- В прошлом месяце. Ханна меня без конца пилила, говорила, что это жалкое зрелище, когда старикашка вроде меня ходит патлатый, как какой-нибудь хиппи, вот я и постригся, чтобы она отстала.
- Ханна? - озадаченно повторила я.
- Моя подружка.
- Ее зовут Сара!
- А, да нет, мы с Сарой расстались почти сразу после того, как я приехал в Шотландию. Так что я вернулся на юг и в конце концов оказался с Ханной.
Я попыталась мысленно выстроить все это по порядку.
- Что, Эм? - спросил папа.
- Значит, ты давно мог прийти нас навестить? - спросила я.
- Я хотел, солнышко, я так этого хотел! Ты даже представить себе не можешь, как мне вас не хватало - и тебя, и Виты, и Максика… и мамы тоже.
- Так почему ты не пришел?
- Я знал, что меня не хотят видеть. Новый старт, помнишь? Так решила мама.
- Просто она очень обиделась на тебя, потому и сказала так. На самом деле она этого не хотела.
- Вы все на меня тогда обиделись. Я чувствовал себя ужасно. Подумал: может быть, без меня вам будет лучше. Я не хотел, чтобы все сердились и мучились. Честно, я думал, так лучше.
Я посмотрела на папу.
- Не смотри на меня так, Эм, я этого не вынесу, - сказал папа. - Ну ладно, ладно, на самом деле я так не думал. Просто не мог выдержать бесконечных скандалов, ругани и обид. Я люблю, чтобы все вокруг были счастливы, тогда и я счастлив. Вот я и постарался выкинуть вас всех из головы. Знаю, надо было хотя бы звонить иногда, надо было посылать маме деньги. Правда, я не так уж много зарабатывал. Вот и еще причина, почему я ушел, - я такой неудачник, у меня ничего не получается. Не везет мне, и все тут. Вот я и решил - новое начало, новая любовь, на этот раз у меня все получится. Только ничего не получилось.
- С Сарой и не могло получиться, она такая ужасная, - сказала я.
- Так ведь и я не подарок, - буркнул папа.
- А с Ханной как?
- Не знаю. Пока еще рано судить.
- Пап, возвращайся к нам.
- Мне этого хочется, Эм. Но все не так просто. Во-первых, твоя бабушка. Как известно, она меня на дух не переносит.
- У бабушки теперь завелся свой друг. Он живет в Испании, она думает переехать к нему насовсем. И на это Рождество поедет к нему, дома ее не будет.
- Боже, у бабушки друг сердца?! - изумился папа. - Не верю!
- Его зовут Эдди. Мы сначала думали, он хочет ухаживать за мамой, а оказалось, ему понравилась бабушка.
- Псих, наверное! - Папа помолчал. - А мама? У нее есть приятель?
- Ох, папа, маме не нужны никакие приятели. Ей нужен ты.
- Каким я был идиотом, а, принцесса Эсмеральда? Как бы это так устроить, чтобы все кончилось хорошо и все были счастливы? Как нам вернуть глупого короля Франческо к бедной, несчастной королеве Джулиане?
Он пустился рассказывать длинную-предлинную историю. Мне было трудно сосредоточиться, очень болела рука. И все остальное тоже болело - плечи, шея, голова. Как будто меня долго трясли в шейкере.
Я изо всех сил старалась верить папе, но не могла понять, всерьез он говорит или просто придумывает сказку. Я уже вообще не понимала, что настоящее, а что нет. Стоило мне закрыть глаза, оказывалось, что все мечты сбылись, папа обнимает меня, рассказывает чудесную историю, и все будет хорошо. А как посмотрю на него - он совсем другой, непохожий на нашего папу. Просто худой бледный человек с черными стрижеными волосами и в потертой джинсовой куртке рассказывает разные нелепости.
С закрытыми глазами было легче. Меня так измучили все эти невероятные события, что я начала помаленьку клевать носом.
- Правильно, солнышко, подремли, - тихо сказал папа.
Наверное, я и правда уснула, потому что мне приснилось, что я снова бегу за папой, а когда я бросилась к нему, он отступил в сторону, и я провалилась в какую-то дыру и полетела вниз, вниз, в черноту, и закричала.
- Эм, солнышко! Все хорошо, я здесь, с тобой. Рука очень сильно болит? - спросил папа. - Только что приходила медсестра, сейчас тебе наложат гипс.
Я уцепилась за папу - перепугалась, что будет больно. И правда, еще как больно было, когда мне мягко, но решительно выправляли руку.
