Глава 5
ХРУСТАЛЬНАЯ УЛИТКА
Доктор Дулиттл с короной на голове уселся на песок и принялся ждать. Дельфины то и дело приплывали и приводили с собой разных рыб, но никто из них не мог помочь доктору. Наконец один из дельфинов выкатил на берег старого морского ежа, очень смешного, круглого как шар и с длинными острыми иглами. Этот еж не знал языка улиток, но в молодости он из любопытства выучил язык морских звезд и до сих пор не позабыл его.
Это был большая удача, мы уже за что-то могли зацепиться. Дельфины оставили ежа с нами и уплыли на поиски морской звезды. Скоро они принесли большую красивую звезду. К нашей радости, она говорила на языке улиток.
Мы взяли ежа и звезду в лодку и поплыли в сопровождении дельфинов к Хрустальной Улитке. Никогда ни до того, ни после того я не слышал более занятной беседы. Доктор задавал вопрос дельфинам, те переводили его ежу, еж - морской звезде, а морская звезда - Улитке.
Доктор спрашивал и спрашивал о древних временах, об истории мира животных, о вымерших морских обитателях. Улитка отвечала, но как-то неохотно, сбивчиво - то ли она была не особенно умна и не понимала, о чем ее спрашивают, то ли такая длинная цепочка переводчиков искажала ответы.
Я из озорства время от времени прикладывал ухо к раковине. Раковина гудела, словно церковный колокол, - это и был голос Улитки. К сожалению, я не понимал ни слова.
Конечно, доктор не был бы доктором, если бы он не попытался тут же выучить язык улиток. Он долго прислушивался к отдельным словам, пытался повторить их, а потом свесился за борт лодки, сунул голову в воду и заговорил с Улиткой сам. Это ему удалось не сразу. Битый час доктор гудел колоколом на все лады, пока Улитка не начала понимать его. Теперь он мог обойтись без переводчика.
Солнце уже садилось, и прохладный вечерний ветер шелестел в бамбуковых зарослях, когда доктор наконец вынул голову из воды, повернулся ко мне и сказал:
- Стаббинс, я уговорил Хрустальную Улитку выбраться на берег. Надо ей подлечить хвост. Прошу тебя, отправляйся в город, скажи рабочим, что они могут уходить домой - мне сегодня не до театра. Потом зайди во дворец и принеси мой саквояж с лекарствами. Кажется, я оставил его под троном в Зале Больших Приемов.
- Конечно, врать нехорошо, - вставила Полли, - но иногда без этого не обойтись. Если тебя спросят, где доктор, соври, что не знаешь, а еще лучше - не открывай рот, притворись, что у тебя разболелись зубы.
Возвратившись на берег с саквояжем доктора, я увидел, что Хрустальная Улитка уже лежит на песке. Когда я впервые рассмотрел ее в полный рост, а лучше сказать, в полную длину, я сразу понял, почему даже у лихих пиратов, не боявшихся ни Бога, ни черта, ни королей, кровь стыла в жилах при появлении морского змея. Улитка была не просто большая, она была огромная.
Джон Дулиттл ходил вокруг хвоста и рассматривал его сплющенный конец. Весь запас чудодейственного бальзама ушел на этот чудовищных размеров хвост. Доктор растер его, смазал бальзамом и другими лекарствами, затем вытащил из саквояжа бинты, с сомнением посмотрел на них и отложил в сторону. Их не хватило бы и на четверть хвоста.
- Ну-ка, Том, сбегай еще разок во дворец и принеси сюда все королевские простыни, - велела мне Полли. - Я думаю, доктору они больше не понадобятся.
Я не понял, что она хотела этим сказать, но простыни принес. Мы разорвали их на длинные полосы и положили повязку на хвост Улитки. Доктор был доволен.
Улитка тоже заметно повеселела. Ей нравилось, что за ней ухаживают. Она лежала на песке и щурилась на солнце, сквозь ее прозрачную раковину были видны пальмы, росшие по другую сторону залива.
