Возвращение мумии - Р. Стайн 2 стр.


4

Я видел, как глаза Сари широко раскрылись от испуга. Она громко ахнула.

- Дядя Бен! - Я наконец заставил себя закричать. - Обернись! Она… она!..

Дядя нахмурился, озадаченный.

Мумия ковыляла к нему, угрожающе протягивая руки, собираясь схватить дядю Бена за шею.

- МУМИЯ!!! - завизжал я.

Дядя Бен обернулся. И испуганно вскрикнул.

- Она ходит! - возопил он, тыча в мумию дрожащим пальцем. Он попятился назад. - Она ходит!

- О-о-ой! - не своим голосом простонала Сари.

Я повернулся и бросился наутек.

Но тут мумия разразилась хохотом.

Она опустила свои желтые руки.

- Бу-у-у! - крикнула она и снова захохотала.

Я обернулся и увидел, что дядя Бен тоже смеется. Его темные глаза сияли.

- Она ходит! Она ходит! - повторял он, мотая головой. Он по-дружески положил руку мумии на плечи.

Я вытаращился на них, разинув рот, сердце все еще колотилось.

- Это Джон, - сказал дядя Бен, наслаждаясь своей шуточкой. - Он тут в рекламе снимается. Каких-то новых клейких бинтов.

- Клейкие бинты "Птах", - провозгласил Джон. - Почувствуй себя фараоном!

Они с дядей Беном снова покатились со смеху. Затем дядя показал на съемочную группу, погружавшую свое оборудование в микроавтобус.

- На сегодня они все отсняли. Но Джон любезно согласился задержаться и помочь мне вас напугать.

Сари закатила глаза.

- Хорошая попытка, - сухо бросила она. - Тебе, папочка, придется придумать что-нибудь получше, чтобы напугать меня. - И тут же добавила: - Бедненький Гейб. Видел его лицо? Он так перепугался! Я думала, он со страху загорится!

Дядя Бен с Джоном рассмеялись.

- Эй, ничего подобного! - настаивал я, чувствуя, что заливаюсь краской.

Чья бы корова мычала! Когда мумия вышла из пирамиды, я своими глазами видел, как Сари ахнула и попятилась. Она испугалась не меньше моего!

- Я слышал, как ты кричала! - заявил я. Против моей воли голос прозвучал плаксиво.

- Это я чтобы помочь им напугать тебя, - нагло ответила Сари. Она перебросила свою длинную косу через плечо.

- Мне пора бежать, - сказал Джон, взглянув на часы. - Как вернусь в гостиницу, сразу плюхнусь в бассейн. Я могу продержаться под водой неделю! - Он помахал нам забинтованной рукой на прощание и побежал к микроавтобусу.

Ну почему я сразу не заметил часы у него на руке?

Я чувствовал себя дурак дураком.

- Ну все! - гневно крикнул я дяде. - В жизни больше не куплюсь ни на одну из твоих дебильных шуточек! Никогда!

Он усмехнулся и подмигнул:

- Поспорим?

- Что там с подарком Гейба? - напомнила Сари. - Что это?

Дядя Бен выудил из кармана какой-то предмет и поднял повыше. Кулон на шнурке. Отлитый будто из прозрачного оранжевого стекла. Он сиял на солнце.

Дядя Бен вручил кулон мне. Я покатал его в руке, дивясь его необыкновенной гладкости.

- Что это? - спросил я. - Что за стекло?

- Это не стекло, - отвечал он. - Это янтарь. - Он подошел ближе, чтобы полюбоваться им вместе со мной. - Подними его повыше и загляни внутрь.

Я сделал, как он сказал. И увидел внутри огромное черное насекомое.

- Там жук какой-то, - сказал я.

- Точно, жук, - согласился дядя Бен, щуря один глаз, чтобы разглядеть его получше. - Это древний жук, и называется он "скарабей". Он утонул в янтаре четыре тысячи лет назад. Как видишь, превосходно сохранился.

- Какая гадость, - прокомментировала Сари, скорчив рожу. Она хлопнула дядю Бена по спине. - Шикарный подарок, папа. Дохлый жук. Напомни, чтобы под Рождество я не отпускала тебя за подарками!

Дядя Бен засмеялся. Потом снова повернулся ко мне.

