– Вот когда глупо и ненужно, они слепо соблюдают все правила. А когда действительно важно, они на традиции плюют.
– Господин Свинке, я вас на борт взял не для того, чтобы вы тут мозг выносили, – спокойно сказал Миша. – К тому же вы временно являетесь членом экипажа. Значит, должны подчиняться приказам старшего. Так вот, приказываю: открывать рот, только если хотите сказать что-то действительно важное для экспедиции.
Свинке обиделся и замолчал. Не привык к такому обращению. Что ж, назвался груздём – полезай в кузов. Во флоте с болтунами не церемонятся. Я мысленно зааплодировала гардемарину.
Глава пятая. Подозрительная находка
Казалось, мы вечно будем летать над кольцами, пока постепенно сами не станем их составной частью. Минуты текли медленно, сливаясь, растягиваясь и завязываясь узлами. Меня начало укачивать, а может, я просто устала. Глаза стали постепенно закрываться, было всё труднее держать их открытыми. Миша время от времени монотонно вызывал старпома на связь, но тот по-прежнему не отвечал. А потом я вдруг проснулась, осознавая, что отключилась на какое-то время. Гардемарины оживлённо переговаривались, Свинке, насупившись, молчал, скрестив руки на груди. В центре объёмной проекции, создаваемой бортовым компьютером, ярко мигал зелёным значительный участок. Совпадение!
– Будем начинать снижение, – сказал Миша.
– Может, подождём ещё немного? Мы же так и не доложили старпому, – сомневался Юра.
– Мы пытались. А теперь пора о людях подумать, может, у них каждая минута на счету!
– Ты командир, тебе решать.
– Света, Свинке, вы пристёгнуты?
– Да! – сказала я.
– Какая разница? Мы же в кресла будем вдавлены, как медузы, – ворчливо спросил Свинке. – И кстати, меня Эрик зовут.
– Приму к сведению, Эрик! Не хочу, чтобы в случае чего вы в лобовой экран врезались или к потолку взлетели. Пристегнитесь!
– Будет сделано.
– Вот так вот! А теперь приготовьтесь к настоящим перегрузкам! Света, если будет страшно, не кричи, пожалуйста!
С этими словами гардемарин бросил катер резко вниз, точно между двумя ледяными глыбами, между которыми лишь вчера пролетел челнок "Хулиган". Меня снова вжало в спинку кресла, и я не смогла бы крикнуть, даже если бы захотела. Я подумала даже, может, стоило остаться на "Есенине", уж больно страшно, и Миша совсем не делает скидки на присутствие в кабине нетренированных пассажиров. Правда, он нас в полёт не звал, наоборот, отговаривал. Так что сами виноваты. Впрочем, ещё через несколько секунд я уже и думать об этом забыла – так завораживало кружение между камнями и льдинами. Миша оказался просто асом! Он сворачивал, когда начинало казаться, что уж в этот-то камень мы точно врежемся. Или вот в эту льдину. Или в эту. Но каждый раз умелым манёвром гардемарин уворачивался и облетал препятствие. Единственное, чего я не понимала – как он на такой скорости собирается искать пропавший челнок? Рассмотреть ничего было нельзя, слишком быстро проносилось всё на экране. Несколько минут – и мы уже выскочили ниже колец. Миша притормозил и запорхал пальцами над пультом.
– Радары ничего не зарегистрировали, – сказал Юра.
– Вижу, – ответил Миша. – Жаль. По-быстрому не получилось. Что ж, теперь будем искать медленно. Сейчас я выведу на экраны изображения с обзорных камер. Каждый возьмёт на себя по одному направлению. Я включу прожектора, будем светиться во все стороны, как рождественская ёлка. Не спускайте глаз со своего экрана, рассматривайте каждую мелочь, если обнаружите что-то непонятное – скажите мне. Мы сначала приблизим это место, а потом, при необходимости обследуем. Итак, Света, тебе достаётся картинка с изображением по левому борту. Вам, Эрик, правый борт. Я буду смотреть вперёд, а Юра – на изображение с кормы катера.
