У него был тихий, невыразительный голос. Я внимательнее посмотрела на него. Оказалось, он гораздо моложе, чем я решила сначала. Думаю, он показался мне много старше своих лет из-за того, что голова его была почти начисто лишена растительности. И еще из-за своих сутуловатых плеч. Одним словом, он выглядел так, будто провел много времени, склонившись над письменным столом.
- Нет, я работаю над статьей, Уилс, - ответил Элмо, почти не поднимая головы. Потом неопределенно махнул рукой в нашу сторону: - Это Лиз и Санни, - представил он нас, - Санни и Лиз, это Уилс Раис.
Уилс кивнул нам, я вежливо улыбнулась в ответ, пытаясь вспомнить, где я могла раньше слышать это имя.
- Я видел фотографии вас обеих в нашей газете, - сказал Уилс. - Вы, если не ошибаюсь, раскрыли вместе с Элмо какое-то преступление местного значения.
Было видно, что это событие не произвело на него большого впечатления.
- Есть! - выкрикнул Элмо.
Он, наконец, нашел то, что искал. Бросившись к стеллажу, он вытащил одну из самых старых подшивок, разложил ее на столе и принялся листать страницы. Мы с Санни подошли сзади, заглядывая ему через плечо.
Вскоре вернулся Ник. Вид у него был довольно расстроенный. Он мельком глянул на Уилса Раиса и, видимо, решил, что его можно не принимать в расчет.
- Мама Ришель не дала мне с ней поговорить, - сообщил он нам. - Она говорит, волосы у Ришель стали ярко-розовыми. Не то кровь их так окрасила, не то еще что-то. Она говорит, у Ришель нервное потрясение и они ждут доктора. Представляете? Кто бы мог подумать!
- Нервное потрясение? Какая чушь! - презрительно скривила губы Санни.
- Но она на самом деле испугалась, - возразила я. - Бедняга. А ее волосы?
- Если бы она их не осветляла, они бы не окрасились, - холодно заявила Санни. - Так что сама во всем виновата.
- Вот оно - в самую точку! - вдруг выдохнул Элмо.
Я быстро перевела взгляд на пожелтевший газетный лист, разложенный перед ним на столе. Довольно грязным пальцем Элмо тыкал в заголовок.
- "ДОМ УЖАСОВ ОПЯТЬ НАНОСИТ УДАР", - прочел Элмо. - Смотрите - здесь все есть.
Уилс Раис чуть сдвинул брови.
- Дом ужасов? Что за ерунда! - сказал он, ни к кому не обращаясь. - Не понимаю, как можно печатать подобную чушь?
- Чтобы газета продавалась, Уилс, - с некоторым раздражением ответил Элмо. - В то время только так можно было поднять популярность газеты. Да и сейчас - тоже. Независимо от того, что вы об этом думаете.
Стало ясно, что это их давний спор.
Уилс энергично покачал головой.
- Нет, не могу с этим согласиться, - пробормотал он. - Такие газеты, как наша, должны были бы развивать мыслительные способности читателей, давать интеллектуальную пищу для ума, а не пичкать их подобной неудобоваримой бурдой.
Я вдруг вспомнила, почему мне знакомо его имя. Он пишет для "Пера" короткие обзоры в разделе филателии.
Решив больше не обращать на него внимания, я бросилась просматривать статью, которую нашел Элмо, в то время как он сам зачитывал ее вслух.
""Дом ужасов" (Крейгенд-роуд, 81, Рейвен-Хилл), ставший в прошлом местом многочисленных мрачных тайн и трагедий, вновь наносит удар. Джек Снагг, хозяин мясной лавки, владевший домом в течение последних пяти лет, во вторник утром был взят под стражу после того, как в припадке бешеной ярости бегал по улицам, пугая прохожих разделочным ножом.
Согласно показаниям Мелвина Каулса, его помощника в лавке, тридцативосьмилетний Снагг находился в глубокой депрессии с тех пор, как на прошлой неделе его жена, миссис Мона Снагг, тридцати четырех лет, бесследно исчезла. Снагг сообщил своим соседям, что она "уехала отдохнуть" и вскоре вернется. Мистер Каулс, однако, полагает, что миссис Снагг навсегда уехала за границу, предположительно, в компании с мистером Тилберри Оттерсом, постоянным автором филателистических обзоров в нашей газете. Он более года снимал комнату в доме под номером 81 по Крейгенд-роуд, и, как известно, миссис Снагг и мистер Оттерс были добрыми друзьями".
