Но в эту зиму всё изменилось. Зинка Шестакова увлеклась фигурным катанием. А надо сказать, что Мишка великолепно катался на фигурных коньках. В своё время он три года занимался в секции при СЮПе - Стадионе юных пионеров. Потом бросил, надоело ходить четыре раза в неделю. А кроме того, занятия в секции начинались ещё с октября и не было охоты отрабатывать всякие движения, фигуры и повороты, когда льда ещё и в помине не было. А кто не посещал секцию осенью, тех зимой не принимали. Вот и забросил Мишка занятия, но на каток ходил, только теперь сам по себе, и на зависть новичкам крутил лихие пируэты.
Там он встретился как-то с Зинкой. Она ковыляла на новеньких фигурных коньках и нелепо размахивала руками, пытаясь удержать равновесие. Зинка растянулась прямо перед Мишкой, и ему пришлось помочь ей подняться.
- Всего второй раз на коньках.- смущённо сказала она.
- Оно и видно.- Мишка резко оттолкнулся и, разогнавшись, завертелся на месте волчком, так что у Зинки даже в глазах зарябило.
- Я знаю, ты уже давно катаешься,- с завистью протянула она.
- Пятый год,- пренебрежительно заметил Мишка.- Практика.
Зинка сошла со льда в снег для устойчивости, здесь ноги не подкашивались.
- А ты в секцию запишись.
- Не записывают,- уныло ответила Зинка.- Опоздала.
- Ничего страшного. Сама научишься.
- А может. Может, ты меня научишь?- робко спросила Зинка.
- Неохота мне,- признался Мишка.- Всю зиму с тобой провозишься, а сам и не накатаешься.
- Ну хоть немножко,- взмолилась Зинка. - Я быстро усвою.
- Если б я знал, не поднимал бы тебя. Чего надулась?.. Сюда иди. И прямей держись! Качаешься, как рябина! Только учти,- предупредил он вспыхнувшую от радости Зинку,- больше получаса я тебе уделять не могу. И не каждый день, понятно?
Зинка поспешно закивала головой.
Обучение продолжалось недели две. Зинка старалась изо всех сил. К своему "тренеру" она относилась с уважением и даже как-то подобострастно.
Она ловила его на переменах и поджидала после уроков, спрашивая, когда и во сколько прийти на каток, и рассказывая, какое новое упражнение разучивала дома "посуху".
Своей настырностью Зинка приводила Мишку в еле сдерживаемую ярость. "Связался на свою голову!- угрюмо думал он.- Теперь не отцепится!"
После каждой получасовой тренировки Зинка по пятам следовала за Мишкой и потому мешала ему наслаждаться той свободой и лёгкостью, которую обретаешь, непринуждённо и плавно скользя на коньках. Или стояла в сторонке, следя за ним восхищённо-умоляющим взглядом, надеясь, что Мишка сжалится и уделит ещё хотя бы минутку. И Мишка невольно чувствовал себя так, будто он в чём-то был виноват, и каток сразу становился не в радость.
Постепенно он стал ходить на СЮП всё реже и реже, придумывая всевозможные оправдания: то связку, мол, на ноге растянул, то стенгазету оформлять надо, то родители не пускают - боятся на учёбе каток отразится.
"Ты сама иди,- говорил он ей.- А мы в другой раз наверстаем". - "Нет, я уж лучше подожду,- отвечала она.- А то вдруг начну не так, потом переучиваться труднее".
В таких случаях, зная, что Зинка осталась дома, Мишка тайком посещал СЮП и гонял без всяких помех в своё удовольствие.
Но однажды, считая себя в полной безопасности, он внезапно наткнулся на Зинку. Она сидела на скамейке, зашнуровывая ботинки, и скорбно смотрела на завравшегося "тренера".
- Ты же говорила, не пойдёшь сегодня! - вскипел Мишка.
- А ты?..- тихо сказала она.
- Что я тебе - нанялся?! Сказала - немножко! А сама рада стараться!
- Я сейчас, я домой.- засуетилась Зинка.- Я пойду. Ты не сердись. Катайся. А когда надо, скажешь. Ладно?
