История крепостного мальчика - Алексеев Сергей Трофимович 9 стр.


Весь день Никитка один. Все интересно Никитке: и то, что народу много, и солдат тьма-тьмущая, и море рядом. Никогда не видал Никитка столько воды. Даже смотреть страшно. Бегал Никитка к пристани, на корабли дивился. Ходил по городу, смотрел, как в лесу вырубают просеки, а потом вдоль просек дома складывают.

Привыкли к Никитке рабочие. Посмотрят на него - дом, семью вспомнят. Полюбили Никитку. "Никитка, принеси воды", - попросят. Никитка бежит. "Никитка, расскажи, как у солдата табак украл". Никитка рассказывает.

Жил Никитка до осени весело. Но пришла осень, грянули дожди. Заскучал Никитка. Сидит целые дни в землянке один. В землянке вода по колени. Скучно Никитке.

Вырубил тогда Силантий из бревна сыну игрушку - солдата с ружьем.

Повеселел Никитка.

- Встать! - подает команду.

Солдат стоит, глазом не моргнет.

- Ложись! - кричит Никитка, а сам незаметно подталкивает солдата рукой.

Наиграется Никитка, начнет воду вычерпывать. Перетаскает воду на улицу, только передохнет - а вода вновь набралась. Хоть плачь!

Вскоре в городе начался голод. Продуктов на осень не запасли, а дороги размокли. Пошли болезни. Стали помирать люди словно мухи.

Пришло время, захворал и Никитка. Вернулся однажды отец с работы, а у мальчика жар. Мечется Никитка на нарах, пить просит. Всю ночь Силантий не отходил от сына. Утром не пошел на работу. А днем нагрянул в землянку офицер с солдатами.

- Порядку не знаешь?! - закричал офицер.

- Сынишка у меня тут. Хворый. Помирает сынишка…

Но офицер не стал слушать. Дал команду, скрутили солдаты Силантию руки, погнали на работу. А когда вернулся, Никитка уже похолодел.

- Никитка, Никитка! - тормошит Силантий сына.

Лежит Никитка, не шелохнется. Валяется рядом Никиткина игрушка - солдат с ружьем. Мертв Никитка.

Гроба Никитке не делали. Похоронили, как всех, в общей могиле.

Недолго прожил после этого и Силантий. К морозам и Силантия свезли на кладбище. Много тогда людей погибло. Много мужицких костей полегло в болотах и топях.

Город, который строил Никиткин отец, был Петербург.

Через несколько лет этот город стал столицей Русского государства.

За славу российскую

В 1704 году русские войска вторично подошли к Нарве. Тяжелый бой закончился полной победой русских.

Петр и Меншиков верхом на конях выехали из крепости. Следом, чуть поодаль, группой ехали русские генералы. Ссутулив плечи, Петр грузно сидел в седле и устало смотрел на рыжую холку своей лошади, Меншиков, привстав на стременах, то и дело поворачивал голову из стороны в сторону и приветственно махал шляпой встречным солдатам и офицерам.

Ехали молча.

- Государь, - вдруг проговорил Меншиков, - Петр Алексеевич, гляди, - и показал рукой на берег Наровы.

Петр посмотрел. На берегу реки, задрав кверху ствол, стояла пушка. Около пушки, обступив ее со всех сторон, толпились солдаты. Взобравшись на лафет с ковшом в руке, стоял сержант. Он опускал ковш в ствол пушки, что-то зачерпывал им и раздавал солдатам.

- Государь, - проговорил Меншиков, - смотри, никак, пьют. Ну и придумали! Смотри, государь: в ствол пушки вино налили! Ай да бомбардиры! Орлы! Герои!

Петр улыбнулся. Остановил коня. Стали слышны солдатские голоса.

- За что пить будем? - спрашивает сержант и выжидающе смотрит на солдат.

- За царя Петра! - несется в ответ.

- За Нарву!

- За славный город Санкт-Петербурх!

Петр и Меншиков поехали дальше, а вслед им неслось.

- За артиллерию!

- За товарищей, животы свои положивших!

- Данилыч, - проговорил Петр, - поехали к морю.

Через час Петр стоял у самой воды. Волны лизали подошвы больших Петровых ботфортов. Царь скрестил руки и смотрел вдаль. Меншиков стоял чуть поодаль.

