И я действительно пошла в магазин, купила там себе коробку зефира и, конечно же, на обратном пути все слопала, оставив парочку зефиринок на тот случай, если Воробей все - таки не ушел к своей обожаемой скрипке.
Володька не ушел. Сидя на прежнем месте, он от нечего делать листал фотоальбом.
Тут надо сказать, что мой папочка - страстный фотолюбитель. Он ни на секунду не расстается с фотоаппаратом. По - моему, даже спит с ним в обнимку. Так что наша семья запечатлена во всех мыслимых и немыслимых ракурсах.
В данный момент Воробей листал фотоальбом под названием "Наша дочь". Альбом открывался цветным снимком, который папочка умудрился сделать тринадцатого мая в роддоме номер тринадцать. Далее шли фотографии, где меня, голенькую, купают в ванночке; затем я, голенькая, лежу в кроватке, а после, опять же голенькая, сижу на руках у счастливой маман. Короче - сплошная порнуха.
На следующих страницах замелькали бантики, куколки, новогодние елки… Володька уже собрался листать дальше, но я завопила словно резаная:
- Стой! Стой! Стой!
Он даже вздрогнул от неожиданности.
- Ты чего, Мухина?
Я без лишних слов забрала у него альбом. Так и есть! Не хватает одного снимка. Его кто - то отодрал. Причем неаккуратно.
Я с победным видом посмотрела на Воробья.
- Что ты на это скажешь?
- На что?
- Протри очки, Паганини! - Я сунула ему альбом под самый нос. - Неужели не видишь: одной фотки нет!
- А может, Игорю Николаевичу не понравилось качество снимка.
- Мой папочка, - разъяснила я, - скорее повесится, чем наклеит в альбом некачественный снимок. Здесь и дураку ясно - фотку сперли. И спер ее тот самый тип, который приходил вчера ночью.
- Ага, - дурашливо кивнул Володька. - Это был шпион. А ты сфотографирована на фоне секретных ракет.
Я шутя замахнулась на него альбомом.
- Нет, нет! - тоже шутя, в ужасе заорал он. - Я ошибся! Просто кто - то узнал, что ты станешь знаменитой топ - моделью, и решил заранее украсть твой снимок!
Я на полную мощь врубила "кассетник"… В общем, мы стали беситься.
Вдоволь наоравшись и напрыгавшись, мы повалились без сил: я на диван, Воробей в кресло.
- Значит, так, Мухина, - отдышавшись, сказал он, - сколько тебе лет на этой фотке?
- Лет пять, наверное.
- А что ты там делаешь?
- Не помню. Вроде бы стою в детском саду…
- Слушай, а может, в других альбомах есть такой же снимок?
- Исключено. Папочка всегда оставляет лучший отпечаток.
- А негатив?
- Верно! - воскликнула я. - Должен быть негатив!
Мы помчались в кладовку, где у отца была оборудована фотолаборатория. И… замерли на пороге. Негативы вперемешку с фотобумагой валялись на полу.
Мы с мрачными лицами смотрели на весь этот кавардак. Все то, что в какой - то момент показалось нам веселой игрой, вновь превратилось в настоящую опасность.
- Воробей, - с тревогой сказала я, - меня выслеживает маньяк - убийца.
- Ну - у… - неуверенно протянул он. - Не думаю.
- Ой, мамочка, жить - то как хочется.
- Спокойно, Мухина, - твердо сказал Володька, видимо, вспомнив, что он все - таки мужчина. - Я тебя в обиду не дам.
- Не понимаю, - бормотала я, - если он забрал негатив, то зачем ему еще и фотография понадобилась?
- Здесь - то как раз все понятно. Сначала он обнаружил фото. Оторвал его. А затем нашел и негатив.
- А почему он не унес весь альбом?
- Почему - почему, вздохнул Воробей. - По кочану. Кто знает, что у него на уме.
- Скоро мы об это узнаем, - со вздохом произнесла я.
И как в воду глядела.
Глава IV
ЛЕНОЧКА ЛЕОНИДОВНА ПАДАЕТ В ОБМОРОК
Прошло еще несколько дней. Володька уехал в Петербург на конкурс юных скрипачей. Я осталась совершенно одна. Днем - то было еще ничего, но вечерами я вздрагивала от малейшего шороха.