Её великодушие доконало Мухоркина.
- Ну и бестолковая же ты!- выпалил он.
Зинка молча поднялась и скрылась в раздевалке.
Больше они не катались вдвоём. Но Мишке теперь почему-то всегда было не по себе при случайных встречах с нею на СЮПе.
В конце концов он предложил Зинке заниматься снова, не выдержав её гнетущего презрения. Она спокойно сказала:
- Как-нибудь без тебя обойдусь.
- Странная ты какая-то,- промямлил он.
- Зато ты даже очень не странный,- усмехнулась Зинка.- Я тебя раскусила. Нарцисс!
Дома Мишка заглянул в энциклопедию. "Нарцисс" означал самовлюблённого человека. Эгоиста, в общем. Это Мишку, как ни странно, сразу успокоило: "Не знаю, как я, а сама она уж точно эгоистка - только о себе и думает!"
Глава четвёртая
ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЁТ К МАГОМЕТУ...
Витька Кунин любил хвастаться своим классом, его скандальной славой. Придёт иногда к Мишке и хвастается. Вначале это мешало Мишке готовить уроки. Не выключишь же Витьку, как приёмник. Приходилось отключаться самому: потому что хочешь не хочешь, а надо "высоко держать знамя учёбы", раз ты такой "знаменитый".
Вот и сегодня Мишка так "отключился", что совершенно забыл про Витьку. Решил наконец задачку, захлопнул учебник и вдруг смотрит - Витька перед ним.
- Правда, смешно?- хихикнул Витька. А сам искоса заглянул в тетрадку. Собственно говоря, он заходил к Мишке только изредка - лишь для того, чтобы подсмотреть решение задач в особо ответственные дни, когда знал, что обязательно завтра вызовут.
- Что - смешно?
- Глухой, да?! - возмутился Витька.- Я тебе целых два часа рассказываю, как мы в классе доску воском натёрли!
- А зачем вы натёрли? - опять удивился Мишка.
- Нет, вы слышали?! -обратился Витька за поддержкой к Мишкиному отцу.- Мало того, что самое интересное прослушал, так он ещё не знает, зачем доски воском натирают!
- Не знаю,- сказал Мишка. Он и впрямь не знал, зачем классные доски натирают воском.- Чтоб писать лучше?
- Ха-ха! -заржал Витька.- Глядите на него! - И важно разъяснил: - Если доску натереть воском, на ней тогда мелом писать нельзя. Нипочем её мел не берет!
- Шёл бы ты лучше домой уроки учить,- рассердился Мишкин отец.
- Ну вот,- искренне огорчился Витька их непонятливости.- Я же вам о чём говорю? Зачем уроки учить, когда мы доску воском натёрли?! Завтра весь день к доске вызывать не будут, потому что на ней писать невозможно.
Вот и попробуй поговори с таким, докажи ему что-нибудь. Совершенно бесполезно. Уж такой класс!..
Когда Витька ушёл, у Мишки с отцом разгорелся спор. Мишка начал рассказывать отцу, как 4-й "Б" выставили из краеведческого музея, а отец и говорит:
- Слушай, Мишка, похоже, тебе нравится, что у вас в школе есть такой отсталый класс?
- Не-а,- мотнул головой Мишка,- совсем не нравится! Откуда ты взял?
- Да я от тебя только о нём и слышу.
- Все о нём говорят...
- То-то и оно, что только говорят. Давно пора за них взяться!
- Сколько раз брались,- сказал Мишка.- Только ведь с ними ничего не поделаешь.
- Ну-ну,- засмеялся отец.
- Легко говорить. Их кто только не перевоспитывал... Их даже месяц назад в оперу водили на "Князя Игоря", думали, что после этого они исправятся. И всё без толку! А ты говоришь...
- А сами-то вы пробовали?
- А при чём тут - сами? - сказал Мишка.- Наш класс сам по себе, а их класс сам по себе.
- Вот-вот,- вздохнул отец.- В том-то и дело...
Мишка сделал вид, что задумался...