- Данилыч, - позвал Петр Меншикова, - а помнишь наш разговор тогда, в Новгороде?

- Помню.

- А Нарву?

- Помню.

- То-то. Выходит, не зря сюда мы хаживали, проливали кровь и пот русский.

- Не зря, государь.

- И колокола, выходит, не зря снимали. И заводы строили. И школы…

- Верно. Верно, - поддакивает Меншиков.

- Данилыч, так и нам теперь не грех выпить. Не грех, Данилыч?

- Правильно, государь.

- Так за что пить будем?

- За государя Петра Алексеича! - выпалил Меншиков.

- Дурак! - оборвал Петр. - За море пить надобно, за славу российскую.

Рассказы о Суворове и русских солдатах

Пакет

За непослушание императору Суворов был отстранен от армии. Жил фельдмаршал в селе Кончанском. В бабки играл с мальчишками, помогал звонарю бить в церковные колокола. В святые праздники пел на клиросе.

А между тем русская армия тронулась в новый поход. И не было на Руси второго Суворова. Тут-то и вспомнили про Кончанское.

Прибыл к Суворову на тройке молодой офицер, привез фельдмаршалу пакет за пятью печатями от самого государя императора Павла Первого. Глянул Суворов на пакет, прочитал:

"Графу Александру Суворову в собственные руки".

Покрутил фельдмаршал пакет в руках, вернул офицеру.

- Не мне, - говорит. - Не мне.

- Как - не вам? - поразился посыльный. - Вам. Велено вам в собственные руки.

- Не мне. Не мне, - повторил Суворов. - Не задерживай. Мне с ребятами в лес по грибы-ягоды надо идти.

И пошел.

Смотрит офицер на пакет - все как полагается: и "графу" и "Александру Суворову".

- Александр Васильевич! - закричал. - Ваше сиятельство!

- Ну что? - остановился Суворов.

- Пакет…

- Сказано - не мне, - произнес Суворов. - Не мне. Видать, другому Суворову.

Так и уехал ни с чем посыльный.

Прошло несколько дней, и снова в Кончанское прибыл на тройке молодой офицер. Снова привез из Петербурга от государя императора пакет за пятью печатями.

Глянул Суворов на пакет, прочитал:

"Фельдмаршалу российскому Александру Суворову".

- Вот теперь мне, - произнес Суворов и распечатал пакет.

Бить, а не считать

Впервые Суворов попал на войну совсем молодым офицером. Россия в то время воевала с Пруссией. И русские и прусские войска растянулись широким фронтом. Армии готовились к грозным боям, а пока мелкими набегами "изучали" друг друга.

Суворову выделили сотню казаков и поручили наблюдать за противником.

В сорока верстах от корпуса, в котором служил Суворов, находился прусский городок Ландсберг. Городок небольшой, но важный. Стоял он на перепутье проезжих дорог. Охранял его хорошо вооруженный отряд прусских гусар.

Ходил Суворов несколько раз со своей сотней в разведку, исколесил всю округу, но, как назло, даже издали ни одного пруссака не увидел.

А что же это за война, если даже не видишь противника!

И вот молодой офицер решил учинить настоящее дело, попытать счастье и взять Ландсберг. Молод, горяч был Суворов.

Поднял он среди ночи сотню, приказал седлать лошадей.

- Куда это? - заволновался казачий сотник.

- Вперед! - кратко ответил Суворов.

До рассвета прошла суворовская сотня все сорок верст и оказалась на берегу глубокой реки, как раз напротив прусского города.

Осмотрелся Суворов - моста нет. Сожгли пруссаки для безопасности мост. Оградили себя от неожиданных нападений.

Постоял Суворов на берегу, подумал и вдруг скомандовал:

- В воду! За мной! - и первым бросился в реку.

Выбрались казаки на противоположный берег у самых стен вражеского города.

- Город наш! Вперед! - закричал Суворов.

- В городе же прусские гусары! - попытался остановить Суворова казачий сотник.

- Помилуй бог, так это и хорошо! - ответил Суворов. - Их как раз мы и ищем.

Понял сотник, что Суворова не остановишь.

- Александр Васильевич, - говорит, - прикажите хоть узнать, много ли их.

- Зачем? - возразил Суворов. - Мы пришли бить, а не считать.

Казаки ворвались в город и разбили противника.

Дерзость

Шла война с турками. Суворов был уже генералом.