На сей раз всё было очень медленно. Я бы даже сказала, мучительно медленно. Сила тяжести исчезла, мы снова вовсю "наслаждались" невесомостью. Если честно, она мне уже надоела. Не создана я для неё, неестественно это. Хотя и переношу нормально. Мы не спеша поднимались среди скал, чтобы было время осмотреться. Прожектора давали неестественно яркий, холодный свет. То, что попадало в его фокус, сверкало и слепило глаза. Зато всё остальное становилось ещё темнее. Я во все глаза глядела на свой экран, критично осматривая каждую тень, каждый выступ на бесконечных камнях и айсбергах. Но всё было тщетно – они надёжно хранили свои тайны. Свинке поначалу частенько вскрикивал, но каждый раз тревога оказывалась ложной, так что постепенно мы и вовсе перестали реагировать на его восклицания. Прошёл, наверное, час, пока мы, наконец, снова добрались до верхней кромки колец.
– Ничего здесь нет! – заявил Свинке.
– А вы думали, с первого раза вам на блюдечке челнок вынесут? – спросил Юра. – Надо дальше искать. Он должен быть где-то здесь. И скорее всего, на одной из скал.
– Уже не с первого раза, а со второго, – проворчал Свинке, но продолжать тему не стал.
Миша подумал, взвесил что-то и скомандовал:
– Бог троицу любит. Нырнём ещё разок. Пойдём немножечко другим курсом.
Мы снова нырнули между уже знакомых скал и опять замедлили ход. Спускались медленно и торжественно, каждый прилипнув к своему экрану. Тянулись минуты, ничего не происходило. В глазах у меня начало рябить от игры света и теней. Начали мерещиться какие-то пятнышки вдали. Я хорошенько протёрла глаза и взглянула на экран ещё раз. Большая часть пятнышек исчезла. Но два остались. Что-то в их форме меня насторожило. Отличались они от других увиденных мною камней, продолговатой формой слишком напоминали два семечка. Я приблизила их, но качество изображения не позволяло рассмотреть подробности.
– Юра, посмотри сюда! – попросила я.
Гардемарин отстегнул ремни безопасности и подплыл ко мне.
– Вот здесь! – показала я пятнышки на экране.
– Миша, притормози пока, – попросил Юра. – Тут что-то непонятное. Выведи изображение на главный экран и дай максимальное приближение!
Через несколько секунд мы уже вчетвером обсуждали, представляют ли эти пятнышки для нас интерес. Свинке доказывал, что мы теряем время, это обман зрения. Юра готов был познакомиться с "находками" поближе. Миша напряжённо думал. Наконец решено было "нацелиться" на них носом, где приборы чувствительнее, а прожектора более мощные. Можно будет рассмотреть объекты подробнее.
Я смотрела, как мои находки смещаются по экранам, постепенно выходя в центр. Вот Миша пытается приблизить, но видна лишь тёмная поверхность каменной скалы. Вот, наконец, лучи прожекторов выхватили яркую искорку. Компьютер слегка затемнил экран, чтобы мы не ослепли. Тем временем Миша снова приблизил изображение – и даже я по форме узнала наш космический челнок.
– Это "Хулиган"! – ахнул Свинке.
– Слава Богу! – сказал Юра.
– Давайте скорее туда! – крикнула я.
Миша ничего не сказал. Он молча включил сферу связи. Со всех сторон вокруг нас вспыхивали красные огоньки помех. Такая желанная зелёная точка "Хулигана" на ней так и не появилась.
– "Айседора" вызывает "Хулигана"! – громко сказал пилот. – Виталий Сергеевич, слышите нас?
В ответ доносилось лишь молчание и шорох помех.
– Миша, приблизь вторую точку, которая левее, – попросил Юра.
В круг света медленно вползла вторая искорка. По мере приближения изображения на экранах начали вырисовываться незнакомые, хищные очертания космического корабля! На обшивке местами виднелись чёрные подпалины то ли от ракет, то ли от лазера.
– Что это? – не поняла я.
