В суматохе мы совсем забыли о находке и сейчас с интересом следили, как Митяй бережно выкладывал всё на камень.
Мы быстро сменили у фонариков батарейки, и в пещере сразу стало веселее от яркого света.
Митяй аккуратно разложил на камне какие-то карты, бумаги, толстую тетрадь в клеёнчатом переплёте и плитку шоколада в ярко-красной обёртке.
Петька взял шоколад, развернул его и разломил на три части. Но от волнения есть совсем не хотелось.
- Давайте скорее выбираться отсюда, - сказал Петька. - До лагеря сколько ещё идти.
- Сейчас пойдём, - Митяй взял толстую коричневую тетрадь. - Посмотрим, что здесь, и пойдём. А то отдадим и ничего не узнаем…
В тетради оказались какие-то скучные и совсем неинтересные записи, сплошь состоящие из непонятных слов и названий. Митяй чуть язык не сломал, выговаривая одно из них.
- Геология - это наука! - наконец серьёзно сказал он и закрыл тетрадь. - Вырасту - обязательно геологом буду. Все эти слова понимать научусь.
Кроме тетради оказалось много разных карт, каких-то схем и таблиц. Мы молча перебирали всё это.
- Странно, - наконец негромко сказал я, - почему нет ни письма, ни записки о том, как шпион их преследовал…
- Чего же странного? - удивился Митяй. - Было им время объяснения писать.
Мы неподвижно сидели у давно потухшего костра. Я почему-то ясно представил себе человека, писавшего записку, - он высокий, очень добрый, ласковый и сильный… У него большая борода и весёлые глаза. Он любил рассказывать разные смешные истории и первый весело хохотал…
- Нужно скорее сдать документы! - наконец произнёс Митяй и стал аккуратно складывать бумаги в сумку.
И вдруг мы совершенно отчётливо услыхали чьи-то голоса. Не знаю, как у других, а у меня сразу душа в пятки ушла. Голоса раздавались со стороны второго хода. Секунду мы прислушивались к ним в оцепенении, потом очнулись и бросились со всех ног к ходу, по которому пришли.
Я быстро лез вперёд, за мной пыхтел Петька. Вдруг он остановился и тут же дёрнул меня за ногу.
Пришлось и мне остановиться.
- Что тебе? - спросил я.
- Тише! - еле слышно зашептал Петька. - Надо послушать, о чём они будут говорить…
Мы замерли. Разговаривали двое.
- Надеюсь, на этот раз та самая пещера. - Может быть. Григоров сообщал, что всё они спрятали в надёжном месте. Надо искать…
Наступила небольшая пауза.
- Смотрите! - вновь раздался голос. - Тут кто-то был!.. Свежие следы, и яма пустая. Наверняка документы лежали именно здесь. Их похитили!
Это было последнее, что я слышал. Петька так дёрнул меня за ногу, что чуть не оторвал. Я изо всех сил полез вперёд и скоро выбрался на поверхность. Сразу же за мной появились Петька и Митяй. Не разбирая дороги, мы через кусты бросились в лес.
НЕФТЬ НА ЗЕМЛЕ
Наверное, не меньше километра бежали мы по лесу, пока совсем не задохнулись. Увидели весёленькую, светлую полянку и прямо упали на нагретую солнцем траву.
Долго мы не могли отдышаться, а потом Петька спросил:
- А вдруг они придут сюда, по нашим следам?
- Не придут, - возразил Митяй. - Мы далеко убежали, им не найти. Немного отдохнём - и скорее домой. Документы нужно срочно доставить геологам.
Примерно через час мы тронулись в обратный путь. Чтобы не встретиться со шпионами, решили, что один должен быть разведчиком - идти впереди и смотреть в оба.
Митяй зажал в кулаке три травинки - одна из них была короткой. И мы стали их тянуть.
Вообще-то я несчастливый, но тут мне повезло - вытащил короткую.
И вот я иду впереди, вглядываясь в белоствольные берёзы и серые осины - не притаился ли где враг.
Следом за мной - метрах в ста - идут Митяй и Петька. Они по очереди тащат рюкзак с документами.
Кругом все тихо, только перекликаются какие-то птицы. Уже давно должна быть река, но её всё нет и нет.
