Гардемарины немного изменили направление движения, чтобы первым делом осмотреть "Хулигана". А я подумала о том, что нам сейчас очень пригодился бы Сеня. Со своими способностями он запросто "прочесал" бы окружающее пространство на предмет наличия мыслительной деятельности. Кроме нашей. А это означало бы, что пассажиры тут, что с ними всё в порядке. Может быть, он даже смог бы показать нам то, что видели они. Или прямо сейчас видят. Но какой толк в пустых мечтаниях. Сени с нами нет, и всё придётся выяснять самим, по старинке.
Свинке тем временем решил изучить вблизи боевой катер и вывел его на главный экран. Мне почему-то вспомнились кадры из древнего фильма, где громадный кит выбросился на берег, как немой укор людям, уничтожающим природу. К счастью, природу даже полвека назад уже хорошо умели охранять, а вот людей на тот момент ещё не научились. Боевой ветеран, испещрённый осколками, камнями и лазерными пушками, лежал на боку, не подавая признаков жизни.
Быстро освоившись с управлением, Свинке ловко менял ракурс камеры, то приближая, то удаляя отдельные фрагменты. А ведь хороший вышел бы космонавт из него! Если бы не вредный характер, конечно.
– А почему вы не пошли во флот служить, если так космос любите? – спросила я его.
– Не сложилось, – помолчав, ответил Свинке. – Тесты по здоровью в Космическую академию не прошёл.
– Так пошли бы стюардом или поваром. Всё же летали бы в космос. Не всем же быть пилотами!
– Много ты понимаешь, девочка. Стюардом… Ходить рядом со своей мечтой и не иметь возможности её осуществить? Каждый день мучиться?
– А дома на Земле сидеть, что же, приятнее?
– Дома я, по крайней мере, не вижу каждый день пилотов в лётной форме перед глазами…
Мы помолчали. И чего я к человеку с расспросами лезу? Видно было, как Свинке расстроился, прикусил нижнюю губу. Мне стало неловко, что затронула такую болезненную тему и я решила её сменить.
– А как корабль конфедератов забрался так далеко?
– Ты же сама сказала, спасались они. Бежали. Да так быстро и далеко, что забрались аж в кольца Сатурна.
– А вдруг они ещё там? Седые старики, почти всю жизнь прожившие и состарившиеся на этом катере?
– Не говори глупостей! Какие ещё старики! Запас питания на борту рассчитан на пару недель, максимум месяц. Это же не крейсер и не круизный лайнер. Это катер, приписанный к большому кораблю. Он выходил на задания и возвращался, как правило, в тот же день.
– А к какому кораблю он приписан? – не унималась я.
– Тебе не всё равно? – неприязненно спросил Свинке.
Гардемарины на экранах проделали уже больше половины пути до челнока. Сердце учащённо стучало. Я представила, что там, на старинном корабле конфедератов, сейчас думает обо мне отец. Я интуитивно даже не сомневалась, что его не будет на "Хулигане". А вдруг на боевом катере мало кислорода? И совсем нечего кушать! Нет, нужно отвлечься от таких мыслей. Очень скоро всё выяснится.
– Ну, Эрик, милый, ну пожалуйста! Я волнуюсь очень, давайте хоть немножечко отвлечёмся и заодно что-то полезное сделаем! Ну разве трудно проверить?
– Ладно, глянем, что за корабль, – сказал Свинке и начал осторожно приближать изображение боевого катера, пока на борту не появилась отчётливая надпись: "В24-16-AKD". А чуть ниже название: "Неуловимый".
– Запиши номер! – попросил он. – В базе должен быть.
Тем временем в невидимых колонках зашуршало, затем раздался голос Миши:
– "Айседора", это первый, приём! Проверка связи. Чем заняты?
– Первый, это "Айседора", связь устойчивая, – громко ответил Свинке. – Мы тут решили посмотреть, к какому кораблю был приписан этот катер.
– Ну что ж, смотрите, – одобрил Миша. – Я вам информационный доступ к компьютеру оставил. А вот приказы вы ему не смогли бы отдать, извините, простые меры предосторожности. Чтобы вы случайно не повредили чего.