- Это же надо! - насмешничал Ник. - Какой скандальчик на весь Рейвен-Хилл! Жена мясника сбежала со своим квартирантом-филателистом, а сам мясник по этому поводу свихнулся.
Уилс Раис, отвернувшись, делал вид, что ищет что-то в другой подшивке. Но я была уверена, что он прислушивается к нашему разговору. Кончики ушей у него порозовели. Элмо ехидно улыбнулся ему.
- История так увлекательна, верно, Уилс? - поддразнил он его. - Даже авторы филателистических обзоров были полнокровными жизнелюбами в те далекие времена.
А я, как завороженная, смотрела на поблекшую фотографию в самом низу страницы. На ней был изображен рослый мужчина в костюме и шляпе рядом с хрупкой, нервной на вид женщиной. Подпись под снимком гласила: "Джек и Мона Снагг в лучшие времена".
У меня засосало под ложечкой.
- А вот он и сам, этот Джек Снагг, - сказал Ник, глядя через мою голову на фотографию. - Судя по его виду, можно предположить, что жизнь с ним была не сахар.
Но я смотрела не на Джека Снагта. Я смотрела на его жену.
Ее взгляд на фотографии был направлен прямо в объектив. Руки безвольно свисали вдоль туловища. Светлые волосы легкими завитками спадали на плечи и на короткие рукава "фонариком". Это была та самая женщина в красном клетчатом платье.
Глава IX
ПОПЫТКА ПРЕОДОЛЕНИЯ
Я указала пальцем на фотографию. Говорить я не могла. Только чувствовала, как мой рот беззвучно открывается и закрывается, как у рыбы.
- Это она, - смогла я выдавить наконец. - Та женщина… В красном платье.
- Лиз, этого не может быть, - спокойно возразил Элмо. - Фотография была сделана по крайней мере пятьдесят лет назад. Даже если предположить, что Мона Снагг еще жива, ей сейчас должно быть уже лет восемьдесят с гаком. И вряд ли бы она сохранила до сих пор это платье, ведь так?
- И все же это она, - настаивала я, хотя и понимала, что мое утверждение абсурдно: ни при каких условиях это не может быть правдой. Но что я могла поделать? Ведь я уже видела раньше эту фигуру. В саду у Эбнера Кейна. И еще на улице, напротив его дома. Я действительно видела ее.
Ник поднял бровь и взглянул на Санни. Она промолчала. Санни была мне слишком верным другом, чтобы подыгрывать Нику в его насмешках, видя, как я расстроена. Но и она, разумеется, думала, что я несу абсолютную чушь.
В моей голове промелькнули слова Эбнера Кейна: "Они ведь не знают, что являются героями литературного "ужастика", - сказал он однажды, имея в виду Нейтана, Анну и Эдварда, трех скептически настроенных персонажей его новой книги. - Они думают, что живут в обычном мире, где таких вещей не бывает". Сейчас с тем же основанием он мог бы это сказать о Нике, Санни и Элмо.
Я еще раз вгляделась в фотографию Моны Снагг - мне вспомнилось, как эта женщина в красном клетчатом платье стояла и смотрела куда-то впереди себя. Да, просто стояла и смотрела широко открытыми глазами. Такая одинокая и потерянная. Как будто просила о помощи.
- Это она, - повторила я. - Она хочет, чтобы мы ей как-то помогли. Вот почему она все время появляется и появляется. - Вдруг в моем мозгу ослепительной вспышкой мелькнула догадка. - Я не верю, что она куда-то сбежала! - выпалила я. - Я думаю, что муж убил ее. Я думаю… Да, он убил ее и спрятал тело в подвале.
- Лиз! - протестующе покачала головой Санни.
Я чувствовала, как пылают мои щеки, но мне уже было все равно, что подумают обо мне ребята. Я была уверена в своей правоте.