- Папа, я всё понял,- сказал он.- Ты не думай, что я не читаю газет и ничего не знаю про движение гагановцев. Я, пожалуй, смогу перейти в отстающий класс и подтянуть его до уровня передового. Скажем, до нашего: у нас ни одного двоечника, а троечников только семь.
Отец вдруг захохотал. Громко-громко. И всё никак не мог остановиться. А потом только рукой махнул и ушёл на работу. Он явно не принял это всерьёз.
А Мишка подумал: "Здорово я ему сказал - как по-писаному! Моё дело - предупредить... А уж я им устрою развесёлую жизнь".
В разговоре с отцом, как вы поняли, Мишка кривил душой. На самом деле ему нравилась вольготная жизнь 4-го "Б", богатая всевозможными захватывающими событиями и непредвиденными случайностями. А его, Мишкина, жизнь была скучная - как распорядок дня. Каждый день похож на предыдущий, и нет никакого просвета - впереди ещё шесть с половиной лет учёбы. А если опять введут одиннадцатилетку, то вообще конца-края не видать.
Отличник, по Мишкиному мнению,- самый разнесчастный человек на свете. У него только и дела, что учись и учись, словно ты только для этого и на свет родился, и главное - никакого сочувствия: родители считают, что так и следует, а ребята, кому не лень, обзывают: "Отличник! Буквоед!"
Им бы такую жизнь!
Он вспомнил одну пословицу из толстенной книжки поговорок разных народов. Там было сказано: "Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе". Кто такой Магомет, Мишка не знал, но народная мудрость, несомненно, была права: если мальчишки не хотят знаться с ним, с Мишкой, потому что он отличник, то выход один - во что бы то ни стало сделать их отличниками. Тогда по себе поймут, каково ему!
Надо действовать.
Глава пятая
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
Мишка пришёл в школу рано, почти за час до начала уроков, и всё слонялся и слонялся по коридорам, а потом, когда прозвенел звонок, прошмыгнул и сел на заднюю парту в 4-м "Б". Ребята его сначала не заметили, а потом увидели и подняли дружный рёв.
- Держи-и! Лови-и!-закричал Санька Свечкин. Он решил, что Мишка ошибся классами, после коридорной сутолоки это иногда бывает.- Под парту его! Под парту! А во время урока выпустим!..
Напрасно Мишка пытался всех убедить, что не спутал их класс со своим, а, наоборот, пришёл к ним специально и уходить вовсе и не собирается. На него набросились человек семь, и он живо оказался под партой.
- Ты не дёргайся, не дёргайся. Пошутим и выпустим,- пыхтел Санька Свечкин, связывая Мишке руки за спиной толстой бельевой верёвкой, которую вот уже несколько дней носил в своём портфеле на всякий случай.
В Санькином портфеле вообще-то чего только не было! Не портфель, а переносная мастерская металлоизделий. Он таскал в нём, кроме нескольких тетрадей, мотки проволоки, гайки, подшипники, плоскогубцы, шурупы, осколок от взаправдашней гранаты и моток верёвки. "В большом хозяйстве всё пригодится",- любил повторять Санька. Это, конечно, так. Гильзы, подшипники, проволока и особенно осколок от взаправдашней гранаты, как единодушно считали ребята, безусловно, нужные вещи и запросто могут пригодиться. В любую минуту. И хорошо их всегда иметь под рукой. Всё... кроме этой дурацкой верёвки. "И чего ты верёвку с собой таскаешь? - как-то сказал ему Витька Кунин.- Только место в портфеле занимает".- "Пригодится",- хмуро отвечал Санька. А хмурился он потому, что никак не мог придумать, на что её употребить.
Так что сегодня Санька торжествовал вдвойне.
- Ну что, пригодилась! - восклицал он, насмешливо подмигивая Витьке, когда связывал Мишке руки за спиной.
Витька старался не встречаться взглядом с Мишкой. А всё потому, что они как-никак соседи и хоть, бывает, и дерутся, но руки никогда друг другу не связывали, до этого дело ещё не доходило.
- Вот так,- сказал Санька, когда завязал последний узел.- Сиди под партой и ни гугу, а как только Клавдия Анатольевна сделает перекличку, мы тебя выпустим, и шагай себе на здоровье в свой четвёртый "А".