Спала я теперь на полу за шкафом. А в свою кровать, под одеяло, сунула мамину шубу. На тот случай, если бандюга попытается меня убить.
Я себе это так представляла: он прокрадывается в мою комнату и с дьявольской ухмылкой вонзает в шубу свой нож! А я в этот момент подскакиваю сзади и грохаю его молотком по башке!.. На другой день в газете статья: "Отважная девочка задержала убийцу".
Теоретически это, конечно, выглядело классно. Но как все получится на практике?.. А вдруг у него крепкая башка и он не свалится без сознания?.. От этой мысли меня прямо в жар бросало.
Но прошла одна ночь, вторая, третья… И пока что никто меня убивать не собирался. Дискотеки, впрочем, я все равно перестала посещать. Не то настроение. В школу ходить у меня тоже настроения не было. Представляю, что мне выскажет Леночка Леонидовна, когда я там появлюсь.
А тут как - то раз, в среду, выглянула я в окно и глазам своим не поверила. Леночка Леонидовна собственной персоной рулит к нашей парадной.
Через минуту раздался звонок. Я открыла.
- Здравствуй, Мухина, - сказала Леночка Леонидовна. - Можно войти?
- Конечно, - отвечаю, - входите, Елена Леонидовна.
Вошла она и вежливо интересуется:
- А родители твои дома?
- Нет, Елена Леонидовна, - тоже вежливо говорю, - их дома нет.
- Хорошо. Я тогда подожду.
"Долго же тебе придется ждать", - злорадно подумала я.
Пройдя в комнату, она села в кресло. Достав из сумочки чистенький платочек, стала протирать стекла очков.
- А скоро они придут?
- Недели через две.
- Как недели через две?! Почему?
Я сказала - почему. Она покачала головой:
- Ну и что мы с тобой, Мухина, теперь делать будем?
- Давайте чайку попьем, - предложила я.
- Да я не про это, - поморщилась она. - А про твои прогулы. И про твою успеваемость. О чем ты только думаешь милочка моя?
Честно говоря, я думала о том, что хорошо бы сейчас полакомиться зефиром в шоколаде. Но не могла же я ей об этом сказать, сами понимаете.
- Да ни о чем не думаю, Елена Леонидовна.
- Вот в том - то и беда, что ни о чем. А пора бы серьезно задуматься, ты уже взрослая девочка. Другие дети в твоем возрасте… - И завела пластинку о том, какие бывают замечательные дети в моем возрасте.
И тут в дверь позвонили.
Я насторожилась. Кто бы это мог быть?.. Танька с Анькой сегодня в бассейне; Володька в Питере… Между тем трезвонили все настойчивее.
Я пошла открывать. Иду, а мне словно кто в ухо шепчет: "Эмка, не открывай. Не открывай, дура…" Я остановилась, постояла… И дальше двинулась уже на цыпочках.
- Кто там? - бодрым голосом спросила я, прижимаясь спиной к стене.
Что здесь началось - вы не поверите.
В дверь стали стрелять!..
Честное слово, не вру. Такой грохот поднялся! Тра - та - та - та - та - та!.. У меня прямо сердце в пятки ушло. Я зажала уши и, опустившись на четвереньки, отползла в сторону кухни.
Пули легко прошивали не только входную дверь, но и дверь напротив, в ванную. Только щепки во все стороны летели.
Мне показалось, что палили целую вечность. Потом стрельба внезапно прекратилась. "Все, - подумала я обреченно, - сейчас кинут гранату…" По квартире плавал пороховой дым. Входная дверь была как решето. Не лучше выглядела и дверь в ванной. А уж про мое любимое зеркало в прихожей я и не говорю…
Я сидела на полу в каком - то оцепенении, в то же время ясно сознавая - меня хотели убить. И убили бы, можете не сомневаться, если б я как нормальная идиотка подошла к дверям. На секунду я представила свое тело, лежащее в луже крови, и мне стало жутко.
На подгибающихся ногах я вернулась в комнату. Леночка Леонидовна все так же сидела в кресле. Но без сознания. Я похлопала ее по щекам.
