Содержание:
СЫН БОМБАРДИРА 1
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
ГЛАВА ВТОРАЯ 4
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 7
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ 10
ГЛАВА ПЯТАЯ 12
ГЛАВА ШЕСТАЯ 15
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 18
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 18
Примечания 22
СЫН БОМБАРДИРА
Повесть о юном герое Севастопольской обороны 1854-1855 гг. Коле Пищенко, удостоенном за свои подвиги ордена высшей солдатской доблести - "Георгия" и других наград.
Книга рассчитана на детей среднего школьного возраста.
Лезинский Михаил Леонидович, Эскин Борис Михайлович.
Сын бомбардира. Повесть. М., "Молодая гвардия", 1978.
128 с. с ил. (Юные герои).
Иллюстрации А. Шорохова.
Пионерам–следопытам посвящается
- Меня зовут Стас.
В дверях стоял мальчишка лет двенадцати. Светлые волосы, лицо с мелкими точечками веснушек. Он протянул нам папку. На папке были выведе¬ны чернилами две большие буквы "К. П.".
Мы развязали тесёмки. Сверху лежала фотография - бюст мальчика, героя первой севастопольской обороны, одиннадцатилетнего георгиевского кавалера Коли Пищенко… Газетная вырезка - недавняя наша статья о юном герое. Вот переписанный аккуратным почерком приказ Нахимова… Докладная князя Горчакова царю… Ещё одна газетная вырезка со статьёй о Пищенко - мы её написали несколько лет назад…
- Ты тоже собираешь материалы о Николке?
- Да. Я красный следопыт!
- Но красные следопыты…
- Разве герои были только в Отечественную войну? А в гражданскую? А в революцию?.. В Отечественную на кого равнялись? На красных дьяволят! А те на кого?
Так мы познакомились со Стасиком Фроловым. Он учится в школе, что находится на улице Коли Пищенко.
Мы просматривали собранные следопытом материалы и удивлялись всё больше и больше. В газетной вырезке с нашей статьёй о Николае Пищенко несколько строк были подчёркнуты красным карандашом. Там, где речь шла о наградах героя.
Стас заметил, что мы обратили внимание на эти строки.
- Тут в статье ошибка. У Коли была медаль. Георгиевский крест ему вручили потом. Смотрите, - он стал показывать документы.
- Но ведь и на бюсте есть Георгиевский крест! Скульптор тоже мог ошибиться. Бюст лепили по рисунку из военного альбома через пятьдесят лет. А на рисунке вовсе нет наград.
- Н-да… Задал ты нам задачу. Оставь, Станислав, свою папку.
- Она ваша. Только… если вы напишете книгу о Николае Пищенко!
- Книгу?!
Мы давно интересовались событиями первой севастопольской обороны и собирали материалы о юном герое. Но книгу…
- Мы подумаем, Стасик. Дай нам время.
Стас распрощался. Папка с буквами "К. П." - "Коля Пищенко" - осталась лежать на столе. Через несколько дней мы отыскали Фролова:
- Здравствуй, Станислав Петрович, Мы согласны писать книгу, если ты нам поможешь.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
На бастионе короткая передышка. Уставшие от многочасовой работы люди лежат прямо на земле, Кое-кто уже успел заснуть.
- А–а… Николка! Ну-тка, подстели, - Тимофей Пищенко вытягивает из-под себя бушлат. - Поди, умаялся?
Мальчик, не отвечая, прижимается к потной отцовской груди и закрывает глаза.
- Хоть бы сегодня ещё повременил француз, - вздыхает Пищенко–старший.
- Оно, конечно, на бастионе нынче женского люду много.
"Ишь, как заговорил!" - усмехается про себя
Тимофей. Совсем недавно, летом, придя домой в увольнение, он застал сына плачущим навзрыд: оказалось, сломали его палку - "верховую лошадь". А теперь: "женского люду!"