- Мы заблудились, - угрюмо сказал Митяй, когда сели передохнуть. - В какой стороне река - неизвестно. Может быть, как раз уходим от неё всё дальше и дальше. Надо что-то придумать.
А что тут придумаешь? Я-то хорошо помню, в учебнике географии есть специальный раздел: "Как ориентироваться на местности". Но я в тот вечер, когда нам его учить задали, не то в футбол играл, не то в кино ходил. Один только заголовок и запомнил.
Митяй тоже молчит, видно, и он не знает. Эх, если бы предвидеть такое дело - я бы весь учебник наизусть выучил.
- Ну а ты, Петька? - спросил Митяй. - Ты же у нас отличник, должен знать.
- Ориентироваться легче всего по солнцу, - с учёным видом важно сказал "профессор" и встал. - Географию учить надо, а не мячик гонять. Когда мы шли по берегу, солнце утром светило нам справа, а вечером слева, значит, восток там, а запад тут.
Петька широко размахнул руками.
- А река? - спросил Митяй.
- А река - вон она, на западе, туда солнце катится.
Мы словно по команде посмотрели в ту сторону, куда показывал Петька.
- Ну так идёмте скорее, чего же ждать! - встал я.
- Пошли, - коротко сказал Митяй. И мы направились назад, откуда только что прибежали.
Идти стало веселее, да и не так жарко. Только вдруг очень захотелось пить. Во рту страшно пересохло, язык казался большим и шершавым, словно наждачная шкурка…
И вдруг мы вышли на залитую солнцем просеку. Она была не очень широкая, но длинная-длинная.
- Здесь должна быть клубника! - закричал Петька. И он, как всегда, оказался прав: в нагретой солнцем траве было полно красно-зелёных чуть кисловатых, очень вкусных ягод.
Мы долго ползали на коленях, собирая клубнику. И вдруг я наткнулся на какое-то возвышение, довольно высокий холм.
Я встал и увидел, что этот заросший полевыми цветами и клубникой холм был необычным - он лежал посредине просеки и тянулся вдоль неё.
Собственно говоря, это и на холм совсем не походило. Скорее уж на какой-то гигантский выпуклый шов на поверхности земли.
- Идите сюда! - я залез на этот холм и позвал Митяя и Петьку. - Что я нашёл!
Сначала они не поняли, на чём это я стою, а когда разглядели, то очень удивились.
- Странная штука, - сказал Митяй. - Откуда она тут взялась? Как ты думаешь, "профессор"?
Петька вместо ответа опустился на колени и начал зачем-то копать землю палкой.
- Возвышенность эта явно искусственного происхождения, - произнёс он с умным видом. - И мне кажется там что-то зарыто…
- Зарыто? - удивился я. - Чего-то ты не то говоришь. Что можно зарыть здесь, в тайге?
- Я кажется, знаю что… - Петька вдруг лёг на землю и приложил ухо к холму. - Слушайте! - вдруг закричал он не вставая. - Ложитесь!
Мы с Митяем тоже бросились на землю рядом с ним.
И мы отчётливо, ясно услышали в земле какой-то могучий гул, словно где-то недалеко несся на всех парах огромный железнодорожный состав.
- Это же нефтепровод Усть-Балык-Омск! - сказал Петька когда мы все встали, - там в земле труба. По ней нефть качают с наших промыслов на Омский нефтехимический завод.
Вот это было здорово - мы наткнулись на настоящий нефтепровод, о котором столько слышали! Жаль только, что он в земле и трубу не видно.
Мы снова легли на холм и, прижав уши к горячей от солнца земле, долго слушали, как совсем рядом, по стальной трубе, несётся поток нефти.
Нам очень не хотелось никуда отсюда уходить, тем более, что на просеке оказалось много клубники.
Но идти всё равно было нужно. И мы пошли прямо по нефтепроводу. Нам даже казалось, что мы чувствуем, как под ногами дрожит земля.
ИДЕМ ТОЛЬКО ВПЕРЕД
Прошли мы так, наверное, около километра и вдруг, все сразу, услышали какой-то резкий неприятный запах.
И сразу же увидели среди зелёной травы большую чёрную лужу.