В бою под Фокшанами турки расположили свою артиллерию так, что с тыла, за спиной, у них оказалось болото.

Позиция для пушек - лучше не сыщешь: сзади неприятель не подойдет, с флангов не обойдет. Спокойны турки.

Однако Суворов не побоялся болота. Прошли суворовские богатыри через топи и, как гром среди ясного неба, - на турецкую артиллерию сзади. Захватил Суворов турецкие пушки.

И турки, и австрийцы, и сами русские сочли маневр Суворова за рискованный, дерзкий.

Хорошо, что прошли через топи солдаты, а вдруг не прошли бы?!

- Дерзкий так дерзкий, - усмехнулся Суворов. - Дерзость войскам не помеха.

Однако мало кто знал, что, прежде чем пустить войска через болота, Суворов отрядил бывалых солдат, и те вдоль и поперек излазили топи и выбрали надежный путь для своих товарищей. Суворов берег солдат и действовал наверняка.

Месяц спустя в новом бою с турками полковник Илловайский решил повторить дерзкий маневр Суворова.

Обстановка была схожей: тоже турецкие пушки и тоже болото.

- Суворову повезло, - говорил Илловайский. - А я что, хуже? И мне повезет.

Только Илловайскому не повезло. Повел полковник солдат, не зная дороги. Завязли солдаты в болоте. Стали тонуть. Поднялся шум, крики.

Поняли турки, в чем дело. Развернули свои пушки и расстреляли русских солдат.

Много солдат погибло. Илловайский, однако, спасся.

Суворов разгневался страшно. Кричал и ругался до хрипоты.

- Так я же хотел, как вы, чтобы дерзость была, - оправдывался Илловайский.

- "Дерзость"! - кричал Суворов. - Дерзость есть, а где же умение?!

За напрасную гибель солдат Суворов разжаловал полковника в рядовые и отправил в обозную команду.

- Ему людей доверять нельзя, - говорил Суворов. - При лошадях он безопаснее.

Измаил

Неприступной считалась турецкая крепость Измаил: стояла крепость на берегу широкой реки Дунай, и было в ней сорок тысяч солдат и двести пушек. А кроме того, шел вокруг Измаила глубокий ров и поднимался высокий вал. И крепостная стена вокруг Измаила тянулась на шесть верст.

Не могли русские генералы взять турецкую крепость.

И вот прошел слух: под Измаил едет Суворов. И правда, вскоре Суворов прибыл. Прибыл, собрал совет.

- Как поступать будем? - спрашивает.

- Отступать надобно, - заговорили генералы. - Домой, на зимние квартиры.

- "На зимние квартиры"! - передразнил Суворов. - "Домой"! Нет, - сказал. - Русскому солдату дорога домой через Измаил лежит. Нет российскому солдату другой дороги отсель!

И началась под Измаилом необычная жизнь. Приказал Суворов насыпать такой же вал, какой шел вокруг крепости, и стал обучать солдат. Днем солдаты учатся ходить в штыковую атаку, а ночью, чтобы турки не видели, заставляет их Суворов на вал лазить. Подбегут солдаты к валу - Суворов кричит:

- Отставить! Негоже, как стадо баранов, бегать.

Так и бегают солдаты то к валу, то назад. А потом, когда научились подходить врассыпную, Суворов стал показывать, как на вал взбираться.

- Тут, - говорит, - лезьте все разом, берите числом, взлетайте на вал в один момент.

Несколько дней занимался Суворов с солдатами, а потом послал к турецкому генералу послов - предложил, чтобы турки сдались. Но генерал гордо ответил:

- Раньше небо упадет в Дунай, чем русские возьмут Измаил.

Тогда Суворов отдал приказ начать штурм крепости. Повторили солдаты все, чему учил их Суворов: перешли ров, поднялись на крепостной вал, по штурмовым лестницам поползли на стены.

Лихо бились турки, только не удержали они русских солдат. Ворвались суворовские войска в Измаил, захватили в плен всю турецкую армию.

Лишь один турок невредимым ушел из крепости. Дрожащий от страха, он прибежал в турецкую столицу и рассказал о новом подвиге русских солдат и новой победе генерала Суворова.

Медаль

Молодой, необстрелянный солдат Кузьма Шапкин во время боя у реки Рымник струсил и весь день просидел в кустах.

