- Это еще не все, - кивнул Маррис. - Когда мы его вытащили, у него на шее болталась небольшая сумка. Ну-ка, взгляни, что в ней!
Один из матросов принес сумку, подал Эмосу и тут же инстинктивно отпрянул на шаг-другой назад: как и все вокруг, матрос чувствовал себя весьма неуютно рядом с мьюнанином. Впрочем, самого Эмоса это ничуть не беспокоило. Куда худшее отношение сулила ему встреча с соплеменниками.
Он расщелкнул застежку, открыл сумку и, высыпав содержимое на палубу, сосредоточенно свел брови. Здесь оказались инструменты - ручная лопатка, ледоруб, небольшие грабли, ножницы, а также несколько образцов грунта. Плюс еще какие-то записки, сделанные на пергаменте.
- Никто из наших не смог ничего прочесть, - пояснил Маррис. - Это язык, которого мы не встречали…
- Еще бы, - кивнул Эмос. - Это древний сетинианский. Вдобавок скоропись или стенография. Обычно ею пользуются ученые. Здесь записаны какие-то измерения - плодородность почвы, уровни влажности, температура. Сплошная ботаника… Интересно, для чего ему понадобились эти прогулки по дну Мути?
- Вот и нам бы хотелось это узнать, - отозвался Маррис. - А еще - зачем кому-то понадобилось его убивать?
- Ну-с, пока могу сказать одно, - пожал плечами мьюнанин, - его ботанические изыскания выглядят вполне безобидно. Правда, место для них он выбрал довольно странное…
Эмос умолк. Его взгляд упал на запись, сделанную, видимо, в большой спешке. Последняя строчка нацарапана кое-как, в самом низу пергамента. Как будто человек был чем-то очень взволнован или даже потрясен. Заглянув другу через плечо, Маррис поинтересовался:
- Что там написано?
- Здесь написано:
"СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ ДОЛЖНО УМЕРЕТЬ?.."
- Этот вопрос погибший адресовал самому себе. - Эмос повернулся к Маррису. - А ответ, кажется, придется искать нам.
* * *
Эмос Гарпраг жил-поживал в собственном небольшом поместье всего в дне пути от Рутледжа, что на побережье, занимаясь растениеводством и животноводством. Поместье с фермой стояло на плодородных землях, что объяснялось близостью Мути - ежегодно Урожайный прилив накрывал окрестности, удобряя почву.
Осев в Браскии, Эмос давно распрощался с бродячей жизнью мьюнанина. Вот уже много лет он жил в изгнании, и контакты с соплеменниками-мьюнанами ограничивались редкими и осторожными визитами родственников: сестры с мужем и двумя детьми. Время от времени маленьких племянника и племянницу оставляли на несколько недель погостить у дяди. Считалось, что перемена обстановки на пользу детям, и дядя не возражал.
Был уже почти вечер, когда Маррис привез Эмоса домой. Друзья попрощались. У того и у другого на душе было тревожно: сказались события минувшего дня, зловещее и странное предостережение, найденное в записках мертвеца.
Эмос Гарпраг был настолько поглощен этой загадкой, что не сразу обнаружил исчезновение детей. Откуда-то доносился жалобный вой, похожий на кошачий.
В глаза бросилось, что гобелен на стене в гостевой комнате висит кое-как. Заскрежетав зубами, дядя отворил потайную дверь и поспешил вниз по лестнице. Локрин и Тайя посмели забраться в его мастерскую! Эх, не нужно было так надолго оставлять их без присмотра.
Половинки разорванного древнего парсинанского свитка валялись прямо у лестницы на полу и вопили, как недорезанные поросята. Эмос поплевал на большой и указательный пальцы, смочил слюной края пергамента, склеил обе половинки. Крики прекратились.
Немного погодя Эмос обнаружил, что пронырливые маленькие негодяи не только испоганили ценный пергамент, но еще и стащили одно из его трансформагических перьев. Он снова затопал ногами по лестнице, поднялся наверх и в ярости захлопнул дверь. Его лицо, обычно не выражавшее никаких эмоций, было перекошено от гнева.
