- За меня...- хмыкнул Мишка,- откуда я знаю, может, ты подосланный.
- Я не подосланный,- надулся Витька.- Я сам. Вот хочешь, честное пионерское
дам?
- Не надо,- примирительно сказал Мишка,- Я тебе верю.
- Значит, скажешь? - просиял Витька,
- А стоит ли... - неохотно сказал Мишка.
Витька подошел поближе и осторожно спросил:
- Ну?
- Не могу,- вздохнул Мишка.
- Мы же с тобой друзья,- сказал Витька. После того как ребята собирались помириться с Мишкой, трусоватый Витька ничем не рисковал, называя его другом.
- Всё равно не могу,- сказал Мишка.
- Что, тебе сказать жалко? - канючил Витька.
- Жалко не жалко, а не могу.
- Да почему же?
- А вдруг ты всем разболтаешь!
- Я??? Могила!
Мишка сделал вид, что задумался, и наморщил лоб,
- Смотри,- сказал он.- Но только - никому.
- Склеп! - опять заверил Витька.
- А не проболтаешься?
- Ни-ни-ни,- замахал руками Витька.
Мишка поломался ещё немного и, понизив голос, спросил:
- Видал, тут два инженера улицу измеряли?
- Видал,- ответил Витька.
- Так вот, они сказали, что по нашей улице автобус будет ходить. Вот я и решил расчищать. А то жди-дожидайся!
- Автобус... Вот это да! - только и мог сказать Витька.- А можно... я с тобой расчищать буду?- Он даже дыхание затаил: вдруг Мишка не согласится?
Мишка оценивающе посмотрел на него.
- Так и быть,- важно сказал он.- Беру тебя в свою команду... А сейчас - всё. Пойду отдохну... А ты гляди не проговорись!
- Понял,- подтвердил Витька.
Но не успел Мишка отойти на несколько шагов, как Витька заорал ему вдогонку:
- Мишка! А когда мы начнём?
Мишка мрачно подошёл к Витьке,
- Ну, чего раскричался,- сказал он.- Об этом шёпотом говорить надо. Через час.
Ясно?
- Так точно,- ответил Витька и щёлкнул пятками.
Не успел Мишка скрыться из виду, как Витька помчался к Саньке.
* * *
...Когда Мишка, отчаянно гремя тачкой, появился на улице, он чуть не упал в обморок. Весь 5-й "Б" во главе с Санькой ожесточённо сражался с лопухами, расчищая дорогу для заветного автобуса.
Действительность превзошла все Мишкины ожидания. Честно говоря, он не думал, что мальчишки так легко и быстро клюнут на его удочку. Ну, Витька - это куда ни шло. Витька - он всему верит. Скажут ему - на Луне живут лунатики, он и в это поверит. Но Санька! Да и остальные тоже!
И Мишке стало страшно и захотелось удрать домой, потому что уж он-то знал, что автобус по их улице никогда не пойдёт. Во всяком случае, дядьки об этом не говорили.
Он сделал шаг назад. Но было поздно. Его заметили.
- Привет, Мишк,- как ни в чём не бывало, сказал Санька. Он был рад, что всё так удачно вышло.
И остальные зашумели:
- Привет! Привет!
- Привет,- неуверенно сказал Мишка и зачастил:- Вот вы не верите, а я Анжуйскому ничего не сказал!
- Верим, верим,- загалдели все.
Его окружили и стали расспрашивать, когда пойдёт автобус и какой он будет. И Мишка, выкручиваясь, стал сочинять, что автобус пойдёт очень скоро и что он будет голубой-голубой, можно сказать - синий.
- Молодец, Мишка,- похвалил его Вовка Сидоров.
"Странные люди,- подумал Мишка,- когда правду говоришь, никто тебя и слушать не хочет, а стоит придумать чего-нибудь такое, верят. Вот даже племянник Герцога сюда пожаловал!"
И Мишка, приободрившись, скомандовал:
- Ну, хватит трепаться! Работать надо!
И все его поддержали:
- Правильно!
- Верно, Мишка!
Сражение с лопухами началось с новой силой. Шуршали по земле лопаты, скрипело колесо Мишкиной тачки, и улица приобретала совершенно новый, невероятно красивый и опрятный вид.
