- Откроем шикарный офис на Невском! - размечтался Молодцов. - Купим себе по "Мерседесу"!..
- А я, пожалуй, еще и бате "мерс" куплю, - тоже стал мечтать Дураков. - А то он ездит на своем "Запорожце"…
- А я… - начал Димка, но тут его за нос укусил слепень. - У, гад! - завопил Молодцов, хлопнув себя по носу. Но "гад" успел улететь.
От укуса Димка малость опомнился.
- Всё это, конечно, хорошо, - сказал он, потирая укушенное место. - Но вначале надо найти Ногососова.
- На него можно через Хопкинса-Таракана выйти, - прикинул Дураков. - Они ведь встречаются.
- Необязательно. Ногососов может Тараканову из-за границы инструкции передавать.
Федька с ходу предложил совсем другой вариант:
- Давай тогда выйдем через Таракана на Мухомора, а через Мухомора на картину Бухалкина.
- А на фига нам эта картина, если у Синичкиной копия есть.
Дураков с сомнением покачал головой:
- Элька нам ни за что ее не покажет.
- А вдруг покажет?
- Ага, держи карман шире. После того как ты ее дурой обозвал.
- Я ее еще и страхолюдиной называл, - припомнил Молодцов. - Эх, блин горелый! Кто ж знал, что так все повернется.
- Спросить-то, конечно, можно, - сказал Федька. - Надо только с ней повежливее разговаривать. Девчонки это любят.
И вот на следующий день Молодцов с Дураковым отправились к Эльке Синичкиной.
Во дворе дома Синичкиных на раскладушке лежала Элькина мать. Регина Арнольдовна. Она загорала.
- Здрасте, - поздоровались с ней ребята.
- Здравствуйте, мальчики, - кивнула им Регина Арнольдовна и, узнав Федьку, добавила: - Как дела, Федя?
Дураков чуть было не брякнул: "зашибись", но вовремя спохватился.
- Хорошо, - ответил он. И спросил: - А Эля дома?
- Дома… Элечка-а! - громко позвала Регина Арнольдовна. - К тебе пришли-и!
- Кто-о?! - донеслось из открытых дверей.
- Наш сосед, Федя!
- Дураков, что ли?!
- Да, Федя Дураков. И с ним еще один мальчик.
- Скажи им, что я улетела на Марс! - прокричала из дома Элька.
Регина Арнольдовна с улыбкой посмотрела на ребят.
- Элечка шутит. Она очень остроумная девочка.
- Да уж, - хмыкнул Димка.
- Элечка-а, - вновь позвала Регина Арнольдовна, - ну выйди, пожалуйста, к гостям.
Элька вышла.
- Доброе утро, - поздоровались с ней ребята.
- Спокойной ночи, - язвительно ответила Синичкина.
Мальчишкам пришлось это проглотить в интересах следствия.
Федька вежливо, даже чересчур, сказал:
- Элеонора, могу я с вами побеседовать?
- Ну побеседуй, - фыркнула Элька.
- Давай на улицу выйдем, - предложил Димка. - У нас к тебе конфидициальный разговор.
- Кон-фи-ден-ци-аль-ный, - по слогам поправила Молодцова Регина Арнольдовна с раскладушки.
Молодцов, Дураков и Синичкина вышли на улицу. И сели там на лавочку у калитки.
- Элеонора… - опять начал Федька.
- Да ладно уж, Дураков, - со смешком прервала его Синичкина. - Называй меня просто Элей.
- Эля, покажи нам, пожалуйста, свою картину, - вкрадчиво попросил Дураков.
- Какую картину?
- Ту, что ты в музее перерисовывала.
- А почему я должна вам ее показывать? - как всегда, начала выпендриваться Синичкина. - Поезжайте в музей и смотрите, сколько влезет.
- Так ее из музея украли.
- А мне-то что?
- Эль, ну покажи-и, - канючил Федька.
- За показ деньги платят, Дураков. Понятно?
- А мы заплатим, - пообещал Димка. - Мы ее даже купить у тебя можем.
- Купи-и-и-ть? - удивленно протянула Синичкина.
- Ага! - разом подтвердили ребята.
- А зачем вы хотите ее купить?
- Ты ее так классно нарисовала! - с притворным восторгом воскликнул Молодцов.
- Не нарисовала, а сделала копию, - поправила его Синичкина.
