Жизнь с ламой - Лобсанг Рампа 10 стр.

Я с облегчением услышала, что он хоть немного поел, так что я даже сделала несколько глотков чая - но как МОЖЕТ есть кошка, если она так взволнованна? Я все думала о том, как путешествовала раньше: втиснутая в коробку, брошенную на сиденье мчащейся скачками автомашины, или по­лузадушенная, отравленная лекарствами - в деревянном ящике, где вечно не хватает воздуха. ТЕПЕРЬ ЖЕ я собиралась лететь первым классом и никто не отнимет меня у Семьи. Усевшись рядом с Хозяином, я негромко замурлыкала.

- Старушка Фиф отлично переносит поездку, - обратился Хозяин к Ма. - Я думаю, что все это ей нравится, хотя она никогда не признается в этом.

- Эй, расскажите что-нибудь и про меня! - закричала Мисс Ку, сидев­шая в задней части автобуса, - там она охраняла багаж и помогала Водите­лю управлять машиной.

- Не знаю, как бы мы справились без Ку'эй. Ведь она присматривает за нами и поддерживает порядок, - произнес Хозяин, почесывая меня за ухом. - Мисс Ку производит больше шума, чем все коты Килкенни, - добавил он.

Автобус басовито гудел, глотая мили и увозя нас прочь от всего, что мы любили и знали, навстречу неизвестности. Мы проехали графство Типперери и теперь мчались по дорогам графства Лимерик. Вокруг нас уже сгусти­лась темнота, так что ехать приходилось медленнее. Дорога оказалась такой длинной, что я сомневалась, выдержит ли ее Хозяин. Мисс Ку сообщила, что с каждой милей он бледнеет все больше.

Время для нас теперь ничего не значило; часы и минуты ползли с такой скоростью, как будто мы переместились в вечность. Оставалось лишь урча­ние мотора, шорох шин да мили, которые неслись нам навстречу и, прос­кальзывая под нами, скрывались в пустоте сзади. Даже Мисс Ку замолчала. Разговоров не было вообще - звучали лишь автобус и ночь вокруг. Время застыло, лишь мили одна за одной пропадали в черной пустоте.

Внезапно Мисс Ку вскочила на ноги:

- Фиф! - позвала она меня. - Ты спишь?

- Нет, Мисс Ку, - ответила я.

- Длинные пальцы света метут небо и вытряхивают пыль из туч, чтобы самолетам было лучше летать, - воскликнула она. - Наверное, мы уже неподалеку от Шэннона, мы должны быть совсем рядом.

Автобус все так же урчал, но теперь в воздухе повисло нетерпеливое ожидание. Все сели ровнее, ощутив приближение аэропорта. Водитель ска­зал:

- Еще минут пять. Хотите, я подвезу вас к главному входу? Вы улетаете сегодня ночью?

- Нет, - ответила Ма. - Мы отдыхаем здесь эту ночь, весь завтраш­ний день и лишь на следующую ночь вылетаем в Нью-Йорк.

- Тогда вам потребуется Мотель, - сказал водитель. - Вы увидите - у них здесь действительно неплохо.

Мы проехали еще немного, затем резко повернули и, проскочив еще около полумили по дороге, ведущей к аэропорту, остановились у здания справа. Водитель вышел и направился к месту Администратора.

- Нет, - сообщил он, вернувшись в автобус, - вам заказаны места не здесь, а в другом мотеле, что недалеко от Зала Ожидания. Сейчас я вам покажу, где это.

Еще четверть мили - и мы подъехали к другому зданию. Водитель убедился, что теперь мы попали туда, куда надо. Кое-какой багаж и вещи первой необходимости внесли в мотель; то, что потяжелее, сразу отправили в аэропорт.

- Я хочу в Туалетную Комнату для Дам! - прокричала Мисс Ку.

- Вот, пожалуйста, - ответила Ма, указав ей на отдельную миску, которую она поставила в ванной.

Затем она ласково взяла меня на руки, отнесла в ванную и наощупь показала мне мои удобства. После этого, пробравшись в спальню, мы по­чувствовали себя значительно лучше. Как обычно, каждому члену Семьи полагалась отдельная комната. Я спала с Хозяином, Мисс Ку - с Ма, а вот бедному Лютику пришлось коротать ночь в одиночестве.