- Что это такое? - очнувшись, прошептала она.
- Меня хотели убить, - сказала я.
- Тебя? Убить?.. За что?..
- Ни за что. Просто так.
- Надо, наверное, вызвать милицию, - лепетала бедная Леночка.
Тут в дверь опять позвонили.
Леночка Леонидовна слабо вскрикнула и снова потеряла сознание. Я похолодела от ужаса. Послышались глухие удары. Дверь с треском распахнулась, и в квартиру ворвались омоновцы. Здоровенные мужики в бронежилетах, масках и с автоматами в руках.
- Всем на пол! Руки за голову! Стреляем без предупреждения!
Ничего себе, думаю, заявочки. Но сразу же подчинилась. Потому что хоть это и омоновцы, но по зубам вполне могли прикладом заехать.
- От - ставить! - раздался властный голос, и в комнату вошел плечистый мужчина. - Что это вы, сержант, девочку пугаете?.. Не волнуйся, Эмма, все в порядке. Сейчас поедем в отделение, и ты мне подробно расскажешь, что здесь произошло. Договорились?
Я испуганно кивнула.
- А это твоя мать? - указал он на Леночку Леонидовну.
- Учительница, - с трудом выговорила я.
- Ясно. - Он повернулся к сержанту. - Позаботьтесь об учительнице. Если ей потребуется медицинская помощь, отвезите в больницу. Если нет, снимите показания и отвезите домой. Все понятно?
- Так точно! - гаркнул омоновец.
У подъезда стоял обшарпанный милицейский автобус с двумя мигалками на крыше. Мы прошли мимо и, выйдя из подворотни, остановились возле зеленого "Ягуара". Мужчина предупредительно распахнул передо мной дверцу.
- Прошу, Эмма.
Мы поехали.
В салоне звучала забойная музыка. Я ничего не понимала. Простой мильтон разъезжает на дорогой иномарке… "А откуда он знает мое имя?!" - обожгла меня тревожная мысль.
Тем временем "Ягуар", влившись в поток машин, помчался к центру Москвы. Мы выскочили на Новый Арбат, свернули на бульвары… Вскоре показались остроконечные башни Кремля. Повернув в какой - то переулочек, "Ягуар" остановился у серого многоэтажного здания.
По холлу прохаживался рослый охранник в камуфляжке и с отвисшей кобурой на ремне. Мы поднялись в лифте на восьмой этаж. Здесь тоже разгуливал охранник с пистолетом. Мы пошли в самый конец коридора. По обе стороны от массивных дверей стояли еще два охранника, на сей раз с автоматами.
Двери распахнулись, пропуская нас в просторный кабинет. За большим столом сидел маленький генерал. Он что - то писал.
При нашем появлении генерал поднял голову.
- Эмма Мухина, - доложил мой спутник.
Глава V
ДОНЕСЕНИЕ СЕКРЕТНОГО АГЕНТА Ф-17
- Так - так - так, - сказал генерал, вставая. Он крепко пожал мне руку и представился: - Генерал Пивоваров, начальник Управления внешней разведки.
От удивления я не могла вымолвить не слова. Пивоваров, видимо, это понял.
- Майор Глотов, - обратился он к моему спутнику, - вы что, ей ничего не объяснили?
- Не успел, Фрол Федосеевич, - развел руками Глотов. - Час назад на квартиру было совершено вооруженное нападение. Стреляли из двух автоматов Калашникова. Девочку чуть не убили.
Это сообщение чрезвычайно обрадовало генерала.
- Отлично! - воскликнул он. - Замечательно! Значит, мы попали в самую точку!
Я окончательно запуталась. Что отлично?.. Что замечательно?.. То, что меня чуть не убили… или то, что они попали в самую точку?..
- Прошу к столу, - пригласил генерал Пивоваров и, нажав кнопку селектора, приказал: - Ирочка, принеси, милая, чего - нибудь сладкого.
Через минуту в кабинете появилась Ирочка. Она катила перед собой столик на колесиках. Чего на этом столике только не было! Мороженое, пирожные, шоколадные конфеты, кексы, пряники…
- Бери все, чего душа пожелает, - сказал мне генерал. - Вот эклер, вот булочки с повидлом…
- А зефира в шоколаде у вас случайно нет? - спросила я, понемногу осваиваясь в новой обстановке.