- Всё равно классно! Она даже лучше оригинала получилась. Скажи, Федька?
- Ну! - сказал Федька. - Лучше! Синичкина подозрительно взглянула на Дуракова.
- Ты-то откуда знаешь? Ты же ее не видел.
- Зато я о ней слышал, - нашелся Федька. - От Димыча…
- Да, да, - закивал Молодцов, - я ему все уши прожужжал, какая ты, Эля, классная художница.
Синичкина даже слегка порозовела от удовольствия.
- А за сколько вы хотите её купить?
- За сто рублей, - сказал Димка.
Но лучше бы он этого не говорил.
- Что-о?! - взвилась Синичкина. - За сто рублей?! Да у меня краски дороже стоят! Сто рублей! Идите-ка отсюда, раз в живописи не разбираетесь!..
- Ну хорошо, хорошо, - поспешно произнес Дураков. - Не сердись, Эля. Сколько ты хочешь?
Глаза Эльки мстительно блеснули.
- Пять тысяч долларов!
- Ах, пять ты-ы-сяч… - стал заводиться Димка, но Федька предостерегающе наступил ему на ногу, и Молодцов закончил более-менее вежливо: - Не много ли, Эля?.. Ты ведь все-таки не Пикассо.
- Я лучше Пикассо, - без ложной скромности заявила Синичкина.
- Эль, ну покажи картину, - взялся по новой упрашивать Федька. - Жалко тебе, что ли?
Теперь в глазах у Синичкиной блеснул озорной огонек.
- Так уж и быть, Дураков, - покажу. Но с одним условием.
- С каким?
- Достань носом до своего пупка.
- Чего-чего? - переспросил Федька.
- Носом до пупка достань, - усмехаясь, повторила Элька.
- И всего-то?
- Всего-то.
- И ты покажешь картину?
- Покажу.
- А не врешь?
- Не вру.
- Ну ладно. - Дураков наклонился, пытаясь дотянуться носом до пупка. Но не тут-то было. Тогда он опустился на корточки и повторил попытку. С тем же успехом.
- Давай, давай, Дураков, - хихикала Синичкина. - Старайся.
- Кончай, Федька, - хмуро сказал Димка. - Я этот прикол знаю. Носом до пупка не достать.
- Да почему? - бормотал Дураков, сгибаясь и так и этак.
- Да потому. Пошли отсюда.
Димка поднялся с лавочки. Федька тоже поднялся с корточек.
- А как же… - начал он.
- Пошли, пошли, - прервал его Молодцов.
У Димки возникла очередная идея.
Глава XX "ВОСКРЕСЕНИЕ" КНЯЖНЫ БУХАЛКИНОЙ
- Значит, так, - принялся излагать свою идею Молодцов, когда ребята отошли от дома Синичкиных, - мы разыграем маленький спектакль. Я надену черные колготки…
- Чего ты наденешь? - поразился Дураков.
- Колготки. Не перебивай. Я натяну на голову колготки и нападу на Синичкину. Типа, я - бандюга. А ты из кустов выскочишь и закричишь: "Эй, ты, козел, отвали от девчонки, а то рыло начищу!" Я сразу даю деру, типа, я испугался, а Синичкина дарит тебе свой поцелуй и картину Бухалкина.
- Ты думаешь? - с сомнением спросил Федька.
- Уверен. Мы с Ромкой Орешкиным в Питере такой же номер проделали с одной девчонкой.
- Ну давай попробуем, - сказал Дураков и тут же воскликнул: - О, Димыч, а можно еще круче сделать!
- Как?
- У моего бати медвежья шкура есть. Мы ее на Машку напялим, а Машку на Синичкину напустим. Представляешь, как Элька завопит, когда нос к носу с медведем столкнется. А тут мы из кустов выскакиваем и кричим Машке: "А ну вали отсюда, косолапый!"
- Класс! Да она нам тогда не то что одну - она нам все свои картины отдаст.
- Точно! Аида шкуру на Машку примерять.
- Аида!
Ребята направились к дому Дураковых. Иван Иваныч, как всегда, возился под своим "Запорожцем". Одни ноги наружу торчали.
- Здрасте, Иван Иваныч, - поздоровался Димка.
- Здорово, елки зелёные, - послышался голос из-под машины.