Эмос покидал в вещевой мешок самое необходимое, взял кое-какие инструменты, запер дом и пустился по следам беглецов. Он сообразил, что они рассчитывали оторваться от погони, однако ему приходилось ловить и более изворотливую дичь.
Не пройдет и двух дней, как шалуны получат по заслугам!
Беглецы так спешили, что даже не подумали хорошенько замести следы. Он шел прямо по их следу, словно ищейка, принюхиваясь и присматриваясь. И все-таки его мысли были заняты не Локрином с Тайей, а совершенно другим - тем, ради чего приятель вызывал его сегодня в Рутледж.
Все было очень странно: и экипировка - наполовину армейская, наполовину гражданская, и научные записи - явно принадлежавшие ученому человеку, и само убийство - жестокое, хладнокровное. Недаром Маррис с самого начала заявил, что это дело заинтересует Эмоса.
Кем бы ни был тот погибший человек, одно не вызывало сомнения: он знал о чем-то страшном и мог проболтаться. Именно поэтому кто-то заставил его замолчать навеки.
Гарпраг задержался на развилке. Одна дорога вела на восток - в Рутледж, другая на запад - в Гортенц.
Эмос нагнулся пониже, чтобы рассмотреть, куда ведут следы, оставленные в придорожной пыли, однако они скоро пропали. Тогда, переведя дыхание, мьюнанин осмотрел придорожные кусты. Несколько раз возвращался он обратно, а затем устремился по направлению к Гортенцу. И не напрасно - через некоторое время, несмотря на то что уже почти стемнело, он снова напал на след беглецов. Им не удалось обвести его вокруг пальца!
* * *
В базарный день городок Гортенц словно увеличивался в размерах, кипел-шумел с раннего утра. Крики продавцов, расхваливавших свой товар, мешались с громыханием телег, тарахтением самодвижущихся повозок и гомоном всяческой домашней живности.
Тайя и Локрин, выйдя прямо на центральную рыночную площадь, с любопытством поглядывали по сторонам.
Вот лоток торговки, предлагающей разнообразные душистые снадобья, разлитые по бутылочкам. Вот лавка кожевенника. А вот торговые ряды, где на продажу выставлялись диковинные морские обитатели - рендакриды. Громадные, безволосые, похожие на жирных слизняков существа, дожидаясь момента, когда их поведут на убой, сидели смирно. Покупатели придирчиво осматривали животных, выбирая самых мясистых.
Тайя наклонилась, чтобы погладить одного бедняжку рендакрида, как вдруг Локрин схватил ее за руку и потащил в сторону. Они спрятались за грудой плетеных корзин. Приложив палец к губам, брат молча указал взглядом на другую сторону рынка. Там, проталкиваясь сквозь плотную толпу, шествовал их дядя.
- Как ему удалось так быстро найти нас? - изумленно выдохнула Тайя.
Дети отправились в путь поздно вечером, а до города добрались только глубокой ночью. Судя по всему, дядя вообще не ложился спать: шел по их следам всю ночь. Вот почему ему удалось настичь их так скоро.
- Пока что он нас еще не поймал! - усмехнувшись, шепнул сестре Локрин. - Но мы должны что-то придумать…
Неподалеку Тайя увидела железную решетку, скрывающую люк на мостовой, и указала на нее брату. Подкравшись к решетке и вдвоем ухватившись за прутья, они сумели сдвинуть ее в сторону. Цепляясь за железные скобы на стене люка, дети спустились под землю, а решетку задвинули на место.
Тайя брезгливо поморщилась и зажала нос. Они оказались в канализационной трубе.
- Ну и вонь! Наверное, рендакриды нагадили. Если б знала, никогда бы сюда не полезла…
- Переждем тут, пока не решим, что делать. По крайней мере, здесь безопасно, - проворчал Локрин, стараясь разглядеть, что происходит снаружи за решеткой. - Не будет же он тут вечно торчать! Посидим до темноты, а потом вылезем…
- Ладно, - вздохнула сестра и стала озираться вокруг, чтобы найти местечко почище, куда можно было бы присесть.