- Ирочка, - снова позвал Пивоваров. - Зефира в шоколаде, милая.
Ирочка была тут как тут. С огромной коробкой зефира.
"Вот бы мне такую Ирочку, - невольно подумала я. - Ирочка, сегодня диктант по русскому, сходи, милая, напиши на пятак".
- А ты в каком классе учишься? - словно угадав мои мысли, поинтересовался генерал.
- В седьмом, - ответила я.
- Естественно - отличница? - без тени сомнения спросил Пивоваров.
- Да нет, - разочаровала я его, - двоечница.
- Тоже неплохо, - одобрил генерал. - Еще неизвестно, кто талантливее: отличники или двоечники. Я вообще в школу не ходил, а генералом стал. А вот он, - кивнул Пивоваров на Глотова, - институт и две академии закончил, а всего лишь майор. Жизнь, дочка, это тебе не школа.
- Прошу, - подал мне чашку Глотов. - Турецкий кофе, без сахара…
Генерал Пивоваров отправил в рот пару пирожных.
- Ну что ж, начнем, пожалуй. Итак, Эмма… - он запнулся. - Как тебя по батюшке?
- Можно без отчества, - разрешила я и слопала зефирину. - Мне еще нет пятидесяти.
- Итак, Эмма, я должен тебя предупредить: все, что ты сейчас услышишь, является строжайшей государственной тайной.
Я кивнула. И слопала еще одну зефирину.
- Давай, Глотов, - приказал генерал.
Майор достал из сейфа листок бумаги и с выражением прочел:
- "Совершенно секретно. Донесение агента Ф-17. По данным, полученным из достоверных источников, в Москве проживает девочка Эмма, тринадцати - пятнадцати лет. Она обладает сверхсекретной информацией, в сокрытии которой крайне заинтересованы спецслужбы одной азиатской страны. Поэтому не исключен вариант физического устранения вышеназванной Эммы. Фамилию, домашний адрес и внешность девочки выяснить не удалось. Также неясно, какого рода информацией она обладает. Ф-17".
Майор снова убрал листок в сейф. Наступила тишина. Я отодвинула от себя пустую коробку. Пока Глотов читал, я слопала весь зефир.
- Ничего не понимаю, - пожала я плечами. - Какая еще сверхсекретная информация? Не знаю я никакой информации.
- Ты и не можешь ее знать, - пояснил майор. - Она заложена в твое подсознание.
- А вы в этом уверены?.. Может, я вовсе и не та Эмма?
- Ну, милая моя, - сказал генерал Пивоваров, - на то мы и разведчики, чтобы знать, та ты Эмма или не та. Прежде чем выйти на тебя, мы проверили все московские школы. Эмма - имя редкое, и, на наше счастье, Эмм оказалось не так уж много. А уж тех, кому от тринадцати до пятнадцати, и того меньше.
- Тем более, - добавил Глотов, - что сегодня тебя пытались устранить.
- А вдруг это случайное совпадение? - не сдавалась я. - Какие - нибудь рэкетиры пошли на разборку и перепутали адрес.
- В любом случае мы обязаны все досконально проверить, - отрезал генерал.
Я насторожилась.
- И как вы себе все это представляете?
- Логика здесь простая, - принялся объяснять майор Глотов. - Раз они хотели с тобой расправиться, значит, твердо убеждены, что ты и есть та самая Эмма. Поэтому вполне возможна повторная попытка. - Он отхлебнул кофе. - Короче, мы решили использовать тебя как приманку.
Я прямо обалдела от такого объяснения.
- Глотов, - постучал себя пальцем по лбу Пивоваров, - ты соображаешь, что говоришь? Не надо травмировать ребенка раньше времени.
- Я правду сказал, - стал оправдываться майор. - Всегда надо говорить правду.
- Правду, конечно, надо говорить, - согласился генерал. - Но необязательно всегда.
- А как мы назовем нашу операцию? - перевел разговор на другое Глотов. - Я предлагаю назвать - операция "Эмма". В честь нашей новой бесстрашной сотрудницы.