– Поняли вас, первый, – хмуро сказал Свинке. – Не волнуйтесь, не собираемся мы ничего вам ломать.
– Доложите, как найдёте информацию.
– Есть, конец связи.
Пальцы Свинкса запорхали над сенсорной клавиатурой. Я тем временем наблюдала на соседнем экране, как гардемарины подлетают, или подплывают к цели. В эфире слышны были их переговоры:
– А знаешь, Юрик, сколько я часов на "Хулигане" налетал?
– Догадываюсь. Я и сам там частенько за пультом управления сидел.
– Я иногда думаю, что у каждого корабля, как и у человека, заранее составлена судьба. Вот суждено ему было попасть сюда, на скалу, в этот кратер.
– Ага, и открыть для нас потерявшийся боевой катер времён войны.
– Да. Если бы не опасность для пассажиров, то вообще всё замечательно было бы.
Свинке вдруг присвистнул от удивления и откинулся в кресле.
– Не может быть! – ошеломлённо сказал он. – "Айседора" вызывает первого.
– Слушаю вас, "Айседора", – уставшим голосом сказал Миша. – Что случилось?
– Катер приписан к линкору "Конфедерация"! – выкрикнул Свинке.
– Это потрясающая новость, – сердито сказал Миша. – Только зачем кричать? Что тут такого? Какая разница, к какому кораблю он приписан. Просто зафиксируем для более полного отчёта.
– Это, между прочим, флагманский корабль флота конфедератов! – не унимался Свинке.
– Ой, мамочки! – испугалась я. – Это который новым оружием уничтожен был?
– Он самый!
– А что тогда его катер здесь делает?
– Погодите, – раздался голос Юры. – Катер спасательный. Линкор уничтожен. Так может…
– Тишина в эфире! – приказал Миша. – Урок истории потом продолжите! Давайте займёмся насущными проблемами. Мы уже у цели.
Свинке быстро перевёл фокус камер на центральном экране с боевого катера на "Хулигана". Корпус челнока возвышался прямо над гардемаринами.
– Поднимаемся, – скомандовал Миша.
Ребята взмыли вверх, поравнялись с иллюминаторами и заглянули внутрь.
– Что видите? – не выдержала я.
– Да ничего особого. Салон разгерметизирован. Внутри беспорядок.
– Ой, мамочки! – испугалась я.
– Чего пугаешься? – удивился Юра. – Всё в порядке, я с самого начала так и думал. Разгерметизация не несёт мгновенной угрозы жизни пассажиров, так как скафандры автоматически включают защиту, герметично закрываются. Всё так и было, сам факт того, что челнок стоит в кратере доказывает, что капитан управлял им и после разгерметизации.
– А если они сначала сели в кратере, а только потом что-то взорвалось? – спросил Свинке. – Например, напали на них?
– С какой стати им садиться в кратере? Что они там забыли? – непонимающе спросил Миша.
В этот момент кратер осветился ярким светом, больно ударившим по глазам. Одновременно с этим я услышала властный мужской голос:
– Резонный вопрос. Действительно, зачем им было ни с того ни с сего садиться в кратере? Если, конечно, их не заставили.
Глава седьмая. Этого не может быть
Я смотрела на экраны и не могла поверить в происходящее. В считанные мгновения всё кардинальным образом изменилось. Свет заливал кратер, шёл, казалось, со всех сторон. Гардемаринов на экране окружили несколько фигур в скафандрах с угрожающего вида ружьями в руках. Откуда они взялись, я не успела заметить. В довершение ко всему из-за спины донёсся выразительный металлический стук. Я оглянулась – похоже, звук шёл из шлюза в конце салона.
– Что происходит? – крикнул Свинке.
– Света, Свинке, жмите автопилот и улетайте немедленно! – приказал Миша. – Он всё сделает сам!
– Как мило, что вы сами сообщаете нам свои имена, – продолжил властный мужской голос. – Насчёт настроенного автопилота тоже весьма ценная информация. Приятная экономия времени на допросы.