Везде была ужасная грязь. Дети двинулись дальше по тоннелю. Через некоторое время они оказались в небольшом помещении, где сходилось сразу несколько труб, проложенных по полу, а потолок удерживали подпорки-колонны.
Тайя уселась на одну из труб и в задумчивости стала раскачиваться туда-сюда.
Ну вот, опять попали в переплет! И опять по вине Локрина!.. Девочка чувствовала себя виноватой перед дядей, и на душе ее скребли кошки. Конечно, она помалкивала об этом. Иначе бы брат поднял ее на смех. Он всегда говорил, что Тайя трусиха и чувствует себя виноватой, потому что боится наказания.
Локрин прошел по тоннелю дальше и неожиданно остановился перед отвесной пропастью. Внизу шумели и плескались нечистоты, о которых было лучше вообще не думать. Вероятно, они вливались в подземную реку. В тоннеле царил полумрак, так как свет проникал сюда только сверху через решетки. Прежде чем сделать хотя бы шаг, Локрину приходилось внимательно смотреть под ноги. Немного погодя он решил вернуться к сестре. Девочка была занята тем, что пыталась нацарапать свое имя на одной из каменных колонн-подпорок.
Локрину пришла в голову занятная мысль. Он поспешно раскрыл сумку с инструментами и отыскал перо, которое по ошибке прихватил из дядиной мастерской.
- Ну-ка, - воскликнул он, протягивая его сестре, - попробуй! Интересно, получится что-нибудь?
Тайя удивленно раскрыла глаза.
- Мы и так натворили дел, а ты еще воруешь чужие вещи. О чем ты только думаешь!
- Я не украл. Просто случайно прихватил.
- Какая разница, - проворчала она. - Попробуй объясни это дяде. Может, он смилостивится и убьет тебя не до смерти.
- Глупости! Не до смерти убить нельзя. Или ты жив, или ты мертв. Третьего не дано… Ну что, Тайя, неужели не хочешь попробовать? - продолжал Локрин, размахивая пером перед носом сестры.
Наконец любопытство победило.
- Ну ладно, - с показным равнодушием кивнула девочка.
Как все дети-мьюнане, брат и сестра время от времени пытались заниматься трансформагией, даже знали несколько заклинаний. То, что трансформагия была строго-настрого запрещена, только еще больше раззадоривало. Как можно было отказаться от искушения поэкспериментировать с предметами, чтобы заставить их видоизменяться с такой же легкостью, с какой мьюнане могли обращаться с собственными телами!.. Правда, все предыдущие попытки ни к чему не приводили. Вероятно, потому, что до сих пор у них не было настоящих трансформагических инструментов.
Теперь к ним в руки попал такой инструмент. Оставалось лишь надеяться, что он прост в обращении и не требует никаких специальных заклинаний.
Увы, детям снова пришлось разочароваться. Когда Локрин взял перо и попытался написать на каменной колонне хоть что-нибудь, ничего не вышло. Сколько он ни пыхтел, не появилось ни одной черточки.
- Попробуй представить, что ты трансформируешь самого себя, - посоветовала Тайя. - Считай, что перо - обыкновенная авторучка, а каменная колонна - твоя собственная рука или нога.
Локрин снова прижал кончик пера к каменной плите и попытался сконцентрироваться. На этот раз ему показалось, что поверхность камня, едва он провел пером, начала поддаваться, словно он царапал ее ножом.
- Я чувствую! - воскликнул он. - Кажется, получается!
Мальчик попытался написать на камне свое имя, и на колонне появилась четкая пиктограмма, как будто выгравированная искусным резцом. Он явно слышал скрип, похожий на звук, издаваемый царапающим твердую поверхность предметом, но в то же время надпись появилась без всякого труда - как если бы наносили ее обыкновенными чернилами на пергамент.
Тайя нахмурилась и, обойдя колонну, взглянула на нее с другой стороны. Мальчик хотел нацарапать что-нибудь еще, но встревоженный голос сестры заставил замереть в воздухе его руку с пером.
- Стой, Локрин! Больше ничего не пиши! - взволнованно вскрикнула она.