А мальчишки разошлись так, что могли бы за короткое время привести в порядок не только свою улицу, но и парочку соседних. И у всех появилась надежда, что уже сегодня к вечеру всё будет закончено, а завтра уже можно ждать автобуса. Но вдруг, как гром среди ясного неба, раздался жалобный Витькин голос:
- Полундра! Колючая проволока!
Перед мальчишками грозным укрепленным рубежом торчала загородка Герцога Анжуйского.
Все застыли с лопатами в руках.
Мишка посмотрел на колючую проволоку и понял, что спасён. Герцог без боя не уступит своих владений. Да и вряд ли кто решится начать с ним войну.
И всё это означает, что автобус здесь не пойдёт по причинам, совсем не зависящим от Мишки. Никто теперь не сможет упрекнуть его в том, что он опять всё выдумал. И Мишка глубоко и облегчённо вздохнул.
Глава четырнадцатая
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ПАРЛАМЕНТЁРАМИ
Препятствие невозможно было обойти, Герцог Анжуйский перегородил пол-улицы. И если бы мальчишки расчистили оставшуюся половину, то это ничего бы не дало. В такую щель не то что автобус - простая телега навряд ли проедет.
Мальчишки заскучали.
Даже у Саньки руки опустились.
- А что, это его земля? - зашумели мальчишки.- Это ж улица! А улица - она общая!
- Вы это Герцогу попробуйте сказать,- отмахнулся Санька.- Не затем он загораживал, чтоб разгораживать.
Генка никогда не осуждал вслух своего дядю, но и не хвалил. Одним словом, держал нейтралитет.
Но теперь, видя, как расстроены ребята, Генка вмешался:
- А может, всё-таки поговорить с ним? Кто знает, может, чего и выйдет. Он тоже ведь человек и понимать должен. Вы же не только для себя это затеяли, а для всех! И для него тоже!
- Предлагаю послать к нему парламентеров,- тут же предложил Витька.
- А кто к нему пойдёт? - усмехнулся Вовка Сидоров.- Ты?
- Ну, я,- буркнул Витька,- ну, ты... ну, Мишка... ну, Санька... А Генка будет при нас как переводчик. Мы его первым запустим.
Все поспешно закричали: "Давай, идите!" Каждый боялся, что и его назовут.
И хочешь не хочешь, а парламентёрам пришлось отправиться к Герцогу. Позади всех плёлся Вовка Сидоров. Он то и дело оглядывался назад, на стоящих вдали ребят, словно ожидал от них хоть какой-нибудь поддержки. Но ребята стояли молча. И лица у них были очень серьёзные.
Возле колючей проволоки парламентёры остановились и стали совещаться.
- Всем нам сразу идти не стоит,- сказал Вовка.- Пусть лучше Генка сначала разведает обстановку... А потом и мы туда двинем.
- Правильно,- торопливо подхватил Витька.- И Саньку с ним послать!
- Я не согласен,- сказал Санька.- Нам нужно войти всем вместе!
Один только Мишка молчал. Он был железно уверен, что Герцог сразу их разгонит - и вместе, и по одному.
Споры приняли угрожающий характер. Теперь Санька, Витька и Вовка орали во всё горло, чтобы перекричать друг друга и доказать свою правоту.
Вдруг чей-то бас прервал, как сирена, споры парламентёров. Это был сам Герцог Анжуйский. Он стоял на крыльце и надрывался:
- Геннадий! Геннадий!
Парламентёры дружно попятились.
- Генка,- гаркнул Анжуйский,- я тебя зову или не тебя! А ну иди домой, нечего тебе с хулиганами околачиваться!
- Понимаете... - заикнулся было Генка.
- Я все понимаю,- возмущённо крикнул Герцог Анжуйский.- Домой!
- Да нет же. Ребята с вами поговорить хотят,- в отчаянии сказал Генка.
- Ах, поговорить,- иронически протянул Герцог.- А о чём мне с ними разговаривать!
- Мы просим вас разгородить улицу! - решительно заявил Санька.
- Что такое? - сказал тот.- У вас свои дома есть? Есть. Вот идите и играйте возле них.
- Мы жаловаться будем!-неуверенно сказал Вовка.
