Я послонялась в одиночестве, понимая, что сделала большую ошибку. Зашла в туалет, и очень, очень зря. Ким, Сара и Мелани стояли перед зеркалом, зачесывая волосы то так, то эдак. Ким уложила челку назад, так, что открылась белая полоска лба. Она поймала мой взгляд в зеркале. Рука с щеткой застыла на полпути. Челка волосок за волоском падала на место, пока вновь не закрыла лоб.
Мне надо было бежать. Вместо этого я притворилась, что не испытываю страха. Прошла мимо них и хлопнула дверью кабинки. Села на унитаз, пытаясь унять частое биение сердца.
- Вот прошла девчонка, с которой мы не разговариваем, - сказала Ким. - Даже имя ее не будем произносить вслух, верно?
- Конечно. Зачем произносить такое дурацкое имя, - сказала Сара.
- Подходящее имя для такой дурочки, - сказала Мелани, хихикнув. - Для ябеды-корябеды. Она нажаловалась своей мамаше, а ее мамаша нажаловалась моей маме, и теперь мама хочет, чтобы я с ней помирилась.
- Ни за что бы не хотела дружить с ней, - сказала Сара.
- А теперь у этой дурочки новая подруга, - медовым голосом произнесла Ким. - Подруга, которая воображает, будто она пуп земли. Конечно же, она пуп земли. Если только пуп земли - это маленькая грязная дрянь.
Я не выдержала.
- Не смей называть мою подругу Таню дрянью! - завопила я из кабинки.
Они расхохотались.
- Видели, какие волосы у грязной дряни? Ярко-оранжевые. Будто у нее на голове сдохла сотня золотых рыбок, - сказала Ким.
Они захохотали громче.
- А каблуки! Просто клоун на ходулях!
И все три громко затопали, изображая Танину походку.
- И как только мамаша этой девчонки отпускает ее гулять с грязной дрянью? - сказала Мелани.
- Сдружились две мамаши. Видели, грязная дрянь катила коляску со своим сопливым малышом, - сказала Ким.
- Ерунда! - закричала я, распахивая дверь кабинки и появляясь перед ними. - Это не Танин ребенок! Она помогает за ним присматривать! Она не дрянь, она вообще не встречается с парнями, потому что терпеть их не может. Заткнитесь, вы! - Мне казалось, мой голос звучит угрожающе, но в глазах стояли слезы. Слезинка выкатилась из уголка и заскользила по щеке. Они это заметили.
- Кто это жужжит? - притворно удивилась Ким.
- Говорящая муха, - сказала Сара.
- Навозная говорящая муха, она даже не спустила за собой воду, - сказала Мелани.
Я не ходила в туалет, но они сделали вид, будто принюхиваются, а Ким зажала нос.
Тогда я побежала. Плача взахлеб. А они засмеялись еще пуще.
Весь остаток дня мне хотелось плакать. Я отчаянно искала взгляд Артура, но он не смотрел на меня. Я нацарапала короткую записку:
Артур!
Прости меня. Я вела себя как свинтус.
Мэнди
P.S. Надеюсь, фигурки не растерялись?
Я сложила листок и подписала: "Артуру Кингу". Затем перегнулась через Мелани, чтобы отдать записку девочке, сидевшей за ней. Но Мелани мигом среагировала. Она цапнула листок, развернула и прочитала. Затем передала его Ким и Саре. Они принялись противно ухмыляться. Ким сморщила нос и едва слышно захрюкала, показывая на меня пальцем. Мелани и Сара стали ей подражать.
Я нагнулась над тетрадкой по английскому. Я с такой силой давила на ручку, что кончик сломался, и из-под пера стали выходить не буквы, а кляксы. Слеза капнула на страницу, размывая написанное. Вторая слеза, третья… Страница превратилась в синее болото, где я тонула и барахталась. Ким, Мелани и Сара фыркали и прыскали на далеком берегу.
- Кто это фыркает? - не выдержала миссис Стэнли.