Взглянув на сестру, Локрин понял, что та не на шутку перепугана. Обойдя колонну, он тоже посмотрел на нее. Его имя проявилось и там! Иначе говоря, перо легко пронзило каменную колонну насквозь! Каменная плита, разрезанная и треснувшая изнутри, угрожающе заскрипела, словно трущиеся друг о друга мельничные жернова.
- Колонна подпирает потолок! - едва дыша, прошептала Тайя. - А мы раскололи ее пополам…
* * *
Локрин и Тайя понятия не имели, что прямо над ними и над колонной, подпиравшей свод тоннеля, находился очень странный сад.
По этому саду, отгороженному от окружающего мира высокой стеной, наслаждаясь утренним солнышком, прогуливался Шешил Хруч. Как и другие его коллеги, занятые в секретном научном проекте, ученый находился в полной изоляции и временами начинал недоумевать: неужели где-то существует другая, нормальная жизнь и другие люди?..
Вот уже много лет он не мог просто пройтись по улице, заглянуть на рынок или в лавку. Когда-то он был слишком молод, чтобы посещать увеселительные заведения или таверны, и теперь с удовольствием отправился бы туда, если… не было бы этой непреодолимой Стены!
Иногда Хруч от нечего делать подсчитывал, за какое количество лет саженец ташерлокового дерева, одного из самых высоких деревьев на земле, окрепнет и вырастет, чтобы по нему можно будет вскарабкаться и перелезть через проклятую Стену. Выходило - не менее двадцати лет, при условии регулярного полива, отменных удобрений и, конечно, скрипичной музыки.
Другие, более нормальные, люди придумали бы что-нибудь попроще: например, воспользоваться обыкновенной лестницей. Однако сам Шешил Хруч готов был первым признать, что его-то как раз и нельзя назвать нормальным человеком. А следовательно, для побега нужно было изобрести что-нибудь особенное.
Хруч очень надеялся, что в один прекрасный день он выйдет отсюда и забудет о проекте. Сколько для этого понадобится времени - неизвестно. Может быть, годы. По крайней мере, не раньше, чем он и другие ученые решат поставленную перед ними задачу.
Одно жаль - его лучшему другу Галлеру уже не суждено порадоваться успешному завершению научного эксперимента. Смерть Галлера стала шоком для всех. Несчастный случай произошел незадолго до того, как Хручу удалось сделать одно чрезвычайно важное открытие. Шешил машинально похлопал ладонью по сумке, висевшей у него на боку. Он еще никому об этом не рассказывал. Галлер мог бы им гордиться. Друг всегда живо интересовался внешним миром и тем, что происходило там, за Стеной.
Ну теперь-то всех выпустят на свободу! Шешил побывает в других городах и странах, познакомится с обычными людьми, которые не говорят круглые сутки об одном и том же - о растениях, удобрениях и плодородии почвы.
Однако кое-что ему еще предстояло доделать…
Хруч уже хотел отойти от Стены, как вдруг земля под его ногами содрогнулась. Ученый взглянул вниз и обнаружил, что по земле и по основанию Стены расползаются небольшие трещины. Потом послышался угрожающий треск, и часть Стены слегка просела. Новые трещины бежали по камням и штукатурке.
Из глубины сада донеслись встревоженные крики. Это коллеги-ученые, привлеченные шумом, спешили посмотреть, что происходит. В следующую секунду просевшая часть Стены не просто с грохотом обрушилась - она буквально провалилась сквозь землю, исчезнув в клубах пыли.
Не успел ученый подумать, какая опасность угрожает ему самому, как земля у него под ногами разверзлась и Хруч полетел прямо в тартарары.
Глава 2
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА В КАНАЛИЗАЦИОННОМ КОЛЛЕКТОРЕ
В поисках племянника и племянницы Эмос бродил по базарной площади, внимательно глядя по сторонам. Он остановился у лавки кожевенника, который был занят тем, что вырезал узор на заготовке для ремня. На прилавке были аккуратно разложены готовые изделия.
Достав из вещевого мешка две деревянные фигурки, Эмос поманил к себе кожевенника.