- Я вот твоей мамаше так нажалуюсь,- пообещал Герцог,- дорогу сюда забудешь. А ну, идите отсюда!
И парламентёры, подчиняясь грубой силе, удалились.
На поле битвы остался один-разъединственный Генка.
Герцог Анжуйский подскочил к нему, схватил за рукав и потянул в дом.
- Старших слушаться надо. А ты... Посидишь часок в чулане - подумаешь. Может, умнее станешь.
Глава пятнадцатая
"ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА"
Заперев Генку в чулане, Герцог сделал вид, что уходит. Он громко затопал сапогами, а сам приник ухом к двери и прислушался.
Но всё было тихо. Пленник не подавал никаких признаков жизни.
Герцог подождал немного, послушал и не выдержал.
- Ну, чего ты молчишь? - крикнул он.- Чего ты затаился?
Генка ему не ответил.
"А вдруг что не так? - испуганно подумал Герцог.- Вдруг в его дурацкую голову какие нехорошие мысли полезут? Мать-то, он говорил, никогда его не наказывала".
Герцог поспешно распахнул дверь.
Генка, как ни в чём не бывало, сидел на полу и читал какую-то книгу.
- Та-ак,- рассвирепел Герцог,- я там за него волнуюсь, а он книжки читает! Герцог отобрал у Генки книгу и, полный благородного негодования, удалился. Генка остался один.
И от нечего делать стал разглядывать банки, стоящие на полках. На каждой из них аккуратно была наклеена этикетка и рукой Герцога написано:
"Вишня 1961 г."
"Малина 1962 г."
"Клубника 1963 г."
"Райские яблочки 1964 г."
И так далее.
И тому подобное.
Генка облизнулся - уж очень ему захотелось попробовать райских яблочек урожая 1964 года.
"Мне терять нечего,- уговаривал себя Генка.- Я ведь и так уже наказан".
Но легче было сказать всё это самому себе, чем открыть банку с райскими яблочками.
Генка подходил к ней, как к удаву. А как подходят к удаву - известно всем, даже кроликам.
И вот, поминутно оглядываясь на дверь, Генка стал открывать банку. Ему показалось, что он открывал её целый час. Он даже вспотел от страха.
Наконец крышка снята.
Вот они, райские яблочки! Так и просятся в рот!
Генка осторожно, двумя пальцами, поймал яблочко, оглядел его со всех сторон и проглотил. Он даже зажмурился от удовольствия. Что и говорить - райские яблочки вполне отвечали своему названию.
Когда в банке показалось дно, Генке стало совсем скучно. Он с тоской посмотрел на узкое оконце, напоминающее форточку. Хоть и открывается, а не вылезешь.
В это мгновение чей-то голос осторожно позвал:
- Генка!
- Кто это? - удивился Генка, подбегая к окну.
- Это я.- Под окном, у самой стены, стоял Мишка.
- Ты чего? - торопливо спросил Генка.
- Проведать тебя пришёл... Ребята велели передать, что мы про тебя не забыли.
- Хорошо тебе так говорить,- грустно сказал Генка,- а я тут, как тюремщик, сижу. Скучно.
- Ну уж? - не поверил Мишка.- Если б меня посадили, я бы не скучал.
И он стал с увлечением рассказывать об узниках знаменитого замка Иф, Шлиссельбургской крепости, монастыря в Соловках, Бастилии и Лабиринта на острове Крит. Узники, если верить Мишке, историческим хроникам и учебнику "История СССР", на которые он ссылался, старались убить время по-разному. Одни рыли длиннющие подкопы из камеры в камеру, другие изучали иностранные языки, третьи разводили тюльпаны, а четвёртые дрессировали блох и мышей.
Но всё это Генке не подходило: пока подкоп гвоздём выроешь- тебя уже выпустят; иностранный язык тоже ни к чему - в пятом классе его уже проходят, тюльпанов здесь нет - одно варенье, а блох и мышей с огнём не сыщешь - если они и были, то Герцог их всех перевёл порошком ДДТ и другими ядами.
Правда, оставалось ещё одно. Брат Людовика XIV, заточённый в темнице, если верить Мишке, развлекался тем, что, пообедав, вышвыривал на волю алюминиевую посуду, предварительно нацарапав на ней всякие призывы и лозунги.
А посуда в чулане имелась.