- Ой, что будет! Что будет!..- давясь от смеха, сказала Зинка Шестакова.- А может, отпустить его лучше?
- Поздно,- вздохнул Санька.- Сейчас звонок, а я его так завязал, что и через полчаса не развяжешь.
- Так разрезать можно,- вмешался Витька.- У тебя же есть перочинный ножик. Ещё тот ножичек, мой! Помнишь, зажилил?
- Верёвку жалко,- сказал Санька.
Мишка сидел под партой и молчал. Он знал, что разговаривать с ними бесполезно. "Терпи,- говорил сам себе, вспомнив ещё одну народную пословицу.- Лиха беда - начало".
Прозвенел звонок. Все с шумом расселись по своим местам, и в класс вошла Клавдия Анатольевна. Первым был урок английского языка.
- Ху из он дьюти ту дэй? - спросила учительница. На русском языке это означало: "Кто дежурный сегодня?"
Санька встал, придерживая ногами ворочающегося Мишку.
- Я дьюти сегодня,- ответил Санька.
- Ай эм он дьюти ту дэй,- подсказал ему из-под парты Мишка. Он решил на всякий случай задобрить Саньку, с которым, видимо, ещё не раз придется столкнуться.
Санька тут же повторил.
- Хорошо,- удивилась учительница.- Молодец. Вот видишь, Свечкин, и у тебя тоже получается, если подумаешь.
- Сэнк ю вэри мач,- снова подсказал Мишка, что означало: "Большое спасибо".
Санька опять повторил.
- О!-воскликнула учительница. Она была поражена.
Весь класс, тихонечко хихикая, смотрел на Свечкина. А тот стоял и с независимым видом смотрел в окно.
- Сит даун плиз,- благодушно сказала учительница.
Санька сел, и в наступившей тишине явственно разнесся на весь класс отчаянный Мишкин шёпот:
- А теперь развяжи мне руки поскорей!.. Ну! Кому говорю!..
- Я тебя сейчас так развяжу, не обрадуешься! - прошипел Санька.
Клавдия Анатольевна сразу почувствовала что-то неладное, встала и направилась между рядами к задним партам.
- Я не виноват,- ещё издали привычно забубнил Свечкин.- Это он сам!
- И под парту я сам залез?! - послышался жалобный, голос Мишки.
- Сам,- нагло заявил Свечкин.
- Может, я и руки сам себе связал?! - закричал из-под парты не на шутку рассвирепевший Мишка.
- А откуда я знаю,- пожал плечами Свечкин и деловито сказал подошедшей учительнице:- Понимаете, забрался ко мне под парту и кричит, как будто свой, а сам из другого класса.
- Мухоркин! - ахнула учительница.
Расправа была короткой. Клавдия Анатольевна не стала выслушивать обе стороны - и совершенно правильно, потому что урок был бы наверняка сорван окончательно. В дневнике Свечкина появилась очередная двойка. А Мухоркин - Клавдия Анатольевна не знала, что с ним делать,- был доставлен в свой класс, где его встретили восторженным гулом.
Глава шестая
СВОЯ ЛИНИЯ
На большой перемене Мишку отправили к директору.
Разговор был коротким.
- Как же так, Мухоркин? - сказал директор.- Круглый отличник, всегда такой дисциплинированный, подтянутый... Надеюсь, этого никогда больше не повторится?
- Повторится... - буркнул Мишка.
Директор растерялся.
- Как?
- Друг у меня там,- как можно жалобней сказал Мишка.- Мы друг без друга жить не можем... Переведите меня к нему!..
- Фамилия? - строго спросил директор.
- Кунин... И живём мы в одном доме. Знаете, такой с башенкой у реки. Понимаете, все ребята в четвёртом "Б" с нашей улицы. А я, как попал в не тот класс,- и сижу.
Последнее было правдой. Так уж получилось.
- Ничего не выйдет,- сказал директор, а сам думал, что совсем неплохо бы перевести отличника Мухоркина в отстающий класс - как-никак живой пример для лентяев и двоечников.