Отцовские пальцы осторожно заскользили по веснушчатому лицу, по нестриженым соломенным волосам, ласково затеребили хохолок. У Николки вздрогнули веки, но он не открыл глаза, только теснее прижался к отцу. Непонятное тепло разлилось по телу, непонятное что-то было в этих минутах: ведь рядом отец, а не маманя…
Высоко над бастионом, словно нарисованная, повисла стая птиц. До земли едва доносились их неугомонные голоса. Они, наверное, спорили, будет сегодня бой или нет? Улетать ли им?
- Небо-то какое чистое, - вздохнул Тимофей. - Мамка наша говорит: в такие небеса дитятю укутывать. Это про тебя…
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Двое мужчин - маленький и большой… Стоял солнечный, совсем летний день, хотя деревья были уже опалены осенью. Севастополь вступал в октябрь.
Бомбардировка началась в половине седьмого. Первые взрывы потрясли утренний город, ослепили вспышками настороженные дома и казематы. Возникли пожары. Едкий дым, подгоняемый ветерком, полз по склонам серых холмов.
Вице–адмирал Корнилов поскакал на укрепления. Одетый в строгую светлую шинель, он сидел на гнедой с белой гривой лошади. Последнюю неделю, когда готовились отразить первый натиск врага, Владимир Алексеевич почти не ложился спать.
Побывав на четвёртом бастионе, Корнилов направился на первый фланг обороны. Матросы и бомбардиры ещё издали увидели своего адмирала. Продолжая палить по врагу, они встречали Корнилова громкими криками "ура!".
Адмирал и сопровождающие его офицеры остановились возле одной из пушек пятого бастиона и стали наблюдать за действиями орудийной прислуги. Поблизости разорвались подряд два вражеских снаряда. Никто из матросов не повернул головы. Пыль окутала орудие, но и сквозь эту завесу было видно, как ловко батарейцы заряжают и накатывают пушку. Вот поднесли к запалу палильную свечу , и, вздрогнув, чугунная громадина выплеснула свистящее, хрипящее.
- Отменно! - похвалил Корнилов.
Он сошёл с лошади и в окружении офицеров направился на площадку - крышу каземата. Она возвышалась над укреплением, и снаряды французов всё чаще и чаще неслись именно сюда.
Начальник бастиона поспешно забежал вперёд адмирала и, бледнея, проговорил:
- Ваше превосходительство, я прошу вас сойти вниз. Вы нас обижаете, вы доказываете тем, что не уверены в нас. Уезжайте отсюда. Прошу. Мы исполним свой долг…
Корнилов сухо ответил:
- А зачем же вы хотите мешать мне исполнить свой долг?
* * *
Адмирал поднял к глазам подзорную трубу и невольно замахал свободной рукой перед окуляром, будто мог разогнать многометровый слой дыма и пыли впереди. С досадой опустил трубу:
- Вышлите наблюдателей!
- Посланы, ваше превосходительство!
Корнилов повернулся, чтобы сойти с площадки, и вдруг внизу увидел мальчонку, который в упор рассматривал его. Поймав взгляд адмирала, мальчонка прыгнул в землянку. Корнилов нахмурился: на днях он отдал приказ эвакуировать из Севастополя всех детей и женщин. Владимир Алексеевич сам имел пятерых детей, но накануне бомбардировки отправил семью в Николаев.
- Почему не выполняете приказ? - адмирал резко ткнул пальцем вниз. - Почему на укреплениях дети?
Начальник бастиона подбежал к краю площадки, заглянул вниз:
- Никого нет-с, ваше превосходительство!
- Как нет-с! Только что был. Кто командир батареи?
- Лейтенант Забудский.
- Позвать!
Офицер, услышав свою фамилию, подбежал к адмиралу.
Владимир Алексеевич внимательно осмотрел молодого командира. Тонкое бледное лицо обрамляли опалённые бакенбарды, мундир его был прожжён во многих местах, но сидел молодцевато.
Уже мягче адмирал произнёс:
- У вас на батарее дети, лейтенант.
- Так точно, ваше превосходительство. Сын бомбардира Пищенко.
- Почему не отправили обозом? - Забудский растерянно молчал. - Кончится бомбардировка - отправить!
И тут раздался умоляющий звонкий голос:
- Не отправляйте, ваше превосходительство.
