Ник, смутившись, только молча покачал головой.
- Дом построил капитан Элиас Кинг, - проговорил Эбнер Кейн, вновь демонстрируя в улыбке свои белые зубы. - Человек отнюдь не добродетельный, он промышлял работорговлей. И все свое состояние сколотил на том, что ловил мирных аборигенов-островитян и продавал их в рабство, - Кейн на секунду задумался. - Точнее, продавал тех, кому удавалось выжить после нечеловечески тяжелого плавания на его кораблях, - продолжил он. - Говорят, по вине Элиаса Кинга погибли сотни ни в чем не повинных людей.
Эбнер провел рукой по резным деревянным перилам.
- Жители Рейвен-Хилла говорили тогда, что этот дом был построен на кровавые деньги, - сказал он. - Неудивительно, что в нем царит такая великолепная атмосфера зла.
Стоявший рядом со мной Том тихонько ахнул. Я поежилась при мысли обо всех этих несчастных, которых Элиас Кинг оторвал от их семей и увез умирать вдали от родного дома.
- И чем же он кончил, этот злодей? - нервно спросил Элмо. - Надеюсь, с ним случилось что-нибудь по-настоящему ужасное.
Эбнер Кейн пожал плечами, потом похлопал ладонью по деревянному поручню.
- В один прекрасный день он просто исчез, - ответил он. Его бледно-голубые глаза странно поблескивали в красном свете коридорной лампы. - Кое-кто поговаривал, что он убежал, спасаясь от врагов. У такого человека, как он, врагов всегда хватает. А другие говорили, что он попал в лапы к дьяволу и угодил прямо в ад. По-твоему, такой конец достаточно ужасен?
- Я в подобную чушь не верю, - нахмурился Элмо. - Могу спорить, он просто слинял куда-то и прожил там в свое удовольствие остаток дней на эти кровавые деньги. Негодяй!
Санни что-то пробормотала, выражая полное согласие.
- Да, но он не взял с собой ничего из своих денег, - сказал Эбнер Кейн, загадочно щурясь. - Во всяком случае, так рассказывают. Будто бы весь его капитал - тысячи фунтов - остался в банке. По тем временам - это целое состояние. И его так никто и не востребовал.
Мы пробыли в этом старом доме всего минут десять, но уже успели почувствовать, как его недобрая атмосфера окутывает и поглощает нас. Противные мурашки забегали у меня по спине.
- После этого, как я слышал, дом долгое время пустовал, - снова послышался вкрадчивый голос Эбнера. - Полагаю, никому даже в голову не приходило поселиться здесь.
- Это можно понять, - бросил Ник.
- Разумеется, - согласился Эбнер Кейн. - Большинство людей стараются держаться подальше от таких проклятых мест. Но ничто не длится вечно. Старые истории умирают. Мало-помалу о дурной славе дома было забыто, - он, опять прищурившись, посмотрел на нас. - Когда у меня появится время, надо будет покопаться в библиотеке, разузнать о дальнейшей истории этого дома. Возможно, она весьма интересна.
- А кому он принадлежал до вас? - спросила я.
Эбнер пожал плечами.
- Одной самой обыкновенной молодой паре - вполне приятные люди. История их, кажется, не очень интересовала. Во всяком случае, со мной они об этом не говорили. Правда, они прожили здесь всего год. И, нужно заметить, очень стремились поскорее продать этот дом. Возможно, из-за каких-то финансовых затруднений.
- Может, они решили, что в доме живут привидения? - предположил Том.
- Очень может быть, - засмеялся Эбнер.
Он удовлетворенно оглядел коридор и уходящую вверх темную лестницу.
- Как бы то ни было… меня этот дом устраивает, - сказал Эбнер. - Он меня вдохновляет. Я, если хотите, чувствую, что, наконец, обрел здесь свой настоящий дом. Ведь, если на то пошло, ужасы и злодейства - это как раз то, что мне надо, - такова специфика моей работы.
Я уставилась на него. Это уж слишком. Неужели он это серьезно? А, может, так, на зрителя работает? И этот рассказ про Элиаса Кинга - правда, или Эбнер Кейн просто лапшу нам на уши вешает? Я не знала, что и думать.
