В кино я сотни раз видела, как отважные герои прыгали с поездов, но как - то не догадалась запомнить, по ходу поезда они прыгали или против. А! Будь что будет!..
Я закрепила дверь на крючок, отошла и помчалась навстречу летящей тьме. И едва успела в последний момент ухватиться за поручни. Мимо с грохотом промчался встречный товарняк.
Я без сил опустилась на пол.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я снова решилась прыгать. Раз двадцать, наверное, выглядывала из вагона, проверяя - нет ли встречного состава. Потом отошла к противоположным дверям - и… и опять не смогла!
Нет, никогда мне не прыгнуть на такой громадной скорости. Это верное самоубийство.
Не успела я так подумать, как поезд начал замедлять ход. Словно машинист, подслушав мои мысли, решил мне помочь.
Я как следует разбежалась и… прыгнула!
Очнулась я уже на земле. Надо мной висели яркие звезды. Во всем мире стояла тишина. Я осторожно подрыгала руками и ногами. Вроде шевелятся. Я была совершенно обессилена, чувствуя, что избежала чего - то страшного. "Впрочем, так оно и есть", - подумала я, глядя на бетонный столб, стоящий неподалеку.
И вдруг меня буквально пронзила мысль, от которой я даже села. А что, если Воробей просто - напросто вышел в туалет? Об этом я как - то не подумала. А зря, между прочим. С чего это я взяла, будто его должны обязательно похитить?.. Ну я и дура! А Володька?.. А что Володька - сидит, наверное, сейчас в купе и ломает голову над тем, куда я пропала.
Страхи мои как ветром сдуло. Я встала, отряхнулась и потопала по шпалам в Новороссийск.
Через два дня я до него добралась. Конечно, не пешком, а в основном на электричках, да еще автостопом.
В Новороссийске было очень жарко. Первым делом я пошла к морю и передала дедушкин привет Цемесской бухте, а заодно искупалась.
Затем отправилась к Михалычу.
Маяк находился на высокой горе. Когда я на нее влезла, впору было снова купаться. Я толкнула незапертую дверь и по узкой каменной лестнице поднялась на крохотную площадку. Здесь была еще одна дверь, на сей раз запертая. Я позвонила. Тишина. Я опять позвонила. Изнутри доносилось только дребезжание звонка. Меня охватило смутное беспокойство. Я стала колотить в дверь ногой. Все было напрасно. И вот когда я уже собиралась развернуться и уйти, замок тихонько щелкнул, и дверь отворилась.
Охваченная одновременно любопытством и страхом, я вошла. В нос ударил резкий запах давно не проветриваемого помещения. За дверью оказался длинный и узкий коридор. Я достала пистолет, взвела курок и осторожно двинулась вперед. Мои шаги гулко грохотали в пустом помещении. Я поймала себя на мысли, что, пожалуй, не удивлюсь, обнаружив Михалыча с простреленной головой.
В коридор выходило три двери. В какую из них войти?.. Я решила, что это не имеет принципиального значения. Пинком ноги распахнула ближайшую. Это оказалась кухня. В грязной раковине лежала немытая посуда. Таким же образом я вошла во вторую дверь; здесь стояла незаправленная кровать и валялись окурки на полу. Оставалась последняя дверь. Внутренний голос шептал мне, что входить туда не следует. Но я его не послушалась. А зря.
В лицо мне было направлено охотничье ружье. Двустволка. А передо мной, в кресле - качалке, сидел неопрятный старик лет семидесяти.
- Явилась не запылилась, - угрожающе сказал он. - А ну брось свою погремушку.
Я бросила пистолет. Он громко ударился о каменный пол.
- отпихни ногой в сторону, - приказал старик.
Я отпихнула.
- Успокойтесь, пожалуйста. - Я старалась говорить ровным голосом. - Я не причиню вам никакого вреда. Я пришла как друг.
Старик хрипло рассмеялся.
- Да ты юмористка, как я погляжу. - Он сплюнул. - Я знал, что ты придешь. Знал. И приготовил тебе ловушку. Смертельную ловушку.
Ничего себе "немножко со странностями" - вспомнила я дедушкины слова. Да он сейчас всадит мне пулю в лоб - и глазом не моргнет. Я невольно попятилась.
