Дети в нашей группе подобрались неплохие, весёлые, изо всей группы противными были только двое. Путь до поля мы проделали, непрерывно шутя и смеясь. Уборка картошки - не та операция, от которой хочется смеяться, уже через пару часов у нас ныли спины и болели ноги. Но это была привычная, знакомая работа, такая же, как и дома, и это немного успокаивало. Дети и здесь любили играть в игру "Угадай кто кинул в тебя сгнившей картофелиной". Но мы тоже играли в эти игры, мы были не слабы, и счёт в итоге оказался равным. На местных произвело впечатление то, что мы не кинулись хныкать или жаловаться взрослым. К концу дня мы стали почти своими.
Удивило то, что на полях почти не было взрослых. И это в период уборки, когда многие растения перезревают! У нас в это время на поля выходят все, кто стоит на ногах. Здесь же за весь день я увидел всего несколько человек, по большей части - охранников, которые страховали нас от гарпий и драконов. Огромные поля с осыпающимися злаками и перезревшими овощами стояли неубранными. Поскольку сидеть на одной гороховой каше нам не хотелось, мы припрятали пару картофелин.
Вечером я спросил об этом тётю. Тётя Агелая довольно сердито сказала:
- Дело в том, что у нас самое лучшее в мире государство. Мы получаем за работу деньги, но всё произведенное сдаём на склад, откуда покупаем на заработанные деньги. Тонкость в том, что если я буду работать весь день носительнецей опахала над тем, кто носит опахало над тем, кто носит опахало над Великим Государственником, то получу две деньги, если буду работать охранником на складе или надсмотрщиком на поле - то три деньги, а если буду работать в поле - то только одну деньгу. Поэтому все работают носителями опахал, поварами, постельничими, одевателями тапочек и так далее Великого Государственника, а в поле работают только дети.
- А что же вы будете есть? - удивилась Найва.
- То, что само в руки упадёт и что проще всего собрать. Гороховую кашу, бананы и картошку.
Увидев наши картофелины, тётя Агелая чуть не умерла от страха:
- Что вы, больше ничего не берите! Наказание за любое воровство - смерть. У нас самое справедливое государство и самая совершенная система наказаний. Четверть народа работает судьями и наказывателями.
- А орехи за оградой можно собирать, охотиться? - спросил я.
- Можно. Только на входе в пещеру охранники возьмут налог за истощение природных ресурсов - половину для государства, а потом себе, сколько посчитают нужным. Некоторые семьи, у которых мужчины сильные и ловкие, только так и выживают.
- А инструменты делать, продавать можно?
- Можно. Только налог такой же. Половина.
- То есть получается, что работает только половина людей, а остальные налоги собирают? - сообразила Найва. У неё всегда было хорошо с математикой.
- Больше. Не работают больше. Тем, кто работают на полях, платят настолько мало, что не работающих на полях гораздо больше. У нас самая лучшая и самая справедливая в мире государственная система с самым точным контролем произведенного. Никто ничего не украдёт. В ней привольно живут те, кто этого достоин. Те, кто служат Великому Государственнику, который всё это придумал.
- Выкинуть надо вашу систему, - сказала Найва.
- А за такие слова у нас убивают. - сказала тётя Агелая, - И ещё. Если не хотите есть только гороховую кашу, сходите за ограду. Мне со склада выдали на ваш прокорм только горох, а своих запасов у меня нет.
- А вы с нами пойдёте?
- Нет. У нас в год можно брать только десять отгулов, из них семь я уже использовала, когда болела. Если пропустить больше, то меня уволят с работы, а у меня довольно денежная работа. Я бельё для государственника стираю. Я и ещё трое женщин.
- А зачем так много?
- А он каждый день четыре костюма сменяет: деловой, официальный, ночной и спортивный. И каждый день требует свежие и поглаженные.
Мы удивлённо замолчали: у нас с Найвой было только по одному набору праздничной одежды, нам его давали поносить по большим праздникам. Наверное, этот Государственник действительно широко живёт. А мы ещё удивлялись, почему тётя Агелая с такой жадностью ела вчера остатки копчёного мяса, которое мы привезли из дома.
Поутру мы собрали дюжину наших земляков и сговорились идти за ограду - поохотиться или набрать орехов. Идея вызвала общее одобрение, всех остальных тоже кормили гороховой кашей, а запасы копчёного мяса закончились. Но выбраться за ограду удалось не сразу. Поначалу нас заставили собирать картошку полный рабочий день. Никакие жалобы на то, что мы дети, что мы устали и что нам надо ещё сходить за ограду за едой никого не разжалобили. Родители говорили нам слушаться, и мы послушно пошли работать дальше, но радости это нам не добавило. Местные дети поступали просто: каждый раз, когда надсмотрщики отворачивались, они ложились отдыхать прямо в борозде. Мы по привычке всё делать хорошо продолжали работать. Вечером все уставшие, с затёкшими спинами и болящими руками, мы собрались за ограду. Хорошо, что местные ребята согласились довезти наши мешки до пещеры на своих тележках, иначе мы бы вообще никуда не успели. Согласились не просто так: мы обещали им долю от добычи.
