* * *
– Наш катер! – крикнула Лёлька и помчалась по берегу.
Егор тоже ускорил шаг. Оставленный несколько дней назад катер покачивался на волнах, как ни в чём не бывало. Даже оранжевые жилеты и стёганый костюм валялись под скамейками, как прежде.
– А папы ещё нет! – вздохнула Марфа.
– Сейчас подъедет, – успокоила Анна.
– Эй ты, рыжая!
Резкий мужской голос раздался из-за деревьев.
Анна вздрогнула и обернулась.
– Тебе, тебе говорю! – подтвердил голос.
На краю леса появился высокий небритый мужик в пятнистом комбинезоне.
– Это он, – шепнула Марфа на ухо остолбеневшей Лёльке. – Он про вас спрашивал. Только их было двое.
Мужик медленно, будто лениво, шёл к берегу.
– Отойди, рыжая, и девчонку свою забери. А городских мне оставь. Тогда цела будешь! Думаешь, шутки шучу?
Он сунул руку в карман и через мгновение вытащил страшный чёрный предмет.
Анна раскинула руки и, как могла, прикрыла собой ребят.
Она стояла на берегу – хрупкая маленькая женщина с развевающимися на ветру рыжими волосами. Стояла с бледным лицом и не отрываясь смотрела в глаза страшного незнакомца.
– Чего глядишь? – грубо бросил тот. – Колдуешь? На меня ваши саамские штучки не действуют! Через минуту не отойдёшь, застрелю. И тебя, и девку твою. А потом – в море. Кто вас тут найдёт? За городских такие деньги обещаны, что я на всё пойду!
"Тем, кто нас привезёт, дадут вознаграждение! – осенило Егора. – Но если он убьёт Анну или Марфу, мы же всем это расскажем! Он что, не понимает?"
– А ты, мальчик, не пялься! За вас, что за живых, что за мёртвых, деньги обещаны!
Егор похолодел. Вот, значит, как!
Он не мог оторвать взгляда от страшного чёрного дула пистолета.
Вдруг дико завизжала Лёлька, и Егору почудилось, что из-за кустов выскочило что-то мохнатое и рыжее. Как та собака из сна, только гораздо крупнее. Чудище бросилось на бандита сзади, и тот, так и не успев нажать на курок, завалился на спину.
Глава 20
И вовсе это была не огромная собака, а рыжеволосый человек в лисьем полушубке.
– Аннушка, прости меня! – повторял он. – Аннушка, прости!
Та стояла, опустив голову, и молча вытирала бегущие по щекам слёзы.
– Ты меня не узнала, да? А я сразу, как увидел у калитки, понял, что это ты. Неужели не помнишь? Мы же в одном классе с тобой в интернате учились! Про нас ещё думали, что мы брат и сестра, потому что рыжие оба. А какой я тебе брат? Я же… – мужчина будто поперхнулся и замолчал.
– Я помню, Валера, – хрипло ответила Анна. – Я всё помню.
– Правда? – Валера прерывисто вздохнул. – Как увидел, что Сашка в вас пистолетом тычет, будто всё оборвалось внутри. Думал, не успею! Когда представлял, как оно всё будет, считал – ерунда! А сейчас словно глаза открылись. Не нужны мне такой ценой никакие деньги. Поперёк горла встанут!
– Деньги? – растерянно повторила Анна.
Валера кивнул.
– Да я объясню. Наверное, день тот был несчастливый. С утра я ватник утопил. Да ещё по-дурацки так! Снял, когда жарко стало, на корму бросил, а он оттуда и свалился в воду. Я бы достал, конечно, но волна поднялась – мама не горюй! Вот и уплыл ватничек в дальние края. А дальше – больше. Приплываем, на нашем месте чужие сети стоят. А место хорошее – поискать! Мы с Сашкой за соседним мысом спрятались, чтобы выследить, кто на чужое позарился. Ну и зазевались. Увидели, когда дедки соловецкие те сети уже вытащили. Мы, конечно, разозлились. Догнали катерок их, взяли на буксир и отвезли на один островок, чтобы они там посидели, подумали, как чужое место занимать. Они было заартачились, так Сашка пистолетом пригрозил.