- Батя, я твою шкуру возьму, - сказал Федька.
- Мою шкуру? - озадаченно переспросил Дураков-старший.
- Ну, в смысле - медвежью. Которая в твоей комнате висит.
- Бери, елки зелёные, - разрешил Иван Иваныч, даже не поинтересовавшись зачем.
Федька скрылся за дверью. В этот момент во двор вошел профессор Безбородов.
- Приветствую вас, молодой человек, - сказал он Молодцову. - А Иван Иваныч дома, не в курсе?
- Дома, дома, елки зелёные, - откликнулся Дураков-старший, вылезая из-под "Запорожца". - Здравствуйте, Аркадий Петрович.
- Здравствуйте, Иван Иваныч. Профессор и изобретатель обменялись рукопожатиями.
- Ну как ваша амфибия, Иван Иваныч?
- Да уже почти готова, елки зелёные. Скоро буду испытания проводить. А потом возьмусь еще за одну штукенцию.
- А что за штукенция? - полюбопытствовал Безбородов.
Дураков-старший мечтательно улыбнулся.
- Хочу, елки зеленые, "оживитель" сделать да свою прабабку оживить. Она такие интересные сказки мне в детстве рассказывала. Охота еще раз послушать.
- Чудненько, чудненько, - разгладь окладистую бороду Безбородов.
А Димка захихикал.
- Напрасно хихикаете, молодой чел, век, - сказал ему профессор. - Любая идея даже сама безумная, имеет право на существование. По большому счету, только безумные идеи и способствуют прогрессу… А это еще что такое? - прервал он сам себя, глядя поверх "Запорожца".
Молодцов тоже посмотрел. Из дома на задних лапах вышел… медведь. А точнее Дураков-младший в медвежьей шкуре.
… Умной Маше медвежья шкура тоже пришлась впору. Теперь оставалось дождаться удобного момента, когда Синичкина пойдет за околицу, в лес.
Долго ждать ребятам не пришлось.
Буквально на следующее утро Федька услышал звонкий Элькин голосок с соседнего двора:
- Мамочка, я пошла на пленэр… Дураков встал было в тупик - что ещё за "пленэр"? Но, к счастью, Регина Арнольдовна спросила:
- А куда именно, доченька?
- На болото, мамочка. Хочу написать болотный пейзаж.
"Зашибись!" - подумал Дураков и понесся к Молодцову.
А мать и дочь продолжали разговор:
- Только я тебя умоляю, Элечка, ни в коем случае не ходи по болоту!
- Ну что ты, мамочка. Я с краешку расположусь.
Они еще немного поговорили, и Элька, прихватив мольберт, отправилась на "пленэр". То есть на Чертово болото. А следом за ней, прихватив Машку с медвежьей шкурой, отправились Димка с Федькой.
Углубившись по тропинке в лес, мальчишки надели на свинью медвежью шкуру, превратив таким образом хрюшку в мишку. Они уже хотели двинуться дальше, но тут впереди послышались шаги.
- Синичкина возвращается! - зашептал Молодцов. - Прячь Машку!
- Машка! В кусты! - приказал Дураков.
Понятливая свинья юркнула в густой кустарник. И затаилась там.
А на тропинке показалась… нет, не Элька. А высокая мужская фигура. Это был директор охотхозяйства Василий Тимофеевич Рябчиков. Но для мальчишек Рябчиков теперь прочно ассоциировался с одним-единственным словом - МАНЬЯК!
На плече у Рябчикова висело охотничье ружье. Двустволка.
При виде ружья ребята одновременно подумали о том, что для маньяка сейчас удобный момент их прикончить.
Кругом ни души. Снимай двустволку с плеча и из одного ствола - ба-бах! - по Димке, а из другого - ба-бах! - по Федьке.
Но Рябчиков, видимо, решил отложить убийство ребят до четверга.
- Привет, пацаны, - расплылся он в улыбке. - Гуляете?
- Ага, гуляем, - сипло подтвердили Димка с Федькой. (У того и другого от волнения сел голос.)
- Я тоже гуляю. Погодка великолепная.
- Ага, великолепная.
- В четверг на охоту идем?
- Ага, идём, - продолжали односложно отвечать мальчишки, переминаясь с ноги на ногу.
Вот черт! Когда же этот Рябчиков от них отстанет?
Но маньяк и не думал отставать.