- Священный скарабей пользовался у древних египтян огромным почетом, - сказал он и, повертев кулон в пальцах, уронил его мне на ладонь. - Они верили, что скарабей дарует бессмертие.

Я изучал темный панцирь жука, шесть колючих ножек… все сохранилось идеально.

- Скарабей даровал бессмертие, - продолжал дядя. - Но укус скарабея означал мгновенную смерть.

- Жуть, - пробормотала Сари.

- Выглядит здорово, - сказал я. - Неужели ему и впрямь четыре тысячи лет?

Он кивнул.

- Надень его на шею, Гейб. Может, в нем еще сохранилось немного былого волшебства.

Я надел шнурок через голову и спрятал кулон под футболку. Янтарь приятно холодил разгоряченную кожу.

- Спасибо, дядя Бен, - сказал я. - Чудесный подарок.

Он вытер вспотевший лоб платком.

- Идемте в палатку и выпьем чего-нибудь холодного, - предложил он.

Мы прошли всего несколько шагов… и остановились, увидев странное выражение на лице Сари.

Она дрожала всем телом. Разинув рот, она показала пальцем на мою грудь.

- Сари, что такое? - воскликнул дядя Бен.

- С… скарабей, - заикаясь, проговорила она. - Он… сбежал! Я сама видела! - Она ткнула пальцем куда-то вниз. - Он там!

- Что? - Я отвернулся от нее и нагнулся, ища скарабея.

- Ой! - вскрикнул я, почувствовав, как что-то больно впилось в тыльную сторону моей ноги.

И понял, что скарабей укусил меня.

5

Я испуганно охнул, а в голове тут же пронеслись слова дяди Бена.

"Скарабей даровал бессмертие. Но укус скарабея означал мгновенную смерть".

Мгновенную смерть?

- Не-е-е-е-ет! - взвыл я и обернулся.

И увидел Сари, стоящую на коленях. Она ухмылялась. Рука ее была вытянута.

Я понял, что это она ущипнула меня за лодыжку.

С колотящимся сердцем я выхватил кулон из-за пазухи и вгляделся в прозрачный оранжевый камень. Скарабей неподвижно покоился внутри, как и было все четыре тысячи лет.

- А-а-а-а-а-а-а! - в бешенстве взревел я. Больше всего злился я на себя.

Неужели я так и буду попадаться на любую дурную шутку, какую дядя Бен и Сари вздумают со мною сыграть? Если так, это будет чертовски длинное лето.

Мне всегда нравилась моя кузина. Не считая тех случаев, когда она доставала меня с состязаниями или слишком уж задирала нос, мы с ней всегда прекрасно ладили.

Но теперь мне хотелось от души ей врезать. Или хотя бы сказать ей что-нибудь гадкое.

Однако ничего достаточно гадкого в голову не приходило.

- Это было свинство, Сари, - хмуро произнес я, убирая кулон под футболку.

- Да, это было… а впрочем, нет! - отвечала она, страшно довольная собой.

* * *

Той ночью я лежал на спине на своей узенькой койке, уставившись в низкую брезентовую крышу, и прислушался. Прислушивался к шелесту ветра о полог палатки, к тихому поскрипыванию колышков, к хлопанью парусины.

Не думаю, что мне когда-либо в жизни было так не по себе.

Повернув голову, я видел бледный свет луны, пробивающийся сквозь щель в пологе. Видел стебли сухой пустынной травы, пронизывавшие песок. Видел мокрые пятна от ночной росы, расплывающиеся на стене палатки над моей койкой.

"Мне ни за что не уснуть", - с горечью подумал я.

Я взбивал плоскую подушку раз, наверное, двадцать, пытаясь сделать ее хоть чуточку мягче. Одеяло из грубой шерсти царапало подбородок.

Мне и прежде случалось ночевать вдали от дома. Но всегда я спал в нормальной комнате или в гостиничном номере. А не посреди безжизненной песчаной пустыни в крошечной брезентовой палатке, трепещущей на ветру.

Мне не было страшно. Всего в нескольких футах от меня на противоположной стороне палатки храпел на своей койке мой дядя.

Только тревожно. Очень, очень тревожно.

Так тревожно, что в охватившем меня напряжении я мог расслышать негромкий шелест пальм снаружи. И тихое шуршание шин, когда вдали по шоссе проезжал автомобиль.

А еще я слышал гулкие удары собственного сердца, когда что-то зашевелилось у меня на груди.

Я был так напряжен, что сразу это почувствовал.

Всего лишь щекотка. Быстрое, едва заметное движение.

Этому было единственное объяснение. Скарабей шевелился в янтарном кулоне.

На сей раз - без шуток.

Никаких шуток. Он шевелился.

Сбросив одеяло, я нашарил в темноте кулон. Вытащил его на свет. И долго смотрел на жука внутри - черного узника оранжевой темницы.

- Ты двигался? - прошептал я ему. - Ты шевелил ногами?

Внезапно я почувствовал себя очень глупо. Зачем я шепчусь с четырехтысячелетним насекомым? С чего я вообще решил, что оно ожило?

Досадуя сам на себя, я заправил кулон обратно под ночную рубашку.

Я понятия не имел, сколь важным в скором времени станет для меня этот кулон.

Я понятия не имел, что он хранит в себе тайну, способную спасти мне жизнь. Или погубить меня.

6

Когда я проснулся, в палатке от жары было не продохнуть. Яркий солнечный свет лился через распахнутый полог. Щурясь от солнца, я протер глаза и потянулся. Дядя Бен уже ушел.

Моя спина ныла. Койка была такой жесткой!

Но я был слишком взбудоражен, чтобы беспокоиться о спине. Этим утром я отправлюсь в пирамиду, окажусь у входа в древнюю гробницу.

Я надел чистую футболку и вчерашние джинсы. Заправил кулон со скарабеем под футболку. Затем я осторожно вложил маленькую руку мумии в задний карман джинсов. С кулоном и рукой мумии я хорошо защищен, убеждал я себя. Уж в этой-то поездке точно ничего дурного не случится.

Я пару раз пробежался расческой по своей темной шевелюре, надел черную с желтым кепку с эмблемой "Мичиганских Росомах". После чего поспешил в палатку, что служила в лагере столовой - завтракать.

Над растущими вдалеке пальмами плыло раскаленное солнце. Желтые пески пустыни сияли в его лучах. Я вдохнул полной грудью свежий воздух…

Фу. Да тут рядом, похоже, верблюды, решил я. Воздух оказался не таким уж и свежим.

Дядю Бена и Сари я обнаружил в палатке-столовой, они сидели в конце длинного стола и завтракали. Дядя Бен был одет в свои обычные мешковатые брюки и белую спортивную рубаху с короткими рукавами и пятнами от кофе на груди. Сари стянула свои длинные темные волосы в хвост. На ней белые теннисные шорты были и ярко-красная майка.

Когда я вошел в палатку, они поприветствовали меня. Я налил себе стакан апельсинового сока и, за неимением хлопьев, взял себе миску каши из отрубей с изюмом.

На другом конце стола завтракали трое дядиных рабочих. Они оживленно обсуждали предстоящее дело.

- Мы сможем войти уже сегодня, - услышал я слова одного из них.

- Чтобы сломать печать на двери гробницы, может понадобиться несколько дней, - возразила молодая женщина.

Я сел рядом с Сари.

- Расскажи мне все о гробнице, - попросил я дядю Бена. - Чья это гробница? Что в ней?

Он хохотнул:

- Давай я хоть пожелаю тебе доброго утра, прежде чем начать лекцию.

Сари нависла над моей миской.

- Ага, посмотри… - сказала она, показав пальцем на мою кашу. - У меня в каше больше изюмин, чем у тебя!

Говорю же, она и завтрак может превратить в состязание.

- Ничего, у меня зато больше мякоти в соке, - ответил я.

Это я так сказал, шутки ради, но она принялась изучать свой стакан с соком, дабы удостовериться.

Дядя Бен вытер рот бумажной салфеткой. И сделал большой глоток черного кофе.

- Если я не ошибаюсь, - начал он, - гробница, которую мы открыли, принадлежала царевичу. А именно - двоюродному брату фараона Тутанхамона.

- Это который "Кинг Тут", - перебила его Сари, обращаясь ко мне.

- Я в курсе! - резко ответил я.

- Гробница Тутанхамона была открыта в 1922 году, - продолжал дядя Бен. - Погребальная камера оказалась заполнена большей частью сокровищ Тутанхамона. Это стало величайшим археологическим открытием двадцатого века. - На его лице появилась улыбка. - До недавнего времени.

- Ты думаешь, что нашел нечто более потрясающее? - спросил я. К каше я даже не притронулся. Слишком увлекла меня дядина история.

Он пожал плечами.

- Невозможно узнать, что находится за дверью гробницы, покуда ее не вскроешь, Гейб. Но я держу пальцы скрещенными. Я верю, что мы нашли гробницу царевича Хор-Ра. Как я уже сказал, он приходился фараону двоюродным братом. И поговаривали, будто богатством он не уступал своему царственному родственнику.

- И ты считаешь, что все короны, украшения и сокровища царевича Хор-Ра погребены вместе с ним? - спросила Сари.

Дядя Бен одним глотком допил кофе и отодвинул кружку через стол.

- Как знать? - ответил он. - Там могут храниться невиданные богатства. А может не оказаться ничего. Всего лишь пустая комната.

- Как она может быть пустой? - возмутился я. - Как могут быть в пирамидах пустые гробницы?!

- Разорители гробниц, - хмурясь, ответил дядя. - Не забывай, царевич Хор-Ра был погребен примерно за 1300 лет до нашей эры. На протяжении многих столетий воры врывались в гробницы и успели разграбить немало погребальных камер.

Он встал и вздохнул.

- Может статься, мы ухлопали столько месяцев на раскопки чтобы обнаружить в итоге пустую комнату.

- Как бы не так! - вскричал я. - Бьюсь об заклад, мы найдем там мумию царевича. И сокровищ на миллионы долларов!

Дядя Бен улыбнулся мне.

- Довольно болтовни, - сказал он. - Доедайте свой завтрак - и за дело.

Мы с Сари вышли из палатки вслед за дядей Беном.

Он помахал рукой двум молодым мужчинам, которые вышли из палатки с техникой, неся необходимое оборудование. И поспешил к ним.

Мы с Сари отстали. Она повернулась ко мне, и лицо ее было серьезным.

- Слушай, Гейб, - тихо сказала она, - ты прости, что я была такой врединой.

- Ты? Врединой? - язвительно ответил я.

Она даже не усмехнулась.

- Я переживаю, - призналась она. - За папу.

Я взглянул на дядю Бена. Тот как ни в чем не бывало беседовал со своим работником, похлопывал по спине. В общем, был, как обычно, весел и бодр.

- Чего ты переживаешь? - спросил я. - Твой отец на седьмом небе от счастья.

- Вот это меня и тревожит, - прошептала Сари. - Он так счастлив, так волнуется! Он действительно думает, что совершит открытие, которое его прославит.

- Ну и что? - спросил я.

- А то, что вдруг там и впрямь окажется пустая комната? - ответила Сари, не сводя темных глаз с отца. - Что если разорители гробниц давно обчистили это место? Что если это и не царевича вовсе гробница? Что если папа взломает печать, отопрет дверь - а там только пыль да змеи?

Она вздохнула.

- Это разобьет ему сердце. Вдребезги. У него, Гейб, такие надежды! Не знаю, сможет ли он оправиться от такого удара.

- К чему такие мысли? - ответил я. - Что если…

Я умолк, потому что дядя Бен поспешил к нам.

- Идемте в гробницу, - взволнованно проговорил он. - Рабочие считают, что мы вплотную приблизились ко входу в погребальную камеру.

Положив руки нам на плечи, он повел нас к пирамиде.

Как только мы вошли в отбрасываемую пирамидой тень, воздух сделался прохладнее. В поле зрения возник низкий проход, прорытый в нижней части задней стены. Ширины его хватало лишь на то, чтобы протискиваться внутрь по одному. Вглядываясь в узкое отверстие, я обнаружил, что туннель за ним круто уходит вниз.

"Только бы не упасть", - подумал я, чувствуя, как от страха кишки завязались в узел. Я представил, как падаю и падаю в бездонную черную дыру.

Впрочем, по большому счету я боялся грохнуться перед Сари. Я знал, что она никогда не даст мне об этом забыть.

Дядя Бен вручил нам по ярко-желтой каске. В каждую был вмонтирован фонарик, как у шахтеров.

- Держитесь вместе, - напутствовал он. - Я не забыл прошлых каникул. Вы двое разбрелись и втянули нас в передрягу.

- Н-не станем, - запинаясь, проговорил я. Я старался не подавать виду, что нервничаю, но ничего поделать с этим не мог.

Я взглянул на Сари. Она поправляла шлем. И выглядела такой же спокойной и уверенной в себе, как и всегда.

- Я пойду вперед, - сказал дядя Бен, затягивая ремешок каски под подбородком. Он повернулся и начал спускаться в дыру.

Но пронзительный крик, донесшийся откуда-то сзади, заставил нас всех остановиться и обернуться.

- Стойте! Пожалуйста, остановитесь! Не входите туда!

7

К нам бежала по песку молодая женщина. Ее длинные темные волосы развевались на бегу. В одной руке она держала коричневый чемоданчик. На шее болтался фотоаппарат.

Она остановилась перед нами и улыбнулась дяде Бену.

- Доктор Хассад? - спросила она, задыхаясь.

Дядя кивнул.

- Да? - Он подождал, когда она переведет дух.

"Ничего себе! Какая красавица", - подумал я. Как я уже говорил, волосы у нее были длинные, темные, гладкие и блестящие. На лоб спадала густая челка. А под челкой - самые прекрасные зеленые глаза, какие мне когда-либо доводилось видеть.

Одета она была во все белое. Белый пиджачок, белая блузка, белые брючки. Невысокая - всего на дюйм или два выше, чем Сари.

"Она, должно быть, кинозвезда, - сказал я себе. - Но до чего хороша!"

Она поставила чемоданчик на песок и пригладила волосы.

- Извините, что так кричала, доктор Хассад, - сказала она. - Просто мне необходимо было с вами поговорить. Я не хотела, чтобы вы скрылись в пирамиде.

Дядя Бен разглядывал ее, хмуря брови.

- Как вам удалось миновать охрану? - спросил он, сняв каску.

- Я показала им журналистское удостоверение, - ответила она. - Я репортер каирской газеты "Солнце". Меня зовут Нила Рахмад. Я надеялась…

- Нила? - перебил ее дядя Бен. - Какое чудесное имя!

Она улыбнулась:

- Да. Моя мама назвала меня в честь Нила, Реки Жизни.

- Что ж, имя у вас, конечно, прекрасное, - сказал дядя Бен. Его глаза сверкнули. - Но я не готов позволить каким-либо репортерам освещать нашу деятельность.

Нила нахмурилась и закусила губу.

- Несколько дней назад я разговаривала с доктором Филдингом, - сказала она.

Глаза дяди широко раскрылись от удивления.

- Вот как?

- Доктор Филдинг дал мне разрешение написать о вашем открытии, - настаивала Нила, не сводя с моего дяди глаз.

- Да ведь мы ничего еще не открыли! - сердито сказал дядя Бен. - Там, может, и открывать-то нечего.

- А доктор Филдинг говорил мне совсем другое, - ответила Нила. - Он был совершенно уверен, что вы на пороге открытия, которое потрясет мир.

Дядя Бен засмеялся:

- Иногда мой коллега на радостях становится излишне болтлив.

Глаза Нилы смотрели на моего дядю с мольбой.

- Можно мне с вами в пирамиду? - Она взглянула на нас с Сари. - Я же вижу, у вас есть посетители.

- Моя дочь Сари и племянник Гейб, - ответил дядя Бен.

- Ну, можно с вами и мне? - взмолилась Нила. - Обещаю, я ни словечка не напишу без вашего одобрения.

Дядя Бен задумчиво потер подбородок. Он снова надел каску.

- И никаких фотографий, - буркнул он.

- Так я могу пойти? - взволнованно спросила Нила.

Дядя Бен кивнул.

- Только в качестве зрителя. - Он старался вести себя сурово. Но я-то видел, что она очаровала его.

Нила одарила его трогательной улыбкой:

- Спасибо вам, доктор Хассад!

Он полез в тележку с амуницией и вручил журналистке желтую каску.

Назад Дальше