Егор с опаской оглянулся на валявшийся среди гальки пистолет.
– Не бойся, – заметив его взгляд, хмыкнул Валера. – Это газовый.
Егор пожал плечами и отвернулся.
– Так вот, – продолжил Валера. – Когда на островок их тянули, один заныл, что ему обязательно вернуться в бухту надо. Будто он детей там оставил. А мы-то знаем, что он одинокий. Посмеялись ещё, чтобы врал получше. В общем, отвезли их, куда хотели, решили забрать денька через два, когда поумнеют. А сами домой вернулись. Кстати, пока возвращались, видели, как ребятишки какие-то на катерке плыли, к Соловкам вроде, а потом за Длинный остров свернули. Ну мы поняли, что дедок не соврал, но решили, что это не наши проблемы. А к вечеру такой туман накрыл – еле выбрались.
С утра встаём – весь Большой Соловецкий остров гудит. Дети пропали – мальчик и девочка. А дня за два до того на монастырь посмотреть какой-то миллионер приехал. Видно, решил доброе дело сделать, велел всем рассказать, что, если кто детей найдёт, получит двадцать тысяч долларов. Представляете?
А никто же, кроме нас, не знал, где их искать! Собрались впопыхах. Я даже ватника нового не нашёл, прихватил материн полушубок. А чего? Он облезлый, конечно, но тёплый! В общем, поплюхали мы к Длинному острову, где последний раз детей видели. Остров прочесали, вокруг всё изъездили. А потом Сашка сказал, что их могло течением унести к вашему берегу. Приплыли сюда – смотрим, катерок стоит, а ребят нету! Начали искать, к вашей изгороди вышли. А там ты, Аня, встретила.
Валера снова вздохнул и посмотрел на горизонт.
– В общем, решили мы с Сашкой у катерка дожидаться. Думали, рано ли поздно кто-нибудь да появится. Вот и дождались. Только Сашка нервничал очень, вот с утра и напился до белых риз. А я чуть не проспал.
– Подождите, – встряла Лёлька. – Получается, что Иван Степанович с другом до сих пор на необитаемом острове? Без еды?
Валера смутился:
– Да нет. Там кое-какие припасы имеются.
Лёлька сжала руки в кулачки и пошла на Валеру:
– А если они заболели? Или замёрзли совсем? Вы – люди или кто?
Валера от неожиданности попятился.
Егор осторожно взял сестру за руку.
– Лёль, мы сейчас их заберём. Правда!
Лёлька недоверчиво посмотрела на Валеру.
Тот отчаянно закивал:
– Конечно, заедем и заберём.
– А ваш приятель, – презрительно поджала губы Лёлька, – долго здесь валяться будет?
– Я его сейчас в нашу палатку перетащу. Это рядом.
– Вы, кстати, уверены, что его не убили? Или не сломали ему чего-нибудь? – не отставала Лёлька.
Валера хмыкнул:
– Вот девчонка растёт! Не бойся, у меня опыт знаешь какой? Ничего с Сашкой не сделалось. Он уже просто спит. Пьяный.
– Пистолет хоть подберите.
С моря донёсся гул мотора.
– Это папа! – радостно выдохнула молчавшая всё время Марфа.
Лёлька открыла сумочку, вытащила блокнот, ручку и что-то быстро нацарапала на первой страничке.
– Вот, – сказала она, протягивая блокнот Марфе. – Тут мой электронный адрес и мобильный телефон.
Марфа кивнула и пошла к большому чёрному камню. Егор вспомнил, что, когда их катер только причалил к этому берегу, он видел на поверхности камня какой-то предмет, но так и не успел его рассмотреть.
Марфа потянулась и достала маленькую металлическую коробочку с ажурной крышкой.
– Возьми, – улыбнулась она Лёльке. – Я эту шкатулку сюда в самом начале июня положила. Теперь в ней накопились летние песни моря. Соберёшься спать, поставь шкатулку у кровати, открой крышку, и тебе эти песни обязательно приснятся.
– Спасибо!
Лёлька посмотрела на Марфу и вдруг всхлипнула:
– У меня никогда не было такой подруги, как ты!
Марфа подозрительно засопела и отвернулась, но Егор заметил, что по её щекам медленно ползут две прозрачные слезинки.
Море сияло ослепительной синевой, ветер бил в лицо, а два катера, соединённые тросом, уверенно набирали скорость.
Анна, обняв Марфу за плечи, стояла на берегу и махала рукой до тех пор, пока они обе не превратились в крохотный тёмный силуэт, окружённый сверкающим на солнце рыжим облаком.
– Ой, – вспомнила Лёлька и сморщила нос от огорчения. – Так Марфа мне и не рассказала, кто такие чакли!
– Ничего, – улыбнулся Егор. – Она тебе напишет. Осенью, по электронке.
Глава 21
Егор стоял в тамбуре поезда "Мурманск – Санкт-Петербург" и смотрел в окно. Всё было так же, как неделю назад. И всё было по-другому. Позади остались и встреча с отцом, и объяснения, и слёзы, и бесконечная радость оттого, что они снова вместе.
Иван Степанович и его приятель были благополучно найдены и доставлены домой, целыми и невредимыми. Правда, Иван Степанович поклялся, что продаст катер и уедет из этих мест далеко-далеко.
Дядя Семён и Валера единодушно отказались от вознаграждения и быстро и незаметно исчезли с Большого Соловецкого острова, толком не попрощавшись ни с Егором, ни с его сестрой. Егор даже слегка обиделся.
Оказалось, что в первый же вечер, когда отец понял, что дети пропали, он с почты позвонил матери и сказал, что мобильной связи на Соловках нет и поэтому звонить ни он, ни ребята ей не смогут. Мама переполошилась, но поверила. Так что теперь им предстояло ещё рассказывать ей о своих приключениях. Как-нибудь осторожно-осторожно, чтобы она поняла и простила отца.
* * *
Когда поезд подошёл к маленькой станции, окружённой посеревшими от сырости заборчиками, Егор вернулся в купе. Лёлька спала на верхней полке, уткнувшись в стенку и даже во сне придерживаясь рукой за вешалку. Отец сидел у стола и делал вид, что читает журнал.
– Привет, – тихо сказал Егор.
Отец поднял голову и кивнул. Только сейчас Егор заметил, что у него появились седые волосы на висках, а на лбу прорезалась глубокая морщинка.
– Пап, – осторожно начал Егор. – Я давно хотел спросить, а как-то не получалось. Почему вы меня усыновили? У вас же Лёлька уже была?
Отец посмотрел на Егора.
– Да всё просто, – улыбнулся он. – Я тогда перед Новым годом поехал в ваш детский дом подарки от фирмы отвозить. Стеснялся жутко. И, чтобы поддержать, мама решила составить мне компанию. В общем, только мы вошли, в вестибюле увидели тебя. Я уж не помню, что ты там делал, но, когда нас заметил, вскочил и к маме на шею бросился. Она тебя подхватила. "Сыночек, – говорит, – миленький! Наконец-то я тебя нашла!" А сама плачет и тебя не отпускает. Ты тоже разревелся… Это потом нам объяснили, что детдомовские детишки любой женщине "Мама!" говорят. Только нам уже всё равно было. Мы решили, что ты станешь нашим сыном, и всё.
Егор слушал молча, только почему-то у него жутко щипало в носу и даже глаза от этого слезились.
– Вы меня усыновили, потому что я был сирота? – вдруг спросил он. – А если бы вы узнали, что мои настоящие родители…
Егор закашлялся и закончил еле слышно:
– Были очень плохими людьми? Преступниками?
Отец возмущённо посмотрел на сына:
– Твои настоящие родители – мы с мамой. Или ты в этом сомневаешься?
– Нет, – смущённо просипел Егор. – Но просто если у меня дурная наследственность? И вы бы это узнали только сейчас, то… Вы бы от меня отказались?
Отец с силой выдохнул воздух.
– Мы бы не отказались от тебя ни при каких условиях, – чётко выговаривая каждое слово, ответил он. – Как ты вообще мог до такого додуматься?
– Как? – переспросил Егор, чувствуя солёный привкус во рту.
А потом, всхлипывая и захлёбываясь словами, рассказал отцу об электронных письмах и последней эсэмэске.
– Понимаешь, там было: "Твои родители считают, что усыновили сироту. Я знаю – это не так. Хочешь, чтобы и они узнали, что твоя настоящая мать Ирина Зотова – алкоголичка, а отец – м…" Я думал-думал. Ведь "м" – это, наверное, маньяк?
– Дай-ка мне мобильник, – дослушав сына, попросил отец.
Егор протянул сломанный телефон.
Отец открыл крышку, вытащил аккумулятор и несколько минут ковырялся в нехитром "мобильничьем" нутре. Когда он поставил аккумулятор обратно и нажал кнопку включения, аппарат отозвался радостным писком.
А через минуту загудел, получив новое сообщение. Отец открыл текст, быстро прочитал и протянул Егору.
Это было окончание той самой эсэмэски.
После многоточия в скобках шли слова "ожно сказать, что его просто не было".
– Вот тебе и маньяк, – усмехнулся отец.
Егор вдруг понял, почему чувствует солёный привкус. От волнения он прикусил нижнюю губу и даже не заметил этого.
Егор сидел на полке рядом с отцом и чувствовал, как уходит в никуда напряжение последних недель. Будто воздух из лопнувшего шарика. Впервые за эти дни ему стало так легко и спокойно, как было, наверное, только в дошкольном детстве. Почему же он сразу не рассказал отцу обо всём? Зачем так мучился и молчал?
– Знаешь, что мне интересно? – спросил отец. – Откуда этот шантажист знает имя твоей биологической матери?
– Биологической? – восхитился Егор. – Слушай, а ведь правда! У меня прямо язык не поворачивался называть её родной или настоящей. Потому что настоящая мама у нас с Лёлькой одна.
– Ну, – замялся отец, – термин-то не новый.
– А может, – предположил Егор, – шантажист просто придумал имя и фамилию?
– Да нет, – покачал головой отец. – Видишь ли, это не афишировалось, конечно, но мы почти случайно узнали, кто тебя оставил в Доме малютки.
– И кто? – напрягся Егор.
– Очень молоденькая девушка. Вынимаешь, она приехала в Питер откуда-то из деревни, мечтала устроиться получше.
– Как тётя Маша Зверева? – уточнил Егор.
Отец почесал переносицу и сморщился, как от кислого.
– В общем, да. Только тёте Маше мы с твоей мамой помогали. Нашли комнату подешевле, на работу устроили. А той девочке помочь было некому. Она оставила тебя в Доме малютки и начала жизнь с чистого листа. Правда, не знаю, каку неё это получилось. А звали её Ириной Зотовой.
Егор осторожно выдохнул воздух и подумал, что, когда вырастет, обязательно найдёт эту женщину. Просто. Чтобы посмотреть.
– Давай-ка попробуем кое-что узнать, – предложил отец. – Здесь вроде бы населённых пунктов много, сигнал у мобильного устойчивый. Наверное, и ноутбук сможем к Интернету подключить.
Он наклонился и вытащил из-под столика футляр с ноутбуком.
– Так, связь вроде есть. Можешь мне назвать свой почтовый ящик и пароль?
Егор кивнул и облизнул прокушенную губу. Кровь остановилась, но губа противно ныла.
– Ага, – сказал отец, пощёлкав по клавиатуре. – В корзину ты письма удалил, но саму корзину не почистил. Вот они, родимые!
– А что ты хочешь сделать? – поинтересовался Егор.