- Думаю, что кто-то из нас должен остаться с ней на ночь, - озабоченно произнес доктор и почесал затылок.
- Ты хочешь сказать, что такому чудищу нужна сиделка? - удивилась Полли.
- Я хочу сказать, что больной есть больной, неважно, муравей он или слон, - ответил доктор. - Попросим Бед-Окура посидеть с Улиткой. Он сегодня весь день спал в дворцовом саду. Как жаль, что у меня так много забот, а то бы я сам провел с Улиткой пару дней.
- А что вам мешает взять отпуск? - отозвалась Полли.
- У королей отпуска не бывает, - грустно сказал доктор.
- По чести говоря, я не так много королей знавала, - не уступала Полли. - Мне чаще приходилось иметь дело с пиратами и докторами из Паддлеби. Но как-то мне довелось прожить несколько лет при дворе короля Карла. Ах, золотое время! Я тогда была юной птичкой. Так вот, король Карл был неважным королем, но отдыхать он умел, и за это его любили все, даже золотые рыбки в пруду. Мне в нем не нравилось только одно - его дворец был полон маленькими злыми собачками. Их с тех пор так и зовут карликовыми спаниелями. О короле Карле теперь одни говорят хорошо, другие - плохо, но я считаю, что этих собачонок ему простить нельзя. Ну да Бог с ним, с Карлом, я ведь только хотела сказать, что вам пора отдохнуть.
- Наверное, ты права, - согласился с ней доктор.
- Наконец-то ты прислушался ко мне, - довольно скрипнула Полли. - Старая попугаиха плохому не научит. Как только мы вернемся во дворец, ты объявишь, что устал, приболел, чувствуешь себя разбитым и уезжаешь на неделю в деревню, в горы, в глушь. Уезжаешь без охраны и без слуг. Когда короли бродят по миру как простые смертные, это называется умным словом "инкогнито". А на самом деле ты проваляешься неделю на песке рядом с Хрустальной Улиткой.
- Заманчиво, очень заманчиво, - забормотал доктор и мечтательно прищурил глаза. - Но ведь надо строить театр… Из индейцев никудышные плотники, никто из них не выведет правильно стропила. А еще маленькие дети… Они так часто болеют…
- Бог с ним, с театром! - воскликнула Полли. - Он нужен индейцам как старому попугаю погремушка на хвост. Да и с детьми ничего не случится за неделю. Жили же они как-то до тебя! Решено - ты берешь отпуск!
Глава 6
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАСЕДАНИЕ "СОВЕТА МИНИСТРОВ"
По тому, как настойчиво Полли уговаривала доктора, я понял, что она что-то задумала. По дороге в город доктор молчал, но чувствовалось, что слова старушки Полли задели его за живое.
Он не отправил Бед-Окура присматривать за больной Улиткой, а после ужина исчез, никому не сказав ни слова, - наверняка доктор решил сам посидеть с ней, а заодно и порасспросить ее о морских глубинах.
Как только мы снова уединились в кабинете Бед-Окура и закрыли за собой дверь, Полли сказала:
- Мне совсем не хочется быть похороненной на этом острове. Боюсь, что туземцы, прежде чем опустить меня в землю, выщипают мне хвост и украсят перьями свои головы. А на ваших могилах придворный поэт напишет эпитафии. Бр-р-р! Представляю, что́ он сочинит. Поэтому во что бы то ни стало надо уговорить доктора устроить себе отпуск.
- Ну и что с того? - упавшим голосом спросил Бед-Окур. - Ведь отпуск скоро кончится, и король снова станет править своим народом.
- Не вешай нос, - приободрила его Полли. - Министру внутренних дел не подобает падать духом.
- А чем подобает падать министру внутренних дел? - спросила Чи-Чи.
- Ничем, - строго сказала Полли. - Поговорим о деле. Только хорошая приманка заставит доктора покинуть остров. А где вы найдете лучшую приманку, чем путешествие по морскому дну?
- Туземцы все равно не отпустят доктора, - грустно заметил Бед-Окур.