- Не возражаю. - Пивоваров поднялся со своего места. - Ну что ж, дочка, с этой минуты смерть будет ходить за тобой по пятам. Поэтому осторожность и еще раз осторожность. Это первая и самая основная заповедь шпиона.
- Разведчика, товарищ генерал, - вежливо уточнил майор Глотов.
- Да, да, разведчика, - поправился Пивоваров. - А вам, Глотов, я приказываю незамедлительно приступить к выполнению операции "Эмма". Дорога каждая минута.
- Слушаюсь, Фрол Федосеевич. Вот только…
Брови генерала недовольно поползли вверх.
- Ну что еще?
- Имеются сведения, что в этом деле замешан… доктор Гроб.
- Этого нам еще не хватало, - с досадой пробурчал Пивоваров. Он полез в ящик стола и извлек оттуда черно - белую фотографию. - Хорошенько запомни этого человека, Эмма. Он крайне опасен.
С фотоснимка на меня смотрел мужчина с безжалостным взглядом убийцы. Он был похож на мертвеца. Мне стало как - то не по себе.
- А кто это?
- Доктор Гроб, - сказал Пивоваров. - Преступник международного масштаба. Мастер диверсий и террора. Пистолетом пользуется чаще, чем носовым платком. По некоторым данным, сейчас находится в Герундии, занимается там некромантией…
- Чем, чем? - не поняла я.
- Гаданием на трупах, - пояснил майор Глотов.
"Боже мой, - подумала я, закрывая глаза. - Автоматчики, стреляющие по дверям, омоновцы, Управление внешней разведки, секретный агент Ф-17, операция "Эмма", какая - то дурацкая информация в моем подсознании, а для полного счастья - еще и доктор Гроб с некромантией…" У меня вдруг возникло странное ощущение, что все это мне только снится. И сейчас я открою глаза и окажусь в гостях у своего дедушки в Задонске. Мы пойдем ловить рыбу, а потом будем есть арбузы в беседке.
Я открыла глаза. Передо мной стояли генерал Пивоваров и майор Глотов.
- Поздравляю тебя, Эмма Мухина, - торжественно говорил Пивоваров. - Ты попала в удивительный мир секретной службы. Мир, в котором совершаются самые невероятные и фантастические вещи. У тебя начинается новая, чудесная жизнь, дочка, полная опасностей и приключений. - Генерал отечески поцеловал меня в лоб. - Надеюсь, ты рада?!
- Еще бы, - ответила я. - Просто счастлива.
Глава VI
В ПАРИЖ!
- Не обращай на старика внимания, - сказал мне майор Глотов, когда мы вышли из кабинета. - В молодости он мечтал стать актером, поэтому его иногда заносит. Начинает говорить так, словно читает монолог из пьесы.
Мы спустились на лифте глубоко под землю. Здесь находился тир. Несколько человек стреляли по мишеням.
- Сейчас я научу тебя маленьким, но весьма необходимым в секретной работе вещам. - Глотов сунул руку за пазуху и достал пистолет. - Вот это казенник, - принялся объяснять он, - в него вставляется обойма с патронами. А это курок, на него надо нажимать, когда стреляешь.
- Дайте - ка сюда вашу пушку, - перебила я и, забрав у майора пестик, почти не целясь, выстрелила три раза по мишени.
Глотов поглядел в оптическую трубу.
- Вот это да! Все три выстрела - в "десятку"! Стреляешь ты отлично, Эмма. Пошли дальше.
Мы пошли дальше. И пришли в спортзал.
Майор Глотов подвел меня к двухметровому верзиле, у которого на мускулистом плече было вытатуировано сердечко с надписью "Катя + Боря".
- Борис Сергеич, - обратился к нему Глотов. - Познакомься - наша новая сотрудница Эмма Мухина. Покажи ей несколько приемов со смертельным исходом.
Верзила смерил меня презрительным взглядом.
- Глотов, - пробасил он, - ты что, совсем спятил? Подростков в разведку берешь. Ей же еще в куклы играть.
- Давайте сейчас и поиграем, - сказала я, задетая его пренебрежительным тоном.