- Вот почему подвал так наглухо закрыт, - запальчиво продолжала я. - Наверное, Джек Снагг запер его и выбросил ключи. И с тех пор подвал больше не открывали… Мы должны открыть его! - выкрикнула я и вскочила с места, чтобы посмотреть каждому в лицо.
Ник выглядел надменно-скептическим, Санни - встревоженной, Элмо - сомневающимся. А Уилс Раис просто застыл с открытым ртом.
- Лиз, мне кажется гораздо более вероятным, что Мона Снагг просто уехала, - немного погодя осторожно проговорил он. - Кроме того, гм-гм… не забывай, что Тилберри Оттерс тоже внезапно покинул Рейвен-Хилл и как раз в то же самое время.
- Может, Лиз думает, что этот мясник убил заодно и Тилберри Оттерса? - небрежно бросил Ник. - Потому что, зачем ограничиваться одним покойничком, если их может быть два?
Уилс Раис протестующе крякнул.
Элмо взглянул на него и нахмурился. Ему не хотелось становиться на сторону Уилса.
- Послушайте, чем высмеивать Лиз, может, лучше вместе подумаем над тем, что она говорит? - смущенно предложил он.
- О, Господи, Элмо! И ты туда же! - простонала Санни.
- Я говорю не о трупах и призраках и всякой такой всячине, - поспешил пояснить Элмо. - Но, да будет вам известно, очень многие вполне нормальные, серьезные люди действительно считают, что дома, и в особенности старые дома, как бы сохраняют особую атмосферу. И зависит она от того, кто в них жил.
- Это тоже чепуха на постном масле, - отмахнулся Ник.
- Не знаю, - сказала Санни. - Но в некоторых домах ощущаешь благоприятную обстановку, а в других - враждебность. Так на самом деле бывает.
- Вот именно, - обрадовался Элмо. - Вот я и говорю, что, может быть, в доме Эбнера Кейна накопилась плохая эмоциональная атмосфера из-за прошлых трагедий. И по этой самой причине все случайности и совпадения, с которыми мы сталкиваемся, - например, совпадение первых букв наших имен с инициалами героев "На грани срыва", или болезнь Тома, или упавшие тарелки - все это воспринимается как нечто странное, подозрительное, а не как случайность. Как ты думаешь, Лиз, может, все дело в этом? - обернулся он ко мне.
- Может быть, и так, - согласилась я наконец, покусывая губы. А потом посмотрела ему прямо в глаза. - Но я ведь правда видела эту женщину в красном клетчатом платье. И я все-таки думаю, что мы должны заставить Эбнера открыть дверь подвала.
Ник, отчаявшись, махнул рукой.
- Зря стараешься, Элмо. Это безнадежный случай. Советую бросить. Твоя идея интересна, но от нее нам нет никакого толку. Мы даже не знаем точно, в чем, собственно, состоит дело этого "Дома ужасов". Мы не знаем, действительно ли с ним связаны какие-то прошлые трагедии, так? Мы только поверили Эбнеру на слово, да еще откопали пару строчек в старой газете - только и всего.
Но Элмо уже не слушал его - он лихорадочно пробегал глазами пожелтевшую страницу старого номера "Пера". Потом немного расправил раскрытую подшивку и отчего-то тихонько ахнул.
- Нет, не только и всего, Ник, - воскликнул он. - Вот эта вырезка у внутреннего края страницы объясняет заголовок статьи. Я ее сначала не заметил - она как раз приходится на сгиб у переплета. Эбнер был прав, говоря о капитане Элиасе Кинге и его темном прошлом. И, судя по всему, Кинг действительно исчез, бросив все свои деньги.
Элмо опять углубился в чтение. Ник нетерпеливо забарабанил длинными пальцами по столу. Уилс Раис, склонившийся над своими газетами, покачал головой.
На лице Элмо появилась усмешка.
- Ха, неудивительно, что они назвали этот дом "Домом ужасов", - воскликнул он. - После того, как Кинг исчез, дом пустовал лет семь-восемь. Потом, наконец, хозяина объявили предположительно умершим, а дом продали. Следующий владелец оставил дом через полгода, заявляя, что в нем нечисто, водятся привидения. Потом опять, через многие десятки лет, он был продан…
- Да? - на этот раз Ник заинтересовался всерьез. Он наклонился к Элмо, его темные глаза возбужденно заблестели. Элмо подергал себя за нижнюю губу.
