Все они продолжали танцевать и гипнотизировать.
Катя пыталась сопротивляться гипнозу. Демон сказал, что отец погиб, сражаясь с ним. С другой стороны, он не был до конца уверен в этом. Возможно, отец все же выбрался, а потом отправился к ведьмам. Но зачем? Что он просил? Что получил в итоге? И почему Хору так отчаянно не хотел, чтобы она обо всем узнала?
– Зачем он приходил? – спросила Катя, стараясь всем видом показать, что ей не очень-то интересно. В ответ ведьмы рассмеялись.
– Он приходил часто, – прокряхтела старая, – нам было невыгодно сражаться с опытным охотником, поэтому мы сохраняли нейтралитет. Он не лез в наши дела, а мы помогали информацией.
– Но его последняя просьба! – Ведьма с ехидным голосом захлебывалась в собственном хохоте. – Последняя просьба была ужасна. Омерзительна. Противоестественна.
– Зато цена была соответствующая, – отозвалась старая ведьма, – он дорого заплатил.
– За что?
– Этого мы тебе не расскажем.
– Тогда расскажите про Хору, – попросила Катя, – Хору жив?
Несколько секунд никто не отвечал. Тени пропали. Остались только голубые линии на стенах. Чем дольше Катя смотрела на них, тем сильнее у нее кружилась голова.
– Хору сейчас так далеко на тропах, что даже мы его не видим, – наконец сказала старая ведьма.
– Но раз его кости не у нас, он должен быть жив, – отозвалась молодая, – да и так ли это важно, если сейчас за тобой по пятам идет кто-то гораздо страшнее?
– Мор-ма-ра, – загоготал смеющийся голос, – он теперь не отстанет. Будет идти шаг в шаг. Шаг в шаг. На что ты готова пойти, чтобы избавиться от него?
– А что вы хотите? – Катя вздернула подбородок, стараясь прикинуть, какую цену вообще может заплатить. Что у нее есть?
Ведьмы зашептались. Слов она не разбирала, только хохот. Хохот и шепот, похожий на шипение змей. Захотелось сбежать, неприятное чувство будто облепило спину. Ее сканировали. В ее мыслях копошились. Катя невольно отступила на шаг.
– Мы не договоримся, – прохрипела старая ведьма, – тебе нечего нам предложить.
– Не стоит списывать меня со счетов, – Катя потянулась к ножу и замерла, вспомнив, что его нет. Сглотнула. Услышала хохот. Липкий ужас перерастал в панику. Мысли здесь было почти невозможно контролировать.
Еще шаг назад. Катя бросила взгляд туда, где находился – должен был находиться – вход в пещеру. Ничего! Ни намека на солнце! Ни единого звука капель, чтобы по ним вернуться назад.
– Маленький ягненочек пришел в пещеру волка, – протянула молодая ведьма, – пришел и просит защиты ото льва. Выгодно ли волкам помогать ему?
Силуэты слились, превратившись в волка. Волк на стене заплясал, дергая каждой ногой по-отдельности. Уши крутились, глаза – светлые пятна – ползали по морде туда-сюда.
Катя отступила на шаг.
– Я не ягненочек, – сказала она как можно злее. В ответ закряхтела самая мерзкая, постоянно хохочущая ведьма:
– У ягнят мясо вкуснее.
Тени расслоились на десятки новых, обступили ее сплошным кольцом, начали подниматься, создавая купол. Со всех сторон к ней потянулись руки… Катя закрыла лицо и сжалась.
Темнота дрогнула и отступила. Перед Катей появилась девушка в светлой толстовке. Она схватила ее за руку и потянула.
– За мной.
Они добежали до стены и рванули сквозь нее.
Кате показалось, будто она нырнула сквозь толщу воды. Дышать было невозможно. А через миг все стало цветным, словно они проходили через радугу из детских мультиков, – эй, где-то здесь должны быть единороги…
Но единорогов не было, а еще через мгновение все сменилось чернотой, и наконец они оказались на горе. Холодный воздух, ветер, блеклые звезды над головой.
Девушка тянула ее вперед.
– Быстрее, пока они не пошли за нами.