- Это кто там?! - грозно проговорил адмирал. - Выходи!
- Не выйду! - испуганно донеслось снизу.
Офицеры свиты заулыбались. Корнилов с притворной суровостью сдвинул брови.
- Приказываю выйти.
Из землянки показался мальчишка. Отряхнулся, вытянулся во фрунт и строевым шагом подошёл к адмиралу:
- Николка, сын матроса 37–го флотского экипажа Тимофея Пищекко, по вашему приказанию явился! - громко отрапортовал мальчуган. И жалобно попросил: - Не отправляйте с батареи, ваше превосходительство! Я… воду доставлять могу…
С водой на бастионах действительно было туго. Адмирал повернулся к своему адъютанту:
- А ведь сын бомбардира прав. Надобно привлечь к этому делу горожан. - И стал спускаться вниз.
Проходя мимо мальчика, повернул к нему голову:
- Значит, помощник? А на чём собираешься возить?
- Уж придумаю.
- Ну уж придумай, придумай! - Корнилов улыбнулся и, садясь на лошадь, бросил Забудскому;
- Поставить на довольствие!
- Есть поставить!
Глухой удар оборвал фразу. Бомба* взорвалась совсем рядом, и лошадь Корнилова испуганно заржала, взвилась на дыбы. Адмирал осадил её, ласково похлопал по холке. Но гнедая не слушалась - она дико косила глазом на дымящуюся воронку и не шла вперёд.
Владимир Алексеевич наклонился к прижатому уху лошади и строго сказал:
- Не люблю, когда меня не слушают.
Лошадиное ухо медленно приподнялось, и гнедая, преодолевая страх, пошла вниз с батареи…
Днём Корнилов появился на Малаховом кургане. И вновь прокатилось по редутам громогласное "ура!". Адмирал снял фуражку, вытер пот со лба.
- Будем кричать "ура!", когда собьём английскую батарею, а теперь покамест только французская замолчала.
Он выпрямился в седле и, не надевая фуражки, поскакал вверх. Сопровождающие отстали, только адъютант мчался рядом.
Возле батареи у оборонительной башни спешились. Владимир Алексеевич сошёл с лошади и зашагад вдоль земляного вала. Вдруг адмирал остановился. На земле, хрипя и задыхаясь, перевязывал себя матрос. При виде адмирала раненый попытался встать. Владимир Алексеевич быстро подошёл к матросу.
- Немедленно носилки!
Адьютант бросился выполнять приказ. Корнилов наклонился над лежащим. Тонкими длинными пальцами стал разматывать бинт.
Появились офицеры свиты. Кто-то посоветовал не беспокоить матроса: похоже, ни в чьей помощи он уже не нуждался.
Владимир Алексеевич грустно посмотрел на говорящего.
- Да, всем не поможешь. К тому же и медик из меня никудышный…
Адмиральская группа направилась к оборонительной башне Малахова кургана. На первом этаже этой башни, за толстыми стенами из белого инкерманского камня лежали тяжелораненые офицеры, ожидая отправки в госпиталь.
Несколько секунд Корнилов вглядывался в багровые вспышки вражеских батарей. Потом спросил:
- Как с припасами?
- Много отсыревшего пороху, - ответили ему, - каптенармусы не успели…
Последних слов адмирал не расслышал: рядом ударила шрапнель.
- Ваше превосходительство, пойдёмте отсюда, - быстро заговорил адъютант, - вас там спрашивают.
Корнилов только улыбнулся этой незатейливой хитрости.
Один из снарядов упал на валу, адмирал отряхнул с шинели землю. Ещё несколько бомб взорвалось поблизости. Англичане явно заметили группу военачальников и пристрелялись.
Владимир Алексеевич попрощался с офицерами и направился к батарее, где осталась лошадь. Вдруг ноющий звук шального снаряда догнал его. Тупой удар. Вскрик нескольких голосов. Все бросились к адмиралу.
- Носилки! Носилки!