А он опять осклабился в острозубой ухмылке.
- Ладно, хватит историй, - вдруг заторопил он. - Давайте-ка перейдем к делу.
Вслед за ним мы прошли мимо лестницы в кухню. Это была просторная комната, гораздо светлее и веселее, чем все остальное в доме. У дальней ее стены располагались раковина, плита и холодильник. Из окон были видны верхушки деревьев и дома на противоположной стороне улицы. Рядом с нами, недалеко от двери, стоял деревянный стол и несколько стульев, какие-то комнатные растения в больших горшках, а за ними посудный шкаф с открытыми полками, на которых были выставлены в ряд симпатичные бело-голубые тарелочки. Все здесь казалось до невероятности обыденным и нормальным после зловещего красного полумрака прихожей и кошмарной истории, которую мы там услышали.
В углу кухни еще одна лестница вела вниз. Там, наверное, дверь черного хода, выходящая во двор, решила я. Дом стоял на склоне холма. Поэтому, являясь двухэтажным с фасада и трехэтажным с тыла, он фактически был гораздо больше, чем казался снаружи.
- Присаживайтесь, - предложил нам Эбнер Кейн.
Здесь, в кухне, он выглядел совершенно обычным человеком в черном костюме. Его дьявольские взгляды уже не производили прежнего впечатления. Но все равно он был какой-то странный. И я радовалась, что не одна здесь, а с ребятами.
Мы сели к столу. Эбнер остался стоять. Я по очереди представила ему всех ребят.
Он кивнул.
- У меня такое чувство, будто я всех вас уже давно знаю, - заметил он. - Я прочитал о вашей "Великолепной шестерке" два дня назад, когда ждал в приемной хирурга, чтобы мне привели в порядок вот это безобразие, - он похлопал левой рукой по запястью правой.
Звук действительно получился такой, будто под черным шелком перевязи у него был гипс.
Кейн досадливо поморщился.
- Да, представьте себе, позавчера меня угораздило упасть - как раз вот здесь, с этих ступенек, - и сломать руку у запястья.
Мы все что-то пробормотали, выражая свое сочувствие.
А он, между тем, продолжал:
- И я сказал моему милому доктору: "Но что же я буду делать с моей новой книгой, если вы меня вот так спеленаете? Как же я ее закончу? Не говоря уж о моем кабинете. Как я смогу привести его в божеский вид с одной рукой в гипсе?" А он мне, представьте, отвечает: "Найдите себе помощников". Вот так, не больше и не меньше. Легко сказать, подумал я тогда. И тут вспомнил статью, которую только что прочел в газете "Перо", - про фирму "Великолепная шестерка", - он оглядел нас всех по очереди, останавливая на каждом проницательный взгляд.
Я почувствовала, как рядом со мной смущенно заерзал на стуле Элмо.
- А потом я понял, - объявил Эбнер, - что именно так все и должно было случиться.
На секунду воцарилось молчание.
- Почему? - напрямик спросила Санни.
В ответ опять улыбка.
- Самый практичный член команды, - прокомментировал Кейн. - Что ж, Санни, я тебе отвечу. Ты, вероятно, в судьбу не веришь. А я верю. И ответ на твой вопрос - здесь, - он похлопал рукой по блокноту, лежащему на столе лицевой стороной вниз. - Ты поймешь, что я имею в виду, как только вы приступите к работе, - продолжал он. - Но для меня очень важно знать, когда вы сможете начать.
Я сделала глубокий вдох.
- Думаю, мы могли бы начать прямо сейчас, если вас это устроит.
Эбнер расплылся в улыбке, опять демонстрируя свои мелкие заостренные зубы.
- Прекрасно! - воскликнул он. - А завтра после обеда вы тоже сможете прийти? Не могу выразить, как был бы я вам благодарен. Эта книга - мне не терпится продолжить над ней работу.
Он сел во главе стола, рядом с Томом, и наклонился к нам.
- Для меня это очень важно, - понизив голос, проговорил он так, словно делился с нами какой-то мрачной тайной. - Дело в том, что я… некоторое время ничего не писал. Все эти хлопоты с куплей-продажей домов отнимают массу времени и сил. Да и еще до этого я был в… ну, скажем так: у меня не было вдохновения.