- Смотрите поздно не задерживайтесь, вечер уже, - напутствовал нас хмурый охранник у калитки. Выход за Загородку здесь был выполнен не как мост через деревянную стену, как у нас, а как калитка в каменной стене. Калитка была железной, с мощным засовом. Очень дорогая вещь.
По выходе за загородку мы изумились. Похоже, местные вообще не выходили за ворота. Огромные орехи нум свисали с каждого первого дерева, дикие куры и фазаны скакали по веткам деревьев, олени мелькали в прогалинках между деревьями и совершенно нас не боялись. Народ полез за самострелами.
За каких-то полчаса мы настреляли столько дичи, что еле могли унести, а ещё были и орехи, и тыквы, и дикие яблоки, и осенние персики… Мы с Найвой как раз прицеливались к шелковичному дереву, когда на нас напал хищный ящер. Шелковица здесь была огромной, размером с голову ребёнка, намного крупнее нашей, которая размером всего в кулак. Поэтому неудивительно, что мы на мгновение потеряли бдительность, жадно озирая свисающие с веток плоды. Бабушка опять предупредила нас об опасности, и мы успели залезть на дерево. Найва издала условный звук - длинный, переливающийся визг, у девчонок он лучше получается. Ей ответили многочисленные сигналы отовсюду - наши товарищи были предупреждены и уже сидели на деревьях.
Ящер подскочил к дереву и попытался подпрыгнуть, чтобы цапнуть нас за ноги. Мы свесили ноги и немного покачали ими, чтобы поддразнить разбойника. В этот момент из-за деревьев выскочил совершенно седой старик и заругался на нас:
- Лентяи! Бестолочи! Кто же так делает!
- Дедушка, лезьте скорее на дерево, мы отвлечём ящера! - закричала Найва и ещё ниже опустила ногу, чтобы ящер не заметил старика. Но тот даже не подумал лезть на дерево. Ящер тоже не купился на Найвин манёвр и повернулся к старику.
- Лентяи, ничего не умеете! - прорычал старик и поднёс к глазам ящера палку со странной загогулиной на конце. Ящер попытался цапнуть конец палки и навалиться на дедушку. Пока ящер тянулся за палкой, старик странным круговым шагом зашел ему под брюхо. Когда ящер сделал шаг вперёд, старик воткнул ему в брюхо длинный нож и вспорол его от хвоста до шеи. Ящер упал на землю и забил ногами в конвульсиях, но дедушка уже был на его шее.
- Когда режешь этих глупышек, главное - это вовремя отпрыгнуть от ног, - поучающее сказал он.
Наверное, у нас были очень круглые глаза, потому что дедушка выдержал паузу и поторопил:
- Закрывайте рты и сползайте. Помогите мне с разделкой, а то тут и другие могут быть. Если всех сегодня порежем, через неделю что есть будем?
Это логика была для нас несколько неожиданной. Жалеть хищных ящеров мы как-то не привыкли. Строго говоря, мы никогда не слышали про людей, которые могли бы убить даже небольшого ящера. Их шкура не пробивалась самострелами, а в глаза попасть было очень тяжело. Здесь же лежал очень крупный, очень опытный хищник. Тем не менее, мы слезли и принялись снимать шкуру. Даже при помощи дюжины товарищей это оказалось очень долгим делом.
- Дедушка, а как вы так совсем не боитесь ящеров? - спросила Найва, когда мы все перемазались в жире и устали резать жесткое мясо.
- По дороге расскажу, - сердито буркнул дед.
Шкуру дедушка Артуал - так звали нашего нового знакомого - в пещеру нести не стал, сказал, что мы опоздаем к закрытию врат. Он просто закинул её на дерево повыше и привязал лианой. Зато мяса мы срезали как можно больше. К пещере мы не подходили - подползали. По дороге дедушка Артуал рассказывал:
- Вы лентяи. Все наши люди обленились. Ящеры, другие хищники - они животные. Они всегда действуют одинаково. Они очень глупые. Вы знаете, что будет, если схватить тигра за нижние зубы?
- Руку откусит, - прошептала Найва из-под груды мяса.