Остановившись, мы молча смотрели на неё.
- Нефть! - наконец прошептал Петька. - Вот она какая, настоящая нефть! Как здорово!
- Дурак! - крикнул Митяй. - Это же значит, что нефтепровод течёт, авария! А ты радуешься!
- Какая авария? - обиделся "профессор". - Если бы он по-настоящему прорвался, так тут было бы целое море - там в трубе знаешь какое давление. А тут маленькая лужа.
- Пока ещё маленькая, а станет большой, - тоже рассердился я, - трубу может и совсем разорвать.
Мы молча стояли и смотрели на нефть, не зная, что делать.
- Конечно, может, - сказал наконец Митяй. - Это будет большое несчастье. Нужно как можно скорее сообщить, поднять тревогу.
- Кому ты сообщишь, зайцу, что ли? - засмеялся я. - Никого же вокруг на сто вёрст нет.
- Это очень просто, - вмешался Петька. - На нефтепроводе стоят насосные станции. Если всё время идти по нему, то обязательно придёшь.
Словно по команде, мы все сразу посмотрели, сначала в одну, затем в другую сторону. Разумеется, никаких станций не было видно, одни сосны темнели.
- Нужно идти… - тихо сказал Митяй.
- Но это же может быть очень далеко! - удивился Петька. - И в какую сторону? Где ближе?
- Нужно спасать нефтепровод. - Митяй не слушал "профессора". - Я иду вправо, ты, Колька, влево. Тому повезёт, чья станция окажется ближе. А Петька с документами пусть сидит здесь и ждёт нас.
- Да что вы, ребята, - сразу заныл "профессор". - Вы уйдёте, а я тут один… До станции, может быть, три дня идти…
- А как же иначе? - закричал на него Митяй. - Сколько нужно, столько и пойдём. Или ты предлагаешь бросить всё, сбежать, пусть нефтепровод совсем портится?
- Ничего я не предлагаю, - обиделся Петька. - Я просто так говорю.
- А просто так, тогда и молчи, - рассердился я. - Скажи - струсил. Это тебе не бабочек ловить.
Разговаривать больше было некогда. Мы осторожно положили рюкзак возле ёлки, отдали Петьке один фонарик и, ни слова больше не сказав, бросились в разные стороны.
Вначале бежать по горке было совсем нетрудно и даже интересно. Но скоро я устал, к тому же очень хотелось пить. Пришлось ненадолго остановиться и пособирать клубники.
Чтобы идти было не скучно, я начал петь про Орлёнка, потом считать шаги.
Досчитал до тысячи и перестал, пошёл молча, думая о том, как важно скорее починить нефтепровод, пока он совсем не сломался.
Сколько я прошёл, не знаю. Но впереди всё так же тянулась бесконечная грядка нефтепровода. Во рту у меня уже давно пересохло, и язык вдруг оказался большим и шершавым. Очень хотелось лечь на мягкую траву под берёзку и полежать хотя бы десять, хотя бы пять минут.
Но я знал, что мне уже потом долго не встать.
Я стал думать о Митяе, как он где-то там, далеко, идёт из последних сил. И о Петьке, который сидит под деревом и испуганно смотрит на всё растущее озерко нефти, и ему тоже очень хочется пить.
Солнце светило вовсю. Какие-то птички-пичужки весело чирикали вокруг, а я все шёл и шёл, словно заводная игрушка-солдатик, едва переставляя уже почти ничего не чувствующие ноги.
Я, видно, до того устал, что даже не заметил, как вдруг совершенно неожиданно оказался почти совсем рядом с какими-то зданиями.
Кто-то подхватил меня на руки. И я громко кричал, а может быть, еле слышно прошептал, что там, у нефтепровода, по земле течёт нефть…
По-настоящему я пришёл в себя только в кровати, под белой, холодной простынёй, на голове мокрая тряпка.
- Проснулся? - спросил меня кто-то.
Я оглянулся и увидел, что за столом сидит девушка с пышными белыми волосами, совсем как у нашей учительницы Нины Родионовны.
- Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? - спросила она. - Как тебя зовут?