Мы с Мисс Ку потрудились, не щадя своих сил, обследовав все вокруг и убедившись, что мы знаем все аварийные выходы, а также точное располо­жение всего, что нам может понадобиться. Затем мы вернулись к ужину.

Любую кошку НЕЛЬЗЯ одергивать до тех пор, пока она полностью не обследует комнату. Кошки должны ВСЕГДА совершенно точно знать, что и где находится, - ведь наше зрение во многом отличается от зрения людей и в большинстве случаев мы видим в двух, а не в трех измерениях. Людей может поразить наша способность "останавливать" изображение; кроме того, мы в состоянии так изменить фокус глаза, что предмет увеличивается, как если бы человек смотрел на него через увеличительное стекло. С другой стороны, мы легко приспосабливаемся к тому, чтобы четко видеть предме­ты не только в дюйме от нашего носа, но и находящиеся на большом расстоянии.

Красный цвет мы не видим - он нам кажется серебристым; зато голу­бой нам кажется таким же ярким, как и солнце. Мы в состоянии рассмот­реть самый мелкий шрифт, самое крохотное насекомое. Люди не понимают, как устроены наши глаза. А ведь они являются замечательным инструмен­том, позволяющим видеть даже в инфракрасном свете. Конечно, о моих глазах речь не идет - ведь я слепая. Как мне говорят, мои глаза просто прекрасны: у них цвет незабудки и они всегда широко открыты. К сожале­нию, они ничего не видят.

В эту ночь мы все спали очень крепко; нас не тревожил даже гул самолетов, которые приземлялись и вновь взлетали, направляясь куда-то за океан. На следующее утро Ма с Лютиком вышли и вернулись с завтраком на всех

Мы лениво отдыхали. Мисс Ку сидела у окна, разглядывая платья жен­щин, входивших в аэропорт и выходивших из него. Хозяин, одевшись, вывел нас поиграть на траве перед зданием. Я постоянно следила за тем, чтобы оставаться в пределах досягаемости его рук: теперь я ни за что не рискну потеряться!

- Фиф! - спросила Мисс Ку. - Это тот самый аэропорт, куда ты прилетела из Франции?

- Да, Мисс Ку, - ответила я, - но я прибыла сюда через багажное отделение. Никогда я не была так счастлива раньше. Отсюда мы вылетели в аэропорт Дублина, но я тогда была без сознания.

- Ладно, Старая Кошка, - произнесла Мисс Ку. - Я буду присматри­вать за тобой, чтобы ты все делала правильно. В этом я большая дока.

- Спасибо, Мисс Ку, - ответила я. - Я ЧРЕЗВЫЧАЙНО благодарна тебе за помощь.

Подошло время обеда, и Ма позвала нас, потому что нам надо было хорошенько подкрепиться и отдохнуть. После еды мы все легли: Мисс Ку с Ма, я - вместе с Хозяином, а Лютик - в одиночестве. Мы неплохо поспали, поскольку не были уверены, удастся ли нам отдохнуть в самолете. Я просну­лась оттого, что Хозяин почесывал меня, приговаривая:

- Фиф! Ну какая же ты старая соня! А ну-ка, побегайте вместе с Ку'эй, чтобы нагулять аппетит перед чаем.

- Пошли, Фиф! - позвала меня Мисс Ку. - Мы еще не исследовали коридор. Сейчас там ни души. НУ ЖЕ, СКОРЕЕ!

Спрыгнув с кровати, я пару мгновений почесала себя за ухом, раздумы­вая, в какую сторону двинуться. Затем почувствовала, как руки Хозяина направили меня к раскрытой двери. Под руководством Мисс Ку мы произ­вели научные исследования коридора, проанализировав всех, кто проходил по нему.

- Давай сходим к Стойке Регистрации, - сказала Мисс Ку, - надо бы показаться на людях.

Многие никогда не видели Сиамских Кошек, так что, рискуя показать­ся нескромной, я вынуждена признать, что мы стали сенсацией. Невозмож­но описать словами, насколько меня поразило мнение людей, будто я явля­юсь матерью Мисс Ку! Покружив у стойки Администратора, мы вернулись в комнату, чтобы поспать еще немного.

Когда мы вновь проснулись и приступили к ужину, над аэропортом уже зажглись огни. Темнота постепенно сгущалась, пока не перешла в ночь. Мы не спеша собрали свои вещи, вышли в теплую ирландскую ночь и направи­лись к зданию аэропорта.