- Вот и действуй. Всё будет веселее,- сказал Мишка и исчез.
В уголке скромно стоял помятый походный котелок.
Недолго думая, Генка, внутренне содрогаясь от страха, выдрал гвоздь из стены и, нацарапав на днище: "Долой Герцога Анжуйского!" -вышвырнул котелок в окно.
Тут же к котелку подскочил Пират и куда-то его унёс.
Это Генку только подзадорило. Осмелев, он снял со стены потемневший от сырости бронзовый подносик. И вскоре он с надписью "Да здравствует свобода!" разделил участь котелка. Его тоже унёс Пират.
Больше выкидывать было нечего, и Генка опять приуныл. Но долго ему расстраиваться не пришлось, потому что загремел замок и на пороге показался Герцог Анжуйский:
- Посуду переводишь! Ты что - "Железная маска"! У нас это не пройдёт!
И не успел Генка хоть что-то пролепетать в своё оправдание, как Герцог захлопнул дверь.
Затем опять приходил Мишка и о чём-то горячо переговаривался с "узником". Потом Мишка ушёл, и, просидев ещё минут двадцать, Генка неожиданно закричал:
- Дядя, я тут штуку одну нашёл!
- Какую ещё штуку? - спросил Герцог и снова вошёл в чулан.
- Да вот бумага... А на ней что-то написано...
- Ну-ка, дай я взгляну,- сказал Герцог.
Генка протянул ему смятую пожелтевшую бумажку, на которой выцветшими чернилами было написано: "Отъмерь десять шаговъ отъ вяза на югъ, поверъни налево. Копай въглубь и въширь, пока не упрешься. Бабушъка. 5 X. 1916 года".
Герцог равнодушно посмотрел на записку.
- Где ты это взял? - спросил он.
- А тут вот,- ответил Генка и стукнул ногой по щербатой стене.
На полу лежала раскрошившаяся штукатурка, а в стене темнела квадратная выемка.
Видно, здесь кто-то давным-давно устроил тайник.
- Ерунда,- усмехнулся Герцог и смял записку,- тут до меня одна бабуся жила, я у неё этот дом и приобрёл... Ну, старуха была немного...- и он покрутил пальцем у виска.- Так что мало ли какая ей могла прийти блажь в голову. А ты, верно, в клад поверил?
- А как же!-взволнованно сказал Генка.- Тут же ясно написано: "Отмерь и копай".
Герцог так и прыснул.
- Ну и чудак же ты, братец! Кто в наши дни клады находит? У себя в деревне ты хоть когда-нибудь клад находил?
- Не-е,- растерялся Генка.
- Вот и я тоже,- сказал Герцог и подтолкнул Генку к двери.- Иди погуляй, а то засиделся ты тут. Я ведь не по злобе тебя наказал, а так, для порядка.
- А как же записка? Может, всё там правда? - настаивал Генка.
- Чушь какая-то! - Герцог бросил бумажку в угол. Ты прямо как маленький совсем. Идём, идём, чайком с клубничкой побалуемся.
И как Генка ни доказывал, что надо искать неведомые сокровища, Герцог только смеялся. И верно, какие могут быть клады в наше время? Почти все сокровища давным-давно найдены и сданы в музей. И Генка, печально вздохнув, видимо, поверил доводам дяди, и они тихо и спокойно сели пить чай с клубникой.
Глава шестнадцатая
ГЕРЦОГ ИЩЕТ КЛАД
Поздно ночью Герцог проснулся от надоедливой мысли: а вдруг всё это правда? Вдруг клад действительно существует?..
Мысль была настолько нелепа, что Герцог чертыхнулся, обозвал себя сумасшедшим и повернулся на другой бок. Но заснуть он уже не мог. И как он себя ни уговаривал, как ни доказывал самому себе, что всё это ерунда, клад уже всецело захватил его воображение. И хотя он прекрасно понимал, что не может тут быть никаких кладов, потому что старуха, бывшая хозяйка этого дома, жила очень скромно и даже бедно, и дом по этой причине продала и переехала к дочери, дурацкое "а вдруг там и впрямь что-нибудь есть" упрямо и назойливо лезло в голову.
"Чертовщина какая-то!" - подумал Герцог и слез с кровати. Он походил по комнате, пытаясь успокоиться, потом накинул на плечи одеяло и вышел на крыльцо.
Ночь была темней тёмного. Единственный фонарь находился далеко в конце улицы, и его слабый свет не доставал до двора. Да и луна спряталась, как по заказу. Словом, ночь была что надо, самая подходящая ночь для поисков клада.
Герцог постоял, подумал и успокоился: надо ж, глупость какая - клад!.. Посмеиваясь, он вернулся в комнату, снова улёгся, полежал, закрыв глаза, стараясь вызвать сон, и внезапно вскочил.
"Нет, надо все-таки поискать!- решил он.- Пусть там ничего нет. Он даже в этом уверен, но поискать надо. Всё равно не успокоишься, пока сам не убедишься, что всё это чепуха".
Он быстро оделся и тихонько, чтобы не разбудить Генку, прошёл в чулан.
Бумажка лежала на том же месте, куда он её бросил,- в углу. Он зажёг свет и ещё раз прочитал записку. Текст был дурацкий, глупее не придумаешь, но, пожалуй, именно это заставило Герцога по-новому взглянуть на всё: кто его знает!
Герцог взял фонарь, разыскал лопату и вышел на улицу. У старого вяза, неподалеку от изгороди из колючей проволоки, Герцог остановился.
"Так... От правого угла дома ровно десять шагов. Если бабкиных - десять, то моих - семь".
Отмерив нужное расстояние, он зажёг фонарь и поставил на землю, чтобы свет падал как раз туда, где надо было рыть. А рыть надо было прямо под столбом, от которого тянулась колючая проволока.
"Ну и дела были б,- усмехнулся Герцог, вонзив лопату в землю,- если бы тот работяга, который мне рыл ямы для столбов, наткнулся на клад, если он только существовал!.."
Траншея становилась шире и глубже, а клада всё не было.
Часа через полтора Герцог погрузился в неё по пояс, а через два - над землёй торчала только его макушка. Потом и она исчезла - Герцог зарылся в землю. Только ожесточённо скрипела лопата да взлетала над ямой глина. Сначала рухнул один столб от загородки, потом второй- и пошло!.. Анжуйский зарылся так глубоко, что из ямы вообще не доносилось ни звука.
Видимо, и под землей Анжуйский неплохо ориентировался. К двенадцати ночи он наткнулся на бревенчатую стену.
Тайник! Герцог даже похолодел от волнения, когда поддел одно из бревен ломиком. Бревно с треском подалось и в лепёшку раздавило фонарь.
Герцог оказался в кромешной темноте. Из отверстия тянуло могильным холодом и плесенью. Анжуйский осторожно просунул голову и замер: глубоко внизу сияла луна и мерцали звезды. Он ошалело глянул вверх - и там было небо, луна и звезды. А между двумя лунами был натянут толстый черный канат.
- Боже... - прошептал Герцог.- Где я?
- Где я? - глухо ответило эхо.
Герцог испуганно рванулся и неожиданно с криком полетел вниз - прямо на луну.
На рассвете, когда Генка подошёл к колодцу, чтобы набрать воды и умыться, он так и остолбенел. Глубоко внизу, вцепившись в канат, сидел на бадье Герцог Анжуйский. Целую ночь он пытался выбраться, но безуспешно, а позвать на помощь не решался - засмеют.
- Не узнаешь, что ли?- буркнул Герцог.- Давай тащи.
Пятый "Б" долго потом рыдал от смеха, узнав о случившемся... Но дело от этого не продвинулось ни на шаг. И хитроумная затея с запиской, которую сочинили всем классом, а потом на чистой странице, вырванной из старинной книги, принадлежавшей родителям Вовки Сидорова, писали слабо разведенными чернилами и держали бумагу над огнём, чтобы она пожелтела ещё больше, и Мишка проник во владения Анжуйского и передал записку Генке, чтобы тот подсунул её при удобном случае своему дяде,- эта великолепная затея не помогла избавиться от загородки.
В тот же день Герцог поставил столбы на прежнее место. Больше он ни разу не пытался разыскивать клад, потому что тот работяга, который когда-то копал ямы под столбы, проехал как-то по их улице на новеньком мотоцикле. А ведь мотоцикл денег стоит!