* * *
Вечером соседка пригласила мать с Вацеком посмотреть "Кобру" по телевизору. Марцин мыл на кухне посуду после ужина. Младший брат читал в комнате свежий номер "Сверчка".
- Петрик, поди-ка сюда! - позвал Марцин.
- Сейчас, до конца только дочитаю. Интересно очень! - отвечал Петрик.
- Ну что там интересного? Про цирк?
- Нет, про цирк ничего нет. А что?
- А тебе в цирк хотелось бы?
- Спрашиваешь! - У Петрика даже глаза заблестели.
- А сколько стоит билет, ты знаешь?
- Нет. Один мальчик из нашего класса был в цирке. Другие говорят, скоро тоже сходят.
- Брешут, а ты и уши развесил. Знаешь Костика, друга моего? Ну он как-то к нам заходил. Так вот, у него палатка есть. Палатка - не цирк, но фокусы там тоже можно показывать. Я ему буду помогать.
- Марцин, - взмолился Петрик, - а мне… мне можно фокусы посмотреть?
- Не исключено, хотя обещать я тебе не могу.
И, вытирая салатницу, Марцин критическим взглядом окинул младшего брата.
- Почему, Марцин? Скажи, почему?
- Думаешь, Костик всех, кого попало, будет пускать? Билеты будут дешевые, и если всех подряд пускать, такая кутерьма пойдет…
- А почем билет? - спросил практичный Петрик.
- Пятьдесят гро́шей.
- Ну столько-то мне мама даст…
- Вот то-то и оно! Вход в цирк разрешается только тем, у кого собственные деньги есть. Взрослые ничего не должны знать. Понимаешь, это такой… тайный цирк.
- Понимаю, - Петрик перешел на шепот. - Тайный, чтобы никто не знал. А что там будут показывать? Дрессированных собак? Львов или тигров?
- Ишь, чего захотел! За пятьдесят гро́шей целый зверинец ему подавай! Я ведь сказал: палатка - не цирк, поэтому и возможности у нас ограниченные. Один дрессированный зверь обязательно будет, но какой, пока неизвестно. И фокусы будут. И один аттракцион: человек, управляемый на расстоянии.
- Как это?
- Да так. Ты приказываешь ему мысленно, про себя, а он выполняет.
- За это стоит пятьдесят гро́шей заплатить, - подумав, решил Петрик.
- Еще бы! Многие вдвое больше готовы заплатить, но мы их не пустим. А тебе, Петрик, билет за полцены дадим или вообще бесплатный, если ты нам поможешь.
- Конечно, помогу. А что сделать?
- Завтра в школе скажи своим одноклассникам, - только верных ребят выбирай, а девчонкам лучше вообще ничего не говорить, - что в пять часов на пустыре за футбольным полем начнется цирковое представление. Желающие пусть по пятьдесят грошей приготовят. Задаром показывать ничего не будем. И предупреди заранее: на дрессированных лошадей или там жирафов пусть не рассчитывают.
- Если я все это передам, вы меня пропустите бесплатно? - переспросил Петрик для верности.
- Да, но с условием: во-первых, ты им это скажешь по секрету; во-вторых, пусть придут потихоньку, чтобы никто не видел; в-третьих, хранить тайну до и после представления. Тогда покажем тебе фокусы бесплатно.
- И дрессированного зверя?
- И дрессированного зверя.
* * *
На пустыре за футбольным полем, где биологичке в мечтах уже виделся сад, а сейчас была свалка, приятели поставили палатку. Поставили утром с таким расчетом, чтобы до конца уроков все любопытные успели ее осмотреть и потом она не привлекала бы ничьего внимания. Расчет оказался верным.
На переменках палаткой приходили полюбоваться ученики, учителя, даже сторож явился. Кое-кто из первоклашек обменивался с Петриком таинственными, многозначительными взглядами.
- Давай оставим ее здесь, - предложил Марцин после уроков, - место огороженное: можно не опасаться, не украдут. А сторожу скажем, что хотим после обеда показать палатку малышне. Идет?
Костик согласился.
* * *
Следует отдать должное организаторам представления: все было продумано до мелочей. Кандидат в зрители, заплатив пятьдесят гро́шей, получал билет на право входа в палатку в соответствии с обозначенным на нем номером очереди. Зрительный зал вмещал одного зрителя. Остальные в ожидании своей очереди носились по футбольному полю. По окончании представления Марцин лично выпроваживал зрителя за калитку.