Наши вещи взяли для Таможенного Досмотра. Хозяин всегда был са­мого высокого мнения об Ирландских Таможенниках - у него НИКОГДА не было с ними неприятностей. Единственными ирландскими служащими, доставлявшими нам проблемы, были Налоговые Инспекторы - это их жадность заставила нас покинуть Ирландию.

К нам подошел необыкновенно вежливый представитель "Шведских Авиалиний". Поприветствовав нас, он перекинулся парой слов со мной и Мисс Ку.

- Наша компания хотела бы пригласить вас в качестве почетных гос­тей на ужин, - вежливо обратился он к Семье.

- Благодарю, не стоит, - ответил Хозяин. - Мы уже поужинали, и, кроме того, мы не можем оставлять наших Кошек так надолго.

Осведомившись, не нужно ли нам чего-нибудь, служащий ушел, оста­вив нас одних.

- Не пора ли нам давать кошкам транквилизаторы? - спросила Ма.

- Не сейчас, - ответил Хозяин, - кроме того, Фиф всегда спокойна и я вообще не собираюсь давать ей их. Посмотрим, как будет вести себя Ку в самолете.

Поскольку я слепа, мне крайне сложно описать то, что происходило потом. Мисс Ку, поддавшись на мои уговоры и поборов собственное смуще­ние, согласилась написать за меня несколько следующих страниц...

Ну вот. Мы сгрудились в Главном Зале Ожидания Аэропорта в Шэнноне, словно мурашки на коже. Вокруг сидело множество людей с поклажей. Они напоминали наседок в курятнике. Дурно воспитанные дети горлани­ли что было мочи, так что голова моя раскалывалась от шума. В углу сидело несколько настоящих американских ребят - они напоминали мне фаршированных уток. Они воображали себя Большими Парнями - еще бы! Ведь у них на сумках были наклейки чартерного рейса на Париж, откуда родом наша Старуха-Кошка.

По-моему, часы в аэропорту заржавели, так как время тянулось до жути медленно. Наконец к нам подошел мужчина, одетый во все голубое и медно-желтое. Он прямо-таки готов был целовать прах у наших ног, сообщая, что рейс "Шведских авиалиний" из Шэннона в Международ­ный Аэропорт Нью-Йорка готов к посадке пассажиров. Я еще подумала: вот глупость-то - к посадке готов, а сам еще на земле. Он попытался было взять мою корзинку, но у Хозяина и Ма руки были свободны, так что Хозяин взял на плечо ремень корзинки, в которой сидела Старуха-Кошка, а Ма схватила мою корзинку. Что там взяла Лютик, я не знаю - я была слишком занята, чтобы глядеть в ее сторону.

И мы пошли парами, совсем как на Воскресной Школьной Вечеринке, через весь Главный Зал Ожидания прямо в черноту - которой не оказа­лось! Конечно, она была бы, но ведь каждая лампочка в Шэнноне сияла. На взлетной полосе было целое море разноцветных огоньков. Другие огоньки длинными пальцами шарили по небу. Тут я взглянула вперед и увидела самолет. Ничего себе! Он был громадный, больше любого само­лета, который я видела в аэропорту Дублина. Он показался мне таким большим, словно весь Гоут поставили на колеса. Мы поехали к нему; по мере того как мы приближались, он становился все больше и больше. У его передней части стояла лестница с боковинками, чтобы люди на земле не могли видеть то, что всегда видим мы, кошки (то есть, я хотела сказать, женщины).

Старик с корзинкой, в которой сидела Старуха-Кошка, начал медленно подниматься по этой лестнице, или как его там- трапу, что ли? Хорошо откормленный Начальник (Господи! Могу поклясться, что он действи­тельно любит поесть!) поклонился так низко, что едва не сломался. А еще лучше откормленная Стюардесса, одетая в форму цвета морской волны с белым воротничком, приветствовала нас. Она не кланялась - все равно ее корсет не позволил бы ей сделать это. Все Стюардессы и Служанки носят корсеты - я знаю, я читала это в книге, которую Хозяин написал некоторое время тому назад. Короче, они провели нас в Салон Первого Класса, а потом ушли размещать на борту маленьких пассажиров - определить, где они находились, можно было по доносившемуся шуму.