- Об этом я вам и толкую, - продолжала Полли. - Доктор должен уехать с острова тайно. Вспомните слово "инкогнито". Никто, кроме нас, не должен знать, где доктор и что он делает. Даже если он решится выстроить корабль, индейцы спросят, зачем их королю понадобилась такая большая лодка. Добром они его не отпустят.
- Я тоже так думаю, - согласился я. - Но без корабля доктору отсюда не уехать.
- Уехать, - уверенно сказала Полли. - Сначала мы уговариваем доктора отдохнуть недельку-другую, а затем просим Улитку посадить нас всех в хрустальную раковину и отвезти к устью реки Марш. И пусть мне бездомный кот вырвет хвост, если доктор не клюнет на приманку.
- Замечательно! - обрадовался я. - Неужели Улитка сможет пройти весь путь до Паддлеби под водой?
- Ну конечно. Для нее это пара пустяков. Все равно что тебе пробежаться вприпрыжку по садовой дорожке. Теперь главное - уговорить доктора и Хрустальную Улитку.
- Дай Бог, чтобы они согласились, - пролаял О’Скалли. - Я уже изнемогаю от жары, у меня даже нет сил охотиться на сусликов. - Ну что за радость гоняться за ними по солнцепеку? А в Паддлеби, в старом нашем сарае, небось вовсю хозяйничают крысы. Но ничего, уж я до них доберусь! - И пес тихонько заскулил.
- Прекрати! - оборвала его Полли. - Ты О’Скалли, а не О’Скулли!
Мне тоже взгрустнулось, и я сказал:
- Скоро уже полтора года, как мы покинули Англию. Помните, как мы подняли якорь у Королевского моста и поплыли вниз по реке?
- А люди стояли на причале и махали нам платочками, - подхватила Чи-Чи. - А потом мы сели на мель.
- В Паддлеби небось думают, что мы утонули, - продолжил О’Скалли.
- Прекратите! - одернул нас Бед-Окур. - Прекратите, а не то я расплачусь, а мне этого нельзя делать. Наследники короны Ума-Лишинго не должны плакать.
Глава 7
НАКОНЕЦ-ТО ДОМОЙ!
Можете себе представить, как мы обрадовались, когда на следующее утро доктор сказал, что решился забросить на неделю королевские дела и отдохнуть. Городские глашатаи объявили по городу, что Его Королевское Величество уезжает на неделю в деревню, однако дворцовая канцелярия и все министерства должны работать как обычно.
Полли буквально порхала от радости. И тут же принялась готовиться к отъезду. Она вела себя очень осторожно, подозревала всех и вся и никому не сказала, когда мы уезжаем, что берем с собой и через какие ворота выйдем из дворца.
Иногда даже мы не знали, почему она поступает так, а не иначе.
Мне Полли велела собрать все записи доктора, запаковать и не выпускать их из рук.
Единственным туземцем, знавшим, что мы задумали, был Большая Стрела. Ему Полли даже разрешила проводить нас на берег и посмотреть на Хрустальную Улитку.
По ее же приказу Бед-Окур разыскал среди старых вещей доктора цилиндр.
К вечеру Полли разослала по городу всех дворцовых слуг. Я до сих пор ума не приложу, как она сумела выдумать полторы сотни разных поручений. Поэтому, когда ночью мы покидали дворец, никто нас не видел.
Мы несли с собой недельный запас провизии.
В полночь мы открыли восточные ворота дворца и вышли в залитый лунным светом тихий сад.
- Идите на цыпочках, - шепнул Бед-Окур, когда мы закрывали за собой тяжелую дверь. - Помните - инкогнито!
У каменной лестницы, бегущей от Павлиньей Террасы вниз по Склону Роз, какое-то непонятное чувство заставило меня остановиться и оглянуться на прекрасный дворец, выстроенный нами в той далекой стране, где до нас не ступала нога белого человека. Я чувствовал, что мы покидаем его навсегда. Какие новые короли и новые министры поселятся в нем?