- Ну что ж, не надо,- согласился Мишка, а про себя подумал: это даже неплохо, что директор не разрешает, так как с 4-м "Б" не очень-то просто сладить, как раньше казалось ему, Мишке. А с другой стороны, Мишка не привык отступать от принятого решения, но раз директор запрещает, можно спокойно считать, что дело не вышло по не зависящим от тебя обстоятельствам.
Словом, у каждого была своя линия: и у Мишки, и у директора...
Победил директор. Он разрешил, в порядке исключения, перейти Мишке в 4-й "Б". И почему-то на прощание сказал:
- Смотри, Мухоркин, я на тебя надеюсь.
- А может, не надо?.. - промямлил Мишка.
- Надо, Мухоркин, надо! - заявил директор.
И Мишке пришлось отправиться в 4-й "Б". Там уже всё было известно. Подобные новости распространяются молниеносно.
Все уставились на Мишку с таким любопытством, будто он на Луне побывал. Даже Витька Кунин, который жил ним в одном подъезде, смотрел на Мухоркина с нескрываемым интересом и, пожалуй, испугом. Он не понимал, почему это они с Мишкой "друг без друга жить не могут". Вдруг Мишка про все их проделки директору докладывать будет? С ним лучше не связываться. Мишке все их хитрости отлично известны - вот и рассказывай в следующий раз такому обо всём на свою голову! Ты ему расскажешь как человеку, а он твоего доверия не оправдает, возьмёт и скажет: "Вот и чудесно, больше этого не повторится! Директор вами займется вплотную!"
- Если начнет выдавать, не одна голова с плеч полетит! - сказал начитанный Вовка Сидоров, не отрываясь от "Двадцати лет спустя". Он таскал эту книгу с собой в школу вот уже с месяц и читал её потихоньку во время уроков, положив на колени.
Один Санька Свечкин не унывал.
- Видали мы таких! - презрительно говорил он своему приятелю Лёньке Никифорову, такому же отпетому двоечнику, как и сам.
- Не таких видали! - соглашался Лёнька. Его все в классе дразнили - Эхо Наоборот. Что Санька ни скажет, Лёнька обязательно повторит и только чуть-чуть переиначит- и впрямь, как эхо наоборот. "Пойдёшь в кино?" - скажет Санька. "В кино пойдёшь?" - откликнется Лёнька. "В нос хочешь?" - грозит кому-нибудь Санька. "Хочешь в нос?" - вторит ему Ленька. "Я вчера болен был, потому и не выучил",- оправдывается на уроках Санька. "Я не выучил,- тараторит Лёнька, которого вызвали следом,- потому что болен был.- И, подумав, добавляет:- Вчера".
Мишка совершенно не обращал внимания на любопытные взгляды. Он спокойно занял место рядом с Санькой за той же самой партой, под которой совсем недавно сидел связанный по рукам и ногам. Других свободных мест не было.
- Эта парта занята,- хмуро сказал Свечкин.
- Теперь - да,- усмехнулся Мишка.
Все засмеялись.
А Мишка сидел себе, как ни в чём не бывало, и листал учебник.
- Ну, чего столпились? - ревниво сказал Санька окружившим их мальчишкам и девчонкам.- Живого отличника не видали?
- Не-а,- хихикнула Зинка Шестакова,- не видели. В нашем классе первый.
А какая-то девчонка насмешливо пропищала из толпы:
- Серьёзный какой... Правда, девочки?
Мишка смутился и ещё больше уткнулся в учебник.
- Ну, ладно,- внезапно подобрел Свечкин. На то у него были особые причины.- Домашние задания сделал?
- Ну, сделал...- поднял голову Мишка.
- Дай на минутку, я со своими сверю.
- Пожалуйста,- ничего не подозревающий Мишка суетливо открыл портфель и протянул Саньке тетрадки.
Что тут началось! Визг, шум, крик!.. У Саньки эти тетрадки чуть с руками не оторвали. Он был вынужден вскочить на парту и высоко поднять их над головой.
- Чур, я второй,- надрывался Лёнька, безуспешно стараясь пробиться к Саньке.- Чур, я второй!