- Стоять на месте! - грозно прикрикнул старик. - Еще один шаг - и я тебе бошку продырявлю! Ясно?!
Я нервно кивнула.
За окошком светило солнце, плескалось море. А я стояла в затхлой комнате, и мне в лицо была направлена двустволка. Господи, и почему со мной вечно случается то, чего я меньше всего хотела бы?..
- На кого ты работаешь?! - спросил старик.
Ничего себе вопросик.
- Разве я могу на кого - нибудь работать? - осторожно ответила я. - Вы посмотрите на меня. Я же еще ребенок. Мне всего тринадцать с половиной лет.
- Ха - ха - ха, - истерически захохотал он. - Хочешь бывшего минера на мякине провести?! Не выйдет! Я стреляный воробей. Я весь Ленинград заминировал. И зимний дворец, и Петропавловскую крепость, и Русский музей…
Меня охватило чувство полнейшей безысходности. Это же сумасшедший!.. стоило ли убегать от доктора Гроба и наемных убийц, чтобы схлопотать пулю от чокнутого старика?
Теперь я уже ни на секунду не сомневалась, что мне крышка.
Глава XIX
ЖЕНЩИНА С ЧЕРНОЙ РОДИНКОЙ
- Казанский собор, Таврический дворец, - продолжал перечислять старик. И вдруг замолчал, чутко прислушиваясь. - Что это?.. - испуганно вскинулся он.
Я тоже прислушалась и сразу поняла, в чем дело.
- Это у меня в животе бурчит, - невольно смутившись, сказала я.
- А я думал, по коридору кто - то крадется.
- Да нет, просто я два дня не ела. С тех пор как была в гостях у своего дедушки, капитана Кэпа.
Старик уставился на меня лихорадочно блестевшими глазами.
- Ты внучка капитана Кэпа? - недоверчиво спросил он.
- Ну да, я внучка его.
- Эмма?
- Эмма.
Опустив ружье, он в волнении закачался в кресле.
- Что ж ты мне раньше не сказала?!
- Так вы и не спрашивали.
- Го - о-споди! - Старик порывисто вскочил и выбежал из комнаты.
И тут же вернулся с двумя тарелками, наполненными всевозможной едой. Хлебом, сыром, ветчиной, маслом…
- Ешь давай. - Он усадил меня за стол. - Го - о-споди, чуть было не застрелил внучку своего друга. Совсем спятил на старости лет.
С ним трудно было не согласиться.
- Послушайте, - сказала я с набитым ртом, - а это правда, что Дженни Ли ваша дочь?
Старик вновь уселся в кресло - качалку.
- Не называй ее так, - попросил он. - Это сценический псевдоним. На самом деле ее звали Женя Линева. - Старик тяжел вздохнул. - Да, она моя дочь.
- И она работала в цирке?
- Да, в цирке. Женя могла читать книги с завязанными глазами и письма, не вынутые из конвертов. Когда она пришла ко мне, то рассказала, что долгие годы жила на Востоке, в Гималаях. Овладевала там какими - то тайными знаниями в буддийском монастыре…
- Пришла к вам? - переспросила я, отодвигая пустую тарелку.
Старик кивнул.
- Однажды ночью, - заговорил он глухо, - в дверь кто - то постучал. Я открыл. На пороге стояла девушка. "Отец, - сказала она, - я твоя дочь, Женя…" И она рассказала, что ее мать, моя возлюбленная, о которой я долгие годы ничего не знал, умерла. А женя поклялась над ее могилой обязательно разыскать меня, своего отца… - По лицу старика катились крупные слезы.
Все это смахивало на приступ шизофрении..
- А что было потом? - вкрадчиво спросила я.
- Женя устроилась на работу в цирк. И все шло хорошо, пока однажды… - Старик помрачнел. - Пока однажды она не вернулась домой своя не своя. И с того дня я стал замечать, что дочка чего - то опасается. А затем она внезапно исчезла. - Дальше старик заговорил быстро, как в бреду: - Ее нашли через несколько месяцев. Волны выбросили тел на берег. Следствие ни к чему не привело. Женю схоронили…
В общем, Михалыч лишний раз подтвердил то, о чем мне уже рассказывал доктор Гроб. Дженни Ли умерла. Непонятно лишь было ее странное родство со стариком.