Ночь была теплая, стрекотали цикады, ручные фламинго плескались в пруду с цветущими лилиями. Внезапно за кипарисовой изгородью блеснул свет факела. То был ночной сторож.
Сидевшая у меня на плече Полли клюнула меня в макушку.
- Торопись! - шепнула она. - Беги, пока нас не заметили.
Хрустальная Улитка все еще лежала на берегу. Хвост у нее почти не болел. Любопытные дельфины резвились на мелководье в надежде увидеть или услышать что-нибудь необыкновенное. Полли тут же подозвала их к себе и сказала:
- Вы знаете, как много сделал для животных Джон Дулиттл. А теперь мы должны выручить его. Доктора объявили королем этого острова против его воли. А когда его короновали, он вбил себе в голову, что туземцы не проживут без него. Но ведь жили они как-то и до него! Единственно, что нам надо, - уговорить Хрустальную Улитку взять нас к себе в раковину и отвезти в Англию. Пожитков у нас с собой немного. Тюков тридцать-сорок, не больше. Ну что ей стоит? Она ведь такая большая! Пожалуйста, приведите сюда морского ежа и морскую звезду, пусть они попросят Улитку отвезти нас к устью реки Марш.
- Это безобразие, - сказали дельфины, - это безобразие, что настоящему звериному доктору приходится тратить время на людей. Мы поможем вам уговорить Улитку.
- Но не говорите ни слова доктору, - предупредила их Полли. - Если он узнает, что́ мы задумали, тут же вернется в свой дворец. Пусть Улитка сама предложит доктору прокатиться по морскому дну.
Джон Дулиттл тем временем зашел в воду по колено и снова чем-то мазал и тер хвост Улитки. Бед-Окур, Большая Стрела, О’Скалли и Чи-Чи сидели под пальмами. Я и Полли сели рядом с ними и принялись ждать.
Прошло полчаса.
До сих пор мы не знали, чем закончилась беседа дельфинов, морского ежа и морской звезды с Улиткой. А вдруг она не поддалась на уговоры?
Внезапно доктор оставил свою больную и помчался к нам. Он с трудом переводил дыхание.
- Вы только подумайте! - восклицал он. - Хрустальная Улитка предложила мне отвезти нас в Англию, и не где-нибудь, а в своей раковине! Ты представляешь, Стаббинс, она говорит, что ей пора отправляться на морское дно, чтобы найти себе новое жилище, - ведь Большая Дыра теперь закрыта навсегда. И она собирается завернуть в устье реки Марш. Какое счастливое совпадение! Еще ни один человек не прошел по морскому дну от Бразилии до Европы! Какое заманчивое путешествие! И зачем я стал королем? Теперь мне только и остается, что смотреть, как Улитка уходит под воду без меня. Моя мечта никогда не сбудется.
Он повернулся к нам спиной и медленно побрел по берегу, задумчиво поглядывая на Хрустальную Улитку.
Грустный и беспомощный, он шел по песку, озаряемый лунным светом и с короной на голове.
Полли, которая до сих пор пряталась за моей спиной, вспорхнула и подлетела к доктору.
- Джон Дулиттл, - начала она мягким, вкрадчивым голосом, каким обычно говорят с упрямыми и капризными детьми, - ты случайно стал королем, ты никогда к этому не стремился. Индейцы справятся и без тебя, может быть, не так хорошо, но уж, во всяком случае, не вымрут. Ты и так их многому научил, они сами виноваты. Кто их просил выбирать тебя королем? Брось их и уезжай отсюда. Другой такой возможности не будет. Ты вернешься к своей работе, и она принесет больше пользы, чем даже сто лет твоего королевского правления.
- Милая моя Полли, - покачал головой доктор, - я не могу бросить их. Ведь они как дети, сразу же перестанут мыть руки перед едой, будут пить сырую воду и есть сырую рыбу. Они заболеют тифом, корью, дифтеритом и Бог знает чем еще. Я - доктор, я начинал с лечения людей, и, видимо, мне придется заниматься этим до конца жизни. Может быть, когда-нибудь потом я уеду отсюда.