– Посмотреть, на кого зарегистрирован почтовый ящик отправителя. Может быть, конечно, имя просто придумали, но вдруг…
Через несколько минут отец вздохнул и оторвал глаза от экрана.
– Альбина Морошина. Не знаешь такую? А мне почему-то фамилия кажется знакомой.
Егор отрицательно помотал головой:
– Раз имя девчачье, значит, точно придуманное. Мне же наверняка писал кто-то из тех парней, которые на Петра Васильевича напали.
– Как знать, – не согласился отец. – По-моему, парень писал бы по-другому. Манера-то как раз женская. Вернее, девчачья. Наивно, жестоко, но без грубостей. И рассчитано только на то, что ты побоишься рассказать о письмах нам. Парень, скорее, пообещал бы просто морду набить. Так. Подожди. Кстати, тут указано, что учится Альбина в школе, которая находится в нашем дворе. Ага. И "ВКонтакте" у неё страничка есть. С такой же фотографией. Слушай, а как кто-то вообще мог узнать, что ты собираешься давать показания? Хулиганы тебя вроде бы не видели, Пётр Васильевич вряд ли с кем-то поделился. Ты сам никому не рассказывал?
Егор задумался. А действительно, как? Если только… В голове промелькнула безумная догадка.
– Пап, – начал он. – Я никому не говорил. Но когда мы встретились с Петром Васильевичем у подъезда, и я пообещал, что пойду в суд, это слышала одна женщина. Я её сначала не заметил и чуть с ног не сбил.
– Какая женщина? – заинтересовался отец.
– Да соседка из второй парадной. Я её почти не знаю. Так, встречаю на улице иногда.
– Из второй парадной? – насторожился отец. – А как она выглядит?
Егор попытался представить как можно точнее. Он прикрыл глаза, вспомнил разговор с Петром Васильевичем, свой стыд, желание убежать и…
Лицо женщины всплыло перед ним чётко, будто на фотографии. Егор открыл было рот, но вдруг вспомнил ещё кое-что и осёкся. Именно эта женщина приснилась ему в кошмаре, когда он болел в шатре у Марфы.
– Пап, – сказал Егор, чувствуя непонятный страх, – она немолодая уже, полная. Волосы в коричневый цвет крашенные. А ещё у неё на носу бородавка.
– Бородавка на носу? – отец даже кулаком по столику стукнул. – Всё. Я понял. Эта женщина восемь лет назад работала в твоём детском доме нянечкой. И, кстати, фамилия её – Морошина.
На верхней полке заворочалась Лёлька.
– Дайте поспать, чакли несчастные! – сонно пробормотала она и снова затихла.
Егор ворочался с боку на бок. Обычно стук колёс его убаюкивал, но только не сегодня. Хотя, казалось, больше волноваться было не о чем. Всё, что мучило Егора, стало теперь понятным и совсем не страшным. Егор понимал, что адрес его электронной почты и номер мобильника девочка Альбина легко могла найти в "ВКонтакте". Он же сделал свою страничку открытой для всех. И, похоже, зря.
Интересно, эта Альбина влюблена в кого-то из теххулиганов? Или, может, чья-то сестра?
Егор едва заметно улыбнулся. На девчонку он в любом случае не будет сердиться, потому что она пугала его не ради себя. И наверняка сама боялась не меньше.
Интересно, а Лёлька пошла бы на такое ради Егора? Или… Марфа?
Вспомнив про Марфу, Егор смутился и постарался заснуть уже по-настоящему.
Глава 22
В Питере было жарко. Хорошо, что сразу из здания вокзала можно было спуститься в прохладное метро.
В вагоне Лёлька сосредоточенно читала купленный в киоске журнал.
– Ищешь, в какой цвет перекраситься? – поддразнил её Егор.
Лёлька отрицательно помотала головой и показала брату обложку.
– "Вокруг Света", – прочитал Егор.
– Понятно? – гордо спросила Лёлька. – Я теперь всякую ерунду не читаю. Кстати, тут так интересно про Белое море написано! И фотографии классные. Особенно одна, где лабиринт. Почти такой же, как у Марфы!