– Ещё один, – пробормотал Свинке.
– Миша, ты записываешь картинку? – воскликнул Юра.
– Конечно!
– Отлично. Ну что, подойдём ближе?
– Да. Начинаю манёвр сближения, – руки гардемарина запорхали над пультом управления.
Изображение на экранах стало медленно расти.
– А что это может быть за корабль? – взволнованно спросила я. – Инопланетяне?
– Корабль земной, – ответил Юра. – Не могу пока модель назвать, надо вблизи посмотреть. Но земной корабль по ряду примет всегда от инопланетного отличить можно.
– А что он здесь делает? Тоже аварию потерпел?
– Ага, – ехидно сказал Свинке. – Не смогли разминуться, места вокруг Сатурна не хватило.
– Помолчите, Свинке, – сказал Миша. – Я включу на всякий случай защитные щиты, мало ли что. Бережёного Бог бережёт.
– Приборы не фиксируют автономные аварийные маячки скафандров, – тем временем сообщил Юра. – Если бы пассажиры были в открытом космосе, маячки работали бы.
– Значит, пассажиры на корабле, – согласился Миша. – На одном из этих кораблей. Скоро узнаем, на каком. Странно только, что в эфире полная тишина, никто не пытается выйти на связь.
– Может, нам лучше вернуться за подмогой? – нервно спросил Свинке. – Не нравится мне этот второй корабль.
– Мы сейчас проведём первичную разведку. Если что – вернёмся. Но я пока исхожу из того, что на "Хулигане" произошла авария. Например, разгерметизация, или ещё что-то в этом роде. Пассажирам пришлось перейти на второй корабль, чтобы спастись. А значит, им нужна наша помощь!
– Ага, а то, что в аварии может быть замешан второй корабль, только мне в голову пришло? – возмутился Свинке. – А вдруг это пираты? Как бы и нам помощь не понадобилась!
– Отставить панику, – оборвал его Миша. – Ну какие ещё пираты в Солнечной системе в наше время? Не говорите ерунды. Мы сблизимся и обследуем судно, это наш долг. Если пассажиры спаслись, то им наверняка нужна срочная помощь! Кстати, это не вы недавно собирались совершить какой-нибудь подвиг?
– Подвиг и безрассудство – разные вещи, – обиженно ответил Свинке.
Глава шестая. Эхо войны
Чем ближе мы подлетали к "Хулигану", тем грустнее становилась картина. Челнок "лежал" в небольшом кратере-выемке скалы, невдалеке от второго корабля. Сначала мы заметили тёмное пятно на его поверхности, а потом отчётливо увидели вмятины по левому борту. Кроме того, белоснежное покрытие обшивки челнока вокруг вмятин было покрыто то ли сажей, то ли грязью. Хотя откуда в космосе взяться грязи.
– Это не похоже на след от столкновения с камнем или льдиной, – сказал Юра.
– Было бы похоже, если бы не было копоти на борту, – поправил его Миша. – Не знаю, были ли у них включены защитные экраны.
– Такие следы оставляет скорее ракета, чем камни, – высказал гипотезу Свинке. – Или взрыв мины.
– Какой может быть взрыв мины в двадцать втором веке! – возмутилась я. – Это только в исторических фильмах всякие там мины и снаряды!
– Трудно это представить, – согласился Миша, слегка корректируя курс катера. – Но действительно похоже.
– А приблизь-ка ещё раз второй корабль, давайте получше его рассмотрим! – попросил Юра.
Теперь стали видны некоторые подробности: тёмный продолговатый корпус, вынесенные по сторонам двигатели, трубы разной толщины, лежащие прямо на обшивке. А ещё – натыканные тут и там тарелочки параболических антенн.
– Старинная конструкция, – сказал Миша. – Устаревшие технологии. Я точно уже видел такие корабли. Сейчас пробьём по базе.
– Можете не пробивать, – тихо сказал Свинке. – Я знаю, что это за корабль.
Все повернулись к нему.
– Это боевой катер времён Планетарной войны.
