Между тем Ванда рассказала Васе о том, как они ехали до Сочи. Вася слушал девушку, не сводя глаз с ее черных бровей. Ванда давно ему нравилась. Впервые он обратил на нее внимание, когда узнал, что они одногодки, но она опередила его на один класс. Б школе он часто присматривался к ней. То, что она одного с ним возраста, но учится в старшем классе, очень ему досаждало. Он никому ничего не говорил, но долго относился к Ванде с затаенным недоброжелательством. Радовался, когда у нее случилась неприятность с пением, а когда Ванда совсем отказалась петь, он два-три раза высказался очень едко по этому поводу в ее присутствии. Во время вечера сюрпризов его очень заинтересовала певица, которую Ванда приводила в сад.
Он потом выспрашивал у Ванды, кто это был, но девушка упрямо отмалчивалась.
Теперь Ванда рассказывала, как в поезде они сразу же узнали, куда едут, потому что об этом обмолвился проводник вагона, когда забирал билеты. Но Михаилу Фритиофовичу они ничего не стали говорить, а, наоборот, держались так, как будто ничего не слышали, и чтобы сделать врачу приятное, начали высказывать разные предположения.
- Шарль, - рассказывала девушка, - заявил, что мы едем, наверное, в Бердянск, я спрашивала, не в Баку ли случайно, - на нефтяные промыслы, а Зоя предполагала, что мы, должно быть, в Москву едем, только в другом направлении. Михаил Фритиофович был очень доволен и каждому из нас отвечал; "Возможно, возможно, но не ручаюсь". И только когда подъезжали к Ростову, язык у одного из нас не удержался за зубами.
- Совсем это не я… - перебила Ванду Зоя, - это все проводник…
Вася, Марко и Ванда засмеялись над тем, как встрепенулась Зоя, когда услышала, что чей-то язык не удержался за зубами.
- И правда, не я,-убеждала она.-Виноват проводник. Он спрашивает: "Барышня, куда вы едете?" А я ему отвечаю: "Во-первых, я не барышня, а пионерка, а во-вторых, я еду в Сочи". Ну, а здесь как раз Михаил Фритиофович стоял.
- Ну вот, в вашем классе все девочки такие, - ухватился Марко за новый аргумент для спора.
- Ш-ш-ш… - важно шикнула Зоя, - ты еще мал, чтобы разбираться в сложных вопросах человеческой психики.
Марко повел плечом, потом схватился руками за живот, притворяясь, что умирает со смеху.
- Твою психику Вася на нашем вечере иллюстрировал.
- Тоже мне индеец, - презрительно промолвила Зоя. - Мальчишка.
Надув губы, она отошла от Васи и села за две лавки от него.
Марко, тоже возмущенный, но в одно и то же время довольный своей победой, подошел к маленькой пальме и начал мять ее листья.
- Марко, не порть пальму, - сказала ему Ванда.
- Ничего с ней не случится, - ответил он.
- С ней, быть может, ничего и не случится, - вставил свое слово Вася, - а тебя, безусловно, оштрафуют. Смотри, вой сторож идет. - И он, скосив глаза на Ванду, указал на носильщика в белом фартуке, проходившего невдалеке.
Марко оставил пальму, словно нехотя подошел и сел около Васи, с тревогой следя за носильщиком. Но когда тот прошел и не обратил на него внимания, паренек победно посмотрел вокруг и начал ковырять в носу.
- Ковырять нос, конечно, безопаснее, за это не штрафуют, но это не гигиенично и не этично, - опять обратилась к Марко Ванда.
Паренек покраснел и спрятал руку в карман. Он никак не мог избавиться от этой привычки, которая осталась у него с детства.
Марко стало жаль самого себя. Все его обижают, насмехаются над ним. Микифон пропал. Вася в дороге был хорошим товарищем, а теперь вот сидит с девушкой и тоже смеется над ним. И чего эта Ванда цепляется? И Зойка, глупая, надулась. Он обернулся к Зое.
Она сидела отвернувшись и смотрела на шоссе, по которому пробегали легковые машины и автобусы. Возле нее сели двое хулиганистых мальчишек и начали ее дразнить.
- Ой! - крикнул один из них. - Змея. - И показал Зое под ноги.
Девочка испуганно приподняла ноги и наклонилась.
Ребята громко захохотали.
Зоя, поняв, что ее обманули, опустила ноги и отвернулась от хулиганов. Они же, посмеявшись над ее испугом, начали говорить, что, мол, и туфли у нее старые, и платье не модное, и вообще у нее кирпа вместо носа. Зоя молчала. Чтобы досадить девочке, мальчишки начали бросать в нее камешками.
Вася и Ванда, заговорившись, ничего не замечали. Девочка, возмущенная равнодушием своих друзей, сидела молча…
Марко хмурился, наблюдая поведение хулиганов. Мальчишки были, очевидно, одного с ним возраста. Когда они начали бросать в Зою камешками, Марко поднялся со своей скамьи и бегом бросился к одному из них. Едва хулиган прицелился в девочку, у которой от обиды слезы выступили на глазах, как сильный удар по затылку вынудил его оглянуться. Перед ним стоял Марко. Хулиган смотрел на него растерянно. Марко толкнул мальчишку, подставил ножку и повалил на землю. Потом бросился на другого.
- Я вам покажу! - кричал он.-Сейчас в милицию отведу.
Но хулиганы оказались не из трусливых. Они быстро поняли, что преимущество на их стороне, и набросились вместе на Марко. Мальчик отважно встретил нападение. Через минуту все трое свились в один клубок. Враги Марко хорошо угощали его, но он не поддавался, отбиваясь руками и ногами. У кого-то уже пошла из носу кровь, и все перемазались ею. Но в разгар драки тот, у кого шла кровь, очевидно, ничего не замечал.
Когда началась драка, Зоя вскочила и с криком бросилась к Ванде и Васе. Те только теперь оглянулись и стали наблюдать "турнир". Сначала они даже не поняли, что это дерется Марко.
Но когда до Васиного сознания дошло, что Марко обороняется против двух нападающих, он вихрем полетел на помощь, схватил одного из хулиганов за руку и так ловко повернул ее, что тот оказался у него в плену. Это был излюбленный Васин прием. Не обладая физической силой, он изучил несколько приемов, защищавших во время стычек, в которые иногда ему случалось попадать. Так сделал он и на этот раз. Хулиган, который попался ему в руки, был не слабее его, но ничего не мог поделать, так как Вася одним только легким нажимом причинял ему сильную боль. Хулиган вырывался, кричал, ругался, но достаточно было Васе чуть нажать на его руку, как тот начинал всхлипывать. Тем временем Марко справлялся с другим. Ванда тоже поспешила па помощь и смело ухватила хулигана за левую руку. Марко держал за правую. В этот момент появились Михаил Фритиофович н Шарль. Оба с тревогой смотрели на необычное зрелище. Когда собралась вся компания, оба хулигана совсем потеряли храбрость и только жалобно хныкали, требуя, чтобы их отпустили. Но Марко решительно настаивал, чтобы их отвели в милицию. Михаил Фритиофович не стал перечить этому желанию. Не зная еще хорошо, в чем дело, он понимал, что его ребята люди порядочные и принципиальные, и никого напрасно не затронут. Поэтому врач сам поспешил позвать милиционера. Когда появился высокий милиционер и взял хулиганов за руки, они совсем позеленели. Отряд Михаила Фритиофовича окружил их, и так, гурьбой, привлекая внимание многочисленных прохожих, они дошли до ближайшего отделения милиции.
Там Марко произнес обвинительную речь против хулиганов, а его поддержали, добавив свои показания, Вася, Ванда и Зоя.
Мальчишек допросили и, выяснив их фамилии и адреса, послали милиционера за родителями.
Из милиции все поспешили на автобусную остановку, так как приближалось время отхода автобуса.
Вася и Шарль шли по бокам Марко и расспрашивали, как напал он на хулиганов. Марко, гордясь своим поступком, пламенно ораторствовал. Врач улыбался, посматривая на ребят; он наблюдал их поведение и радовался, что они горячие, честные и храбрые.
Зоя шла рядом с Вандой и говорила старшей подруге:
- А Марко не плохой товарищ. Я уже хотела заплакать, когда мальчишки на меня напали. А он смелый.
ЧЕРНОМОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ
Большой, неповоротливый автобус, напоминающий огромного гиппопотама, катился по улицам Сочи. Над головами пассажиров колыхался брезентовый навес и мешал большинству из них видеть что-нибудь, кроме голо-вы своего соседа. Только счастливчики, сидевшие по краям, могли высовываться и рассматривать местность с обеих сторон дороги. Михаил Фритиофович постарался достать билеты для своих путешественников па крайние места, у автомобильных бортов. Девушки и Марко заняли левый борт, остальные - правый. С правого борта можно было видеть море и узкую береговую полосу, а с левого - горы, под которыми проезжали пассажиры.
Автобус прополз через город и покатился по широкому шоссе, пересекавшему знаменитый сочинский дендрарий. Когда-то этот парк назывался Худяковским. Врач вместе с Шарлем и девушками уже побывали в дендрарии, ожидая Васю и Марко. Теперь они рассказывали обоим паренькам о пальмах, кактусах, айве, самшите, кедрах, бамбуке, бананах-обо всем, что осталось у них в памяти.
Сделав крутой поворот, автобус скатился вниз и сейчас полз на гору, приближаясь к санаторию РККА, наверное, лучшему на Черноморском побережье Кавказа. Из машины, быстро проезжавшей мимо санатория, его можно было охватить взглядом лишь на несколько секунд. Здания санатория легкие, грациозные, выглядели так, словно на них смотришь в стереоскоп.
- Трамвай… - удивленно воскликнул Марко, увидев вверху у санатория вагончик, который сползал по наклонным рельсам вниз.
- Фуникулер, - объяснил ему сосед.
Марко сделал вид, что он понял, хотя и не знал, что такой фуникулер. Потом он хотел было спросить, что это такое, но автомобиль поспешил дальше. Новые здания, разные деревья привлекали внимание Марко. "На остановке спрошу", - решил мальчик.
Навстречу по широкому шоссе мчалось бесчисленное множество легковых автомобилей, тяжеловозов, мотоциклов. По обочинам шоссе, в гуще деревьев утопали здания санаториев и домов отдыха. Одни сбегали вниз, к морю, другие поднимались на гору. По дорожкам, соединяющим санатории, ходили курортники, загорелые - те, кто раньше приехал на юг, белые или с покрасневшей кожей -те, кто приехал сюда недавно.
А вот показалась Мацеста. Когда проезжали по мосту мимо грязелечебницы, до чувствительных носов до-несся запах тухлых яиц. Это пахла сероводородом целебная вода реки Авгуры. Дорога снова пошла в гору. Виднелись следы недавних путевых работ.
- Раньше дорога здесь была узкой, а теперь вон как расширили, - сказал пассажир, сидевший около Марко.
Через час после выезда из Сочи они спускались с необычайно крутой горы и перед ними в глубине приморской долины показалось курортное местечко. Это была Хоста. За Хостой пошла равнина. Холмы и горы отступали от моря в даль. Путешественники приближались к Адлеру. Здесь кончалась линия черноморской железной дороги, которую достраивали с двух сторон одновременно: от Сухуми и от Сочи.
Адлер - большое поселение на ровном берегу моря. Здесь нет санаториев, потому что в этой местности свирепствует малярия. Когда-то, во времена завоевания Россией Кавказа, здесь была крепость царского войска, задачей которого было угнетать и разорять окружающие черкесские аулы. В этой крепости находился в ссылке известный русский писатель-декабрист Бестужев-Марлинский. Он погиб здесь во время одной из стычек с кавказцами.
Времена войны давно миновали. Осталась малярия, но теперь и она в значительной мере устранена. Решительная борьба с малярийным комаром-анофелесом- снизила количество заболеваний малярией в Адлере; вскоре, безусловно, она будет и совсем уничтожена.
Путешественники слышали обо всем этом из обрывков разговора Михаила Фритиофовича и еще двух-трех пассажиров, которые уже не раз бывали в этой местности.
За Адлером они переехали по мостику через небольшую, но быструю речку Псоу и оказались в Абхазии.
- Апсни! - крикнул Михаил Фритиофович Васе, который сидел перед ним.
Паренек вопросительно посмотрел на врача. Он хотел знать, что это значит.
- Так абхазцы называют свою страну, - объяснил дядя Миша.
Автобус подпрыгнул на выбоине и быстро покатился с холма вниз.
Приближался вечер. Солнце клонилось к горизонту, пронизывая золотыми полосами верхушки деревьев. Где-то в канаве квакали лягушки. Встречный ветер заносил в автобус бензинный перегар от мотора.
Шарль обратил внимание на женщину, сидевшую с ребенком на руках в первом ряду. Ей стало дурно. Паренек видел ее профиль и заметил, что лицо у нее побелело. Качка в автобусе и воздух, отравленный бензинным перегаром, вызывают болезнь, напоминающую морскую.
Женщина держала на руках девочку, которой, как показалось Шарлю, могло быть два-три года.
Здоровенный дядя с изрытым оспой носом, сидевший между женщиной и бортом автобуса, категорически не желал пускать ее на свое место. Паренька это возмутило. Он поднялся и крикнул шоферу:
- Остановите машину!
Несколько пассажиров, хотя и не знали, в чем дело, передали его просьбу шоферу. Резко тормозя, автобус остановился.
Михаил Фритиофович и друзья Шарля удивленно посмотрели на паренька. Он наклонился вперед и сказал, обращаясь к женщине:
- Уважаемая гражданка, я очень прошу вас сесть на мое место, а я пойду на ваше. Вам здесь будет лучше.
Всем поступок Шарля очень понравился.
Женщина, к которой обратился Шарль, с благодарностью посмотрела на него. Она ласково сказала, что как-нибудь доедет. На русском языке она объяснялась очень плохо. Пассажиры начали настаивать, чтобы человек с изрытым оспой носом поменялся местами с женщиной. Но тот упрямо сидел на своем месте и только бормотал себе под нос:
- Я за него платил, я на нем и еду.
Шарль очень спокойно и вежливо обратился к упрямому человеку:
- Уважаемый гражданин, может быть, вы будете любезны поменяться местами со мной? Мое место не хуже вашего, а может быть, даже удобнее для пожилого человека. Я вас очень прошу.
Но в ответ услышал только ворчание, которое, очевидно, означало: "Я за него платил, я на нем и еду".
Пассажиры недовольно зашумели. Одни упрекали упрямого пассажира, другие жаловались на задержку автобуса.
Шофер поднялся со своего места и сердито сказал:
- Вы еще долго будете торговаться? Пора ехать. За простой ведь не будете платить?
Женщина сидела растерянная, прижимая к себе ребенка.
- Я еще раз прошу вас, - очень ласково промолвил Шарль, обращаясь к упрямому пассажиру.
Марко, который сидел на другой стороне, потер руки, как будто они у него чесались, и, подскочив на своем месте, крикнул:
- Пусть гражданка сядет на мое место, а я сяду там, я очень приятный сосед.
Это "приятный сосед" прозвучало иронически: некоторые пассажиры засмеялись.
Тогда в спор вмешался врач.
- Давайте кончать, - сказал он. - Если гражданин так упрям и невежлив, то пусть гражданка сядет на место Шарля, а он на ее место.
Но гражданин с побитым оспой носом, очевидно, представил себе возможные последствия этого переселения, испугался, что Шарль будет не менее "приятным" соседом, чем Марко, и неожиданно согласился поменяться местами. Шарль пустил к борту машины женщину, а сам сел на ее место.
Шофер дал предупредительный гудок, и автобус покатил дальше. Приближались к Гаграм и уже проехали Холодную реку.
Шарль поглядел на девочку, сидевшую на руках у матери. Девочка зажмурилась, словно прячась от него. Шарль сам зажмурился и потом вдруг открыл глаза. Он увидел, что девочка смотрит на него, и засмеялся, а она быстро закрыла глаза.
Когда автобус объезжал Гагры, девочка уже смело перешла на руки к Шарлю, а мать ее смогла высунуться за борт машины. Струя воздуха освежила женщину. Она была искренне благодарна Шарлю за его внимание.
А Шарль тем временем вытащил из кармана блокнот, вырвал листок бумаги и стал показывать девочке фокусы. Девочка не знала русского языка, но прекрасно понимала Шарля и то удивлялась, то громко смеялась, следя за фокусами, которые он объяснял ей движением рук, мимикой и выражением глаз.
Автобус спускался в Гагры. Высокие крутые горы гагринского хребта подходили к самому морю и защищали от холодных ветров узкую полосу побережья, ширина которого иногда достигала лишь нескольких десятков метров. Кое-где среди буйной зеленой растительности, скрывавшей Гагры, виднелись крутые скалы.
Автобус проскочил через речку Жоеквара, которая к этому времени почти пересохла, и очутился в центре маленького, но шумного курортного местечка с интересными историческими памятниками.
Путники не успевали рассмотреть всего, что привлекало их внимание: глаза разбегались. Слева стена старинной крепости, справа дом, который словно врос в склон горы. Это бывший замок принца Ольденбургского, того самого принца, который, получив в подарок от царя этот самый красивый уголок Кавказского побережья, прежде всего выселил отсюда всех жителей. Теперь в этом дворце - санаторий.
Слева над морем - знаменитый гагринский парк с десятками субтропических растений. Там эвкалипты-бесстыдники, названные так за то, что сбрасывают с себя кору, высокие веероподобные пальмы хамеропсы; высоченный бамбук - тропический древоподобный злак. Путешественники с восхищением смотрели на роскошные цветущие магнолии. Среди зелени субтропического сада выглядывали курортные гостиницы, пансионы, санатории. Горы начинали понемногу отступать от моря. Автобус проносил своих пассажиров мимо Гагрипши и Цхерви, которые во время ливня стремительно выбегают из узких ущелий между крутыми горами.
По Голодному шоссе они приближались к новым Гаграм, административному центру этого района.
Вдалеке па склоне горы виднелись домики среди буйных садов, - жилища турок и греков - виноградарей, садоводов, табаководов.
За Новыми Гаграми, когда проезжали мимо аэродрома, солнце уже касалось волн. Шоссе поворачивало влево, убегая от моря, вилось меж холмами. В воздухе стояла вечерняя тишина. Дневной бриз сдал смену ночному, который должен принести прохладу.
Юные путешественники, немного усталые, склонившись на борт автомобиля, молча рассматривали пейзажи, которые проносились мимо в вечерней мгле. Зачарованно глядели, как менялись краски и тона новых для них картин природы, и старались под грохот автобуса вслушаться в звуки южного вечера. Никто не разговаривал.
Ванда, замечтавшись, не обращала внимания на своих соседей. Она наслаждалась быстротой движения, игрой мягких красок и ожиданием чего-то нового, неизведанного. Иногда по губам ее пробегала таинственная улыбка. Ванда о чем-то думала, и, наверное, ей хотелось этим с кем-нибудь поделиться, потому что вдруг она перевела глаза на товарищей и окинула их загадочным взглядом. Но никто этого не заметил. Каждый занимался своим делом. Шарль держал на руках девочку. Зоя дремала, Вася пытался определить конечный пункт их путешествия, а Марко размышлял, почему это не остановят автобус и не угостят их ужином. "Поставили бы, - думал он, - через каждые пять километров будку. Автомобиль останавливается, пассажир выходит, ест бисквит, шоколад, выпивает стакан апельсинового сока н продолжает путешествие. Да еще подать бы жареного цыпленка или суп-пюре гороховый с кулебякой". Размышляя на гастрономические и кулинарные темы, он поднял голову и осмотрел пассажиров - кинул взгляд на шофера, взглянул на врача, безутешно мотнул головой и опять начал смотреть на дорогу.