– Кто говорит? – враждебно спросил Свинке.
– Ах да, вы же меня не видите. Сейчас исправим.
Прямо перед нами вспыхнуло изображение мужчины в военном мундире и фуражке, из-под которой выглядывали аккуратно причёсанные тёмные волосы. На мундире были погоны с пятью крупными серебряными звёздами. У мужчины было слегка вытянутое лицо с волевым подбородком, орлиным носом и густыми бровями, придающими ему свирепый вид. Тонкие губы были презрительно сжаты, а проницательные глаза стального цвета подозрительно буравили нас.
– Улетайте, это приказ! – снова раздался голос Миши.
– Приятно видеть, что наши технологии по-прежнему совместимы, – спокойно сообщил военный. – Вы меня видите, я вас вижу – наши компьютеры всё ещё понимают друг друга. А насчёт улетать – не советую. Взорвётесь. К вашему корпусу теперь прикреплены мины, реагирующие на вибрацию. Включите двигатели – засыплете обломками весь кратер. Да, а вашим молодым офицерам я рекомендую немедленно опустить оружие, как бы не поранили кого. Предупреждаю, моим людям отдан приказ стрелять на поражение.
– Наши люди у вас? – спросил Юра.
– Зачем скрывать? У нас. Их здоровье и жизни зависят в том числе и от вашего хорошего поведения.
– Представьтесь! – потребовал Свинке.
– Что ж, охотно. Адмирал Рэндоу, командующий Космическим Флотом Конфедерации, к вашим услугам.
Вот тебе на! Свинке присвистнул и слегка съехал в своём кресле. Что-то я не поняла, как этот молодой мужчина может быть адмиралом Рэндоу? Может, это его сын или внук? Я запуталась.
– А теперь представьтесь вы, – приказал адмирал. – У вас в Уставе сохранился пункт о поведении военнопленного?
– Вот уж не думал, что эта статья Устава когда-нибудь понадобится, – тихо сказал Миша. И уже громким, чётким голосом добавил: – Гардемарин Михаил Минкович, командир катера "Айседора".
– Корабль приписки?
– "Сергей Есенин".
Я обратила внимание, что Миша не стал уточнять тип нашего корабля. Если бы сказал, что это круизный лайнер, получилось бы, что бояться нас нечего. А так, быть может, получится сделать вид, что за нас есть кому заступиться. Впрочем, адмирал оказался более чем информированным.
– Как я и думал, вы с того же корабля. Опрометчиво действовали, гардемарин. Лезли внаглую, без поддержки и страховки. Демаскировали себя издали. Сели как у деревни в чисто поле, в центр кратера, как на тарелочке. За такие поступки я бы любого офицера моего флота разжаловал и гальюны драить отправил. Впрочем, теперь для вас все закончится, включая военную карьеру. Вы являетесь военнопленными Космического Флота Конфедерации. Сдайте оружие и проследуйте за моими десантниками. А вас, на катере, убедительно прошу надеть скафандры и по-хорошему покинуть транспортное средство.
– Мы хотим знать, все ли пассажиры "Хулигана" живы и здоровы, – потребовал Миша. – Разрешите поговорить с капитаном!
– Капитан ваш неважно себя чувствует в последнее время, – усмехнулся адмирал, и глаза его мстительно сверкнули. – А остальные чувствуют себя неплохо. Пока. Впрочем, скоро вы сможете сами всё проверить. Сдать оружие!
Гардемарины нехотя протянули оружие десантникам. Те спрятали пистолеты в карманы и грубовато подтолкнули ребят в сторону боевого катера.
– А вам особое приглашение нужно? А, господин Свинке? И как там тебя, Света? Выходите немедленно. Или я начну выбрасывать из шлюза заложников, по одному каждые пять минут. Естественно, без скафандров. Думайте сами.
На губах адмирала играла противная презрительная улыбка, а глаза сохраняли ледяной холод. Такой на всё способен. Я умоляюще взглянула на Свинкса. Сквозь стекло шлема был хорошо видно, как он побледнел. Волосы растрепались, по лбу и щекам катились капли пота. Нервно облизнув губы, Свинке кивнул.