- Слышите, как птички поют? - спросил он.
- Ага? слышим.
Птицы в лесу и впрямь заливались, кто во что горазд. И пели, и чирикали, и пощелкивали.
- О, это малиновка… - прислушивался Рябчиков, - а это соловушка… Фьюти-фьють, фьюти-фьють, - стал он подсвистывать соловью. - О, а это дятел стучит…
"Сам ты дятел!" - глядя на маньяка, думали ребята.
И тут в кустарнике раздался едва уловимый шорох. Но Рябчиков его услышал. Недаром же он получил медаль "Заслуженный охотник".
Маньяк вгляделся в кусты.
- Ух ты! - ахнул он, срывая с плеча ружье. - Медведь!
- Не стреляйте! - дико заорал Дураков. Но было уже поздно.
БА-БАХ - прогремел выстрел.
Машка, словно танк, ломанулась через заросли кустарника. БА-БАХ - пальнул Рябчиков из второго ствола.
Свинья припустила с утроенной скоростью.
- Маша! Маша! Стоять!.. - Федька кинулся следом за Машкой.
- Куда-а! Куда-а! - завопил Рябчиков. - Это же медведь! Он тебя задерёт!
- Это не медведь! - воскликнул Димка. - Это - свинья!
- Какая свинья?! - обалдел Рябчиков.
- Обыкновенная! Мы на нее медвежью шкуру нацепили.
Рябчиков еще больше обалдел:
- Зачем?!
- Да просто так! Играли!..
Сорвавшись с места, Димка помчался вслед за Федькой и Машкой. Но они уже как сквозь землю провалились.
- Федь-ка-а! - орал Молодцов. - Маш- ка-а!..
Ответа не было. Да и не могло быть, потому что хрюшка продолжала нестись по лесу как угорелая. А за ней, тоже как угорелый, несся Дураков.
Вскоре Машка с Федькой выскочили к Чертову болоту. Прямо к тому месту, где расположилась Элька Синичкина с мольбертом.
Увидев медведя, Синичкина пронзительно завизжала и от страха полезла в болото. Угодив прямиком в трясину. Трясина, естественно, стала ее засасывать.
- А-а!.. - в ужасе закричала Элька. - Ма-ма!.. Ма-а-мочка!..
Но мамочка была далеко. В Хлевном. Загорала там, лежа на раскладушке.
Зато Дураков был рядом. Не раздумывая ни секунды, он схватил длинную корягу и бросился на помощь Синичкиной.
- Держи, Элька! - протянул он ей второй конец коряги.
Синичкина судорожно уцепилась за корягу. Дураков начал вытаскивать девочку из зелено-бурой жижи. Трясина с неохотой отпускала свою добычу. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Федька с Элькой оказались на твердой почве, где их поджидала Машка.
Умная хрюшка сумела самостоятельно освободиться от медвежьей шкуры и теперь лежала на травке, отдыхая; побив мировой рекорд среди свиней в беге на длинные дистанции.
- Ой, свинья?! - округлились глаза у Синичкиной. - А мне показалось, что тут был медведь.
- Ты обозналась, Эля, - с умным видом сказал Дураков. - Приняла свинью за медведя.
Но Синичкиной было уже не до свиньи, она с благодарностью смотрела на Федьку.
- Спасибо тебе, Дураков, - произнесла Элька с чувством. - Ты спас мне жизнь.
Федька засмущался:
- Да ну, фигня.
- Нет, Дураков, для меня моя жизнь не фигня. Поэтому я должна тебя отблагодарить.
- Ничего ты не должна, - еще больше засмущался Федька.
- Нет, должна, - настаивала Синичкина.
- Ну хорошо, - сдался Дураков. - Должна так должна. А как ты собираешься меня благодарить?
- Девушка может отблагодарить парня только одним способом…
И не успел Федька даже глазом моргнуть, как Элька ЧМОК его в правую щеку. И тут же в левую - ЧМОК.
Дураков сразу и поплыл. Еще бы! Его ведь еще никогда в жизни девчонка не целовала.
Глупо улыбаясь, Федька сказал первое, что пришло ему в голову:
- Зашибись.
А Синичкина начала рассказывать о своих ощущениях:
- Так страшно было. Будто тебя за ноги схватили и тянут, тянут. Я себя ощущала Керри Роббинс.
