- Спина вон к печке просится, а мы с тобой, не пойму, куда готовимся, - наконец устало опустился на стул Сем Вань. - Вот он нас, энто, и учит, поколению свою показывает. Невелик комариный укус, а спать всю ночь не даёт…
- Да я что, - вытирая полотенцем мокрое лицо, пыталась оправдаться бабка Пелагея, - ты что на меня-то окрысился… Я, может, к Фёдору, как к родному сыну, привыкла…
- Ой уж, - усомнился Сем Вань. - Один был, и того дом не удержал… Прыгает где-то по горам.
- Я и виновата, - развела руками бабка Пелагея.
- Ты!..
- А ты?! - снова набросились друг на друга старики.
На столе появился откуда-то чулок с деньгами, который летал с одного края стола на другой.
- Возьми, может, тебе спокойней будет с ним…
- Нет, ты возьми, а то и сна лишишься…
Ундре с Аркашкой едва успевали переводить глаза с деда на бабку… Что с ними?
ГОЛУБЫЕ СПОЛОХИ
Заиндевели провода. От одного столба к другому прочертили они белый нотный стан, точь-в-точь как Ундре рисует на уроках пения. Не хватает на них только воробьёв. Мороз их так прижал, что прячутся они сейчас на конюшне, а многие вообще улетели. Весной рассядутся воробьи на провода чёрными точками, как ноты, и такую песню про весну споют, что люди в Кушевате, глядя на них, целый день ходят улыбчивые и приветливые.
Куда воробьям в такой мороз, когда зимой покидают свои гнёзда даже вороны. Только сороки дежурят на помойках целыми днями. Вот опять откуда-то из-за угла - сорока, уселась на верхушку ёлочки напротив окна. Туда-сюда хвостом-лопаткой, вниз, вверх, как будто не может на месте удержаться. Вспыхивают зелёные голодные глаза, вертится сорока вокруг себя. А это что за чёрный глаз из окна? Глаз Ундре? Как это такая осторожная птица позволила кому-то разглядывать себя? Сорока шарахнулась под забор, качнулась ёлочка.
- Рукавички сдунуло, - удивился Ундре.
- Ты о чём? - переспросила мать.
- Сорока ёлочку качнула, и с ветки снег упал, как будто сорока у неё рукавички стащила.
- Придумываешь всякие небылицы, - не поняла мать. - Чего целый день в одно окно смотреть? Почитал бы лучше книжку…
- Ох, как надоела зима. Вот проснулся бы однажды, а на дворе лето, - размечтался Ундре. - Мы в школе диафильм смотрели, в Африке всю жизнь тепло.
- Минурэй поднял солнце, недолго осталось ждать, - успокоила мать. Она уже закончила кисы и теперь плела к ним красные тесёмки с большими кисточками на концах. Обмотает Ундре кисы около коленок тесёмками, кисточки по бокам - удивятся в Кушевате люди. Вот ведь как любит мать своего сына!
- Аньки, - спрашивает Ундре, - почему дедушка говорит про Фёдора, что тот какое-то солнце ищет, какому-то Хонану брюхо проткнул? Никакое солнце Фёдор не искал, они газ ищут. Почему он так говорит?
Если бы Ундре знал, что было тогда в Кушевате, когда газовый фонтан взметнулся над вышкой Фёдора. Вышку из посёлка не видно, все ждали, кто оттуда приедет, чтобы подробности услышать. И чего только про газ в Кушевате не сочиняли! Бабка Пелагея и Сем Вань просидели за чаем до поздней ночи, и у них тоже разговор был только про газ.
- Подумать только, на несколько километров под землёй газ сидит. Это какую силищу надо, чтобы оттуда вылезти.
- Говорят, его в чугунки запихивать будут, баллонами называются. По домам разносить, а печки все выкинут. Лес запретят рубить.
- Так вот чугунку с газом подожжёшь, а он шарах - и ни дома, ни тебя…
- А ты не поджигай, не торопись сразу-то взрываться. Говорят, в Кушеват сначала человек приедет, школу такую откроет. Будет учить, как поджигать газ-то.
- Мне зачем учиться, век уж прожила свой, расписаться кое-как могу.
- Ну и сиди без газу… О чём думала раньше?.. Вот и по радио говорят и в газете пишут - всем надо десять классов кончить, не меньше…
- Так то молодёжи. А газ-то при чём?