- Ничего подобного! Будет глупо открывать рот как можно шире и стараться стряхнуть руку. Что мешает вам в это время воткнуть ему копьё в глаз? Если на вас нападает волк, то суйте руку ему в пасть и хватайте за язык. Он сразу попятится. Если на вас нападает хищный ящер, сделайте шаг вперёд и режьте ему брюхо - оно мягкое. Только не делайте шаг назад - тогда вы погибли. Если на вас встал медведь, упирайте копье ему в сердце или горло. Он будет наваливаться на вас своим весом и сам себя проткнёт копьём. Нужно просто знать особенности животных и не бояться, и вы будете неуязвимы.
- Ой, дедушка, вы так много знаете! А можно, я буду у вас учиться? - спросил я. Дедушка неожиданно согласился. Я почему-то ожидал, что он рассердится и откажется.
Стражники на входе попытались отобрать у дедушки часть добычи, но тот их просто огрел палкой (всех, по очереди) и прошел дальше. Зато на нас стражники отыгрались по полной: отобрали большую часть мяса ящера и три четверти остальных запасов. От курицы, которую несла Найва, оставили только ножку, а орехи и фрукты забрали почти все. После того, как мы поделились остатками с товарищами, - с теми, кто катил на тележках нашу картошку, - осталось совсем немного. Но даже этого "немного" хватило на роскошный ужин с мясом и овощами. Мы давно такой не ели, со времён дома.
Почуяв запах жареного мяса, соседи начали заходить к тёте Агелае по разным мелким поводам - у кого-то якобы огонь потух, кому-то соль занять. Тётя Агелая не совсем от чистой души, но всё же угощала каждого кусочком мяса. Глядя на то, как жадно и быстро люди глотали лакомство, мы быстро раздумали возмущаться. Этих людей было жалко.
Поутру мы нашли дедушку Артуала и попросили заниматься с нами. Занятия пришлось проводить по вечерам, поскольку днём мы были заняты работами на полях или охотой в лесу. Эти занятия были единственным, что хоть как-то скрашивало пребывание в этой противной пещере. Никто из местных детей особой симпатии у нас не вызвал: все они были неплохими людьми, но испорченными местными нравами. Они мечтали сделать карьеру и стать теми, кто подаёт еду или застилает постель главным слугам Главного Государственника. Тех, кто хотел что-то создавать или о чём-то заботиться, они презрительно называли "неудачниками". Когда я сказал, что мечтаю строить большие корабли, меня засмеяли, сказали, что строителям мало платят, не больше, чем сельхозрабочим. А когда Найва сказала, что хочет иметь много детей и заботиться о них, её вообще обозвали "курицей". После этого мы свели общение с местными детьми к минимуму, предпочитая проводить время в лесу. Последнюю неделю должны были начаться занятия в школе, и в нашей пещере - мы были уверены - они начались. Здесь же дети продолжали работать, поскольку они были единственными, кто собирал урожай.
В лесу мы впервые в жизни почувствовали себя в безопасности… почти в безопасности, во всяком случае, намного спокойнее, чем раньше. Уже на первом занятии дедушка Артуал научил нас уворачиваться от хищных ящеров. Он взял длинную палку, привязал к ней кривой глиняный горшок и сказал:
- Вот смотрите, это голова ящера на длинной шее. Это самый опасный для нас ящер, остальные мельче либо медленнее. Для того, чтобы укусить вас, ящеру нужно сделать вот такое бросковое движение вперёд - вниз. Но и вы не стойте на месте, отходите круговым шагом, как я вас учил… Молодец, Лейте, правильно. Голова перемещается не моментально, и если вы не будете стоять на месте и вопить, как делают обычно наши люди, у вас будет предостаточно времени, чтобы уйти с линии атаки. А дальше уже делайте что хотите - хотите, лезьте ящеру под брюхо и режьте его, хотите, прячьтесь за деревом. Повторим…
Уворачиваться от палки было настолько просто, что на пятый раз я засмеялся и потерял бдительность. За что и получил тут же горшком по голове. Горшок рассыпался на множество осколков. Найва засмеялась, но это было настолько интересно, что я ничуть не подумал обижаться и плакать, ну, может, совсем чуть-чуть. А потом закричал: "Ещё!". После меня пришла очередь Найвы. Эта проныра ухитрилась увернуться от всех горшков, но ей легче - она на танцах тренирована, ей прыгать не привыкать.
Удивительно, но больше никто из детей нашей пещеры не захотел учиться у дедушки. В лес они тоже боялись ходить, мы с Найвой гуляли по лесу вдвоём. Компанию нам иногда составляли только те оголодавшие воины, что приехали с нами. Поскольку местные деньги им были не нужны, их определили в сельхозрабочие и в охранников рабочих, кормили одной кашей, что нашим совершенно не понравилось.