- Кем-кем?
- Керри Роббинс. Героиней фильма "Болотные твари". Ее тоже в трясину засасывало.
- Точно! - вспомнил Федька. - Я смотрел этот фильм! Классный "ужастик"!
- Классный, - подтвердила Элька. - Это мой любимый фильм ужасов.
- Ты любишь "ужастики"?! - не поверил своим ушам Дураков.
- Ой, я от них прямо тащусь, - призналась Синичкина.
Если раньше Элька просто нравилась Федьке, то после этих слов он полюбил ее всем сердцем. И, не откладывая дела в долгий ящик, Дураков предложил:
- Эля, давай поженимся! Синичкина опешила:
- Поженимся?
Федька кивнул:
- Ну! И будем каждый день вместе "ужастики" смотреть.
- Как же мы поженимся, если еще в школу ходим?
- Плевать! - бросил Дураков.
- Нет, я так не могу, - покачала головой Синичкина. - Да мне и мама не разрешит сейчас замуж выходить. Надо вначале школу закончить.
- Ладно, давай вначале школу закончим, - согласился Федька. И тут же спросил с интересом: - А ты "Куклу-убийцу" видела?
- Видела.
- Скажи, класс?!
- Да, крутой "ужастик". А ты "Люди-тараканы" смотрел?
- Смотрел. Клевый фильм!
…Пока Дураков с Синичкиной обсуждали "ужастики", - Молодцов блуждал по лесу. И в конце концов тоже вышел к Чертову болоту, но совсем не в том месте, где были Федька, Элька и Машка. Тем не менее он сразу же заметил Синичкину, сидящую на пенечке.
Димка хотел было скрыться в кустах. Но под ногой у него предательски хрустнула сухая ветка.
Синичкина обернулась. И Молодцов увидел, что это не Синичкина, а Орешкина. А в следующую секунду Димка понял, что это и не Орешкина.
На Молодцова молча глядела… княжна Бухалкина.
Глава XXI ТЕНЬ ОТ КРЕСТА
- На самом деле я никакая не Бухалкина, - рассказывала "мертвая" девочка, - Меня зовут Сэди Уоррен…
Димка, Федька и Элька сидели в доме Кукурузникова и слушали рассказ псевдокняжны.
Как они тут оказались?.. Да очень просто. Кукурузников же оставил Димкиной матери ключ на время своего отсутствия. А Сэди необходимо было срочно куда-то спрятаться. От кого?.. Вот об этом она сейчас и рассказывала. И не только об этом.
- Мы с мамой живем в Бостоне, на берегу Атлантического океана, - продолжала говорить Сэди Уоррен. - У нас роскошная вилла с бассейном, теннисный корт, две яхты… Короче, мы миллионеры. Но не потому, что моя мама - бизнесвумен, то есть деловая женщина. Скорее наоборот - она совсем не деловая. Все богатство нам досталось в наследство от дедушки, крупного финансиста…
Молодцов, слушая рассказ американки, вдруг поймал себя на том, что она ему нравится гораздо больше, чем Катька Орешки на. Хотя на первый взгляд Уоррен и Орешкина были похожи, как сестры-близняшки. Но это только на первый взгляд, а на самом деле нос у Сэди был чуточку прямее, чем у Катьки, глаза - чуточку зеленее, а голос - чуточку нежнее.
Вот этим нежным голосом Сэди и рассказывала:
- …Все у нас с мамой шло о'кей, пока не появился Рич Скотт. Я сразу поняла, что он отъявленный мерзавец. А мама - нет. Дело в том, что моя мама страстная, увлекающаяся натура. Поэтому она влюбилась в Рича, как у вас в России говорят, по уши. Напрасно я убеждала ее, что Скотт негодяй. Она и слушать не хотела. В общем, через пару месяцев они поженились. А еще через месяц у мамы обнаружилась гликоремацитозаменофобия…
- Что-что? - переспросили ребята.
- Гли-ко-ре-ма-ци-то-за-ме-но-фо-би-я, - по слогам повторила Сэди Уоррен. - Это неизлечимое заболевание. Оно состоит из двух болезней: гликоремацитоза и аменофобии. Из-за первой болезни нельзя есть много - умрешь; а из-за второй - * мало, тоже умрешь.
- Какой кошмар! - воскликнула Синичкина.