- Это все? - с разочарованным видом задавали они один и тот же вопрос.
- А ты за свои жалкие пятьдесят гро́шей слона захотел увидеть? - повторял каждому Марцин. - Фокусы были? Были. Дрессированный зверь был? Был. Загипнотизированного человека видел? Ну и катись отсюда да язык держи за зубами, а то как дам, на край света отлетишь и домой дорогу не сыщешь!
Тем временем Петрик подзывал следующего зрителя и терпеливо ждал, когда без ущерба для своего капитала, хранящегося в банке из-под кофе, сможет полюбоваться разными трюками.
Наконец подошла и его очередь. Он присел на корточки у входа и в другом конце палатки увидел Костика с неестественно черными, толстыми бровями и темно-красными пятнами на щеках.
- Первый номер программы! - объявил Марцин, тоже сидевший у входа. - Человек идет по морю и не тонет!
Костик вытащил из угла большой кусок картона, на котором аршинными буквами было написано: "Море", положил его на пол, прошелся по нему, потом, поклонившись Петрику, поставил картон на место.
- Второй номер программы! Человек верхом на Луне!
Костик зажал меж ногами полумесяц, вырезанный из золотой бумаги.
- Третий номер программы! Отважный дрессировщик тянет свирепого льва за хвост!
Бумажный лев величиной с большую кошку был укреплен на дощечке с колесиками. Львиная грива подозрительно напоминала мамину меховую шапку, хвост - шнур от папиного халата. Отважный дрессировщик трижды дернул льва за хвост, и трижды проскрежетала спрятанная в мешке старая кофейная мельница, которую вертел Марцин.
- Четвертый номер нашей программы! Пресноводный мини-крокодил в водах Вислы!
Банка с водой изображала Вислу, а крупный жук-плавунец - мини-крокодила. Забавно было смотреть, как он пытается ухватить кусочек мяса на проволочке, которой водили из стороны в сторону. А дотронешься до жука, он, прижав лапки, переворачивался на спинку и притворялся мертвым.
Петрик, никогда не видевший жука-плавунца, наблюдал за ним с большим интересом.
- Ну хватит, хорошенького понемножку! - уже обычным, буднично-деловитым голосом сказал Марцин.
- Как? Это все? - воскликнул озадаченный Петрик. - А этот… ну, человек, управляемый на расстоянии.
- Елки-палки! Ведет себя, как будто за вход заплатил. Ну и фрукт! Ладно, так и быть! Давай, Костик!
Марцин двумя пальцами схватил себя за нос, а стоявший в трех шагах Костик высунул язык. Марцин дотронулся до подбородка - Костик убрал язык. Они повторили это три раза подряд.
- Э-э-э… - начал Петрик, понимая, что его надули, - да это…
- Болтать будешь потом, а сейчас помоги палатку сложить, да поживей! Итак, выручка - пять с половиной злотых. Если бы Петрик заплатил, было бы ровно шесть. Может, заплатишь все-таки? Ты ведь никогда мини-крокодила не видел. А? Заплати!
- Не заплачу! Жук - не зверь! И вообще…
- Тогда мотай!
Мнение брата мало интересовало Марцина. Они с Костиком очень торопились.
- Знаешь, - сказал Костик, - я совершенно выдохся, хотя вроде ничего особенного не делал.
- Служение искусству требует колоссального нервного напряжения, - изрек Марцин. - Я слышал, один актер по радио говорил.
- И потом, я все время боялся, придет кто-нибудь и нас застукает, - признался Костик. - Понимаешь?
- Понимаю. Я тоже. Это называется стрессом. Но денежки-то вот они, а это главное. Ходу!
11
На другой день утром Марцин с Костиком внесли ошарашенной Ирене Голомбковской - она собирала деньги на памятник Сенкевичу - по два семьдесят пять. Та поспешила поделиться потрясающей новостью с Эвкой.
- Совесть заговорила, - сказала Ирена громко, чтобы они услышали.
Но они ответили лишь презрительным взглядом.
- Совесть! - скривясь, передразнил ее Марцин на уроке. - При чем тут совесть? Голову на плечах… головы, - поправился он, - надо иметь.
- Идея принадлежала тебе, - уточнил Костик. - Знаешь, Марцин, я в жизни бы не додумался.
- Теперь перестанут нас эгоистами называть, - сказал удовлетворенно Марцин.