- …А на следующий день она снова пришла.
Я вздрогнула.
- Кто?..
- Женя. Она появилась ровно в двенадцать ночи. В том же самом платье, в каком лежала в гробу. "Папа, - сказала она, - меня убил "мертвый человек". Он скоро придет к тебе и будет обо мне спрашивать. Убей его. Отомсти за свою родную дочь".
- Может, вам все это приснилось?
Старик упрямо качнул головой.
- Нет. Она приходила еще и еще. И каждый раз говорила о "мертвом человеке". Чтобы я убил его. Но "мертвый человек" не пришел. А потом перестала приходить и Женя. А я так ждал ее… так ждал… - Старик зарыдал.
Мне стало жаль бедного Михалыча.
- Не расстраивайтесь, - погладила я его по вздрагивающей спине. - Наверное, на том свете усилили охрану, и ей уже никак было не выбраться.
- Ты права, внученька. - Он высморкался в грязный платок. - Дочка сказала мне то же самое.
- Значит, она все - таки приходила! - воскликнула я.
Старик кивнул.
- Всего один раз. На прошлой неделе. Женя сказала, что теперь появится маленькая девочка. Но я все равно должен убить ее, потому что она и есть "мертвый человек".
Та - а-к, это уже было интересно.
- Когда ты пришла, - продолжал Михалыч, - я подумал, что ты и есть та самая девочка… Го - о-споди, - закрестился он, - благодарю за то, что ты уберег меня от убийства внучки капитана Кэпа.
- А можно посмотреть ее фотографию? - попросила я.
- Я все сжег, - ответил старик. - Все личные вещи и фотографии.
- Всё - всё - всё? - поразилась я.
- Абсолютно всё.
- Это вам дочка, наверное, посоветовала, - догадалась я.
- Да, - признался Михалыч. - Женя сказала: "Зачем тебе, папа, мои вещи, раз меня уже нет в живых. Сожги их".
Судя по всему, Дженни Ли была очень предусмотрительной особой.
- А на кладбище?! - сверкнула у меня мысль. - Неужели на могиле нет фотографии?
- На могиле, конечно, есть, - вяло подтвердил старик.
- Михалыч, миленький, - принялась я его умолять, - давайте съездим на кладбище.
- А чего ехать, - грустно усмехнулся он. - Это здесь рядом. В двух шагах.
Он накинул свой старый пиджак, и мы пошли.
На кладбище было тихо. Изредка каркали вороны. Пахло сыростью. По петляющей между могил тропинке мы брели куда - то в глубь кладбища. Старик шел молча. Меня охватило волнение. Неужели сейчас я увижу таинственную Дженни Ли?
- Вот тут она и похоронена, - еле слышно произнес Михалыч.
Итак, круг замкнулся. Дженни Ли, женщина - призрак, много лет назад заложившая в мое подсознание секретную информацию, действительно умерла.
Я поглядела на могильную плиту и чуть сама не умерла от неожиданности. С овальной фотографии на меня смотрела… Леночка Леонидовна.
Глава XX
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Ошибиться было невозможно: те же глаза, нос, губы… Та же родинка на правой щеке. И как это я упустила из виду, что у Леночки Леонидовны есть черная родинка? Впрочем, что значит упустила?.. Да мне и в голову не могло прийти, что учительница по математике окажется террористкой. Ну, теперь - то уж… А что теперь? Ничего. Надо возвращаться в Москву. А до этого, конечно, заехать к дедушке…
В общем, я выпросила у Михалыча денег на билет и без особых приключений добралась до Задонска.
Здесь я в красочных подробностях описала дедушке, как его старый друг Михалыч чуть было не отправил меня на тот свет и как покойная Дженни Ли оказалась живой Леночкой Леонидовной.
Мы сидели в "кубрике" и ели макароны по - флотски, запивая их "Кровавой Мэри".
- Эх, Михалыч, Михалыч, - качал головой дедушка, - да и вправду сказать, как тут не свихнуться. Сначала ряд тяжелых контузий, затем смерть любимой дочери…
- Дедушка, ты не понял, - втолковывала я, - никакая она ему не дочь. Дженни Ли просто загипнотизировала бедного Михалыча, внушив, что она его дочь.