- Хорошо, ничего не болит, - ответил я. - Зовут меня Коля, фамилия - Рыжов. А вы кто? Здесь работаете? Починили уже нефтепровод, да?
- Не все вопросы сразу, Коля, - засмеялась девушка. - Меня зовут Светлана. Светлана Петровна. Работаю я здесь, на НПС, это значит нефтеперекачивающая станция, оператором. А нефтепровод, конечно починим. Туда выехала наша аварийная бригада. Они скоро должны вернуться.
Одежда моя лежала рядом на стуле, и я решительно сел на кровати.
- Пойду их встречать. Что я больной - лежать тут?…
- Если себя хорошо чувствуешь, иди.
Откровенно говоря, чувствовал я себя средне. Немного кружилась голова и очень болели мышцы ног. Но я всё равно не мог не пойти встречать Митяя и Петьку.
Я вышел на крыльцо, сел на ступеньку и огляделся. Так вот какая эта НПС - нефтеперекачивающая станция! Прямо в тайге, на просеке, стоят три обычных двухэтажных дома и один большой стеклянный, как аквариум. Это - сама станция. Сквозь окна видны какие-то огромные машины, и всё вокруг гудит - там, наверное, работают мощные насосы.
А денёк был что надо. Солнце уже клонилось к лесу, оно было большое, красное, совсем не яркое. Тихо шумели сосны.
И вдруг я услышал далёкий рокот мотора и увидел, что по просеке быстро движется что-то вроде танка. Правда, ни башни, ни пушки у него не было, но широкие гусеницы и зелёный цвет были совсем как у танка.
Вездеход остановился прямо у крыльца, маленькая дверца распахнулась и первым из него выскочил Петька. Он улыбался до ушей.
- Привет!
- Привет! - мы поздоровались за руку, как взрослые.
Я повернулся к вездеходу.
- Хороша машина?
- Ещё бы! Где хочешь пройдёт. По любому болоту…
Из вездехода один за другим вылезали рабочие, а Митяя почему-то всё не было.
- Дошёл, значит? - спросил Петька.
- Как видишь.
- Молодец!
Дверка захлопнулась и вездеход, взревев мотором, быстро пополз прочь от крыльца.
- А где же Митяй? - удивлённо спросил я. Петька смотрел себе под ноги:
- Митяя на вертолёте увезли в Нижневартовск, в больницу.
- В Нижневартовск… - тихо повторил я. - Что с ним случилось?
- Да ничего особенного. Вызвали по радио вертолёт - "скорую помощь" - и увезли.
Я схватил Петьку за руку и потащил к скамейке.
- Садись и рассказывай всё по порядку.
- А что рассказывать-то? - вздохнул Петька. - Как только вы разбежались в разные стороны, я стал наблюдать за нефтяной лужей. Хотел подсчитать, сколько же там нефти скопилось, да и не смог. Потом пособирал клубнику и даже немного подремал…
- Давай о главном, - перебил я. - Как ты спишь, всем известно.
- Уже начинало темнеть, когда подошёл вездеход, - продолжал Петька. - Я ждал: ты выйдешь мне навстречу, но Иван Иванович - начальник станции - сказал, что мальчик, который сообщил об аварии, плохо себя чувствует. Мы быстро сели в вездеход и поехали догонять Митяя. Увидел его первым я. Он лежал лицом вниз, а руки широко так раскинуты… Иван Иванович быстро перевернул его на спину и стал лить прямо на голову воду из большой фляжки. А он так и не очнулся. Вот и всё…
Мы сидели рядышком и молчали, думали. Получалась какая-то ерунда. Мы здесь, а Митяй в больнице в Нижневартовске. Надо к нему немедленно добираться, а как? Вдруг Петька толкнул меня локтем:
- Иван Иванович идёт…
Начальник станции оказался совсем ещё молодым и немного похожим на нашего вожатого Толю.
- Ну что, друзья, сидите? - строго сказал он. - Наворотили дел столько, что и не расхлебать. Надо же - из лагеря сбежали. Там все с ног сбились, вас ищут, родители переживают, а вы тут загораете…
Мы молчали.
- А как себя чувствует Митяй? - наконец я осмелился спросить.
- Герой ваш жив и здоров. Я только что звонил в Нижневартовск, всё в порядке. Тоже вами интересуется.
