- Садитесь, вы теперь равноправный член нашего дома, - сказал заведующий солдату.
Всем опять сделалось весело.
Порешили работу начать завтра с утра.
Звонок дежурного к вечернему чаю прервал собрание.
Санька скакал по полу, хлопал в ладоши и кричал:
- Я Лобинзон Пузо... Лобинзон Пузо!
Ребята смеялись, а заведующий схватил Саньку за руки, поднял его выше головы и смеясь говорил:
- Ты еще только Пузо, а Робинзоном потом будешь!
С утра работа закипела: кто вытаскивал кровать во двор, кто месил глину, кто чистил мастерскую.
Ребята с азартом хватались за работу.
Заведующий, весь забрызганный известкой, белил потолки, стены.
Когда было все замазано, выбелено - осталось самое трудное и неприятное - мыть полы.
- Это девчонкина работа, мы не будем мыть! - сказал Васька.
Заведующий запротестовал, так как девочки все работали так же, как и мальчики.
Притащили горячей воды. Заведующий взял тряпку и спросил - кто будет мыть с ним большую комнату?
Ребятам стало неловко. Подскочили Колька с Гошкой, выхватили тряпку у заведующего.
- Мы одни вымоем!
- Нет уж вы меня не обижайте, - возражал заведующий. - Думаете, мыть не умею? Давайте, кто лучше!
Даже Мишка Козырь, и тот взял тряпку и начал мыть. А Мишка очень не взлюбил заведующего: при нем ребята перестали бояться Мишки.
Через несколько дней позеленевшие от сырости и почерневшие от копоти комнаты стали неузнаваемы.
Грязная спальня мальчиков превратилась в светлую столовую, мастерская в уютную спальню. Наверху освободилась большая комната, где каждый вечер, после трудового дня, начались беседы, рассказы, сказки, песни...
Осталась только избушка Тайдана, которую решено было прибрать потом.
Случай представился.
Тайдан был послан в город за сапожным товаром.
- Ну, ребята, Тайдану подарок - вымоем ему избушку, побелим, - предложил заведующий.
Такое предложение было встречено с восторгом, и девочки и мальчики приняли в работе самое живое участие.
Весь Тайданов скарб был вытащен из избушки, вытрясен и разложен во дворе на солнышке.
Шандор с ребятами обмазывали щели, солдат белил потолок, печку. Заведующий с Колькой чинили переборку, налаживали двери, заменяли разбитые стекла в рамах новыми.
Санька-Пузо, как теперь его стали звать ребята, и Тимка стояли на часах и смотрели вдаль - не покажется ли на дороге Тайдан, чтобы предупредить ребят: всем хотелось поразить Тайдана.
К вечернему чаю работа была закончена: в избушке стало чисто, светло, пахло смолистой пихтой, за которой Сенька с Жихаркой нарочно ходили на "Сухую".
- Вот Тайдан ахнет! - радовались ребята, и им всем непременно хотелось видеть, как Тайдан откроет дверь в свою избушку.
После чая ребята на пологой крыше амбара растянулись на солнышке отдохнуть.
Часовые - Санька и Тимка, - завидев Тайдана, закричали:
- Идет! Идет! - и побежали ему навстречу.
Ребята встретили его в воротах, взяли у него мешок с товаром, и все пошли к избушке.
- Ах, дуй вас горой! - воскликнул Тайдан, - никак я дверьми ошибся: не моя хата! Кто это тут подменил мою избу? - обернулся Тайдан к ребятам, весь сияя от радости.
- Твоя, твоя! - весело кричали ребята и под руки ввели Тайдана в избушку, где заходящее солнышко играло на стенах и чисто вымытом полу.
Ребята были довольны, что поразили Тайдана, а им больше ничего и не нужно было.
Так начали ребята жизнь по-новому.
XVIII. В ЧУЖОМ ПИРУ ПОХМЕЛЬЕ
Прилетели скворцы, зашумели ручьи, снежные бугры накренились. Правый берег реки обтаял и местами уже обсох.
На этих сухих островках ребята простаивали часами, наблюдая, как река выбивается на волю.
А посмотреть было что!
С страшным треском ломая лед, громадные льдины, как дикие звери, вставали на дыбы, скрежетали краями и топили друг друга в воде.
Целый день и ночь на реке стоял шум и треск. А на утро лед поредел, понесло дрова, бревна, доски, а то и оторвавшийся баркас, плоты леса...
Вся деревня высыпала на берег. У кого были лодки, спустили их на воду - ловить бревна и дрова.
Ребята тоже спустили свою лодку, и самые отчаянные - Гришка и Яцура, вооружившись баграми и веревкой, отправились на добычу.
Уцепятся багром за бревно и тянут его к берегу, а тут уже артель, во главе с заведующим, подхватывает веревкой и - на берег.
Весело шла работа, все были рады солнцу, освободителю реки, и хорошей добыче.
- Довольно, ребята! - скомандывал заведующий, когда уже порядочная куча бревен и дров была сложена на берегу.
Уставшие и довольные, все отправились домой.
К вечеру река уже совсем очистилась, а на другой день утром пароходный свисток разбудил ребят.
Все повыскакали из дому посмотреть первый пароход.
Заведующий с этим пароходом уехал в город, напомнив ребятам, что на сегодня намечена рубка дров в лесу.
День выдался на славу: теплый, ясный.
Ребята с солдатом отправились в лес пилить дрова. Пахло сосной, пели птицы на разные лады.
На повороте к монастырскому бору ребят остановили три солдата с винтовками.
- Стой! дальше нельзя итти. Кто вы такие? - спросили они.
- Мы - приютские, - ответили испуганные ребята.
- А это кто? - указали они на солдата.
- Наш же... у нас живет... Из Богородского он.
- Из Богородского? - как-то многозначительно повторил один из солдат, с красной звездочкой на рукаве.
Солдат перепугался, побледнел.
- Белый? Документы!
Солдат отрицательно мотнул головой.
- Давно из Богородска?
- С осени еще, - тихо ответил солдат.
- Как с осени?
- Да он, дяденька, давно у нас живет, с зимы, - вмешался в разговор Сенька, думая разъяснить дело.
- То с осени, то с зимы! Путаете вы все, вот что, - рассердился со "звездочкой". - Знаешь, что сейчас в Богородском творится? - спросил он солдата.
Тот покачал головой.
- Неужто бунт?! - выпалил простодушный Сенька.
- Откуда ты знаешь? - пристал к нему "со звездочкой".
- Кундюков давно еще говорил, что, как только река вскроется, будет бунт...
- Кто это Кундюков?
- Наш деревенский, к Тайдану ходит...
- А что это за Тайдан, татарин что ли?
- Да наш Тайдан, сапожничает у нас, - сказал Сенька.
- Ага! Ну разберемся со всеми. Взять его, - указал "со звездочкой" на солдата. - А вы - марш назад, да живо! - скомандывал он ребятам.
Солдата повели к монастырю.
Ребята, испуганно перешептываясь, зашли в лесок, а потом повернули обратно к монастырю - посмотреть.
- Красных-то что, гляньте! - тихонько сказал Колька.
Действительно, около монастыря, на горке, целый отряд солдат, с красными звездочками на шапках, устанавливали пулеметы, направляя их в сторону реки, а другой отряд цепью обходил сосняк, захватывая всю деревню.
Ребята вернулись домой и только что начали рассказывать Тайдану о случившемся, как в ворота въехал небольшой отряд вооруженных.
- Кто здесь Тайдан? - спросил старший, тот самый, что арестовал солдата.
- Я - Тайдан.
- Давно ты был в Богородском? - начал допрос старший.
- В Богородском? - да... годов с пяток, пожалуй, будет.
- А богородские к тебе давно заезжали?
- Совсем не бывали... да я там никого и не знаю.
- Совсем никого?
- Совсем...
В воротах показался арестованный солдат под конвоем.
- И этого не знаешь? - указал старший на солдата.
- Ну этот наш, работником у нас живет, ребятенки обмороженным его подобрали, отходили его, он так и живет.
- Пойдешь с нами и ты, одевайся! - сухо сказал старший Тайдану и дал знак конвоирам.
- Произвести обыск! - распорядился старший.
Красноармейцы перевернули все вверх дном в избушке Тайдана, в сеновале, в амбаре. На чердаке мастерской под мусором нашли десятка полтора новых котелков, пачки патронов, две сабли и револьвер.
- А это откуда? - спросил старший у Тайдана.
"Ну, теперь моя песенка спета, - подумал Тайдан, - засыпали ребята!.."
- Не, знаю, - сказал он громко, - что хотите, делайте со мной, а не знаю.
Спросили солдата, - он тоже не знает.
Мальчишки перетрусили, и все отперлись, что и они не знают.
Красноармейцы, забрав все найденное, взяли Тайдана и солдата и уехали в монастырь, где у них расположился штаб отряда.
Арест Тайдана совсем обескуражил ребят, все сбились в кучу - и мальчики и девочки.
- Что делать? Как выручить Тайдана?
Девочки ревели. Зойка упрекала мальчишек, что они не сказали красноармейцам про оружие, что это они спрятали. Теперь Тайдана судить будут, - может, и расстреляют.
- Правду тогда говорил Тайдан, - вспомнил Яцура. - "Кого к ответу? - Тайдана", вот так и вышло.
- Эх, зря тогда не отнесли старосте все, теперь бы ничего Тайдану и не было, - горевал Сенька.
- А Тайдан знал, что мы спрятали, а не сказал! Вот это человек! - с гордостью сказал Колька. - А мы что?!
Девочки настаивали, чтобы мальчики сейчас же шли к красным и выручили Тайдана.
- А они и нас арестуют, - сказал Жихарка.
- Так вас и надо, - пусть арестуют, не хватали бы чего не надо, - горячилась Зойка.
- Да, ступай сама! Больно смела, какая выискалась! - огрызался Жихарка.
- И пойду! Думаешь, не пойду? Сейчас пойду! А вы все трусы.
- Пойдем, Зойка, и я с тобой пойду, - решительно заявил Колька и пошел с Зойкой
- И я с вами, - присоединился к ним Гошка.
- Вернитесь лучше, - кричали ребята, - все равно, и вас расстреляют.
- Не вернемся... трусы! - уж издали крикнула Зойка.
Стемнело. Дежурный позвонил на ужин. Ели плохо, всем было не до еды. Всех угнетала мысль, что погубили Тайдана.
Уж поздно приехал заведующий. Степанида передала о случившемся, сказала, что трое ребят ушло на выручку Тайдана, да так и не вернулись...
Заведующий тоже ушел в штаб, узнать, в чем дело, и тоже не вернулся.
Почти всю ночь ребята не спали. Утром рано возвратился заведующий и ребята, а Тайдана и солдата не было.
- Вчера ночью их увезли в город на пароходе, - сообщил заведующий. - Ну, да печалиться нечего, их скоро выпустят, - ведь никакого преступления они не сделали, недоразумение одно, - успокаивал он.
Пришел Кундюков, удивился, что Тайдана арестовали, ругал красных, а когда уходил, то сказал, что в Богородском третий день идет бой, из города два парохода с пулеметами прошли, бьют народ, кого ни попало.
На третий день Колька с Сенькой выпросились у заведующего в город Тайдана навестить.
Степанида с девочками напекли пирогов, нажарили рыбы и полную корзинку отправили с ребятами.
Колька с Сенькой прежде всего отправились в тюрьму, где служил Колькин дядя.
У тюрьмы народу всякого много, все с узелками, с корзинками.
- Что это народу сколько? - спросил Сенька у одной старушки.
- Передача сегодня, вот и народ...
Подошли к двери - часовые.
- Вам кого? - спрашивают.
- Дядя мой тут служит, надзиратель. Корнеев Иван его зовут, - ответил Колька.
- Когда служил?
- Всегда служил, давно... много годов.
- Ну, так, брат, никакого тут Корнеева нет, теперь все новые - красноармейцы.
- А сюда старика да молодого третьеводни не приводили? - набравшись храбрости, спросил Сенька.
- Тут каждый день и стариков и молодых, сколько хошь, водят, - где их запомнить! Идите вон в ту дверь, к дежурному, посмотрите по книге.
Ребята вошли к дежурному, около которого стояла очередь: все справлялись про своих.
- Вам кого? - спросил дежурный, когда очередь дошла до них.
- Тайданом звать одного, а другой Семенов Илья.
- Тайданов, Михаил Федоров?
- Да, да! - обрадовались ребята.
- Здесь. Камера № 5. Передача что ли? - давайте. Другой, говорите, Семенов Илья? - переспросил дежурный, просматривая алфавит арестованных. - Нету такого, - два раза просмотрел. Может быть, в другой тюрьме.
- Разве еще тюрьмы есть? - удивился Сенька.
- О-го! - улыбнулся дежурный, - целых три... Все для нашего брата старались да теперь, видно, и самим сгодились.
Сенька не понял, о ком это говорил дежурный.
- Записки не будет? - спросил дежурный. - Что, карандаша нет? Вот карандаш, на и бумажки.
Дежурный оторвал клочок, на котором Колька и написал:
"Мы, Колька и Сенька, принесли тебе пирогов. Напиши, скоро ли выйдешь".
Красноармеец унес корзинку вместе с другими и через полчаса вынес несколько пустых. Тут была и Колькина.
- Кто Тайдану приносил?
- Мы!
- Берите, спасибо сказал старик.
- А письма нет? - спросил Колька.
- Писем передавать от заключенных без разрешения не полагается, - сказал красноармеец и снова ушел с передачей.
Колька вспомнил, что дежурный сказал "камера номер пять".
- Неужели Тайдан там, в "пятой"? Закован, в подвале?
Колька сказал об этом Сеньке. Тот вспомнил Колькин рассказ о дяде и арестанте, захотел наверное узнать и вернулся к дежурному.
- Тебе что еще? - заметил его дежурный.
- А Тайдан в подвале сидит, закован? - спросил Сенька.
- Ничего не знаю, паренек, не мешай, - вишь очередь какая ждет, - спокойно ответил ему дежурный.
Ребята вышли на улицу.
XIX. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
На улице около тюрьмы стояло несколько оседланных лошадей, их держали красноармейцы.
Сенька ни одной хорошей лошади не пропустит, чтобы не осмотреть поближе, а то и похлопать рукой по груди, по бокам погладить.
У одного красноармейца были гнедой и карий, у другого серый и вороной.
- Вот это кони! - восклицал Сенька, - вот и Чалдон был бы такой, - указал он на серого коня.
- А может быть, это Чалдон и есть, - сказал Колька.
Подошли вплотную.
- Что вам нужно? - сердито спросил красноармеец.
- Хороши кони, - поглядеть охота!
- Смотри, Колька, ведь это Чалдон, - весь встрепенувшись, шепнул Сенька, - вот и ноздри розоватые, и на груди черный пятачок...
- Врешь? - не поверил Колька.
- Ей-богу, он! Я тогда ведь хорошо запомнил. Вот узнать бы, хромает он или нет.
- Это у вас порченый? - спросил Сенька красноармейца.
- Сам-то ты не испортился ли? Много знаешь больно, - обиделся красноармеец. - На-ка, подержи кто-нибудь, - сказал он уже более миролюбиво, - я пойду прикурю.
Сенька подбежал, взял поводья, потрепал коня по груди.
- Он! Сейчас умереть, - он! Вот и пятачок, - указал Сенька на черное круглое пятнышко.
- Чалдон! - сказал он громко.
Конь повел ушами, посмотрел на Сеньку, на Кольку...
- Он и есть! - обрадовался Сенька.
- Чей это конь? - спросил он у подошедшего красноармейца.
- Комиссара военного, - ответил красноармеец, - да вот он и сам идет.
Из дверей тюремной конторы вышел высокий черный человек в военной форме, на рукаве красная звезда и несколько красных квадратиков, у пояса револьвер.
"Он и не он, - думает Сенька, - как бы спросить?"
- Колька, давай спросим, не тот ли черный...
Военный подошел к коню, потрепал по шее.
- Ну, Чалдон, сейчас поедем, - сказал он коню. - Товарищ Лаптев, подержи еще маленько, я вернусь в контору.
Теперь Колька и Сенька были твердо уверены, что это не кто иной, как тот самый черный, который жил зимой в монастырской сторожке.
- Как зовут этого комиссара? - спросил Колька у Лаптева.
- Зачем тебе?
- Мы его знаем, только забыли, как зовут, - слукавил Колька.
- Это - товарищ Иванов. Как вы его знаете? - заинтересовался красноармеец.
- Раньше видали, в деревне он жил, недалеко от нас.
- A-а, все может быть.
- Ну, едем! - раздался голос черного.
- Не узнаешь, товарищ Иванов, ребят-то? Они тебя знают.
- Какие ребята? - спросил черный.
- Да вот эти.
- Где вы меня видали? давно? - обратился черный к ребятам.
- Нынче зимой в избушке, в лесу, - сказал Колька.
- Ба-а! Да вот вы кто! Как же, помню, помню! Ну здравствуйте, здравствуйте! - крепко жал руки ребятам черный. - Как же вы узнали?
- Вот Чалдона сперва узнали, а потом и вас, - сказал Сенька.
- Ну вот что, дорогие товарищи, сейчас я тороплюсь в штаб, по важному делу, а вы заходите ко мне часика через два; я живу на Большой Королевской, на самом берегу, угловой дом, - не забудете? Непременно заходите!
- Найдем, - уверенно сказал Колька, - эту улицу я знаю.
Комиссар сел на коня и галопом поскакал в город.
- Не припадает Чалдон-то, поправился, - заметил Сенька, глядя ему в след, и ребята двинулись по шоссе к городу.
- Вот здорово-то! - радовались ребята. И Тайдана, и Чалдона и черного всех разыскали! Только бы еще солдата найти да из тюрьмы их с Тайданом выручить.
Через два часа ребята уже были на Большой Королевской. Зашли во двор. Чалдон стоял привязанным у крыльца.
Стали подниматься по лестнице, а товарищ Иванов уже кричит:
- Сюда, сюда, товарищи! Ну, вот, будем чай пить, - усаживал он ребят. - Расскажите, что вы тогда подумали обо мне, когда не нашли ни меня, ни Чалдона.
Ребята смутились и молчали, особенно Сенька: ему стыдно было смотреть на товарища Иванова.
- Знаю, знаю: подумали, что бродяга и есть, да еще и вор - верно?
Сенька, не поднимая глаз, кивнул головой.
- Ну, ладно, что было, то прошло, теперь мы узнали друг друга. Знаете, ребята, ведь Чалдон оказал мне большую услугу в ту ночь, да не только мне, а и нашему отряду... Он оказался не так уже попорченным: сначала действительно прихрамывал, а потом разошелся - хоть бы что! Я той ночью верст пятьдесят на нем проскакал, много дела большого сделал... Да вы чего не едите и не пьете? Ешьте досыта, - угощал Иванов.
- У нас Тайдана арестовали и еще одного, солдата нашего...
- Какого Тайдана? Не старик ли такой маленький? Я сегодня такого допрашивал в тюрьме.
- Да, да, он и есть! - и ребята рассказали про все: и про обыск, про сабли и про солдата.
Комиссар слушал внимательно.
- Знаю и солдата, вместе с Тайданом привезли, только Тайдана в общую камеру посадили в № 5, а того отдельно в одиночную.
- Пятая камера - в подвале, куда закованных сажают? - спросил Колька.