Появилась светящаяся штука, сообщавшая, что мы не должны курить (кто-нибудь видел курящую кошку, а?) и что нам надо пристегнуть рем­ни. Так мы и сделали. Хозяин прижимал к себе свою корзинку, как будто там было нечто ценное. Ма крепко держала свою - она знала, там ведь я.

Громадная металлическая дверь с шумом захлопнулась, и весь самолет задрожал так, как будто он собирался развалиться на кусочки. Однако этого не произошло. Лайнер медленно двинулся через море огней. Толпы оставшихся снаружи людей махали нам. Они что-то кричали: были вид­ны их широко раскрытые рты. Они были точь-в-точь как та рыба, кото­рую мы однажды держали у себя в баке с водой.

Я уж подумала, что мы доехали почти до самой Америки, как вдруг все вокруг так загудело, что у меня заложило уши, а гул еще больше усилился. Я заорала Пилоту, чтобы он немедленно прекратил это, но он затеял такой грохот, что, конечно, не слышал моего голоса. Тут появилось ощу­щение дикой скорости - такой, что обед в моем желудке перемешался с ужином, - и мы поднялись в воздух. Наверное, Пилот попался неопыт­ный: положив самолет на бок, он облетел вокруг Аэропорта, чтобы убе­диться, взлетел ли он. Я увидела внизу множество огней, много всякой всячины, а потом там появилась вода, блестевшая под лунным светом.

- Э-эй! - я попыталась докричаться до Пилота. - Там же внизу вода! Если мы упадем, то наверняка утонем!

Очевидно, услышав меня, он наконец выровнял самолет и направил его на Америку.

Мы поднимались все выше и выше, вверх через разорванные облака, серебрившиеся под светом луны. Мы летели все быстрее, взбираясь все выше; взглянув в окно вниз, я увидела, что из-под крыла вырываются языки пламени. "Боже мой! - подумала я. -Им не удалось утопить нас, так они, чего доброго, постараются нас поджарить!" Я позвала Хозяина, но он сказал мне, что все о'кэй (это американцы так произносят "ол райт") и мне не стоит волноваться. Я выглянула вновь и увидела, что некоторые трубки в моторе раскалились добела, совсем как мои нервы. Наверное, Пилот угадал мои мысли, потому что он начал говорить прямо с потолка; в своей речи он объяснил, что, мол, не волнуйтесь, мы всегда немножко горим, когда набираем высоту.

Подошла толстая Стюардесса. Я не разобрала, что она говорит, поскольку меня испугал треск, с которым она нагнулась к нам. "Да, ее одежда не выдержит", - подумала я. По Первому Классу разгуливало несколько глупых Янки. Если не считать этих жирных, мы сидели одни. Мы подня­лись на высоту около тридцати тысяч футов, или около этого (думаю, что это совсем близко от Рая), затем самолет выровнялся, и мы поплыли среди звезд.

- Я дам Ку таблетку, - сказала Ма и засунула мне в губы какую-то гадость прежде, чем я или Старик могли возразить.

Мигнув от неожиданности, я глотнула. Некоторое время ничего не про­исходило, затем я почувствовала, как по моему телу разливается неопи­суемая легкость. Желание петь стало совершенно непреодолимым. Слу­шайте! Я действительно стала как пьяная! Наши Старики злились все больше и больше, а мне становилось все лучше.

Примечание для любителей кошек: после Старик разузнал в Детройтском Зоопарке, что транквилизаторы оказывают на кошек совсем иное дейс­твие. МЫ ПРОСТО ПЬЯНЕЕМ ОТ ЭТОГО! Парень из Зоопарка сказал, что однажды, так же как и Хозяин, имел дело с опьяневшим котом. Пока лекарство действовало, все было замечательно. Во всяком случае, я свое дело сделала и передаю все дела Старухе-Кошке, поскольку это ее конек.

Самолет гудел, ежечасно преодолевая сотни миль. Постепенно огни слабели, пока вовсе не исчезли. Их сменил зыбкий голубоватый свет. Мисс Ку лежала в своей корзинке, тихо хихикая сама с собой. Из корзинки то и дело вырывался сдавленный смешок. Наконец мое любопытство победило, и я не выдержала.

- Мисс Ку, - мягко, чтобы никого не потревожить, спросила я, - Мисс Ку, что это ты там смеешься?