Нам сразу стало веселее: Митяй здоров, а это - главное.
- По рации сообщил, что вы нашлись, - продолжал Иван Иванович. - Завтра утром на вертолёте отправлю вас в Нижневартовск, там сядете на "Ракету". Поедет с вами попутчик, геолог Володя из Нижневартовской экспедиции. А уж дома вас ожидает нежная встреча с родителями. Они-то уж вам скажут пару ласковых слов…
Иван Иванович громко засмеялся. Мы тоже засмеялись.
- Иван Иванович, а нефтепровод починили? - спросил я.
- А как же. То, что вы течь на трубе увидели и побежали скорее к нам, - правильно сделали. Молодцы! Хорошо ещё, что дырка была маленькая, мы её сразу залатали. Если бы вы нам так быстро не сообщили, могло совсем шов разорвать.
- А как вы его чинили?
- Очень просто. Откопали трубу, нашли дырку и заварили. Ещё повезло, что не лопнула сама труба - ведь нефть идёт по ней под давлением до семидесяти атмосфер. Тогда пришлось бы вырезать большой кусок трубы и вместо него вставлять новый - "катушку", как мы её называем.
- Это, наверное, очень трудно? - спросил Петька.
- Не так трудно, как долго. Два-три дня нефтепровод бы не работал. А это большая беда - сотни тысяч тонн нефти не додали бы промыслы…
Иван Иванович ушёл, а мы молча сидели на скамейке. С одной стороны вроде всё получалось хорошо: документы мы нашли, аварию на нефтепроводе предотвратили, с Митяем завтра встретимся. С другой же, как ни крути, всё было плохо: сколько людей волновалось из-за нашего побега - об этом даже и думать не хотелось.
Наконец, Петька тяжело вздохнул и встал:
- Пойдём посмотрим, что ли, эту станцию, как у них тут всё устроено…
Осторожно, стараясь не шуметь, мы открыли дверь и замерли на пороге.
У огромного тёмно-зелёного щита, висящего на стене, сидела та самая светловолосая девушка.
А на щите было полно всяких приборов: манометров с большими и маленькими стрелками, термометров и еще каких-то. И горели две красные лампочки.
- Здравствуйте, Светлана Петровна, - негромко сказал я. - Можно мы тихонько постоим и посмотрим, как вы работаете?
- Проходите, ребята, поближе, садитесь.
- А почему тут красный свет горит? - вдруг спросил Петька. - Авария, да?
- Нет, у нас тут всё наоборот, - засмеялась Светлана Петровна. - Красный свет означает, что всё в порядке. А вот если зелёный загорится, то беда, значит, где-то серьёзная поломка. На этом щите вы видите много приборов - по их показаниям я знаю всё, что делается на нашем участке нефтепровода: под каким давлением идёт нефть, какая у неё температура, как работают насосы…
- А если загорится зелёная лампочка? - всё не унимался Петька. - Что тогда?
- Это, ребята, не часто бывает. Принимаем срочные меры.
- И очень хорошо, - сказал я. - Чем меньше аварий, тем лучше.
Только это я сказал, как вдруг одна из красных лампочек начала мигать.
- Ага, что-то случилось! - даже обрадовался Петька.
А Светлана Петровна нахмурилась и стала вдруг серьёзной.
- Ничего страшного нет, но меры принимать надо. Вот видите, большой манометр? Он показывает давление в трубе. Это главное в работе всей станции. Если давление сильно упало, значит, где-то лопнула труба, это большая беда, нужно останавливать всю работу, вызывать вертолёты ремонтной службы, искать аварию. А если лампочка замигала - значит, понизилось давление. Сейчас я позвоню на соседнюю Нижневартовскую станцию, узнаю, как у них там.
Светлана Петровна сняла телефонную трубку и быстро набрала номер.
- Тоня? Это ты? Здравствуй. У тебя как давление? Нормальное? Ну и хорошо. А у меня что-то немного село. Сейчас свяжусь с Западно-Сургутской. Ну пока.
Мы внимательно смотрели, как Светлана Петровна, наклонившись к микрофону, повернула одну ручку, другую и громко сказала: