- Нет, - доктор наморщил лоб, - Лука обычно сидит дома: ему не надо выходить, чтобы глотнуть свежего воздуху. А если бы он даже решил пройтись, чтобы размять ноги, то обязательно запер бы дверь. Случилось что-то из ряда вон выходящее. Эй, О’Скалли, что ты делаешь?
- Ничего, - ответил пес, обнюхивая глинобитный пол сторожки. - Ничего особенного. Не стоит об этом и говорить.
- Почему же? - строго сказал доктор. - По-моему, ты что-то скрываешь. Ну-ка, выкладывай, что ты сумел вынюхать. Что тут произошло? Где Лука?
- Не знаю, - недовольно тявкнул О’Скалли. - Здесь нюхай не нюхай, ничего толком не понять. Мне известно не больше, чем вам.
- Позволь тебе не поверить, - продолжал настаивать доктор. - Ты что-то все-таки разнюхал. По глазам вижу, что ты заподозрил что-то неладное. Так что же здесь произошло?
О’Скалли молчал.
Десять минут доктор увещевал его, просил, уговаривал. Все было напрасно: пес не произнес ни слова.
- Так и быть, - сдался в конце концов доктор. - Ни к чему нам больше стоять на холодном ветру. Доподлинно мы знаем только одно - Лука-Отшельник исчез. Пойдем-ка лучше домой обедать.
Мы закутались в плащи и повернули назад. О’Скалли притворился, сделал вид, что ему вздумалось поохотиться на водяных крыс, и шмыгнул в кусты. Но провести доктора ему не удалось.
- Готов дать руку на отсечение, - шепнул мне доктор, как только пес скрылся в зарослях, - он уже догадывается, что произошло. И сейчас он побежал разузнать побольше. Странно, очень странно, что он таится от меня и не хочет сказать ни слова. Я знаю его одиннадцать лет, и ни разу за все это время он так себя не вел. Ума не приложу, что же с ним случилось!
- Вы думаете, ему стала известна тайна Луки-Отшельника? Может быть, он сумел узнать то, о чем шепчутся все жители Паддлеби?
- Я бы не удивился, если бы узнал, что О’Скалли известны все тайны нашего городка, - задумчиво ответил доктор. - Ты не заметил, как он насторожился, когда дверь оказалась открытой, а сторожка - пустой? Он увидел на полу чьи-то следы, обнюхал их и все понял. Но почему он не захотел мне ничего сказать? Почему он молчит? Эй, О’Скалли! Поди сюда! Эй! Куда он убежал? Как сквозь землю провалился. Мне казалось, что он рыщет в зарослях где-то впереди.
- Он только что был вон там, - подтвердил я. - О’Скалли! Где ты?
Но пес не откликался. Мы долго звали его, даже вернулись к сторожке Луки. Пес как в воду канул.
- Наверное, он побежал домой и уже ждет нас там, - сказал я.
Доктор только поднял воротник и прошептал про себя:
- Странно, очень странно.
Глава 3
ТАЙНА
Едва мы переступили порог дома, как доктор позвал Крякки:
- Где О’Скалли? Он уже здесь?
- Вам лучше знать, где носит пса, ведь он ушел из дома вместе с вами, - недовольно ответила утка. Она очень не любила, когда ее отрывали от привычных домашних хлопот. - Я его с самого утра не видела.
- Как только он вернется, тут же скажи мне, - попросил ее доктор. - Дело очень срочное.
- Ничего с О’Скалли не случится, - крякнула утка. - Уж кто-кто, а он не пропадет. Он с детства умел постоять за себя. Мойте руки и садитесь к столу, обед уже готов.
Не успели мы даже прикоснуться к еде, как дверь открылась и на кухню влетел О’Скалли. Если бы он был человеком, то я сказал бы, что на нем лица нет.
- Доктор, - позвал он, - я должен вам кое-что сказать. Вам и Тому, и никому больше. Поэтому давайте пройдем в библиотеку. Нет-нет, Крякки, обед подождет. Скорее, доктор, нельзя терять ни минуты.
Как только мы оказались в библиотеке, пес попросил:
- Доктор, закройте, пожалуйста, дверь на ключ, чтобы нам не помешали.
- Не волнуйся, - сказал доктор, поворачивая ключ в двери, - сюда никто не придет. Ты же знаешь, наши звери умеют себя вести.
Пес с трудом перевел дыхание. Было похоже, что он мчался домой со всех ног.
- Доктор, - начал он, отдышавшись, - я уже давно знаю, кто такой Лука-Отшельник и почему он поселился в сторожке на болоте. Но раньше я не мог сказать вам об этом.
- Почему? - удивился доктор Дулиттл.
- Мне все рассказал Боб, бульдог Луки, а я поклялся самой страшной клятвой, что буду хранить тайну.
- А теперь? - спросил доктор.
- А теперь сам Боб просит меня об этом. Надо спасать Луку. Я побежал по следам Боба, нашел его и спросил: "Может быть, обратимся к доктору? Он единственный может нам помочь". И Боб ответил: "Да, я сам уже подумывал об этом, потому что…"
- Что случилось? - перебил его доктор. - Немедленно выкладывай, что случилось. Потом, когда у нас будет время, ты нам расскажешь, что ты сказал Бобу и что он ответил тебе. Где Лука-Отшельник?
- В тюрьме.
- Господи! Что он натворил?
О’Скалли метнулся к двери, обнюхал ее, чтобы удостовериться, что никто не стоит за порогом и не подслушивает нас, затем вернулся к нам и тихо прошептал:
- УБИЛ ЧЕЛОВЕКА!
- Вот тебе раз! - воскликнул доктор и без сил упал в кресло. - Кого? Где? Когда? Да говори же, не тяни!
- Лет пятнадцать тому назад, на золотых приисках в Мексике. Поэтому он и поселился подальше от людей, отпустил бороду, чтобы его не узнали, и зажил отшельником. А на прошлой неделе в город пришли ищейки, я имею в виду не собак, а сыщиков. Они уже много лет искали убийцу с мексиканских приисков, а теперь услышали, что на болоте прячется человек, и заподозрили неладное. Сыщики схватили Луку, опознали его по шраму на плече и посадили в тюрьму.
- Кто бы мог подумать! - прошептал доктор и с сомнением покачал головой. - Кроткий Лука убил человека! Не могу поверить!
- К сожалению, это правда, - сказал пес. - Но он его убил невольно, без умысла. Боб в то время был еще щенком, но все видел и хорошо запомнил. Боб говорит: "Лука не виноват".
- А где сейчас Боб? - спросил доктор.
- В тюрьме, возле хозяина. Я хотел его привести к вам, но он не уйдет оттуда, пока там Лука. Он лежит на пороге камеры и не двигается с места, даже к еде не притрагивается. А кормежка там намного лучше, чем у хозяина. Прошу вас, сходите в тюрьму и попробуйте спасти Луку. Суд над ним начнется в два часа.
- А уже десять минут второго, - заметил доктор, посмотрев на часы.
- Боб говорит, что Луку повесят, а в лучшем случае оставят в тюрьме, под замком, до конца жизни. Поговорите с судьей, расскажите ему, что Лука добрый, что он и мухи не обидит. Может быть, судья согласится отпустить Луку?
- Не знаю, не знаю, - опять покачал головой доктор и встал с кресла. - Боюсь, я ничем не смогу помочь Луке. - Он подошел к двери и вдруг остановился. - А что, если попробовать?
И доктор с решительным видом вышел. Мы с О’Скалли последовали за ним.
Глава 4
БОБ
Крякки разволновалась, когда мы спешно засобирались, принялась уговаривать нас сначала пообедать, но в конце концов уступила и только сунула в руки мне и доктору по большому куску мясного пирога, чтобы мы подкрепились по дороге.
Огромная толпа запрудила улицу перед зданием суда. Там же, рядом, была и тюрьма.
Начиналась неделя судебных дел. В Паддлеби не было своего судьи, и раз в три месяца к нам приезжал королевский судья из Лондона, чтобы вершить суд и расправу над карманниками, бродягами, браконьерами и прочими злодеями и злоумышленниками.
В такую "судную" неделю все не обремененные делами жители Паддлеби считали своим долгом поприсутствовать на судебном заседании. Но в тот день в суд пришли не одни бездельники и зеваки. Весть о том, что Луку-Отшельника обвиняют в убийстве и что на суде его тайна откроется, взбудоражила всю округу. Принаряженные горожане и жители окрестных деревень пытались проникнуть в зал суда или же стояли на улице и перемывали косточки бедному Луке. Даже мясник и рыбник закрыли свои лавочки и устроили себе выходной.
Наш городок шумел как встревоженный улей. Такого захватывающего судебного процесса в Паддлеби не было с тех пор, как судили старшего сын пастора, Фердинанда Пипса, который ограбил банк.
Не будь со мной доктора, мне ни за что не удалось бы проложить себе дорогу сквозь плотную толпу у здания суда. Но доктора знали и уважительно уступали ему дорогу, а я держался рукой за полу его сюртука и семенил рядом. Так мы беспрепятственно добрались до ворот тюрьмы. У ворот стоял важный господин в синем мундире с блестящими медными пуговицами.
- Мне необходимо срочно поговорить с обвиняемым по имени Лука-Отшельник, - сказал доктор важному господину.
- Разрешение на свидание выдает канцелярия, - ответил тот. - Обратитесь туда. По коридору вниз, третья дверь направо.
- Кто это? - спросил я доктора, пока мы спускались по ступенькам.
- Полицейский, - мрачно ответил доктор.
- А что делают полицейские? - продолжал спрашивать я.
- Полицейские - это последнее изобретение нашего века. Их придумали, чтобы охранять порядок там, где и без них все в порядке. Мы живем в удивительное время, что ни день, то новшество…
- А что такое канцелярия? - не унимался я.
- Еще одно новшество. Канцелярию изобрели, чтобы можно было безнадежно запутать самое простое дело. А вот, кажется, и она…
В канцелярии доктору без спору разрешили побеседовать с Лукой и дали полицейского, чтобы он показал нам дорогу.
Грустный Боб сидел на пороге камеры Луки. Полицейский открыл дверь, впустил нас и сказал:
- Мне придется запереть за вами дверь. Таковы правила. Когда закончите беседу, постучите, и я выпущу вас.
Когда дверь захлопнулась, мурашки побежали у меня по коже.
В камере было темно. Поначалу я ничего не видел, но через минуту освоился и сумел рассмотреть каменные стены, каменный пол, низкие нары у стены и зарешеченное окошко, сквозь которое почти не проникал свет.
На нарах, уставившись глазами в пол, сидел мой друг Лука-Отшельник. Он с видимым усилием оторвал взгляд от каменных плит у своих ног и взглянул на нас:
- Здравствуй, Том. Здравствуйте, доктор. Что вас привело ко мне?
- К сожалению, я только полчаса назад узнал, где вы. Мы утром заходили к вам в сторожку, чтобы спросить, не согласитесь ли вы отправиться с нами в путешествие. Но вас не было дома, и мы забеспокоились. Теперь я знаю, что случилось, и хочу помочь вам.
Лука грустно покачал головой:
- Мне уже ничто не поможет. Они поймали меня. Теперь мне конец.
Он встал с нар и принялся ходить взад и вперед по камере.
- Я даже рад, что скоро все кончится. Все эти годы мне не было покою. На каждом шагу меня донимали страхи, мне казалось, что за мной следят, я пугался даже собственной тени. Но теперь они выследили меня, и я рад, что скоро все кончится.
Целых полчаса доктор беседовал с Лукой, пытался утешить и ободрить его, а я сидел рядом и тщетно ломал голову, что же мне сказать Луке и как помочь ему.
- Извини, Лука, времени остается мало, а мне еще надо поговорить с Бобом, - сказал наконец доктор. - Мы еще увидимся на суде и после него.
Мы постучали в дверь, и полицейский сразу же выпустил нас. В тюремном коридоре доктор обратился к псу:
- Боб, ступай за мной. Мне надо кое о чем расспросить тебя.