Следующие занятия с дедушкой Артуалом были ещё интереснее. Оказывается, тигр перед тем, как прыгнуть, всегда припадает на лапы - можно подбежать и воткнуть ему копьё в глаз или перепрыгнуть через него. Оказывается, волк не сможет тебя укусить, если ты вертишься волчком и быстро двигаешь руками - руки быстрее, чем пасть, всегда можно взять его за пасть и кинуть подальше. Оказывается, тигры и медведи глупые - если идти плотной группой хотя бы в восемь человек, то они думают, что это такой крупный зверь идёт, и уступают дорогу. Таких историй дедушка знал миллион…
После обучения мы выходили в лес почти без страха. Самым страшным зверем, как это ни странно, оказались дикие куры. Точнее, петухи. В отсутствие людей дикие куры заполнили весь лес, к радости волков и хищных ящеров. Хищники по этой причине здесь всегда были настолько сытыми, что нас просто игнорировали. Но вот сами петухи почему-то решили, что мы - лёгкая цель, и что нас можно легко прогнать из их владений. Строго говоря, они были недалеки от истины - некоторые петухи были очень большими, весом почти в половину моего. Когда они нападали, били крыльями и старались выклевать глаза, то было очень страшно. Но мы быстро отучили их от такой мысли, самострелы заставили кур держаться подальше. Правда, до этого нам пришлось перестрелять их столько, что мы не успевали выносить мясо.
Некоторые тушки пришлось просто бросить в лесу. Без дела они не пропали. Первое время за нами ходила пара волков - разведчиков, не из голода, а просто так, любопытствовала. Мы их сначала боялись, потом привыкли. Когда куры напали на нас в таком количестве, что тушки мы не смогли унести, мы предложили их этим волкам. Волки не приблизилась, но мясо - как мы поняли на следующий день - подобрали. Через три дня мы обнаружили одного из волков - разведчиков на своём пути. Увидев нас, он помахал хвостом и уверенно двинулся в лес, постоянно оглядываясь. Как мы знали по языку жестов нашего пса, это было приглашение последовать за ним. Волк привёл нас к половине туши оленя. Волки здесь оказались вежливыми, лучше людей. Мы этого оленя потом стражникам скормили, не есть же нам волчьи объедки. Волки после этого за нами не ходили.
За всё время наших прогулок волки навестили нас всей стаей только один раз. Мы катались на лианах и визжали от восторга так, что слышно было, наверное, по всему лесу. Волки появились совершенно бесшумно на откосе косогора и недоумённо уставились на наши забавы. Мы перестали визжать, но продолжили кататься - мы были на среднем ярусе высоких деревьев, для волков совершенно недоступных. Недоумённо посмотрев на нас несколько минут, серые так же бесшумно исчезли. По-моему, они решили, что мы глупые. Мы в лесу больше не визжали. Ну, может быть, совсем чуть-чуть, и тихенько - тихенько.
В добавление к разочарованию от соседней пещеры добавилась ещё одна неприятная новость. Дядя Петя сказал, что ему предоставили отпуск, что он уезжает на свою планету, на целый месяц. Обещал привезти учебник с забавными задачами по математике. Вместо него работать с нами прислали тётю Ксению. Про неё дядя Петя сказал, что она специально училась социологии и работе с другими народами. Не знаю, чему она там училась, но разговор с нами она начала со слов: "Здравствуйте! Я очень рада начать работать с примитивными расами, чтобы обеспечивать развитие космического сотрудничества в области социально - экономических и культурных связей, определяемых единством устремлений разумных существ…". Таким языком она могла говорить часами. Я её вообще слушать не мог, Найва с ней ещё как-то могла общаться.
А ещё тётя Ксения визжала каждый раз, когда мы делали совершенно обычные дела - пили из ручейков, катались на лианах или стреляли с деревьев лимонными орешками по хищным ящерам. Она каждый раз начинала кричать: "Я вам запрещаю! Это недопустимо! Это негигиенично! Это опасно для здоровья растущих организмов!". Как будто у неё были возможности запретить! Зато устройство дел в Макланте вызвало у неё восторг. "Это перспективное протогосударственное образование! Из таких государств вырастают империи и прогресс!" - подвывала тётя Ксения. На наши слова о том, что это просто грабёж и свинство, она говорила, что мы ничего не понимаем и что прогресс требует жертв. Мы с нетерпением ожидали возвращения Пети.
День отъезда настал как-то очень внезапно. Тётя Агелая рано утром накормила нас традиционной гороховой кашей, немного всплакнула на дорожку, сказала, что завидует сестре, просила передавать приветы. Мы с радостью попрыгали в повозки и тронулись в путь. Даже скакуны, почувствовав дорогу домой, припустили намного быстрее своего обычного темпа. На середине пути мы повстречали встречные повозки. Дети в них выглядели намного более весёлыми и упитанными, чем по дороге туда. Через несколько минут после того, как мы разъехались, нас атаковали хищные ящеры. Видимо, они крались за повозкой наших соседей и вылетели на нашу колонну несколько неожиданно для себя.