- Вот так. Мы тебя мигом приведем в порядок, - улыбнулся молодой доктор. - Никаких осложнений, хороший чистый перелом. Скоро срастется, рука будет как новенькая. Считай, новый старт.
Я дернулась от этих слов. Доктор меня неправильно понял.
- Извини, малышка, почти уже все. Так, теперь тебе нужно принять важное решение. Какого цвета гипс ты хочешь? Можно сделать миленький розовый оттенок или красивый голубой… А может, лучше яркий, изумрудно-зеленый?
- Видишь, Эм, я тебе говорил! - с торжеством воскликнул папа. - Теперь ты будешь настоящая принцесса Эсмеральда.
Я нервно засмеялась - мне вдруг стало неловко, что папа говорит о принцессах прямо при докторе.
Папа еще что-то говорил о принцессе Эсмеральде, пока мне обматывали руку бинтом и нашлепывали сверху жидкий гипс. Я знала, что он просто хочет меня отвлечь, но почему-то это не действовало.
- Эм была моей принцессой Эсмеральдой с самого раннего детства, - рассказывал он медсестре. - Посмотрите, она и сегодня одета в зеленое. У нее даже волосы роскошного изумрудного оттенка!
- Это потому, что я ходила на встречу с Дженной Уильямс, папа, а у нее как раз вышла новая книжка, "Изумрудные сестры", понимаешь?
Папа все понял и печально кивнул.
- Ну-ну. Наверное, ты теперь слишком взрослая для моих сказок.
- Нет, папа, я не к тому! Прости, пожалуйста, - заторопилась я.
- Все нормально, солнышко. Кое-кому кроме тебя следовало бы попросить прощения.
И опять стало непонятно, о чем мы сейчас говорим. Трудно вникать в разные сложности, когда рука болит, и голова кружится, и ты ужасно устала. Я крепко ухватилась за папу здоровой рукой.
В дверь заглянула медсестра.
- Ну, как дела? О, почти закончили, хорошо. Эмили, твоя мама приехала.
- Мама!
Мама вбежала в кабинет, страшно бледная, с размазанным макияжем и растрепанными волосами. На папу она почти и не взглянула, сразу подошла ко мне и прижала мою голову к своей.
- Эм, солнышко мое, как ты?
Я сказала:
- Все нормально, мама. Я просто сломала руку, только и всего.
- Как это случилось? - Мама бросила взгляд на папу и снова повернулась ко мне. - Бабушка говорит, что папа сбил тебя с ног!
- Боже, что за женщина! - сказал папа.
- Я сама, мам, я увидела папу и побежала к нему, а потом упала. Папа совсем ни при чем! - сказала я.
Папа сказал:
- Джули, как ты могла подумать, что я ее ударил?
Мама покачала головой:
- На самом деле я так не думала. Я думаю, мама и сама в это не верит. Так что ты здесь делаешь, Фрэнки?
Папа как-то странно улыбнулся маме.
- Наверное, я вернулся, - сказал он. - Я по-прежнему люблю тебя, Джули. Я хочу быть с тобой и детьми. Примешь меня?
- Что? - Маму это как будто оглушило. - Давай пока будем заниматься Эм и ее сломанной рукой.
Она с извиняющимся выражением оглянулась на врача и медсестру.
- Не обращайте на нас внимания, - улыбнулась медсестра. - Мы тут ко всякому привыкли. У нас каждый вечер настоящая мыльная опера.
Она изящным жестом закрепила на перевязи мой новенький ярко-зеленый гипс.
- Готово, зеленушка! Отправляйся с мамой и папой.
Мы шли по коридору вместе - мама, папа и я. Мама обнимала меня, папа все еще держал меня за руку.
- Ну что, Эм, поехали домой, - сказала мама устало. - Только отыщем сперва нашу бедную бабушку. Надо думать, Вита с Максиком уже довели ее до ручки.
- Подожди минутку, не спеши так к ней, - сказал папа. - Давайте зайдем куда-нибудь, выпьем кофе, поговорим.
- Фрэнки, Эм совершенно вымоталась, и все мы тоже. Нам нужно домой, - сказала мама.
- Так я тоже с вами поеду.
Мама помолчала.
- Ты на самом деле этого не хочешь. Просто разволновался из-за Эм.
- Конечно, я разволновался, а что в этом плохого? Я так скучал по тебе, по тебе и детям.
- Спорим, ты о нас и не вспоминал, - сказала мама.
В ее голосе даже не было злости, одна только усталость.
- Я почти все время о вас думал!