- Это был период творческого застоя? - с тревогой спросил Том.
Возможно, последние работы Эбнера Кейна не были так уж хороши, но Том все равно считал, что это верх совершенства. Он не хотел, чтобы источник этих шедевров иссяк.
Белозубая улыбка Кейна стала еще шире.
- Пожалуй, можно это назвать и так, - согласился он. - Но с переездом в этот дом все изменилось. Этот дом… он меня вдохновляет!
- Ох, слава Богу, - облегченно вздохнул Том. - И сколько вы уже успели написать?
- Только две главы - увы, - ответил Эбнер Кейн. - Две главы, написанные от руки, потому что я всегда делаю так свои первые черновые наброски. И тут - пожалуйста - такая неприятность! - он опять похлопал по своему загипсованному запястью.
- Значит, печатать нужно только две главы? - обрадовалась Ришель.
Думаю, ей была приятна мысль, что нам всем придется заняться уборкой дома, как только с печатанием будет закончено.
- Пока что две, Ришель, - кивнул Эбнер. - Но потом будет еще много. Я уже все продумал. Писать от руки остальные главы я, конечно, не могу, но можно диктовать их. Именно так я и собираюсь сделать. Запишу следующие главы на пленку - у меня есть диктофон, я его вчера специально купил. И вы будете печатать с голоса то, что я наговорю на кассету. Неплохая мысль, а?
- Да, это, наверное, очень интересно, - кивнула я.
Отчасти я действительно так считала. В офисе моего отца я видела, как секретарша печатает письма с диктофона. Она вслушивалась в голос, звучащий в наушниках, так, будто слушает музыку с плеера. Но в то же время я понимала, что все может оказаться не таким уж простым делом - ведь придется печатать то, что ты воспринимаешь на слух, но не видишь, - возможны всякие там "гм-м-м", "кхе-кхе" и так далее.
- Вот и отлично, - сказал Эбнер, вставая.
Том тоже вскочил с места, при этом нечаянно задев его руку в гипсе. Эбнер слегка поморщился.
- А теперь я покажу вам кабинет. Он внизу. Там, конечно, беспорядок, но, я уверен, вы с ним справитесь, - он опять улыбнулся. - Если верить газете, вы мастера на все руки. Так сказать, многопрофильная команда - у каждого свой талант. Ник - компьютерщик и финансист, Элмо - журналист, Ришель - красавица…
Ришель хихикнула, взмахнув в его сторону длинными ресницами.
- А Лиз… - произнес он и задумался.
Изобразив на лице улыбку, я пожала плечами.
- А я, наверное, белая ворона, - сказала я как можно более безразличным тоном. - Никаких особых талантов у меня нет, - что называется, самая заурядная личность.
Несмотря на мои старания, это прозвучало без должного безразличия. И даже наоборот - так прозвучало, будто мне это очень даже небезразлично. На самом деле так оно и было. Я все чаще ловила себя на том, что меня это начинает всерьез беспокоить.
Склонив голову набок, Эбнер Кейн посмотрел на меня. Я почувствовала, что краснею.
- Никогда так не говори, Лиз, заурядных личностей не бывает. И еще, знаешь что? Когда я с тобой получше познакомлюсь, я скажу тебе, какой у тебя талант. Договорились?
Я что-то смущенно пробормотала.
Он направился к лестнице, и мы гурьбой двинулись за ним.
- Осторожно, здесь ступеньки, - предупредил он, спускаясь.
Помня, что он сам всего два дня назад упал с этой лестницы, я крепче ухватилась за перила - не хватало мне еще опозориться, слетев отсюда кубарем. Хватит с меня и того, что я уже натерпелась за эти несколько минут. И чего меня дернуло ляпнуть ему насчет своей заурядности? Зачем о таких личных вещах говорить человеку, которого и знаешь-то всего каких-то минут пять? Да еще на глазах у всех своих друзей. Может быть, это потому, что Эбнер Кейн такой странный. Эти его пронзительные глаза… Прямо как у гипнотизера, решила я. Может, он каким-то образом на минуту вывел меня из равновесия, поэтому я и выложила все, о чем думала в тот момент.
