Шофер остановил автобус, чтобы починить что-то в моторе. Остановка заняла несколько минут. Это случилось почти против селения Алакадзи. Дорогой проходили девушки с большими букетами алых цветов.
- Михаил Фритиофович, что это за цветы? - спросил Вася, повернувшись к врачу. - Что-то очень знакомое, но что именно - не соображу. Где-то видел…
Врач, наморщив лоб, припоминал.
- Да это же герань!
- Герань? У нас дома на подоконнике в горшочке стоит.
- Она. Здесь недалеко большой совхоз гераниевый. Совхоз "Третий Интернационал". Должен тебе сказать, что герань - это очень ценное растение, потому что из нее добывают эфирное масло, пахнущее розами. Раньше это масло завозилось к нам почти исключительно из-за границы. Добывали его на острове Реюнион, где мне пришлось побывать, когда я работал на пароходе.
- Что-то я не слышал об этом острове.
- Это один из тех островов, которые имеют по нескольку названий, хотя, возможно, ты ни одного не знаешь. Иначе его называют "Единение", а раньше называли остров Бурбон. Это из группы Маскаренских островов. Они лежат в Индийском океане, недалеко от Мадагаскара.
- А для чего нам нужно гераниевое масло?
- Главным образом оно идет па парфюмерные и кондитерские изделия. Эти отрасли промышленности употребляют его десятками тонн. А нужно сказать, что один гектар герани дает только двадцать-тридцать килограммов масла.
- Его добывают из цветов?
- Нет, главным образом, из листьев этого небольшого растения.
- А где еще добывают гераниевое масло?
- В Алжире. Но теперь мы обходимся своей геранью. За последние годы в этой отрасли нашего субтропического хозяйства достигнуты большие успехи.
Автобус загудел и поехал дальше. Разговор пришлось прекратить.
Миновали село Колдахвари и переехали через широкую горную речку Бзипи. Совсем стемнело.
АВАРИЯ
Путь лежал по культурным землям Абхазии. Но в темноте пассажиры не видели ни табачных плантаций, ни мандариновых, ни лимонных рощ. Холмы подымались беспорядочно и казались странными и таинственными, теряя свои очертания на черном бархате ночи. Вверху мигали звезды, но большинство пассажиров их не видело, потому что брезентовый навес автобуса закрывал звездное небо.
Часто на обочине дороги возникали жилища, которые давали о себе знать огнями в окнах и лаем собак. Иногда появлялись огни встречных машин, и наши путешественники осторожно их объезжали. То и дело автомобиль с грохотом проносился по мосту и внизу темнела пропасть, в которой шумела река, сбегающая с гор к морю.
- Скоро проедем Хипсту, а там уже недалеко Гудаута, - сказал Васе его сосед.
- Что такое Хипста? - спросил паренек.
- Река; иначе ее называют Белая.
Но они не доехали до реки.
На одном из поворотов впереди появилась какая-то темная масса, затем при свете фар стало видно, что это арба, запряженная буйволами.
Шофер дал гудок и повернул вправо, чтобы объехать арбу. Но это не так-то легко было сделать на узкой дороге. Автобус должен был проехать над самым краем канавы. В этом месте стоял столб, километровый указатель. Под передним правым колесом земля осела, автобус потащило боком вниз, и он ударился радиатором об столб.
Пассажиров качнуло, потом подбросило и так подало вперед, что они ударились носами о спины тех, которые сидели впереди. Раздался женский крик. Огни погасли, освещенная перед этим дорога исчезла в темноте.
Арба остановилась, и буйволы стали как вкопанные. Первым выскочил из своей кабины шофер. Испуганные пассажиры несколько секунд молчали.
- Слушайте меня! - крикнул Михаил Фритиофович свои м путешественникам:
- Зоя! Цела?
- Есть! - громко ответила девушка.
- Ванда!
- Здесь!
- Марко!
В это время уже разговаривали все пассажиры, и, наверное, поэтому Михаил Фритиофович не услышал ответа. Он опять позвал Марко, но ответа не было.
- Ванда, где Марко?
- Его нет.
- Он здесь, - сказал мальчик и взял врача за локоть.
Марко стоял на земле рядом с Михаилом Фритиофовичем.
Он успел выскочить из автобуса, как только тог рухнул в канаву, и пока пассажиры тревожно перекликались, обходил его, чтобы подойти к врачу.
Пассажиры поспешно вышли из автобуса. Шофер стоял около мотора и в темноте что-то проверял. Вася подошел к нему и предложил электрический фонарик Тот молча взял фонарик и, подняв капот, начал рассматривать повреждения. Очевидно, ничего утешительного он не увидел, потому что недовольно захлопнул капот, еще раз обошел с фонариком вокруг автобуса и возвратил фонарик Васе, даже не поблагодарив.
Шофер молчал. Но вот его окружили пассажиры и начали засыпать вопросами. Хотя вопросов было много, но все они сводились к одному: как ехать дальше?
- Автобус дальше не пойдет, - ответил шофер, - надо вызывать подмогу.
Но вызвать помощь - было дело не легкое. До ближайшего селения оставалось десять километров. Их автобус шел последним рейсом. До утра автобусы уже не будут ходить. Можно надеяться только на случайные машины, которые передадут известие об аварии в Гудауту.
- Придется нам ночевать здесь, - сказал шофер.
Большинство пассажиров было очень недовольно этим. Только юные путешественники, несмотря на усталость, радовались ночлегу в поле.
Вечер был теплый и тихий. Кричали цикады, квакали лягушки. Поблизости в кустах пел соловей. В долине, немного ниже дороги, мерцало множество огоньков. Казалось, они горели где-то в глубине моря. То суетились летающие светлячки в поисках добычи. Эти летучие огоньки, проносившиеся словно искры, очаровывали взор.
В восторге следили пионеры за светляками.
Тем временем другие пассажиры располагались на ночь кто как мог. Кое-кому шофер выдавал из багажа чемоданы, откуда доставалась еда и теплые вещи. Несколько человек собирались развести у дороги костер. Были такие, что забрались назад в автобус, сели на свои места и готовились там уснуть.
Михаил Фритиофович позвал учеников разбивать на ночь лагерь.
Шарль предложил устроиться под деревом, которое росло у дороги, в нескольких метрах позади автобуса, как раз у поворота.
Там над дорогой тянулась терраса; над долиной она обрывалась крутой скалой. Внизу темнели густые заросли кустов, и среди них суетилось множество летающих огоньков.
Надо было раздобыть топливо для костра. Сделали разведку в лесу, поцарапались порядком, но с помощью Васиного фонарика набрали сухого хвороста на растопку. Марко ухитрился, полазив у автобуса, намочить несколько хворостин в бензине, и теперь можно было разводить костер.
Разжигать огонь и присматривать за ним взялся Вася. Остальные стелили одеяла и делали импровизированные подушки. Шарль отдал свой рюкзак девушкам, а сам положил под голову пиджак. Но когда он лег, то почувствовал, что под головой лежит что-то твердое. Под пиджаком оказался камень. Веселый смех Марко сразу выдал виновника, подсунувшего Шарлю камень.
- Нашего Марко никакая усталость не берет, - сказал, улыбаясь, Шарль и, достав камень, бросил его вниз.
Камень с шумом покатился по склону, постукивая о деревья, с шелестом срывая листья.
- Осторожно, Шарль, - обратилась к пареньку Ванда, - ты можешь так кому-нибудь голову разбить.
- Там никого нет.
- А вот случайно может кто-нибудь оказаться. Ты не маленький уже. Если бы это сделал Марко - я бы не удивилась.
Марко вспыхнул,
- А я, по-твоему, маленький? По-твоему, я чуть ли не разбойник, от которого можно ожидать чего угодно…
- А, по-моему, ты-таки чуть-чуть разбойник, - дразня его, сказал Вася.
- Возмутительно… Мне не хватает слов, чтобы…
- Странно, - продолжал Вася, - я думал, ты на слова самый богатый.
- Что вы к нему цепляетесь, он совсем не разбойник и совсем не маленький, - заступилась за Марко Зоя.