Корнилов лежал на земле. Рядом валялся обломок шашки,
- Владимир Алексеевич! Владимир Алексеевич!.. Адмирал открыл глаза и, обведя взглядом офицеров, тихо произнёс:
- Ну вот и отвоевал…
Он хотел сказать что-то ещё, но губы не слушались. На побелевшем лбу выступили капли пота. Глаза смотрели спокойно.
Подошли матросы с носилками, на них уложили Корнилова. Медленно двинулись вниз с кургана. Адмирал приподнялся.
- Отстаивайте же Севастополь!.. - едва слышно произнёс он и потерял сознание.
* * *
Это произошло 5 октября 1854 года в 11 часов 30 минут. Владимир Алексеевич Корнилов скончался вечером того же дня.
* * *
Стасик бережно расправил старинную карту. Палец его заскользил над паутинкой фиолетовых линий, где причудливой вязью было написано: "Корабельная слободка".
Если посмотреть на Севастополь сверху, то синяя бухта словно длинная ящерица, что вползла в город да так и застыла. Она рассекла Севастополь на Северную и Южную части. Южная ещё одной бухтой - оттопыренной лапкой синей "ящерицы" -- разделена на Центр и Корабельную сторону.
- Домик Пищенко, - заявил Стас, - находился вот здесь, на Корабельной, на углу Михайловской и Базарной - так эти улицы раньше назывались. Это возле нынешней Ушаковой балки - знаете, там сейчас высотные дома?
Щёки Стасика разрумянились. Он говорил быстро, заметно волнуясь:
- Мама Николки могла быть ранена только осколком английского снаряда.
- Погоди, погоди! Почему не французского?
- Смотрите, - мальчик замерил циркулем расстояние на карте, - до Михайловской улицы что от французских, что от английских позиций почти шесть километров. Но у англичан были пушки с витым каналом - новинка артиллерии. И только они могли стрелять на такое расстояние.
Да, теперь мы почти зримо представляли, как произошло несчастье. Как осколком снаряда, залетевшего на дворик, свалило наземь Екатерину Пищенко. Как ни на час не отходил Николка от постели раненой, как смачивал её губы холодной водой. И не верил, что спасти мать уже невозможно.
- Она умерла в конце бомбардировки, - тихо произнёс Стас. - Иначе Николка пришёл бы на бастион раньше.
- Может быть… Но у нас нет доказательств.
- Будут доказательства! - И, смутившись, добавил: - Постараемся найти. Ведь правда?
Парень всерьёз взялся за изучение Крымской войны. Сегодня он положил перед нами густо исписанную тетрадку.
Ст. Фролов. КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ СОБЫТИЙ ОБОРОНЫ
Когда русские войска побили турок на Дунае и при Синопе, англичане и французы испугались. Они не хотели допустить, чтобы Россия сама господствовала на Ближнем Востоке. Началась Крымская война.
2 сентября 1854 года около 360 вражеских кораблей высадили десант вблизи Евпатории. А через неделю на реке Альме произошло первое сражение. Храбро бились наши солдаты, но слишком неравны были силы. Русским войскам пришлось отступить.
В то время главнокомандующим Крымской армии был князь Меншиков, любимец царя. Меншиков был плохим полководцем и после битвы на Альме, вместо того чтобы привести войска к Севастополю, отвёл их в глубь Крыма. Он не собирался защищать город.
В "Истории обороны Севастополя", которая вышла в Санкт - Петербурге в 1889 году, участник сражений генерал Хрущов сказал:
"…всего на оборонительной линии было до 200 орудий. Итак, можно сказать, что с сухого пути Севастополь не имел солидных укреплений".
Враги тоже знали это. Они рассчитывали быстро захватить город. Но просчитались. По проекту военного инженера Тотлебена* в короткий срок были по¬строены бастионы и редуты. Во главе обороны стали славные адмиралы Нахимов и Корнилов.
Звание вице–адмирала Корнилов получил позже своего старшего товарища - героя Синопа Павла Степановича Нахимова. Нахимов преклонялся перед организаторским талантом друга. И именно по пред¬ложению Нахимова Военный совет утвердил Владимира Алексеевича руководителем обороны Севастополя.