Да, он, несомненно, человек необыкновенный.
И опять, уже в который раз, я задала себе вопрос, почему он решил, что это судьба, когда прочел про нашу команду в "Пере"? И что он имел в виду, когда сказал, что ответ - в первых двух главах его книги?
Я почувствовала, что мне ужасно не терпится прочитать, что написано на листках его блокнота. А, может, именно этого он и хотел? Мне показалось, что он из тех, кому нравится напускать на себя таинственность. И еще ему нравится его образ творца литературных "ужастиков". Иначе с чего бы ему так выряжаться? И с чего покупать такой мрачный старый дом?
Я чуть наклонилась вперед, чтобы заглянуть через его плечо в блокнот, который он держал в руке. На первом листе было что-то написано черными заглавными буквами. Название новой книги, поняла я: На грани срыва.
Глава III
ВСЕ НОВЫЕ ЗАГАДКИ
Мы спустились по лестнице вниз. Я огляделась. Так вот что Эбнер называет своим кабинетом. И опять я спросила себя, почему он выбрал именно эту комнату для своей работы. Да, конечно, из нее есть выход в садик за домом, но других преимуществ я не заметила. Узкая длинная комната с низким потолком. Ее стены, видимо, недавно выкрасили белой краской, но и после этого она все равно выглядела темной и мрачной.
Прямо напротив лестницы, как я и предполагала, имелась дверь черного хода. Она была наглухо закрыта. Единственное зарешеченное окно тоже было закрыто и выглядело так, будто его не открывали уже лет сто. Хотя на переплетах рамы со стороны комнаты виднелась свежая краска, снаружи стекла были грязными, в подтеках и паутине. Дневной свет с трудом пробивался сквозь эту серую пелену.
Новый белый письменный стол, оснащенный компьютером, принтером, телефоном и факсом, стоял у одной из длинных стен. Новенькие белые, еще пустые полки для книг висели над ним. Вдоль другой стены располагались светло-голубые стеллажи для папок с рукописями и вырезками. Но вся эта новая мебель не очень помогала оживить атмосферу.
Я заметила у дальней стены гору ящиков и коробок, возвышающуюся почти до потолка. "Может быть, комната будет выглядеть не так мрачно, когда мы распакуем ящики, расставим по полкам книги, папки и все остальное", - подумала я. И все же это маловероятно. Было здесь нечто такое, что смущало и подавляло меня. Как будто необъяснимой тяжестью давило на меня сверху. Может быть, это из-за низкого потолка? Или из-за того, что в комнате только одно, да и то подслеповатое оконце?
А, может быть, причина в странном удушливом запахе. К запаху свежей краски и пластмассы примешивалось что-то еще. Какой-то затхлый смрад - смесь сырости, плесени и тлена.
Я невольно поежилась.
Эбнер вперился в меня своими странными глазами.
- Здесь, внизу, всегда холодно, - сказал он. - Я сейчас принесу обогреватель, чтобы вы не мерзли.
- Это, наверное, удивит тебя, - сказал он, передавая мне свой блокнот.
Я заметила, что он вдруг занервничал. Может быть, волновался, отдавая свое детище в чужие руки. Возможно, опасался, что мне оно не понравится.
Резко отвернувшись от меня, Кейн заговорил с ребятами, принялся объяснять, какую работу им надо выполнить. Говорил он быстро, отрывисто, переминаясь с ноги на ногу, будто ему не терпелось поскорее уйти.
Я пробралась через нагромождение коробок к столу, осмотрела компьютер. Как я и предполагала, ничего нового здесь для меня не было. Тогда я обернулась к окну. Сквозь грязь и паутину невозможно было что-либо разглядеть, кроме покосившегося дощатого забора и огромной, разросшейся на весь сад тыквенной плети.
Я уселась за стол, включила компьютер и открыла новый файл, приготовившись набирать текст. Но прежде обернулась к ребятам. Никто на меня не смотрел. Они все слушали Эбнера. "Почему бы мне не начать печатать прямо сейчас", - подумала я. Открыв блокнот, я нетерпеливо пробежала глазами первые строчки.