Словно соглашаясь с ним, бортовой компьютер вывел перед экранами вращающуюся проекцию новенького корабля такого же типа и информацию к нему: "Тяжёлый боевой катер класса У-24. Разработка земной корпорации "Сатор". До две тысячи девяносто второго года собирался на орбите Земли, затем в марсианских верфях. Всего выпущено сто сорок два корабля этого класса. Снят с производства в две тысячи сто первом году. Вооружён двумя лазерными пушками. Способен нести на борту до сорока мин и до двадцати ракет с термоядерными зарядами. Экипаж – двенадцать человек. Рассчитан на транспортировку взвода космической пехоты. Предназначен для диверсионных операций в тылу врага. Применялся также для выполнения сторожевых и спасательных задач. Состоял на вооружении Космического Флота Конфедерации. В настоящее время единственный уцелевший БК У-24 "Пиранья" находится в музее космических кораблей на Марсе".
– Эхо войны, – потрясённо сказал Миша.
– Ну что ж, как минимум, музейный экспонат с Марса теперь не единственный, – сказал Юра.
– Но что он здесь делает спустя почти полвека после окончания войны? – спросил Свинке.
– Вопрос риторический. Побываем на нём – узнаем.
– Нет, я на это не согласен! Это слишком опасно! Вы слышали, сколько у него ракет на борту? С термоядерными боеголовками, между прочим! Если рванёт – не только нас, но и половину колец снесёт!
– Маловероятно, что рванёт, – успокоил Миша. – Он свой боекомплект, небось, давно отстрелял. А если что-то и осталось, то некому привести его в действие – не думаю, что запаса сухих пайков хватило бы команде почти на полвека.
– Я знаю, что произошло! – заявила я. – Он участвовал в космическом сражении и был подбит. Защищаясь из последних сил, отступил к Сатурну. А здесь состыковался с одной из скал, спрятался. Перед этим вызвал подмогу. Но она так и не пришла, потому что Конфедерация проиграла битву. И вообще проиграла войну. И команда осталась на своём боевом корабле, пока не закончились последние запасы провизии. Навечно осталась…
– Эпично звучит! – согласился Свинке. – Тогда что с "Хулиганом" могло случиться?
– Боевой катер выставил мины, чтобы обезопасить себя на случай преследования. Только непонятно, как он не боялся, что дружеский корабль на них подорвётся.
– Это как раз понятно, – ответил Юра. – Мины программируются, умеют распознавать сигналы "свой-чужой". "Хулиган" не смог ответить на запрос мины нужным паролем, вот она его и подорвала. К счастью, с тех пор технологии слегка ушли вперёд, и челнок уцелел.
– А мы не подорвёмся сейчас на минах так же, как "Хулиган"? – с тревогой в голосе спросил Свинке.
– Во-первых, защитные поля включены, – ответил Миша. – Нам мины не страшны. Во-вторых, думаю, если бы мины здесь были, они уже сдетонировали бы. Скорее всего, у конфедератов всего-то одна или две мины и оставались, остальные израсходовали при побеге с поля боя. Так что спокойно подойдём ближе и высадим десант на скалу. Юра, готовься к выходу в открытый космос. Там должен быть шлюз, через который капитан с пассажирами попали на боевой катер. Если всё будет хорошо, то сразу эвакуируем всех на "Айседору". Пора возвращаться домой.
– А я что, тут должна остаться? – возмутилась я.
– Отставить разговоры, – сказал Миша так строго, что у меня сразу пропало желание спорить. – Вы будете встречать пассажиров здесь, на борту "Айседоры". Позаботьтесь о съестном и горячем чае.
– А если с вами на этом боевом динозавре непредвиденное случится? – сварливо спросил Свинке. – Если вам срочно понадобится помощь?
– Ну какая ещё помощь?
– Не знаю, шлюз, к примеру, только снаружи открываться будет. Вы зайдёте внутрь – а обратно без нас выбраться не сможете.