Она оглядела класс. Я сгорбилась, боясь, что она заметит мои слезы. В носу защипало, мне пришлось высморкаться.
- Это Мэнди, миссис Стэнли. Она так сморкается, - сказала Ким.
Мелани и Сара рассмеялись. К ним присоединились еще несколько учеников.
- Что-то вы чересчур развеселились, - вздохнула миссис Стэнли. - Пора привести вас в чувство. Доставайте тетради для контрольных работ, проведем словарный диктант.
Класс застонал. Почти все смотрели на меня, будто я была виновата.
Миссис Стэнли начала диктовать слова. Мне казалось, я в каждом делаю по ошибке. Затем мы обменялись тетрадями и начали проверку. Я отдала свою Мелани. Нам пришлось продолжать работать в паре, хоть мы и стали из подруг злейшими врагами. Миссис Стэнли не разрешала пересаживаться в середине учебного года.
Мелани взяла тетрадку за самый кончик, точно боялась испачкаться, и швырнула перед собой на парту. Ким и Сара удовлетворенно хихикнули.
Я набрала всего-навсего двенадцать баллов из двадцати. Мелани обвела все ошибки красной ручкой и наставила жирные кресты. Хуже работы у меня еще не было. Мелани набрала четырнадцать баллов. Ким - целых восемнадцать. Она справилась лучше всех, обойдя даже Артура.
Затем мы называли свои баллы вслух для миссис Стэнли. Она очень удивилась, услышав мою оценку. Я думала, она рассердится, но она ничего не сказала. Только подозвала меня к себе после звонка.
- Что случилось, Мэнди? - спросила она.
Я покачала головой, глядя в пол.
- Как вышло, что ты так плохо справилась? Может быть, Мелани неверно отметила ошибки?
Я вновь покачала головой.
- Мелани, Ким и Сара по-прежнему дразнят тебя, Мэнди?
- Нет, миссис Стэнли, - ответила я.
Ведь они дразнили не Мэнди. Они дразнили гадкую девчонку, чьего имени не называли, и я при всем желании не смогла бы доказать, что они говорили про меня. Ким очень хитрая.
Казалось, миссис Стэнли не до конца мне поверила. Но она вздохнула и позволила мне идти.
Мама ждала меня у школы. Она уже начала волноваться. Но Тани нигде не было видно.
- Наконец-то, Мэнди! Что так долго, милая? Все ушли домой добрых пять минут назад. Тебя не оставили после уроков, нет?
- Нет, просто… миссис Стэнли хотела… так, ерунда. Мам, а где Таня?
- Подожди со своей Таней. Что хотела миссис Стэнли?
- Да ничего. Поговорить о словарном диктанте. Скукота, скукотища, скука смертная. Я думала, Таня встретит меня у школы. Мы с ней вчера условились.
- Но у тебя всегда были пятерки по словарным диктантам! Ты знаешь все сложные слова назубок. Ну да ладно, я подумала - давно мы с тобой не ходили по магазинам. Я проходила мимо витрины и увидела очаровательное льняное розовое платьице с оборкой…
- Фу, какая гадость!
- Что за выражение, Мэнди? Последи за собой!
- Но, мам, я не могу пойти с тобой, я пообещала, что дождусь Таню.
- Я знаю. Я предупредила ее, что мы с тобой идем за покупками.
- Ох! Но мне гораздо больше хотелось бы пойти с Таней в парк, - сказала я.
Мамина голова дернулась, будто я ударила ее по лицу. Мой желудок сжался. Какая несправедливость! Кто угодно на моем месте предпочел бы веселиться с подругой, чем ходить с мамой по магазинам.
- Хорошо, не хочешь - как хочешь, не могу же я тебя силой тащить, - нетвердым голосом произнесла мама. - Но тебе надо купить летней одежды, а мы с тобой давным-давно никуда не выбирались вместе. Я думала, мы поедим мороженого в "Лимонадной реке"…
- Что же ты не предложила Тане пойти с нами? - спросила я.