- Супруги, купившие дом, превратили его в пансион для неженатых мужчин, - медленно продолжал он. - И все как будто шло отлично, пока в один прекрасный день соседи не заметили, что уже довольно долгое время ни один из жильцов не показывается из дома. Полиция взломала двери. Все семеро были найдены в доме - мертвыми.
- Что?! - даже невозмутимое спокойствие Санни дало трещину.
- Некоторые из них лежали в кроватях. Один был найден в кухне, еще один - в гостиной. Казалось, что все они умерли от какой-то таинственной болезни, - Элмо бросил многозначительный взгляд на Ника.
Тот облизнул пересохшие губы.
- Может, какой-то особый грипп или еще что-нибудь в этом роде, - предположил он. - В то время о таких болезнях знали немного.
- Возможно, - согласился Элмо. Но при этом очень серьезно посмотрел на меня.
- Там еще что-нибудь есть? - с трудом смогла выдавить я.
- Больше ничего, - ответил Элмо. Его бледность просвечивала даже сквозь веснушки. - Придется мне продолжить поиски. Я займусь этим завтра после школы и в выходные.
- Какой смысл? - раздраженно пожал плечами Ник.
- Вот именно, - вставил Уилс Раис, глядя на Элмо поверх очков.
- Ну, во-первых, это интересно, - громко отчеканил Элмо. - Если не для вас, то, по крайней мере, для меня. Во-вторых, я уже сказал отцу, что напишу статью про дом Эбнера Кейна и про все эти совпадения, поэтому такая информация будет мне очень кстати. И в-третьих…
Он замолчал, но я-то знала, о чем он собирался сказать. В-третьих, слишком много странных событий произошло в доме 81 по Крейгенд-роуд с тех пор, как мы начали в нем работать. Включая и то, что двое из нашей "Великолепной шестерки" были выведены из строя. И Элмо хотел узнать об этом доме все, что только можно о нем узнать до понедельника, когда нам снова придется туда идти.
* * *
В пятницу ни Ришель, ни Том в школу не пришли. Я старалась заставить себя не думать о них. И еще не думать о "На грани срыва", о Моне Снагг, о подвале в доме Кейна. Но вопреки всем моим стараниям мысли об этом продолжали назойливо вертеться в голове. Казалось, будто все происходит не наяву, а в каком-то тягостном сне.
Я была не в состоянии сосредоточиться, поэтому обрадовалась, когда, наконец, зазвенел звонок с последнего урока и я смогла уйти из класса. Как лунатик, я побрела к школьным воротам.
- Пока, Лиз. Увидимся в понедельник, - крикнула, обгоняя меня, Санни.
Она, как всегда, спешила в свой спортзал. Я смотрела, как она легкой трусцой удаляется вдоль по улице - энергичная, собранная, здравомыслящая. Я почувствовала себя очень одинокой.
Элмо уже ушел в "Перо". Ника нигде не было видно, так что я отправилась домой одна. День был прекрасный. На голубом небе ни облачка. Солнце бережно пригревало землю - теплое, но не жаркое.
Отперев дверь, я вошла в пустой дом, бросила сумку на стул, сделала себе бутерброд с арахисовой пастой. Как мне хотелось, чтобы мама сейчас была рядом. Но я знала, что сегодня она работает полный день в банке и вернется только к вечеру.
Я попыталась овладеть собой, встряхнуться, сбросить с себя противное ощущение сонливости. Кроме того, у меня еще были дела. По пятницам я обычно навещала Перри Пламмер в доме для престарелых.
Наскоро покончив с бутербродом, я умылась, прошлась расческой по волосам и снова вышла из тишины дома на улицу. Следуя примеру Санни, я трусцой побежала в "Крейгенд". Может, от этого перетряхивания странные мысли в моей затуманенной голове установятся в каком-нибудь разумном порядке.
Я и вправду почувствовала себя лучше, когда добежала до величественного старинного здания, примыкающего к парку. За воротами люди сидели на залитой солнцем террасе, пили чай или гуляли среди деревьев, неторопливо беседуя и просто наслаждаясь свежим воздухом и прекрасной погодой.