- Ты не прав, - уговаривала его Полли. - Потом будет поздно. Чем дольше ты пробудешь здесь, тем труднее тебе будет покинуть туземцев. Уходи сейчас же.
- Как? Сбежать украдкой и не попрощаться с ними! - воскликнул доктор. - Как ты можешь так говорить, Полли! Они же подумают, что все англичане уходят не попрощавшись!
- Возвращайся во дворец и попрощайся с ними, но тогда ты заодно попрощаешься и со свободой! - прохрипела Полли, вконец потеряв терпение. - Они заставят тебя остаться. Или в деревянной короне, или в железных кандалах! Решайся!
Похоже, слова старой попугаихи убедили доктора. Он умолк и задумался.
- А мои записи? - вдруг вспомнил он. - Я же должен забрать их!
- Все записи у меня, - сказал я.
Доктор снова заколебался:
- А травы, собранные Большой Стрелой? Он ведь обещал подарить их мне!
- Мои растения уже здесь, о Благороднейший, - раздался из темноты голос индейца.
- Но у нас нет провизии!
- Мы приготовили недельный запас. Этого больше чем достаточно.
В третий раз доктор умолк.
- А как же мой цилиндр? - растерянно спросил он. - Нельзя же, в самом деле, пускаться в дорогу без головного убора. Как я покажусь в Паддлеби с короной на голове?!
- Вот он! - выступил вперед Бед-Окур и протянул доктору его старый, потертый любимый цилиндр.
Полли предусмотрела все. И все-таки доктор никак не мог решиться.
- О Мудрейший, - обратился к нему Большая Стрела, - почему ты противишься судьбе? Перед тобой открыт путь. Твое будущее и твои труды зовут тебя в дом за морями. Вместе с тобой отправится и все то, что я узнал о травах. Передай их людям и научи пользоваться ими. Скоро встанет солнце, я уже вижу блеск рассвета на востоке. Уходи, пока твои подданные не вышли на улицы и не раскрыли твою тайну. Уходи, а не то остаток дней ты проведешь коронованным узником на королевском престоле.
Великие решения зачастую принимаются мгновенно.
"Была не была", - прошептал доктор и больше уже не сомневался и не искал отговорки. Он медленно снял с головы священную корону королей-попсипетлей и положил ее на песок.
- Они найдут ее здесь, - прошептал он, едва не задыхаясь от волнения. - Они будут искать меня, увидят корону и догадаются, что я покинул их. О мои дети, мои несчастные дети! Поймут ли они, почему я покинул их? Смогут ли они когда-нибудь простить меня?
Он принял из рук Бед-Окура свой старенький цилиндр, водрузил его на голову и молча протянул руку Большой Стреле.
- Ты верно поступаешь, о Благороднейший, - сказал индеец. - Мне больше чем кому-либо на острове будет не хватать тебя. Никто не будет оплакивать тебя так, как я, Большая Стрела, сын Золотой Стрелы. Прощай, и пусть счастье сопутствует тебе.
Тогда в первый и в последний раз я увидел слезы на глазах доктора.
Он не сказал больше ни слова, отвернулся и зашагал к морю.
Хрустальная Улитка изогнулась, так что между ее спиной и раковиной открылась щель. Мы забросали внутрь раковины наши пожитки и сами залезли туда. Щель закрылась.
Огромная Улитка медленно поползла в море. И когда над нашими головами сомкнулась темно-зеленая вода, встало солнце, и сразу же подводный мир вокруг нас засиял удивительными красками. Вряд ли кто еще может похвастаться, что он видел подводный восход солнца.
Наш путь домой можно описать несколькими строчками.
Должен признать, что путешествие на Улитке оказалось весьма приятным.
В огромной раковине было просторно, мягко и удобно.
Правда, Улитка попросила нас разуться, чтобы подбитые гвоздями башмаки не изодрали в кровь ее нежное тело.
Но она не имела ничего против, когда мы бегали по ней взад и вперед и даже кувыркались.
Двигалась Улитка медленно и размеренно.