– Хорошо, мы выходим, – сказал он. – Не надо никого трогать.
Мне всегда хотелось выйти в скафандре в открытый космос, но я и представить не могла, при каких обстоятельствах исполнится моя мечта. Несколько молчаливых десантников в чёрных, поглощающих свет скафандрах, отконвоировали нас со Свинксом к боевому катеру. Там нас уже ждали гардемарины. Лицо Миши за забралом шлема выглядело растерянным, Юра же смотрел серьёзно и собранно. Нас втолкнули в открытый шлюз и закрыли люк. Раздалось шипение, камера быстро наполнялась воздухом.
– Интересно, где они кислорода набрали на полсотни лет? – задал риторический вопрос Свинке. Его голос в динамиках шлема звучал непривычно громко. – С собой они точно не могли взять такие запасы. Это абсолютно исключено.
– Регенерация, очистка и так далее, – задумчиво сказал Миша.
– А вас ничего кроме кислорода не интересует? – спросил Юра. – Например, откуда на катере космические десантники и адмирал, которые полвека назад канули в лету.
– Это как бы главный вопрос, – обиделся Свинке. – Но ввиду его полной непонятности я его пока отложил на потом. А вот с кислородом вопрос явно попроще.
– Надеюсь, мы всё скоро узнаем, – сказал Миша. – И про десантников, и про адмирала, и про кислород заодно. А также про то, чем они всё это время питались. И настоящие ли это вообще конфедераты.
– А на "Хулигане", кстати, они не могли взять кислород и еду? – неуверенно предположила я.
– Это само собой, – согласился Юра. – Но это не объясняет, как они выкручивались предыдущие полсотни лет.
– А может, сейчас нападём на них неожиданно? – озвучила внезапно пришедшую в голову идею я.
– Ага, как бы не так, – язвительно сказал Свинке. – Мы их голыми руками уложим. Подумаешь, десантники с автоматами. Свихнувшиеся, судя по всему.
– А почему свихнувшиеся? – неожиданно спокойным голосом возразил Юра. – Как раз вполне себе адекватные. Для военных. Рекомендую вести себя хорошо. Никакого сопротивления. Никакого умничанья и хамства. Пристрелят на раз. Если вы думаете, что эти вояки способны на жалость, то сильно заблуждаетесь.
– Да как они вообще здесь очутились? Если настоящие, конечно? – не выдержала я.
– Выясним. А пока надо выиграть время и изучить обстановку.
– А нас будут искать? – спросил Свинке.
– Искать-то будут, – ответил Миша. – А вот найдут ли, а ещё когда найдут – большой вопрос. Если помните, мы записок с координатами не оставляли.
Красный индикатор на внутренней двери шлюза сменился зелёным, и шипение прекратилось.
– Приготовьтесь! – предупредил Юра за мгновение до того, как двери открылись, и в глаза ударил яркий свет.
Перед дверями шлюза нас ждали три здоровых амбала в беретах и военной форме с нашивками на рукавах. По сравнению с ними гардемарины казались худощавыми школьниками. В руках десантники держали вполне убедительные автоматы. Самый высокий и свирепый среди них к тому же в левой руке держал фонарик и слепил нам глаза.
– Снять скафандры! – приказал он и, почувствовав наше замешательство, добавил: – Живо!
Мы нехотя подчинились, помогая друг другу вылезать из упругого материала космических костюмов.
– Живее, живее! – подгонял нас "капрал", как я решила про себя его называть.
Я про таких в юношеской повести о старинной армии читала, они солдат-новобранцев мучают, оправдывая это "воспитанием характера". Наконец мы остались лишь в лёгких комбинезонах, и я сразу почувствовала, что на боевом катере очень даже прохладно.
"Капрал" снова посветил нам в лица фонариком и скомандовал:
– Обыскать.
Его сопровождающие подошли к нам вплотную, быстро и уверенно ощупали нас.
– Чисто! – доложил один из них.
Хорошенько всмотревшись в наши лица ещё раз, "капрал", наконец, выключил фонарик.