Пожилая леди в инвалидной коляске, улыбаясь, кивала женщине помоложе, которая показывала ей какую-то ткань. Заказывает портнихе новое платье, догадалась я. Старик с седыми усами играл в шахматы с мальчиком, должно быть, с внуком. Все здесь дышало спокойствием, умиротворенностью, все было таким знакомым и… обычным. Никаких отрицательных эмоциональных воздействий.
Основные обитатели "Крейгенда" - это пожилые люди, прожившие в Рейвен-Хилле большую часть своей жизни. Поэтому они чувствуют здесь себя как дома, никто не ощущает себя одиноким и покинутым.
"Одиноким и покинутым…" - от этой мысли образ женщины в красном клетчатом платье снова возник у меня перед глазами. "Уйди, отстань от меня!" - попыталась я мысленно прогнать его.
Я увидела Перри, она сидела на скамейке под деревом с раскрытым альбомом для вырезок, тюбиком клея и коробкой газетных вырезок. Я подошла к ней. Оторвавшись от своего занятия, она взглянула на меня и улыбнулась.
- Лиз, дорогая! Ну, здравствуй! Очень рада тебя видеть!
Я вздохнула с облегчением. Перри отлично помнит все, что было давно, в ее прошлом, но иногда начинает путаться в настоящем. Бывали случаи, что мне даже приходилось напоминать ей, кто я. Но, к счастью, сегодня без этого обошлось. Правда, я также надеялась, что она забудет о своем альбоме с вырезками, но тут мои надежды не оправдались. Этот альбом был ее последней причудой, она просто помешалась на нем. Я уже восхищалась им миллион раз. А недавно ей пришло в голову начать вклеивать туда все заметки из "Пера" о нашей "Великолепной шестерке", и теперь она каждый раз упрашивает меня читать их для нее вслух. Иногда она даже приглашает других послушать.
"У Лиз такие необыкновенно умные друзья, - обычно говорит она в таких случаях. - Все так талантливы".
При одной мысли об этом меня передернуло. Я люблю Перри. По-настоящему люблю. Когда она в настроении, от нее можно услышать удивительные истории о Рейвен-Хилле в старые времена. Но иногда с ней бывает трудновато общаться. Особенно, если я сама в этот момент чем-то обижена или расстроена.
Перри тут же принялась искать в своей сумочке список вещей, которые я должна купить для нее в магазинах.
- Перри, вы случайно не знали раньше Джека Снагга, хозяина мясной лавки? - неожиданно для самой себя спросила я.
- Конечно, дорогая, - пробормотала она, все еще роясь в сумочке. - Но я бы на твоем месте к нему не пошла. Очень неприятный человек - несдержанный, грубый. И я убеждена, что он кладет слишком много хлеба в свои сосиски. Мясная лавка "Пинкинс и сыновья" гораздо лучше.
"О, Господи! - подумала я. - Она опять в прошлом. И в ее представлении магазинчик "Пинкинс и сыновья" все еще существует".
- А уж его несчастной жене совсем от него житья не стало, - оживленно продолжала Перри. - Ах, она бедняжка, эта Мона Снагг. Трудится с утра до ночи, как рабыня в этом кошмарном доме. Не дом, а старая развалина - мрачный и к тому же очень неудобный. Снаггу он достался по дешевке, - сообщила она, понизив голос, - из-за этой ужасной трагедии. Там умерли люди, ты ведь знаешь, - перешла она на шепот, - и, разумеется, им приходится сдавать комнату квартиранту, чтобы сводить концы с концами. Кстати, он на редкость приятный пожилой джентльмен. Очень аккуратный. С прекрасными манерами. Мона его всегда так хвалит.
Перри на мгновение прервала свои поиски, и ее поблекшие голубые глаза отрешенно уставились в пространство.
- С этим было связано что-то такое… - пробормотала она и озабоченно сдвинула брови. - Не могу никак вспомнить…
- Ничего, Перри, это не так важно, - поспешила я успокоить ее.
Она погладила меня по руке и снова принялась копаться в своей сумочке.