- Да это я понимаю, - отмахнулся дедушка. У Меня у самого такой же случай в Непале произошел. Меня там в тюрягу посадили, а непалец - сокамерник внушил мне, что я летать умею. Вот я из тюрьмы и улетел.
- Подумаешь, из тюрьмы улетел, - поддела я дедушку. - Ты бы попробовал, как Дженни Ли. Ведь ее действительно похоронили. И доктор Гроб присутствовал на похоронах.
- Ой - ой - ой, - завелся дедушка. - Невидаль какая. Да меня в Голландии с воинскими почестями хоронили. И до сих пор в день смерти венки возлагают. Так что не надо. - Он запыхтел трубкой.
Я для пущей храбрости осушила кружку "Кровавой Мэри". Теперь мне предстояло самое тяжелое - рассказать о пропавшем Володьке.
- Дедушка, - запинаясь, произнесла я, - ты помнишь того мальчика, с которым я приезжала в прошлый раз?
- Жениха, что ль? Конечно, помню. Вот такой парень! - он выставил вверх большой палец. - А что?
Меня снова покинула смелость.
- Ничего. Просто интересуюсь.
- Ты хочешь о нем что - то рассказать?
- Да, - вздохнула я и рассказала.
Дедушка внимательно выслушал мой рассказ.
- Ну, что вы поменялись местами, - это правильно, - одобрил он. - Я сам проделал такую же штуку в Палермо, когда боролся с сицилийской мафией. Встал заместо манекена в витрину магазина. А его посадил в свой "Фиат". А "Фиат" ка - ак рванет!.. Впрочем, сейчас речь не об этом, - оборвал он сам себя. - Как ты могла так крепко спать, вот что меня интересует…
Я виновато молчала.
- Это, внучка, непростительная ошибка, - безжалостно продолжал дедушка. - А вторая твоя ошибка в том, что ты поспешила выпрыгнуть из поезда. Запомни: спешить надо медленно.
Я насторожилась.
- Дедушка, откуда ты знаешь эту фразу?
- Какую такую фразу? - нахмурился он.
- "Спешить надо медленно".
- Это мое любимое изречение.
- Не - ет, - протянула я. - Твое любимое изречение: "Кто узнал жизнь, тот не торопится". А "спешить надо медленно" говорил…
- Я! - раздался за спиной знакомый голос.
Я резко обернулась.
В дверях стоял… Воробей!
- Володька! - кинулась я ему на шею.
Какое счастье!.. Володька жив!..
От радости мы тут же начали отплясывать дикарский танец. Дедушка аккомпанировал нам но Володькиной скрипке.
Наконец, угомонившись, мы сели.
- Воробей, - теребила я его, - рассказывай скорей, что с тобой случилось?! Я умираю от любопытства!
- Да ничего не случилось, - смеялся Володька. - Я просто на минутку вышел в туалет.
- Так я и знала! Вот дура! А я почему - то решила, что тебя похитил доктор Гроб.
- А я подумал, что доктор Гроб похитил тебя.
- А я, - дедушка раскурил погасшую трубку, - сказал Владимиру, что наша дорогая Эмма, не разобравшись в ситуации, сиганула из поезда.
- Но, дедушка, откуда ты мог об этом знать?!
- Большой жизненный опыт, внучка. Я, друзья мои, в такие передряги попадал, не чета вашим. С поезда она, видите ли, ночью выпрыгнула. Ты вот поди - ка на всем ходу перескочи с поезда на поезд! А именно это мне и пришлось проделать, когда я ехал ночным экспрессом "Кейптаун - Солсбери" в Южной Африке.
У Володьки загорелись глаза.
- Капитан Кэп, расскажите!
- Дедушка, расскажи!
- Потом, друзья мои, потом. Не забывайте, что еще не закончены ваши собственные похождения.
- Ах да, - вспомнила я. - Воробей, ты представляешь, наша Леночка Леонидовна…
- Я все слышал, - перебил он. - И знаешь, о чем я подумал: неспроста она тебя на дополнительные занятия оставляла после уроков. Вспомни, не происходило ли во время этих занятий чего - нибудь необычного.