– Ну тогда разрешаю вам выйти в открытый космос и помочь нам. Но не раньше! – приказал Миша. – И не забудьте запустить тестирующую систему скафандров, она поможет вам герметично их закрыть.
– Ура! – обрадовалась я. – Мы всё сделаем, как надо, не сомневайтесь!
Юра взглянул на меня укоризненно, а потом провёл рукой над одним из сенсоров. Из приборной панели выдвинулся ящик, в нём были аккуратно уложены четыре пистолета. Один он взял себе, ещё один протянул Мише.
– На всякий случай. По инструкции положено.
Миша кивнул, прикрепил пистолет к поясу скафандра и снова начал колдовать над пультом управления.
Юра снова закрыл оружейный ящик.
– А мне пистолет? – обиженно спросил Свинке.
– Оружие выдаётся только офицерам. Вы офицер?
– Нет.
– Тогда не имеем права, – подытожил Юра.
– А если защищаться нужно будет? Кому тогда будет важно, офицер я или нет? – не сдавался Свинке.
Юра молча покачал головой. Свинке тяжело вздохнул и что-то тихонько пробормотал себе под нос. Я расслышала лишь одно слово: "Бюрократы".
– Я программирую автопилот катера. Если с нами что-то случится – вы всегда сможете просто включить его, вот этим сенсором, – показал нам Миша, отвлекая от темы пистолетов. – Постарайтесь больше ничего не нажимать. Катер сам доставит вас обратно тем же путём, которым прибыли сюда. Доложите старшему помощнику обо всём, что мы увидели и узнали.
– А что может случиться с вами в скафандрах повышенной защиты на заброшенном древнем боевом катере? – сердито спросил Свинке.
– Это простая предосторожность. Информация в любом случае должна быть доставлена на борт "Сергея Есенина". При любом раскладе.
– Мы будем вас подстраховывать! – твёрдо сказал Свинке. – Можете на нас положиться. Буду ждать в полной готовности. Что я, зря тяжёлый скафандр надевал?
– И я буду ждать в полной готовности, – поспешила добавить я.
– Хорошо, ждите, – разрешил Миша. – Только без необходимости – за пределы корабля ни ногой!
"Айседора" аккуратно опустилась в кратер на поверхности скалы и замерла примерно на равном расстоянии от обоих кораблей. Миша включил два прожектора, направив один на "Хулиган", а второй на боевой катер. На Земле благодаря наличию атмосферы мы увидели бы лучи света от прожекторов, здесь же самих лучей видно не было. Однако корабли подсветились, так как отражали свет, который затем улавливали обзорные камеры "Айседоры". У ребят будут надёжные ориентиры. На скале, где мы оказались, царила почти кромешная темнота. Неяркий свет от Сатурна сюда не пробивался, и лишь изредка безвоздушное пространство слегка подкрашивалось светлым цветом от одной из отразивших свет планеты ледяных глыб. Гардемарины проверили системы скафандров, подняли большие пальцы рук, показывая нам, что всё в порядке, и отправились к шлюзу. Я с тоской провожала их, жалея, что не могу пойти вместе с ними.
На экранах было отлично видно, как гардемарины выплыли в открытый космос, потом лёгкими корректирующими выхлопами мини-двигателей на локтевых суставах помогли себе опуститься на поверхность скалы. Хотя она, в отличие от более крупных небесных тел, и неспособна была притянуть их – всё же чисто психологически хочется идти по твёрдой поверхности, коль уж она под ногами. Голоса ребят звучали в кабине так же чётко и громко, как если бы они её не покидали.
– Миша, аккуратнее работай двигателями, у тебя правый немного мощнее.
– Я знаю. Надо будет потом откалибровать.
– Ну что, начнём с "Хулигана"? Потратим лишних минут десять, зато точно будем знать, что произошло на челноке.
– Мы и так будем это знать, когда заглянем на катер.
– А вдруг капитан с пассажирами никуда и не уходили?
– Ты в это правда веришь? А боевой катер тут совершенно случайно оказался?
– Если ты против, то не будем проверять.
– Почему, я не против. Давай, потеря времени небольшая.