Когда я дошла до середины первой главы, мое сердце уже взволнованно билось. Дойдя до конца одной страницы, я поспешно перепрыгивала на следующую, читала, не отрываясь, не в силах поверить собственным глазам.
Кто-то дотронулся до моего плеча. Ойкнув, я подпрыгнула от неожиданности.
- Что, нравится? - улыбаясь, вкрадчиво спросил Эбнер Кейн.
Я судорожно сглотнула. Я чувствовала, что все смотрят на меня. Подумали небось, что я чокнулась.
Эбнер кивнул, чуть усмехнувшись краешком губ.
- Расскажи ребятам. Я сейчас пойду наверх, в свою комнату. Буду работать над третьей главой. Когда вы закончите здесь, меня не беспокойте. Просто идите домой.
И он ушел. Какое-то время нам были слышны его шаги по деревянному полу у нас над головой, потом все стихло.
- Что с тобой стряслось, пугливая ты наша? - съехидничал Ник. - Только не говори, что призраки Кейна уже до тебя добрались.
- Да нет… - я облизнула губы. - Просто… - пробормотала я, вновь глядя на блокнот в своих руках. - Все это как-то странно…
- Что значит "странно"? - решительно спросила Санни, сдвинув брови. - Лиз, скажи прямо, не темни.
- Он это написал еще до того, как сломал руку, - сказала я, - до того, как позвонил нам. И даже до того, как что-либо узнал о нас. Верно?
- Ну и? - нетерпеливо спросила Ришель. Она потирала замерзшие руки. - Когда он включит этот свой обогреватель? Так и воспаление легких схватить недолго, - пожаловалась она.
- Лиз! - умоляюще посмотрел на меня Том. - Ну, давай же, говори!
Я пролистала исписанные странички.
- Тут говорится об одном человеке, писателе по имени Фергис Блер. Он был когда-то богат и знаменит, но потом для него началась полоса неудач. Он продает свой шикарный дом и покупает другой, гораздо меньше и хуже, в пригороде. Потом он узнает, что у этого дома темное прошлое, ощущает присутствие в нем злых сил.
- Ха, значит, он пишет о самом себе, - ухмыльнулся Ник. - Подумаешь, удивил! В этом нет ничего странного. Многие писатели так делают, - он многозначительно посмотрел на Тома. - Особенно, если им в голову не приходит ничего лучшего.
Том ответил возмущенным взглядом и попытался что-то сказать, но я опередила его.
- Не успел Фергис прожить в доме и месяца, как упал с лестницы и сломал себе ногу, - продолжала я, слегка повысив голос и в упор глядя на Ника. - Представь, он один в доме и не может добраться до телефона. Он начинает кричать, звать на помощь, но никто не приходит. Опускается ночь…
- И тогда - не говори, я сам догадаюсь, - тогда злые призраки, обитающие в доме, выходят, чтобы напасть на него. Их костлявые пальцы…
- Нет, Ник, совсем не так, - перебила я его. - Лучше послушай. Кто-то, наконец, услышал его крики. Это девочка-подросток по имени Эви. В конце концов она проникает в дом и спасает писателя. А когда он начинает выздоравливать, она приходит к нему, чтобы помогать по дому. Дом ее чем-то пугает, но она все равно приходит. И приводит с собой своих друзей - их пятеро. Постепенно ребята оказываются втянутыми в жизнь Фергиса. Не знаю, что будет дальше, но от последних событий я почему-то ничего хорошего не жду.
- Ну и дела! - воскликнул Элмо. - Вот, значит, что он имел в виду, разглагольствуя о судьбе и все такое прочее… Фергису нужна помощь, и к нему приходят шестеро ребят. Эбнеру нужна помощь - и все происходит точно таким же образом!
- Это подозрительно! - выдохнула Ришель, ее голубые глаза округлились. - Это очень подозрительно.
Том победоносно улыбался.
- Ну что, не так уж он и глуп в конце концов, а? - обратился он к Нику. - Может быть, он на самом деле экстрасенс или парапсихолог!
На Санни мое сообщение большого впечатления не произвело.