- А? Что? Я смеюсь? А, ну да, конечно, ХА-ХА-ХА!

Я мысленно улыбнулась: как говорят люди, Мисс Ку была действитель­но "навеселе". Я лишь однажды видела кота в подобном состоянии - это был Том, который завел привычку спускаться в винный погреб и допивать пролитое на пол. Теперь Мисс Ку изрядно напоминала мне его.

- Фиф, ты меня слышишь? - вновь захихикала Мисс Ку. - Мне сейчас так классно, Фиф! Ты меня слушаешь? ФИ-И-ИФ!

- Безусловно, Мисс Ку, - ответила я, - я тебя слышу. Я с удоволь­ствием внимаю всему, что ты мне поведаешь.

- Ну вот, - начала она, - это произошло как раз перед твоим появ­лением в Гоуте. Ты же знаешь, что Хозяин - Лама, Буддийский Священник. Однажды он сидел на краю скалы у воды, и один молодой монах-католик, который вместе со своими единоверцами прогуливался в тех местах, подсел к нему.

- Сын мой! - обратился он к Хозяину (тот был слишком стар, чтобы годиться ему в дедушки!). - Сын мой, сегодня ты пропустил мессу.

- Ваша правда, отче,- вежливо ответил Хозяин, - я не был на ней.

- Ты должен посещать мессу, сын мой! - сказал ему тогда монах. - Пообещай мне, что сегодня же сделаешь это!

- Нет, отче, - ответил ему Хозяин. - Я не могу обещать вам этого.

- В таком случае, - гневно возразил ему молодой монах, - ты плохой христианин, сын мой.

- Действительно, отче, - мягко ответил Хозяин. - Я буддийский свя­щенник, а по-вашему - аббат!

На мгновение замолчав, Мисс Ку рассыпалась жемчужинками смеха.

- Фиф! - наконец произнесла она. - Видела бы ты этого молодого монаха - он бежал оттуда, будто за ним черти гнались!

Наконец Мисс Ку, устав от смеха и болтовни, уснула. Я заворочалась в своей корзинке, и Хозяин, просунув ко мне руку, ласково почесал мне шей­ку. Я замурлыкала и погрузилась в сон.

Я проснулась, потому что Хозяину стало плохо. Летчик склонился над ним, предлагая какие-то лекарства. Ведь Хозяин уже очень стар и болен; он перенес много болезней и жизненных испытаний. В самолете с ним случился сердечный приступ, и я не надеялась, что он доживет до приземления. Однако перед полетом он сказал мне:

- Фиф, я бросаю тебе вызов! Если ты сможешь перенести полет, зна­чит, и я смогу!

У меня было особое чувство к Хозяину - ведь с ним я могла говорить так же свободно, как и с Мисс Ку.

- БОЖ-ЖЕ МОЙ! - мрачно пробормотала Мисс Ку. - По-моему, я перебрала! Хотела бы я скормить Старой Ветеринарной Морде его транкви­лизаторы, чтобы он понял, каково это! В конце концов, что знают люди-ве­теринары о кошках?

- Мисс Ку, скажи пожалуйста, который час? - спросила я.

- Час? Эх, ну... Не знаю. У меня все время спуталось. В любом случае, голубого света нет, и все лампы горят. Нам скоро дадут поесть.

Я услышала позвякивание посуды и слабые звуки - это просыпались люди. Я уже попривыкла к своей слепоте, однако это было ДЕЙСТВИТЕЛЬ­НО жутко - не знать, что творится вокруг, не быть в состоянии увидеть происходящее. Хозяин опустил руку, чтобы приласкать меня.

- Старая Глупая Кошка, - ласково сказал он. - Ну, о чем ты теперь переживаешь? Просыпайся, пора завтракать. Мы скоро совершим посадку.

С потолка послышался голос; с ним в салон ворвалась шумная, треску­чая жизнь.

- Пожалуйста, пристегните свои привязные ремни, скоро наш самолет совершит посадку в Международном Аэропорту Нью-Йорка.

Послышался металлический щелчок, и Хозяин крепче взялся за мою корзинку. Нос самолета наклонился; двигатели изменили тембр своей пес­ни. Появилось ощущение дрожи, затем провисания, наконец моторы загу­дели в полную силу. Толчок и визг колес. Еще один толчок - и самолет покатился по полосе.