Не знал Шапкин, что Суворов его приметил.

В честь победы над турками в суворовскую армию были присланы ордена и медали. Построили офицеры свои полки и роты. Прибыл к войскам Суворов, стал раздавать награды.

Стоял Шапкин в строю и ждал, чтобы скорее все это кончилось. Совестно было солдату.

И вдруг… Шапкин вздрогнул, решил, что ослышался.

- Гренадер Шапкин, ко мне! - закричал Суворов.

Стоит солдат, словно в землю ногами вкопанный, не шелохнется.

- Гренадер Шапкин, ко мне! - повторил Суворов.

- Ступай же, ступай, - подтолкнули Кузьму солдаты.

Вышел Шапкин, потупил глаза, покраснел. А Суворов раз - и медаль ему на рубаху.

Вечером солдатам раздали по чарке вина. Расселись солдаты у палаток, стали вспоминать подробности боя, перечислять, за что и кому какие награды. Одному - за то, что придумал, как отбить у турок окопы. Другому - за турецкий штандарт. Третьему - за то, что один не оробел перед десятком турок и хоть изнемог в ранах, а в плен не дался.

- Ну, а тебе за что же медаль? - спрашивают солдаты у Шапкина.

А тому и ответить нечего.

Носит Шапкин медаль, да покоя себе не находит. Товарищей сторонится. Целыми днями молчит.

- Тебе что же, медаль язык придавила? - шутят солдаты.

Прошла неделя, и совсем изглодала совесть солдата. Не выдержал Шапкин, пошел к Суворову. Входит в палатку и возвращает медаль.

- Помилуй бог! - воскликнул Суворов. - Награду назад!

Опустил Шапкин голову низко-низко, к самому полу, и во всем признался Суворову. "Ну, - думает, - пропадай моя голова".

Рассмеялся Суворов, обнял солдата.

- Молодец! - произнес. - Знаю, братец, без тебя все знаю. Хотел испытать. Добрый солдат. Добрый солдат. Памятуй: героем не рождаются, героем становятся. Ступай. А медаль, ладно, пусть полежит у меня. Тебе заслужить. Тебе и носить.

Не ошибся Суворов.

В следующем бою Шапкин первым ворвался в турецкую крепость, заслужил и медаль и великую славу.

Мосты

Русские сражались в Италии. Против Суворова действовали французские генералы. Выбирали французы удобное для себя место - такое, чтобы наверняка разгромить Суворова. Отступили они к реке Адде. Перешли на ту сторону. Сожгли за собою мосты. "Вот тут, - решили, - при переправе, мы и уничтожим Суворова".

А для того чтобы Суворов их план не понял, сделали французские генералы вид, что отходят дальше. Весь день отступали в сторону от реки, а затем вернулись назад и спрятали своих солдат в кустах и оврагах.

Вышел Суворов к реке. Остановился. Приказал наводить мосты. Два моста, один недалеко от другого. Засучили солдаты рукава. Топоры в руки. Закипела работа. Соревнуются солдаты между собой. На каждом мосту норовят управиться первыми.

Наблюдают французские дозорные за рекой. Через каждый час доносят своим генералам, как у русских идет работа.

Довольны французские генералы. Все идет точно по плану. Потирают от радости руки. Ну, попался Суворов!

Хитрыми были французы. Однако Суворов оказался хитрее.

Когда мосты были почти готовы, снял он вдруг среди ночи свою армию и двинул вниз по берегу Адды.

- А мосты, ваше сиятельство? - забеспокоились саперные офицеры.

- Молчок, - приложил палец ко рту Суворов. - Мосты строить. Шибче стучать топорами.

Стучат топоры над рекой, а фельдмаршал тем временем отвел свою армию вниз по ее течению и переправил вброд, безо всяких мостов на вражеский берег.

Спокойны французские генералы. Знают: мосты не готовы. Успокаивает французов топорный стук над рекой. Не волнуются генералы.

И вдруг… Со спины, с тыла, явился Суворов.

- Ура! Чудо-богатыри, за мной!..

Поняли генералы, в чем дело, да поздно. Не ожидали русских французы. Дрогнули и побежали. Только офицеров одних более двухсот попало в руки к Суворову.

Мосты все же достроили. Как же быть без мостов, раз в армии не только чудо-солдаты, но и обозы и артиллерия.

Назад Дальше