- Ты много месяцев не давал о себе знать. Не присылал ни пенни на детей. Они могли бы умереть с голоду, тебе и горя мало, - сказала мама.
- Я понимаю, мне нет прощения, но я клянусь, я думал о них! Потому сегодня и оказался в Лондоне. Я хотел добыть экземпляр последней книжки Дженны Уильямс, с автографом, и послать его Эм по почте, как сюрприз.
- Вот уж действительно был бы сюрприз, - отозвалась мама.
- Что с тобой, Джули? Ты стала какой-то… жесткой.
- Видимо, закалилась наконец, - ответила мама. - Лучше поздно, чем никогда. Ладно, мы едем домой. Если захочешь нас навестить, это будет замечательно, особенно для детей. Но невозможно просто взмахнуть волшебной палочкой и притвориться, будто этого года не было.
- Его не было, - с силой произнес папа. - Мы прокрутим стрелки назад, вернемся в канун Рождества. Мы по-прежнему семья - ты, я и дети, мы любим друг друга, и все у нас будет просто чудесно, вот увидишь. Все получится, правда, Эм, стоит только пожелать изо всех сил?
Я заплакала.
- Не надо, Фрэнки. Не надо ее мучить. Ей и так трудно пришлось, - сказала мама. - Пойдем домой, Эм. Фрэнки, ты сейчас уйди. Пожалуйста.
Папа настоял на том, чтобы вызвать для нас такси. Сказал, не можем же мы ехать поездом. Мы все набились в машину, и папа тоже.
- Он больше не войдет в мой дом, - сказала бабушка. - Боже, что у тебя за вид, Фрэнки? Ты что, в канавах ночуешь? У тебя закончились дуры-подружки, поэтому ты снова хочешь сесть нам на шею?
- Я просто хочу убедиться, что моя семья благополучно добралась до дому, грымза ты старая, - сказал папа.
- Прекратите оба сейчас же, - яростно проговорила мама. - Подумайте о детях, пожалуйста.
Максик и Вита, полусонные, пристроились у папы на коленях. Я свернулась клубочком рядом с ним, положила голову ему на плечо. Мне так хотелось верить в чудеса, волшебство и магическое исполнение желаний. Вот бы такси превратилось в изумрудную карету и унесло нас в зачарованную страну, и мы жили бы там долго и счастливо… Но такси привезло нас к бабушкиному дому, и водитель потребовал так много денег, что папа не смог расплатиться, и бабушка снова принялась его язвить, доставая кошелек.
Мама сказала:
- Я сама заплачу за поездку.
Папа сказал:
- Завтра я пришлю тебе деньги, Джули.
- Да, будь так добр, - сказала мама.
- Ты мне не доверяешь? Я тебя не виню. Но ты увидишь. Поверь в меня один только раз, - сказал папа.
Он поцеловал на прощание Виту, Максика и меня. И маму поцеловал тоже. Она не обняла его. Молча пошла прочь, но, когда мы уже были в доме, я увидела, что она плачет.
В ту ночь я совсем не спала. Я не могла удобно устроиться в постели из-за больной руки. Лежала на спине, вся разбитая, и смотрела в темноту. Я не знала, можно верить папе или нельзя.
Я не знала, хочет он остаться со своей новой подружкой или вернуться к нам.
Я не знала, действительно ли он собирался подарить мне книгу Дженны Уильямс.
Я не знала, правда ли он думал, что в моем кольце настоящий изумруд.
Я не знала, получу ли вообще когда-нибудь свое кольцо обратно.
Я не знала, сбылось мое желание или нет.
14
В рождественский сочельник мы долго-долго не ложились спать. Мы все устроились на диване: мама, Вита, Максик или жевали конфеты "Кволити-стрит" из громадной жестянки с Рождественской картинкой на крышке. Я знала, что мама купила мне в подарок шикарные модельные джинсы. Они были большого размера, но все равно я жутко радовалась, что они на меня налезли. Завтра, конечно, втиснуться будет труднее, после такой кучи шоколада, ну и ладно. Я совала за щеку одну конфету за другой, хотя в последнее время я разлюбила шоколад.
Вита с Максиком почти уже спали, свернувшись, как щенята, и пуская шоколадные слюни. Я сделала на всех маленькие бокалы из разноцветных конфетных оберток, и малыши надели их себе на пальчики.
У мамы в руке был настоящий бокал с вином. Она чуть не целую бутылку уговорила в одиночку.
- Бабушке не рассказывай! - попросила она меня, когда я налила ей последние остаточки.