Мама глубоко вздохнула. Ее ноздри затрепетали.
- Не думаю, что это была бы удачная мысль, Мэнди, - сказала она. - Ты и так видишься с Таней больше, чем нужно. Боже правый, вы все вечера проводите, безвылазно запершись в твоей комнате. Мы с папой тебя почти видим.
- Это не так! И вообще…
- Мэнди, я не хочу спорить попусту. Мы пойдем по магазинам, как любящие мама и дочка, или нет?
Мы пошли по магазинам. Но радости мне это не доставило. Розовые платьица были кошмарны. Они выглядели так по-детски, что я никогда не решилась бы их носить. Подходящий мне размер был сшит на восьмилетку. Я и выглядела в нем на восемь. Нет, даже младше.
- Но тебе так идет, милая, - сказала мама. Она опустилась на колени, расправила мне подол и завязала сзади премерзкий бант. - Можно подобрать к нему в тон розовые и белые ленты для косичек.
- Фу, какая гадость!
- Мэнди! Сколько раз повторять?
- Мам, но это и правда гадость. Не хочу я носить косички, это уже, в конце концов, глупо. Даже папа согласен. А в этом детском наряде у меня совсем дурацкий вид.
- Нет, это поведение у тебя как у неразумного дитя, - вздохнула мама. - Ну хорошо. Не хочешь розовое - не надо. Какое тогда? Может, белое с вишенками и вышитым воротником? Примеришь?
- Не хочу я вовсе никакого платья. Никто их давным-давно не носит.
- Понятно, - сказала мама, подразумевая, что ей ничего не понятно. - Значит, теперешняя молодежь ходит в туфлях и куртках на голое тело?
- Нет. Девочки носят… шорты.
Мама недовольно фыркнула.
- Если ты думаешь, что я позволю тебе бегать в трусах, как у Тани, ты ошибаешься.
- При чем тут Таня? - сказала я, хотя думала, конечно, именно о ней. - Все девочки в нашем классе носят шорты, джинсы и леггинсы.
- Допустим. Но тебе это не пойдет, ты другая, - сказала мама.
- А я хочу быть такой, как все. Почему, как ты думаешь, меня дразнят? Да потому, что я белая ворона, - жалобно сказала я.
Мама слегка заколебалась. Я поднажала. И в конце концов мы купили мне шорты и футболку. Длинные шорты. Розовые. И все-таки шорты. А еще новый купальник. Мы с папой каждое воскресенье ходим в бассейн. Я просила бикини. Я думала носить верх с шортами. Мне бы очень пошло.
Но мама лишь рассмеялась:
- Бикини! Мэнди, да ты у меня плоская, как гладильная доска!
Она выбрала мне дурацкий детский купальник. Хорошо, не розовый - розовых не было. Я хотела ярко-оранжевый, но мама сказала, что мне не идут кричащие цвета. И купила голубой с белым бантиком и двумя декоративными пуговицами в виде кроличьих мордочек.
- Как тебе идет! - сказала мама, делая вид, что нам весело вместе.
Она даже не рассердилась, когда я показала ей сломанную ручку. Мы пошли в магазин школьных принадлежностей и купили новую ручку, а к ней механический карандаш.
Мне не терпелось сразу же отправиться домой, но мама настояла на том, чтобы купить мне мороженое в "Лимонадной реке". Я выбрала вишневое и долго возила ложкой по серебристой вазочке, то лизну сливки, то откушу вишенку. Даже мороженое казалось мне сегодня безвкусным.
Когда мы наконец вернулись домой, я увидела Таню. Она сидела на верхушке невысокого штакетника, которым обнесен наш сад.
Я рванулась ей навстречу. Мама только вздохнула.
- Таня, забор не предназначен для того, чтобы на нем сидели, - заметила она.
- Это точно, он жесткий и неудобный, - сказала Таня, соскакивая вниз и потирая красные отметины на бедрах. - А что это у вас за пакеты? Мэнди, тебе надарили подарков? Ох и везучая ты!