Все добродушно рассмеялись, а Марко, насупившись, сказал:
- Я сам могу защититься.
В это время Вася, наконец, разжег костер, и он начал разгораться все сильней. На фоне костра виднелись фигуры людей, которым неожиданно пришлось остановиться здесь и ждать утра,
Шарль мечтательно смотрел на костер и думал о картине, которую он нарисует, вернувшись домой. Шарль с детства увлекался рисованием, считался в школе лучшим художником и уже пробовал изображать на полотне разные сюжеты. Он не собирался стать художником-профессионалом. Но рисованием паренек занимался с удовольствием и считал, что для него оно будет таким же развлечением, как для других музыка. Он наслаждался, когда из-под его кисти появлялись на бумаге то ли пейзаж лунной ночи, то ли карикатуры на друзей, то ли всадники, мчавшиеся в атаку, размахивающие саблями и пиками.
Теперь он представлял себе на полотне этот костер ночью у дороги и таинственные фигуры людей возле него.
- Шарль, ты сфотографировал бы нас, - предложила Зоя.
Мечты вдруг развеялись, и Шарль, отвечая Зое, повернулся к товарищам,
- Давай сюда прожектор в сто тысяч свечей, - тогда я тебя сфотографирую.
- Совсем этого не надо, - сказал Вася, - достаточно двух граммов магния.
- Но его у меня нет. А я очень охотно сфотографировал бы эту картину. Правда, не знаю, получилось ли бы что-нибудь. Но мне хотелось бы сфотографировать наш автобус в канаве и особенно этот костер.
К ребятам подошел Михаил Фритиофович, который до этого разговаривал с шофером о перспективах их путешествия. Узнав, о чем говорят его воспитанники, он потер пальцами лоб, посмотрел на Шарля, словно удивляясь, и сказал:
- В моем чемодане есть магний, но это надо опять обращаться к шоферу, терять время… А вы, наверное, здорово проголодались?
- Я уже хочу есть, - откровенно признался Марко.
Но остальные начали уверять, что они могут подождать, лишь бы только достать магний. Всем хотелось сфотографироваться в такой необычной обстановке, сохранить воспоминание об этом событии.
- Хорошо. Вот вам багажная квитанция и ключ от чемодана. Только не знаю, захочет ли шофер снова распаковывать багаж. Кто из вас решится пойти к нему с такой просьбой?
- Я! - вскочил Марко.
- Ну, что же, попробуй. Бери квитанцию и ключ. Сверху лежит желтая картонка, ты ее и забери. Там магний. Вася, дай ему свой фонарик.
- Я тоже с ним пойду, - сказал Шарль, присоединяясь к Марко,
- Думаешь, я сам не сделаю? - задорно возразил Марко.
- Нет, я хочу посмотреть, что там есть интересного для фотографирования, - примирительно ответил Шарль.
- Ну, тогда пойдем. - И Марко пошел быстрыми шагами вперед.
За ним, не отставая, шел Шарль.
Они исчезли в темноте, а оставшиеся придвинулись ближе к костру и принялись готовить ужин.
Михаил Фритиофович вытащил из мешка булки, коробки с консервами, сыр и колбасу. Девочки, расстелив газеты, резали булки, а Вася открывал консервы.
- Вот у нас и приключения начались, - сказал врач. - Мы теперь в положении настоящей экспедиции. Словно куда-нибудь в Абиссинию забрались. Мне, между прочим, наша Абхазия немножко напоминает Абиссинию, по крайней мере, ее отдельные районы.
- А вы были там, в Абиссинии, Михаил Фритиофович? - спросила Зоя.
- Был. Очень недолго, но был. Это когда я кончил учебу и, увлекшись путешествиями, начал работать на одном пароходе. Как-то мы попали в Джибути, а оттуда я ездил поездом в Аддис-Абебу. Здесь субтропики, там тропики. Но горный ландшафт, буйная растительность в горах Абиссинии немного похожи на тот район Советского Союза, где мы сейчас находимся.