Я сказала:
- Бабушка, наверное, сегодня тоже хлещет вино со своим Эдди. Знаешь, я не хочу говорить о ней гадости, но без нее Рождество намно-о-ого лучше.
- Да, нам так хорошо вчетвером, - сказала мама, но голос у нее был не совсем твердый. Наверное, от вина.
- Не вчетвером. Впятером! - Максик принялся считать на пальцах. - Раз, два, три, четыре, пять.
- Максик, заткнись, - быстро сказала я.
Сил не было смотреть, как он все еще надеется.
- Мы четверо… и Санта-Клаус, - сказала мама. - Так что ложитесь, дети, поскорее спать, не то он не сможет сегодня к вам прийти.
Вита села, потягиваясь.
- А на самом деле Санта-Клаус есть? - спросила она.
- Конечно, есть. Как ты думаешь, кто оставляет для тебя подарки возле кроватки? - сказала мама.
Личико Виты сморщилось.
- Я знаю, кто приносит нам подарки, - сказала она. - Я знаю, кто принес мне Балерину.
Я прижала палец к губам и кивнула на Максика. Мы с мамой затаили дыхание. Вита подумала и решила, что ей нравится быть взрослой девочкой наравне с нами и хранить общий секрет. Она тоже приложила палец к губам, потом прижала к себе Балерину и потерлась носом о ее мягкую бархатную шерстку.
Балерину прислали нам по почте в большом пакете, выложенном розовой папиросной бумагой. Олениха была как новенькая - рожки ей выпрямили, а на мордочку пришили идеальный розовенький носик. На ней была надета новая розовая пижама в полосочку и розовый махровый халатик с крошечным носовым платочком в кармашке. При ней был еще чемодан, а в чемодане - аккуратно уложенное нарядное платьице, фартучек и ее собственная розовая балетная пачка.
Максик тоже получил посылку с новеньким набором фломастеров, целой пачкой конвертов и специальной бумаги для писем и кляссером с замечательными марками.
Я получила ценную бандероль - мне прислали мое изумрудное колечко в шкатулке с зелеными блестками. Когда я открыла крышку, заиграла музыка и маленькая балеринка начала кружиться.
Маме папа прислал красный бисерный кошелек в форме сердечка, битком набитый деньгами.
Он не пришел нас навестить, но он нас не забыл.
Глупо надеяться на большее. Вот такие у нас рождественские подарки в этом году.
Но мы все равно надеялись.
Мы не ложились, пока не услышали, как часы бьют полночь.
- С Рождеством вас, дорогие мои, - сказала мама и поцеловала нас всех по очереди. - А теперь в постель! Помоги-ка мне, Эм, я совсем пьяненькая. Господи, я никудышная мама!
Я кинулась ее обнимать:
- Нет, ты самая лучшая мама на свете!
Я взяла Максика на руки и погнала перед собой Виту. Мы втроем повалились в постель, мама легла рядом с нами поверх одеяла и поцеловала нас на ночь.
- Носочки еще пустые? - сонно пробормотал Максик.
- Пока пустые, - сказала мама. - У Матушки Рождество еще будет сегодня хлопот.
- У Санта-Клауса, глупенькая, - сказал Максик.
- Без разницы, - сказала мама. - Ну, спокойной ночи, мои хорошие. Сладких вам снов.
Она встала и пошатнулась.
- Мам, ты хорошо себя чувствуешь? - Я села в постели. - Давай я тебя уложу.
- Нет, нет, все в порядке. Просто я такая дурочка. Все загадываю желания, Эм, совсем как ты. Глупо, правда?
- Желания всегда сбываются не так, как задумаешь, - сказала я.
И тут мы услышали внизу какие-то звуки. Стук в дверь. Потом хлопнула крышка почтового ящика.
- Кто там? - Мамин голос прозвучал тоньше, чем обычно.
- Хо-хо-хо! - раздалось у двери.
Мы все четверо резко сели на кровати, а потом вскочили и ринулись вниз по лестнице. Похоже, рождественские чудеса все-таки случаются. Может быть, в этом году у нас будет самое лучшее Рождество на свете.
Примечания
1
Старинная английская игра. Участники садятся на стулья, водящий встает в центре круга, ему завязывают глаза и раскручивают. Он не глядя садится кому-нибудь на колени и говорит: "Поросенок, визжи!" Участник визжит, а водящий должен по визгу угадать, на кого он сел.
2
Традиционное английское блюдо: яйца всмятку и узенькие гренки-"солдатики", которые макают в жидкий желток.