- Да вроде нет… Хотя постой, - наморщила я лоб, - после них у меня все время ужасно болела Глова.
- Ага! - Володька возбужденно вскочил. - Она тебя гипнотизировала! Пыталась извлечь свою информации.
- Молодец, парень, - одобрительно сказал дедушка. - Соображаешь.
- И ей это удалось! Недаром же она хочет от тебя избавиться. Боится, как бы тебя доктор Гроб с генералом Пивоваровым не докопались до твоего подсознания.
- Верно, верно, - кивнул дедушка. - Вам надо спешить, ребята. Вы должны их всех обскакать.
- Не сомневайся, дедушка, - небрежно сказала я, - все будет о’кей, не будь я внучка капитана Кэпа.
- А я и не сомневаюсь, - довольно улыбнулся он.
- Тогда в Москву? - спросил Воробей.
- В Москву! - ответила я.
- Полный вперед! - приказал дедушка.
Глава XXI
ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ
По дороге в Москву мы детально разработали план предстоящей операции. Мы решили забраться ночью в нашу школу и ознакомиться с личным делом Леночки Леонидовны. Ну а там…
А там - посмотрим.
На первый взгляд операция под кодовым названием "Ночь открытых дверей" (так мы ее назвали из конспиративных соображений) выглядела пустяковой. Сторожем в школе работал дядя Витя. Глухой на правое ухо, хромой на левую ногу и косой на оба глаза. Он жил в маленькой пристроечке, выполняя помимо сторожевых обязанностей еще обязанности дворника и столяра.
Я предложила Володьке напоить дядю Витю водкой, подсыпав в нее, для пущей надежности, еще и снотворное. Но Воробей сказал, что дядя Витя и без водки по ночам прекрасно дрыхнет. Так что со сторожем все было ясно.
Далее следовало достать ключ от директорского кабинета. Это тоже была ерунда. Все ключи висели на деревянном щите в гардеробе, рядом со стулом старушки - гардеробщицы.
А вот в самом кабинете нас могла подстерегать первая неприятность. Я хорошо помнила, что, когда Михал Тарасыч вызывал меня к себе ругать за прогулы, у окна стоял большой сейф. И вполне возможно, что личные дела преподавателей хранились именно в этом сейфе.
Вся надежда была на фантастическую лень нашего директора. Ну не должен он был каждый день таскать ключ от сейфа домой! Скорее всего ключ валялся где - нибудь в столе, среди бумаг. Была у нас еще одна надежда, правда, очень слабенькая, что Михал Тарасыч вовсе не закрывает сейф, чтоб не возиться после с открыванием…
В общем, надо было пойти и посмотреть.
Поэтому, как только мы приехали в Москву, так сразу и приступили к выполнению операции "Ночь открытых дверей" Купили себе по фонарику и ближе к вечеру отправились в школу. Поднялись на чердак и стали ждать. Из маленького окошка я видела пятиклашек, расходящихся по домам после второй смены. Вскоре из дверей школы вышел дядя Витя и, заперев ее, поковылял к своей пристройке.
На улице зажглись фонари. На небе появились звезды.
Наступила ночь.
- Пора, - шепнула я Володьке.
Включив фонарики, мы спустились в пустой и темный коридор первого этажа. Как - то было необычно находиться в родной школе ночью. Словно мы грабители. Впрочем, сердце у меня колотилось так, будто мы действительно пришли сюда грабить.
Воробей натянул на руки перчатки и снял с гвоздика ключ. Мы поднялись на второй этаж. Володька открыл дверь. Я посветила фонариком. В кабинете было несколько стульев, два стола, поставленных буквой Т, шкаф и сейф. Первым делом Воробей подергал ручку сейфа. Он оказался заперт. Мы стали искать ключ. Обшарили все ящики стола, все полки в шкафу. Я даже заглянула в мусорную корзину. Ключа нигде не было.
- Неужели он все же забирает его домой? - пробормотал Володька.
Я уселась на стол.
- Необязательно. Может, просто отдает какой - нибудь училке. Эх, блин, такая блестящая операция провалилась!