- Как себя чувствует мой хозяин? - тявкнул бульдог, когда мы поднимались по ступенькам.
- Не так уж плохо, как могло бы показаться, - ответил доктор. - Конечно, ему несладко, но надежда еще не потеряна. Скажи мне, Боб, ты видел, как погиб тот человек?
- Видел. Я стоял в двух шагах от него. Говорю вам, что Лука ни в чем не виноват…
- Вот и хорошо, - перебил его доктор. - Пока это все, что мне надо узнать. Суд уже начинается. Ты пойдешь со мной и сделаешь все, что я тебе скажу. И веди себя повежливей, что бы ни говорили про Луку, ни на кого не бросайся, не лай, не рычи и даже не скаль зубы. А когда я буду тебя спрашивать, отвечай мне правду, и только правду. Ты меня понял?
- Вы надеетесь, что мы его выручим, господин доктор? Он хороший человек, мой хозяин. Лучшего, пожалуй, и в целом мире не найти.
- Попробуем, Боб, попробуем. Лишь бы судья разрешил мне сделать так, как я хочу. Ну что же, нам пора в зал суда. Не забудь, что тебе нельзя рычать, лаять и кусаться, иначе тебя выставят вон из зала и все пойдет прахом.
Глава 5
МЕНДОСА
В зале суда у одной стены стоял на возвышении стол, за которым уже сидел судья, благообразный старик в длинном седом парике и черной мантии. Чуть ниже стоял еще один стол, за которым восседали адвокаты, как мне объяснил доктор.
Я впервые попал в суд, и все увиденное напомнило мне и школу и церковь одновременно.
- Вон те двенадцать человек, - шептал мне доктор, - те, что сидят на большой скамье у стены, - это присяжные. Они должны решить, виновен Лука или нет в том, в чем его обвиняют. Посиди пока здесь с Бобом и не спускай с него глаз, а еще лучше держи за ошейник. А я отойду на несколько минут, мне надо поговорить с одним из тех господ в белых париках.
Доктор исчез в толпе, а я принялся осматривать зал и нашел глазами Луку. Он сидел в стороне, отгороженный от зала невысоким деревянным барьером. По обе стороны от него стояли полицейские.
А потом судья взял в руки маленький забавный молоток и ударил им по столу. И сразу же публика в зале затихла, все успокоились и приготовились слушать. И тогда встал важный господин в черной мантии и принялся читать вслух какую-то бумагу. Он бормотал, словно бубнил себе под нос молитву, и, скорее всего, никто не понял ни слова. Я даже подумал вначале, что он говорит не по-английски. Я стал прислушиваться: "Бу-бу-бу… называемый Лука-Отшельник… бу-бу-бу… пс-пс-пс… в убийстве своего товарища… бу-бу-бу-бу… та-та-та… по кличке Синяя Борода… в ночь того же числа… та-та-та… Бу-бу-бу… на прииске… бу-бу-бу… ва… ва… в Мексике… по законам Его Королевского Величества… бу-бу-бу…"
Вдруг я почувствовал, что кто-то взял меня под локоть, повернулся и увидел доктора в сопровождении господина в белом парике.
- Познакомься, Стаббинс, это господин Перси Дженкинс, - сказал доктор. - Он адвокат и будет защищать на суде Луку. Он готов сделать все, лишь бы Луку оправдали… если, конечно, это возможно.
Господин Дженкинс был очень молод. Его круглое, почти мальчишечье лицо излучало дружелюбие. Он пожал мне руку и тут же обратился к доктору, продолжая прерванный разговор:
- Поистине прекрасная мысль! Вы правы, дорогой доктор, собака непременно должна дать показания в суде. Она одна видела, как все произошло. Я рад, что вы обратились ко мне. Нельзя упускать такую изумительную возможность. Для прокурора это будет как гром среди ясного неба! То-то удивятся старые хрычи присяжные! На судебных заседаниях всегда такая скука! Вот мы и встряхнем их. Бульдог - свидетель защиты! Как хорошо, что в зале сидит много журналистов. Вот и один из них. Видите во-о-он того мужчину в цилиндре, который рисует карандашом портрет обвиняемого? Да мы с вами прославимся, доктор! Надеюсь, Длинный Нос по достоинству оценит сюрприз. Гром среди ясного неба!