- Молодёжи… будет тебе молодёжь дома сидеть, газ поджигать. А он ведь для всяких надобностей нужен - там обед сготовить, тут воды нагреть, где постирать, где посуду помыть.
- Да, удобная штука - газ. Вот ведь непонятно, как его учуяли там, под землёй-то?
- Чего учуять… Земля-то ведь, как кожа, трескается. Один нанюхался, другому рассказал.
- Хватил - "нанюхался"… Да ты его нанюхайся - и больше не встанешь, ядовитый он. Нет, тут всё наука…
Когда Ундре с дедушкой на следующий день вернулись в посёлок, нарту облепили со всех сторон. Всем хотелось узнать, что происходит на буровой. "Солнце Федька искал, - односложно отвечал дедушка Валякси, - а солнце, однако, немножко горячий".
- Вот брехун ещё один выискался, - качали головой некоторые и, недовольные, расходились по домам. Ундре было неудобно за дедушку.
- Почему он так говорит? - ещё раз переспросил Ундре мать. - Ведь это же враньё, аньки.
Мать осуждающе посмотрела на сына.
- Плохие слова от тебя слышу, - укоризненно покачала она головой. - Разве трудно дедушку понять? Валякси - старый человек. В тундре человек живёт, один целый день бывает. С кем он будет говорить? Солнце видит - говорит, снег видит - говорит, звёзды видит - говорит. У дедушки всё живое, и солнце живое…
Ундре задумался. Он вспомнил, как ехал по тундре на оленях. Ехал и пел. А о чём Ундре пел? Да тоже о том, что видел вокруг.
- Дедушка так сказал, потому что есть про солнце сказка одна, - прервала размышления сына мать.
- Аньки, а ты помнишь эту сказку? - встрепенулся Ундре. - Расскажи мне.
- Лучше дедушки не расскажешь, но я попробую вспомнить, - согласилась мать. - Много сейчас по тундре всяких рассказов ходит, где сказка, а где нет. "Видно, такое время пришло, - говорит дедушка. - Лицо обрастает бородой, время - сказкой".
* * *
- Случилось так, что не стало однажды у людей солнца, на котором варили они себе еду. Далеко в тайгу запрятал его брюхатый Хонан, чтобы одному ему оно грело его лягушачий живот.
- Это на солнце-то варили?! - рассмеялся Ундре. - Такого никогда не бывало.
- Если не бывало, зачем мне и рассказывать, - обиделась мать.
- Я больше не буду, нечаянно так получилось, - виновато оправдывается Ундре. - Я думал, что это не сказка, а правда.
- Правильно думал, - отвечает мать. - Чего не знает дедушка, никогда того не говорит… Люди стали вымирать от холода, - продолжала она. - Однако нашёлся один человек, который победил брюхатого Хонана. Но от жаркого солнца сгорела на охотнике одежда, и сам он погиб. Большую вину почувствовало перед ним солнце, сказало: "Буду для всех одинаково светить, летом буду горячим, зимой холодным", - подпрыгнуло и поднялось на небо.
Кружит солнце в тундре, целыми сутками спать не ложится, ищет юношу, которого отблагодарить не успело. Люди говорят: "Лето пришло". Устанет, спать ляжет. "Зима пришла", - говорят люди. Под одним солнцем с тех пор собрался народ, вместе стали жить, не стали таскать солнце по стойбищам…
Вот, наверное, и думает дедушка Валякси, что Фёдор-геолог добрался до того места, где ночует солнце, чтобы зимой немножко тепла у него взять, - отвечает мать Ундре.
Ундре уже не смотрит в окно, он думает о дедушке, о его сказках. Да и сказки ли это? Вот и мать обиделась. Дедушка Валякси рассказывает сказки не для забавы. Они всегда у него получаются, когда он хочет Ундре чему-нибудь поучить.
Вспоминая сказки дедушки Валякси, Ундре вспоминает и маленькие случаи из своей жизни. А случаев, наверное, столько, сколько рассказанных дедушкой сказок.
Примечания
1
ХАНТЫ - один из народов Крайнего Севера, живущий в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах.
2
ЗЫРЯНЕ - так называли народ коми, живущий в Коми АССР.
3
ХОРЕЙ - тонкий шест, которым подгоняют оленей, запряжённых в нарты.