- Михаил Фритиофович, а вы все-таки по секрету скажите нам, куда мы едем, где будем и что нас ожидает?
- Нет-нет, Михаил Фритиофович, не говорите, - сказал Вася.-Пусть не знают. Так им интереснее будет.
- Ты говоришь так, словно уже знаешь, - промолвила Ванда.
- Конечно, знаю.
- Ну, если знаешь, то скажи.
- Это секрет. Я не могу сказать..,
- Я разрешаю, - перебил Васю врач. - Если знаешь, - скажи.
Вася посмотрел на огонь, подумал и медленно начал:
- Мы едем в Сухуми. Там сядем на поезд и двинемся в Тбилиси и Баку. Оттуда пароходом в Астрахань, а потом вверх по Волге. Так я думаю… Мне кажется, таков наш маршрут… А теперь вы, наверное, его измените, потому что я догадался.
К костру подошла группа людей. Это были Шарль, Марко, шофер и женщина с ребенком.
- Мы пригласили к себе гостей.
- Охотно принимаем в свою компанию, - сказал врач.
Пионеры поздоровались с шофером, женщиной и ребенком, и пригласили их ужинать.
В это время на шоссе послышалось какое-то частое тарахтенье.
МАЛЕНЬКИЙ ВЕЛОСИПЕДИСТ
Шофер метнулся на шоссе и, став посередине, поднял над головой руку. Прямо на него быстро двигался огонек маленького фонаря Он скользил над самой землей; казалось, что это летит большой жук-светляк.
Мотоцикл. По почему так тихо, хотя и выразительно тарахтит мотор?
Костер разгорался. Пламя освещало несколько метров шоссе и неподвижную, напряженную фигуру шофера.
Юные путешественники поднялись на ноги и столпились над канавой, которая отделяла их от дороги.
Из темноты все ближе и ближе надвигались огонек и тарахтенье. И вот перед ними на освещенном участке появилось такое, чего никто никак не ожидал: маленький детский велосипед с мотором; на велосипеде - мальчишка в матросской бескозырке, а на плече у него большая птица-хищник.
Мальчик затормозил, и велосипед остановился около шофера. Соскочил на землю, а птица испуганно вспорхнула в воздух, дико заклекотала и захлопала крыльями.
По она была привязана к мальчику тонким шнурком, который не отпускал ее. Мальчик привычным движением потянул за шнурок, и птица опустилась на свое место на плече.
Все с любопытством смотрели на странного велосипедиста.
А он с необыкновенно серьезным видом посматривал на костер и первый обратился к шоферу.
- Что вы хотели?
- Ты… вы… - шофер не знал, как обратиться к этому ребенку, которому, по его мнению, не могло быть больше пяти-шести лет. Но с лица мальчика смотрели такие серьезные глаза, что шофер невольно перешел на "вы".
- У нас авария с автобусом, - продолжал он, -‹ надо дать знать в Гудауту, чтобы прислали помощь.
- А что с вашим автобусом?
- Заехал в канаву и ударился радиатором о столб. Мотор не работает. Надо вытащить изо рва и тянуть на буксире.
- Много у вас пассажиров?
- Двадцать три.
- Вы уже сообщили об аварии?
- Нет еще. Вы первый едете мимо нас. Я напишу записку. И, пожалуйста, передайте ее на автобусную станцию в Гудаути.
- У вас записка готова?
- Я сейчас напишу.
- Пишите, - властно промолвил тонкий детский голосок.
Шофер бросился к ученикам за бумагой.
Вася подал ему свой блокнот и карандаш.
Пока писалась записка, мальчик молча стоял, опершись на велосипед, и только гладил свою птицу. Та иногда трепетала крыльями и издавала гортанный клекот.
Михаил Фритиофович подошел к мальчику.
- Скажите, неужели здесь настолько хорошая дорога, что на ней безопасно ездить на велосипеде?
- Для хорошего ездока вполне, - последовал ответ, произнесенный уверенно, но, безусловно, настоящим детским голосом.
- А скажите, что это у вас за птица? Мне кажется, какой-то ястреб.