Перед историей девочки подбежали к Скочелёвой и вполголоса стали ей что-то рассказывать. Судя по улыбке, сопровождавшей ее обычное "что я слышу?", новость была приятная и во взгляде, брошенном на самого несознательного ученика шестого класса "А", то есть на Марцина, не было обычного арктического холода. В этом Марцин готов был поклясться.
И они с Костиком преисполнились самых радужных надежд.
Но едва прозвенел звонок на последнюю перемену, в дверь просунул голову сторож и вызвал Солянского и Пшегоня к директору. Их охватило недоброе предчувствие.
Они стояли и ждали в канцелярии перед директорским кабинетом. Оттуда доносились громкие возбужденные голоса, но слов разобрать было нельзя: секретарша печатала на машинке и беспрерывно звонил телефон.
Но вот кто-то нажал на ручку двери, и она приоткрылась.
- …дольше терпеть невозможно!
Дверь закрылась. Но теперь отчетливо послышался голос директора.
- Самый плохой - не самый плохой!.. - вскричал он, но слова заглушил телефон. Потом опять послышалось: - Надо положить конец… Пани Пусек как классная руководительница обязана разобраться… Все! Я кончил!
Из кабинета выскочила Пуся с красными пятнами на щеках. Увидев приятелей, она знаком велела им следовать за собой в учительскую.
Учительская помещалась напротив. Книги, стопки тетрадей, стаканы с недопитым чаем на столе - все свидетельствовало о том, что учителя сюда еще вернутся. Начался пятый урок. Из-за стены доносилось пение хором. Это шестой "А" готовился к выступлению по случаю окончания учебного года.
- Мальчики, - Пуся, делая над собой нечеловеческие усилия, старалась говорить спокойно. - Мальчики, - повторила она. - Произошло печальное недоразумение… Лично я этому не верю… - И она своими темными глазами внимательно посмотрела сначала на одного, потом на другого.
- Самый плохой - это, конечно, я, - сказал Марцин, готовый к самому худшему.
- Вы слышали? - встревожилась Пуся.
- Директор кричал, и кое-что было слышно, - пояснил Костик. - А что случилось?
- Это… это правда, будто вы… - с трудом подыскивала слова Пуся, - вымогали деньги у малышей.
- Заверяю вас, - патетически произнес Марцин, приложив театрально руку к груди в том месте, где нашит карман, - я никогда ничего ни у кого не вымогал. За Костика тоже ручаюсь.
- Я так и думала, - облегченно вздохнула Пуся и заметно успокоилась. - Та женщина ошиблась… Только непонятно…
- А что все-таки случилось? Зачем нас вызывали?
- Какая-то женщина позвонила директору по телефону и сказала, будто два ученика из нашей школы, из шестого класса, она назвала даже фамилии, очень похожие, выманили вчера у первоклассников деньги… пообещав показать фокусы.
Когда Костик услышал: "вчера у первоклассников", его мороз подрал по коже. До Марцина лишь при слове "фокусы" дошло, что они попались.
- А-а-а! - протянул он. - Если фокусы, тогда… это…
- …это мы… - упорно разглядывая что-то под шкафом, докончил Костик.
- Мальчики! - Пуся даже всплеснула руками. - Значит, это все-таки вы…
"Как чудесно, как чудесно!" - издевкой звучали слова песни за стеной.
- Сейчас я вам все объясню, - сделал Марцин отчаянную попытку спасти положение. - Мы действительно устроили цирк для малышей. Но ни о каком вымогательстве речи быть не может. Они сами пришли, добровольно заплатили за билеты.
- Значит, вы деньги брали! - Пуся заломила пальцы так, что они затрещали. - Деньги!..
"Недаром про нее говорили, "не от мира сего". Так и есть", - подумал Марцин и, вооружась терпением, стал объяснять:
- Ведь мы затем и устроили цирк, что нам нужны были деньги!
- Деньги! Дети, но зачем вам деньги?
- Дети! - поднял брови Марцин, готовый возмутиться, но тут же раздумал: Пуся от волнения сама не знает, что говорит. И продолжал терпеливо объяснять: - Когда мы были детьми, а это было давным-давно, мы могли обходиться без денег. Моему младшему брату-первокласснику два злотых в неделю дают, так он скоро миллионером станет. А я? А мы? Разве мы виноваты, что без денег шагу нельзя ступить? Скажите, я не прав?
- Конфеты надо купить! Жевательную резинку - тоже! - поддержал товарища Костик. - В кино - пожалуйста, билет. Даже в зоопарк бесплатно не попадешь. Задаром только на медведя можно поглазеть. А сборы, взносы!! То на жирафа, то на памятник Сенкевичу…
- А вы еще спрашиваете: зачем нам деньги? - сказал с укором Марцин и даже головой покачал.