- Я ищу двух ребятишек. Мальчика и девочку. Вот как они выглядят. Это брат и сестра, Локрин и Тайя Аркизан. Вы их не видели?
Кожевенник оторвался от своей работы и покосился на фигурки в виде миниатюрных бюстиков. Лица детей были ему незнакомы.
- Простите, господин, не видел. Они что, потерялись?
- Не совсем так… Просто пропали. Это очень непослушные дети… Значит, не видели их?.. Что ж, и на том спасибо.
В этот момент раздался ужасный треск, и Эмос резко обернулся. Его взгляд упал на глухую стену с острыми шипами наверху, которая высилась сразу за базарной площадью. По стене побежала трещина, посыпалась штукатурка. Чтобы взглянуть на происходящее, кожевенник испуганно высунулся из-за его плеча.
Послышался грохот, и в мгновение ока часть стены обрушилась, исчезнув в разверзшейся земле. В воздух взлетели клубы пыли, и, словно осколки при мощном взрыве, посыпались щебень и куски штукатурки. От страха кожевенник нырнул за прилавок, а Эмос инстинктивно поднял руку, чтобы закрыть лицо.
Люди заметались туда-сюда, вопя от ужаса. Сразу набежали зеваки. В стене образовался внушительный пролом. Пыль накрыла базарную площадь. Между тем в образовавшемся проломе показались какие-то неясные фигуры. Осторожно ступая по мостовой, замусоренной разлетевшимися осколками, они направились прямо на площадь.
Это были длинноволосые бородатые мужчины и женщины в странных одинаковых одеяниях - в античных туниках до колен и сандалиях. Несмотря на то что все они были разного возраста и различались внешностью, их объединяло одно - их колени были испачканы свежей землей, а в руках они сжимали садовые инструменты - кто лопату, кто ножницы.
Протирая глаза от пыли, странные люди с изумлением смотрели на внешний мир, как будто увидели его впервые. Народ взирал на незнакомцев с не меньшим изумлением. Незнакомцы радостно приветствовали горожан, потрясая сцепленными над головой руками.
Внимание Эмоса привлекла одна пожилая женщина. Отделившись от других, она приблизилась к лавке кожевенника и с восхищением принялась перебирать изделия из кожи. Даже самым простым безделушкам радовалась как ребенок. Кожевенник тут же разложил перед потенциальной покупательницей груду новых товаров. Особенно ей пришлась по душе пара кожаных сандалий.
- Добрый день! - прочирикала женщина, обращаясь к Эмосу. - Очаровательное местечко, вы не находите? Настоящий музей диковинных вещей!.. Простите, если я чересчур навязчива, но не могли бы вы подсказать, где здесь можно заказать рюмочку ликера? Ах, я, наверное, уже сто лет не пила ликера!
- Простите, понятия не имею, - пожал плечами Эмос и кивнул на кожевенника. - Может, он знает?
- Вам понравились эти сандалии, мадам? - между тем поинтересовался торговец у женщины.
Эмос повернулся, чтобы посмотреть на других пришельцев. Они успели разбрестись по всему рынку и с детским любопытством рассматривали все, что попадалось на глаза. Их благодушный вид, необычайная вежливость заставили торговцев смекнуть, что таким покупателям не трудно угодить и можно сбыть что угодно. К сожалению, торговцам пришлось быстро разочароваться: оказалось, что у таких выгодных клиентов нет при себе никаких денег.
Озадаченный мьюнанин все еще разглядывал странных людей, как вдруг на сторожевых вышках, расположенных по периметру стены, завыли тревожные сирены. А еще через минуту зарычали моторы и на площадь, грохоча и трубя, ринулись бронированные машины и до зубов вооруженные солдаты.
Машины расползлись во все стороны. Каждая была снабжена специальным краном с корзиной на конце. В корзинах сидели охранники, держа наготове ловчие сети, хлысты, лассо и арбалеты. Охранники, ловко пользуясь сетями и лассо, выхватывали из толпы странных людей и заталкивали в машины, не давая им никакого шанса спастись бегством.