– За мной, – скомандовал он, резко повернулся и зашагал прочь.
Остальные расступились, пропуская нас вперёд.
Перед нами был небольшой служебный коридор, обе стены и потолок которого были забраны металлическими панелями, за которыми вполне могли располагаться инструменты, припасы и различные технические узлы. Через каждые пару метров в потолок были вмонтированы тусклые лампы, придававшие всему мрачный угрюмый вид. Юра расправил плечи и смело пошёл вперёд, подавая нам пример. Мы гуськом последовали за ним. Через несколько метров слева и справа в коридоре показались ответвления. Куда они вели, я не знала. Мы продолжали идти прямо, причём двое десантников топали за нами, наставив в спины автоматы, как будто мы такие страшные и опасные. Хотя это, наверное, у них рефлекс такой. У военных психология особая, это в старинных фильмах очень хорошо показано.
Ещё через несколько метров в коридоре снова показалась развилка.
– Прямо! – скомандовал наш немногословный конвоир.
– И куда вы нас ведёте? – спросил Свинке.
По его голосу было понятно, что он не слишком надеется на ответ. Впрочем, ответ он получил, вполне в военном стиле:
– Куда надо.
– А, ну тогда всё в порядке, – грустно пошутил ссутулившийся и явно поникший духом Свинке.
Я решила его поддержать и слегка приобняла одной рукой. Он посмотрел мне в глаза благодарно и не стал отстраняться.
Вскоре коридор закончился массивной дверью с круглым колесом, приделанным к ней. Нам приказали остановиться. Капрал с усилием крутанул колесо, громко щёлкнули замки. Тогда он открыл дверь, из-за которой в коридор пробивался довольно яркий свет и пролез внутрь. Судя по всему, докладывал о нашем прибытии. Ещё через пару секунд дверь отворилась шире, и конвоир кивком головы "пригласил" нас пройти внутрь.
Мы оказались в центре управления кораблём. Почему-то сразу всплыло в памяти название "боевая рубка", – кажется, так это на военных кораблях называется. Помещение было довольно небольшим, намного меньшим, чем центр управления на "Есенине". На передних экранах хорошо виден был наш катер. На его обшивке сейчас копошилось несколько фигур в скафандрах. Небось, и внутри уже орудовали десантники. Продовольствие ищут. И не только. Глупо всё получилось. Теперь у сумасшедшего адмирала целых три корабля, причём третий мы им преподнесли практически на тарелочке.
Глава восьмая. Допрос
Стены боевой рубки отдавали металлическим блеском. Массивный пульт управления совсем не походил на сегодняшние сенсорные – на нём виднелись бесконечные кнопки и тумблеры. Перед пультом стояли в ряд пять больших кресел, повёрнутые к нам спинками. Они были настолько большими, что я сразу даже не поняла, сидят ли в них сейчас пилоты.
Впрочем, один из них вскоре резко повернулся, и в нём оказался тот самый военный в кителе и фуражке, с которым мы говорили по видеосвязи. Следом за ним повернулось ещё одно кресло. В нём сидел молодой офицер с четырьмя маленькими звёздочками на погонах. Фуражки на нём не было, коротко стриженные каштановые волосы торчали смешным ёжиком. Он с интересом осмотрел нас умными, внимательными глазами.
– К стене, – приказал конвоир, дулом автомата показывая, куда именно нам нужно встать.
Сам он отошёл к крайнему креслу и стал там, как изваяние, не сводя с нас глаз и оружия. Неподалёку расположился и капрал, подозрительно буравя нас глазами.
– Приветствую на борту "Неуловимого", – сказал адмирал. – Прошу прощения за стеснённые условия, это, к сожалению, далеко от того, чем я мог похвастаться на флагманском линкоре. Но придётся довольствоваться этим.
– Вы действительно тот, за кого себя выдаёте? – спросил Свинке.
– А у меня есть причины вам врать? Я ведь мог и Юлием Цезарем назваться, какая вам разница, кто взял вас в плен. Для вас это ровным счётом ничего не меняет.
– Тогда как вы объясните своё появление в двадцать втором веке?