- Но разве нельзя у родителей попросить… - нерешительно заметила Пуся, чувствуя, что начинает оправдываться.
- Родителей тоже пожалеть надо. И потом, на все наши просьбы у них одна отговорка: деньги с неба не падают. Верно, Костик?
Костик кивнул утвердительно.
- Не хотели просить у родителей, надо было честно заработать.
- А мы разве нечестно? - искренне удивился Марцин и принялся перечислять, загибая пальцы: - Три листа картона и краска - раз. Костик битых два часа потратил, чтобы нарисовать льва и сделать надписи - это два. Для Луны пришлось без спроса взять мамину коробку. Когда она ее хватится, мне не поздоровится. А пояс от халата для львиного хвоста? За это от папы еще попадет. И потом - жук-плавунец. Мы его напрокат взяли за один злотый. В зоомагазине он десять стоит! И вообще, что такое жалкие пять с половиной злотых в сравнении с потраченными усилиями.
- Мальчики, так рассуждать нельзя! - справясь с замешательством, заговорила Пуся. - Это нечестно. Я понимаю, вы не отдавали себе в этом отчета, но теперь, когда вы осознали, что поступили нехорошо, надо немедленно вернуть деньги пострадавшим.
- Вернуть? - изумился Костик.
- Пострадавшим? - в тон ему повторил Марцин.
- Да! И немедленно! Если вы… - В глазах Пуси промелькнул испуг… - Если у вас еще что-нибудь осталось…
- Ни гроша! - положил конец ее сомнениям решительный ответ Костика.
- Боже мой! - Пуся была в отчаянии. - Выманить деньги, пусть несознательно, и потратить невесть на что…
- Услышь это пани Скочелёва, она бы воспротивилась, - сказал Марцин многозначительно.
- При чем тут пани Скочелёва? - спросила Пуся.
- Потому что деньги, добытые, как вы считаете, нечестным путем, мы внесли сегодня утром на памятник Сенкевичу.
- Да? - просияла Пуся. - Тогда это меняет дело. Возьмите их обратно.
- Простите… - начал Марцин и с таким выражением посмотрел на Костика, словно хотел сказать: с луны она свалилась, что ли? Потом бросил взгляд на учительницу и отвел глаза. Ему было неловко за нее, что приходится объяснять ей такие азбучные истины. - Простите, за кого вы нас принимаете? Как это обратно? Сначала дать, а потом взять? Чтобы нас вычеркнули из списка? И мы сделались посмешищем для всей школы? Чтобы на нас показывали пальцами: дали, мол, а потом пожалели. Нет, лучше смерть, чем бесчестье!
Пани Пусек в упор смотрела на Марцина, а за стеной хором распевали: "Как чудесно, как чудесно!"
- Положение действительно трудное, я понимаю… Вам будет стыдно, и вы оба…
- Не мы, а я, - перебил Марцин. - Идея была моя.
- Но осуществляли ее мы вместе, - поспешил прибавить Костик. - И выступали вместе, и все у нас было общее. И выручка тоже. Это несправедливо…
Пани Пусек, принадлежавшая к педагогам-оптимистам, воспряла духом: испорченные дети не стали бы друг друга выгораживать, а эти готовы вместе понести наказание.
- Послушайте, - сказала она, вплотную подходя к ребятам и понижая почему-то голос, - деньги непременно надо вернуть малышам. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они подумали, будто старшие их обманывают. Я дам вам взаймы… Вот пять злотых и пятьдесят грошей. - Она вынула деньги из кошелька. - Сегодня же их верните! Но как это сделать? - забеспокоилась учительница. - Вы хоть знаете этих ребят?
- Мой брат знает, - сказал Марцин. - До вечера все будет улажено. Спасибо за… доверие!
- Все будет в порядке, - прибавил Костик, и под звуки бравурной песни они как ошпаренные выскочили из учительской.
Домой возвращались молча. Все вроде бы хорошо: и на памятник внесли, и первоклашки получат обратно свои пятьдесят грошей, и к директору идти не придется. Пуся сама вправила им мозги. Тем не менее на душе кошки скребли.
- Думаешь, она права?
- Права! - последовал решительный ответ.
Марцин промычал что-то нечленораздельное, что можно было истолковать, как согласие.
Казалось, с этим покончено навсегда.