Я мигом пожалела о том, что ничего не купила Тане. Она-то подумала обо мне и подарила мне резинку.
- У меня есть кое-что для тебя, - нашлась я, вручая ей механический карандаш.
Мама приподняла брови, но промолчала.
- Ух ты, клево! Подарок! У меня никогда не было механического карандаша. Вот спасибо! - искренне обрадовалась Таня и чмокнула меня в щеку. А потом встала на цыпочки - и чмокнула маму.
- Показывай, чем прибарахлилась, - велела Таня, ныряя в пакет.
- Прелесть какая! - воскликнула она, вытаскивая мои обновки, шорты и футболку.
Мама удивилась и обрадовалась одновременно.
- Что ты прикидываешься? - шепнула я Тане. - Ты бы в жизни такие не надела.
- Согласна, - ответила Таня. - Но тебе они здорово пойдут.
- Ну, спасибо! - сказала я, толкая ее в бок.
- Это все? - спросила Таня, роясь в другом пакете. - Смотри-ка, ручка, прямо как мой новый карандаш! А это что такое?
- Купальник.
- Ну-ка, посмотрим. Прелесть что за кролики, мне нравится.
Я недоверчиво разглядывала ее сквозь очки, не понимая, шутит она или говорит серьезно.
- Мэнди, так ты умеешь плавать?
- Разумеется. Мэнди ходит с папой в бассейн каждое воскресенье, - сказала мама, бережно складывая вещи и убирая их в пакеты. - Ну все, Мэнди, поговорили - и домой. Нас ждет чай.
- Мэнди, тебя папа научил плавать? А меня он научит? Можно, я пойду с вами?
- Конечно! - обрадованно откликнулась я.
- Посмотрим, - сказала мама.
Я знала, что значит ее "посмотрим". Вежливое "нет".
Но папа меня поддержал.
- Конечно, давай возьмем с собой Таню, - сказал он.
Я победоносно взвизгнула.
- Ничего хорошего из этого не выйдет, - подала голос мама из кухни. - Таня уже ходит за нашей Мэнди хвостом.
- Ничего подобного, это я хожу за ней хвостом! - возразила я.
- Умерь пыл, Мэнди, - сказала мама, выходя в прихожую прямо в переднике. - Дай папочке спокойно переодеться и отдохнуть. Обсудим поход в бассейн позже.
- Мы уже обсудили, мам. Папа сказал: "Конечно", - ответила я.
Папа продолжал настаивать на своем, сколько мама ни пыталась его переубедить.
- Я знаю, что ты считаешь Таню хорошей девочкой, но мне не по душе эта дружба. Я говорила с миссис Уильямс, и она сказала мне, что Таня из кошмарной семьи.
Мама перешла на шепот. Я напрягла слух. Мне мерещилось, что она вот-вот произнесет слово "воровка".
Папа увидел, что я закусила губу.
- Бедная, бедная Таня. Тяжело же ей пришлось в жизни, - сказал он. - Значит, нам остается только окружить ее двойной лаской. Показать, как живут счастливые семьи. Она очень милая девочка, что тем более удивительно после всего, что ты мне рассказала, и заботится о нашей Мэнди со всей душой. Что плохого в их дружбе? Ты боишься, что Таня дурно повлияет на Мэнди. А ты не думаешь, что Мэнди может хорошо повлиять на Таню?
Я взмахнула рукой от восторга. Папа наголову разгромил все мамины возражения.
В воскресенье мы втроем отправились в бассейн - Таня, папа, я. Сперва Таня не хотела идти. Мы зашли за ней в половине седьмого, но миссис Уильямс сказала, что Таня все еще в постели, хотя она уже дважды ее будила.
Таня вышла к нам десять минут спустя, бледная, заспанная, всклокоченная. Я первый раз увидела ее лицо без макияжа. Она казалась совершенно другой. Совсем девчонкой. Слабой. Ранимой.