- Вы не ошибаетесь. Это для соколиной охоты на перепелов.
Гансен испытующе смотрел на мальчика. "Сколько же ему все-таки лет?" - думал Михаил Фритиофович, но ничего не спросил.
- Вы издалека едете? - поинтересовался мальчик.
- Мы с Украины. Харьков знаете?
- Знаю. А куда?
- А вот по окончании учебного года, на время летних каникул, собрались в далекую экспедицию. Это мои путешественники, - указал врач на школьников, столпившихся за канавой напротив костра.
Мальчик с интересом посмотрел на них.
- Среди них я вижу маленьких, - кивнул он головой, очевидно, на Марко и Зою.
- Ну, что вы! Какие же они маленькие. Самый младший перешел в седьмой класс.
Михаил Фритиофович еще раз внимательно оглядел мальчика, остановился взглядом на его очень серьезном лице и, словно о чем-то догадываясь, замурлыкал себе под нос какую-то мелодию.
Шофер кончил писать, отдал записку и попросил необычного велосипедиста как можно скорее передать ее.
В это время Ванда, перепрыгнув канаву, подошла к врачу и сказала:
- Михаил Фритиофович, где нам достать воды напиться?
Услышав голос Ванды, мальчик, который уже было поставил ногу на педаль, круто обернулся к девушке и как-то странно посмотрел на нее:
- Метрах в ста отсюда, - сказал он, - есть мостик через ручей. Если пройдете немного выше, найдете родник с вкусной холодной водой.
- Спасибо, - промолвила Ванда.
Мальчик снова очень внимательно посмотрел на девушку и на подошедших к ней Марко и Зою.
- Я знаю этот родник, - отозвался шофер.
Мальчик сел на велосипед. Его сокол заклекотал, а он, полуобернувшись, крикнул:
- Всего хорошего! Будьте готовы, пионеры!
- Всегда готовы! - ответили Зоя и Марко.
Мотор застрекотал, и мальчик исчез в темноте. Все, словно завороженные, смотрели ему вслед, пока очертания маленького велосипедиста не растаяли бесследно.
- Михаил Фритиофович, - воскликнул Шарль, - не попали ли мы, как Гулливер, в страну лилипутов?
Все обернулись к нему.
- Пойдемте ужинать, - сказал Гансен.
У ребят разыгрался аппетит. Марко блаженствовал, почувствовав на зубах бутерброд с колбасой, но еда не мешала разговору. Темой его был мальчик, который повез в Гудауту письмо. Расспрашивали шофера, не видел ли он его раньше или, может быть, слышал об этом маленьком велосипедисте. Но шофер, хотя работал на этой дороге уже четвертый год, никогда о нем не слыхал,
- Это похоже на сказку, - говорила Ванда.
- А может, он в самом деле лилипут? - спросил Вася и посмотрел на врача.
Тот вытер платочком усы, кивнул головой и сказал:
- Безусловно. Я присматривался к нему. Очень симпатичное лицо, но детские черты в нем почти не сохранились. Глаза очень серьезные, поведение вполне взрослого человека.
- Но какой он отважный, - с завистью промолвил Марко. - Однако на его месте я возил бы с собой еще и ружье. А то на него могут какие-нибудь бандиты напасть…
- Или индейцы племени команчей, - засмеялся Вася, припоминая Марко в роли индейца.
- А тебе все шуточки, тебе лишь бы анекдот,-рассердился Марко.
- Хватит вам ссориться, - мирила их Ванда, - лучше скажите, откуда он мог знать, что здесь недалеко вода. Это значит, что местность ему знакома,
- Я слышала о нем, - сказала женщина с ребенком, сидевшая до того времени молча.
Все повернули к ней головы. Она говорила на ломаном русском языке, Но ее поняли. Женщина рассказала, что она из абхазского села, расположенного недалеко от Псирцхи. У них недавно рассказывали о маленьком взрослом, который появился в Абхазии, перейдя снежные горы. У этого маленького был чудесный сокол. Но она не знала - принес ли он сокола с собой или купил здесь. Больше ничего об этом мальчике она рассказать не могла.