Он зажал рот рукой, чтобы не прыснуть. Его глаза хитро поблескивали.
- А кто такой Длинный Нос? - спросил доктор.
- Судья. Досточтимый Длинн Макноски. А пока, - сказал господин Дженкинс и вытащил из кармана записную книжку, - расскажите мне о себе. Вы говорили, что сдали экзамен на доктора в Дархеме? А как называется ваша последняя книга?
Они продолжали шептаться, я ничего не слышал и не понимал, поэтому скоро перестал обращать на них внимание и стал с любопытством глазеть по сторонам.
Я мало что понимал из того, что происходило в зале суда. Судейские, сидевшие за длинным столом, вызывали свидетелей и задавали им вопросы "о событиях в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое". Свидетели отвечали и садились на место, а судейские вызывали все новых и новых людей и задавали им те же вопросы. Особенно старался крючконосый и противный господин в белом парике, которого все называли "господин обвинитель", хотя ему больше подошло бы "господин очернитель". Он из кожи вон лез, чтобы выставить Луку в черном свете, а по его вопросам можно было заключить, что обвиняемый родился, вырос и умрет негодяем.
Я с жалостью и состраданием поглядывал на Луку. Он сидел между дюжими полицейскими, уставившись в пол, словно ему все было безразлично. И только когда в зал суда вошел невысокий смуглый человек с маленькими злыми глазками, лицо Луки искривилось от гнева и презрения.
Смуглолицый явно не понравился и Бобу. При его появлении собака напряглась и глухо заворчала. Человек встал на место свидетеля и сообщил суду, что его зовут Мендоса и что именно он видел, как Лука убил своего товарища Билла по кличке Синяя Борода. Именно он, Мендоса, привел полицию на золотой прииск. Он просит суд примерно наказать гнусного убийцу…
Смуглолицый продолжал говорить, а Боб, сидевший под моим стулом, гневно рычал:
- Непр-р-равда! Он вр-р-рет, вр-р-рет! Я р-р-ра-зор-р-рву его на клочки!
Я как мог пытался успокоить пса, но он не унимался. И только когда доктор пригрозил ему, что так они не сумеют вызволить Луку, Боб замолчал.
Пока мы уговаривали пса вести себя прилично, господин Дженкинс исчез в толпе, а потом я вдруг увидел его возле стола с судейскими.
- Досточтимый суд, - говорил он звонким голосом, - позвольте мне вызвать еще одного свидетеля по делу обвиняемого Луки-Отшельника. Это известный натуралист и доктор медицины Джон Дулиттл. Я думаю, он сумеет представить доказательства невиновности моего подзащитного.
Возглас удивления прокатился по залу, когда доктор вышел вперед. Я заметил, как противный крючконосый обвинитель наклонился к своему приятелю, что-то шепнул и скорчил отвратительную гримасу. Мне захотелось подкрасться к нему сзади и ущипнуть его.
Господин Дженкинс задал доктору несколько вопросов о его научной работе, а потом спросил:
- Готовы ли вы поклясться, господин доктор, что знаете язык собак и можете разговаривать с ними?
- Да, - ответил доктор, - я готов поклясться в том, что это правда.
Судья удивленно наморщил лоб и произнес полным достоинства голосом:
- А что общего имеют ваши… гм… скажем, поразительные способности с убийством этого… гм… как его, Билла по кличке Синяя Борода?
- Досточтимый господин судья, - ответил господин Дженкинс голосом первого ученика, читающего перед классом вызубренный стишок, в этом зале присутствует единственный оставшийся в живых свидетель убийства. Это бульдог по кличке Боб. Я предлагаю, если, конечно, высокий суд позволит, выслушать показания собаки. А допрашивать ее будет знаменитый натуралист доктор Джон Дулиттл!