Папа, который уже было разворчался, томясь в ожидании, улыбнулся:
- Доброе утро, Таня!
- Доброе утро! Или скорее ночь, - сказала она. Улыбнулась папе. Показала мне язык: - Что ты так смотришь, будто в первый раз меня увидела? - Потерла сонные глаза, провела рукой по волосам. - Выгляжу, наверное, как чучело.
- По-моему, ты прекрасно выглядишь, - сказала я.
Я ждала, что у Тани непременно будет бикини, но она надела обычный синий купальник, старый и выцветший.
- У меня даже купальника нет. Этот носила дочка миссис Уильямс, еще когда училась в школе. Гадость, правда? Смотри, протерся до дыр. - Таня поковыряла пальцем крошечные дырочки в ткани. - Меня могут арестовать за разгуливание в таком виде!
- Да нет, нормальный купальник, - сказала я. - Вот у меня дурацкий. - Я подергала бантик, покрутила кроличьи морды.
- Ты в нем такая хорошенькая! - с затаенной грустью произнесла Таня. - Везучая, тебя родители балуют. А твоя мама не ходит в бассейн?
Я ответила ей долгим взглядом. Мы обе представили себе мою грузную маму в обтягивающем купальнике. Виновато хмыкнули.
- Да, думаю, не ходит, - сказала Таня.
Мы сложили вещи в один шкафчик. Моя футболка и шорты уютно легли рядышком с леггинсами и топиком Тани. Мне пришлось снять очки. Я всегда чувствую себя без них не в своей тарелке. Весь мир расплывается перед глазами, становится далеким. Приходится буквально нащупывать дорогу к воде. Я вижу лишь огромную, сверкающую массу голубого впереди.
- Давай я тебе помогу, - сказала Таня, крепко сжимая мою ладонь. - Где же твой папа? А, вижу, вижу. Вон он, на краешке. Вы будете нырять? - Она резво повела меня к нему. Наши босые ноги шлепали по влажной плитке. - Спорим, вы не умеете нырять! - сказала она.
- На что спорим? - весело откликнулся папа, как подросток.
Он нырнул и поплыл, мерно загребая воду и сверкая пятками, - и вскоре растворился в зеленовато-голубом пространстве.
- Надо же, и правда умеет! Молодец твой папа! - сказала Таня, от души веселясь.
Папа подплыл к нам. Он тоже смеялся. Подтянулся и сел на бортик, болтая ногами и сверкая капельками воды. Я застеснялась его толстого живота и седой волосатой груди. Но Таня явно думала, что лучше папы в мире нет.
- Слушайте, научите и меня нырять. У вас здорово выходит! И плавать по-настоящему научите, а то я умею только грести по-собачьи.
Она болтала и болтала, но в воду лезть не спешила. Папе пришлось взять ее за руки и уговаривать спуститься вниз по лесенке. Я прыгнула вслед прямо с бортика. Но и тогда Таня никак не решалась оторвать ноги от дна или опуститься в воду по плечи. Она дрожала, обхватив себя руками. Когда папа предложил научить ее плавать кролем, она застеснялась, начала отказываться и вспомнила, что у нее слабые уши и она может их застудить, если намочит голову.
Папа не стал ее принуждать. Вместо этого мы принялись прыгать и плескаться на мелкоте, сначала вдвоем, а затем вместе с Таней. Она отчаянно визжала, но вскоре пообвыклась и стала заливисто хохотать.
- Мы - семейка попрыгунчиков, - сказала она. Мы вели веселый мокрый хоровод. - Мы се-мей-ка по-пры-гу-шек, папа, Мэнди и Танюша, - пропела она.
Мы пели Танину песенку снова и снова, кружась в голубой воде.
- Как бы я хотела, чтобы мы были одной семьей, - сказала я. - Я бы все отдала, чтобы ты была моей сестрой.
- Ты мне тоже как младшая сестренка, - сказала Таня. - Мы всегда будем вместе, и никто нас не разлучит, правда же?